Жизнь в ролях

Брайан Крэнстон, 2016

В этих искренних, забавных, остроумных и блестяще написанных мемуарах Брайан Крэнстон вспоминает свою непростую судьбу, где ему довелось сыграть множество «ролей»: разносчика газет, охранника, маляра, священника, подозреваемого в убийстве, любовника, мужа и, наконец, отца. И конечно же, актер расскажет, где он черпал вдохновение для создания образа легендарного Уолтера Уайта. «Жизнь в ролях» – это история карьеры, полной взлетов и падений, история человека, прошедшего долгий путь от маленького мальчика, брошенного отцом, до кинозвезды, история, в которой он не скрывает ничего и рассказывает о себе читателю с предельной честностью.

Скользкий Пит

В детстве я очень часто шел по пути наименьшего сопротивления, не смущаясь тем, что для этого требовалось кого-нибудь надуть, используя не вполне честный трюк. Если мне предоставлялась возможность увильнуть от ответственности за какой-нибудь проступок, я старался ее не упускать. По этой причине мои родственники дали мне прозвище Скользкий Пит.

И в подростковом возрасте я вполне его оправдывал. Как-то на уроке труда учитель спросил меня, что бы я хотел изготовить из дерева в качестве заключительной работы. В это время я весьма остро чувствовал, что мать мной недовольна, и потому решил попытаться наладить наши с ней отношения, сделав столешницу в виде шахматной доски. Хотя у меня не было способностей к работе с деревом, столешница получилась на славу. Я купил сделанные профессиональным столяром ножки, соединил их со столешницей — и подарок был готов. Выбрав подходящий момент, я продемонстрировал его матери со словами:

— Эй, мам. Я тут кое-что сделал для тебя.

Я навсегда запомнил выражение ее лица в тот момент. По нему было понятно, что она по-настоящему счастлива. Такой счастливой я не видел ее уже много лет, с тех пор как отец ушел из семьи. Слов было сказано немного, но я и без них понял, что мой подарок оценили по достоинству.

Однажды, войдя в гостиную, я увидел, как она с гордостью показывает стол кому-то из гостей и, поглаживая его ножки, объясняет, что я, ее сын, изготовил его своими руками.

— Представьте себе, этот стол сделал Брайан, мой сын.

Я хотел было поправить ее и пояснить, что изготовил только столешницу в виде шахматной доски, но промолчал — слова матери произвели на гостя большое впечатление, которое я решил не портить. Но это решение далось мне нелегко. Меня так и подмывало сказать: «Вы только посмотрите на эти ножки! Они совершенны, а значит, их сделали на мебельной фабрике». Как моя мать могла этого не понимать? И ведь я говорил ей, что сделал шахматный столик. Мне казалось, она без труда поймет, что я имел в виду только столешницу. Но у меня не хватило духу поправить ее. После ухода отца она так редко бывала счастлива. Поэтому с тех пор я всегда просто кивал, когда кто-нибудь спрашивал, действительно ли я изготовил шахматный столик собственными руками. Он простоял в доме много лет, и всякий раз, когда к нам приходили гости, мать рассказывала о том, что его сделал я и что у меня золотые руки. Я кивал и улыбался и со временем привык к этой маленькой лжи.

Учась в средней школе, я становился все хитрее и хитрее. Каким-то образом мне удалось раздобыть вторую ученическую карточку. На обоих было мое фото, но при этом мое альтер эго звали Билл Джонсон (я выбрал именно это имя, потому что его было легко запомнить). На этот трюк я пошел, исходя из идеи, что, если когда-нибудь я попаду в какую-нибудь неприятную историю, мне удастся сбить представителей власти со следа, показав им карточку Билла Джонсона, а не Брайана Крэнстона.

Я не входил ни в один школьный клуб и ни в одну организацию, но в тот день, когда наш класс фотографировали, мы с моим ближайшим другом Серхио Гарсией влезли на многие групповые снимки, в том числе клубов «Рыцари и леди» и «Юные химики». Чисто формально мы также были корреспондентами школьной газеты «Охотничий манок». Другие дети в самом деле принимали участие во внеучебной деятельности — углубленно изучали какие-то предметы, писали заметки или… не могу вспомнить, чем именно занимались члены клуба «Рыцари и леди». Но на фото я среди них. Разумеется, это была всего лишь шалость, шутка, но в ней имелась изрядная доля правды: я находился в поиске. Ввязывался в то, что было мне совершенно ни к чему, не обращал внимания на то, что было мне на самом деле нужно.

На фотографии нашего класса в ряду учеников, чьи фамилии начинаются на «К», меня нет. В какой-то момент я нарисовал на снимке стрелку, указывающую на то место, где должно было быть мое фото, и написал большими буквами: ГДЕ Я? МЕНЯ УКРАЛИ.

ГДЕ Я?