Нервный срыв

Б. Э. Пэрис, 2017

В налаженной жизни школьной учительницы Кэсс все было хорошо. До тех пор, пока она пошла не той дорожкой. Точнее, поехала. А ведь муж советовал возвращаться в вечеринки по освещенной улице, она же решила срезать через лес. И вот пожалуйста – теперь у нее срыв. Настоящий нервный срыв. Проезжая по той самой глухой дороге, она видела припаркованную у обочины машину. И женщину за рулем видела. А утром в новостях передали, что женщину убили. А ведь она, Кэсс, могла помочь! Кэсс тонет в чувстве вины. Стремительно забывает бытовые мелочи, тыкаясь по жизни как беспомощный слепой крот. Не помнит, принимала ли таблетки, куда положила ключи, как попасть домой. А вот лицо женщины – помнит. Да и как тут успокоиться, когда на домашний телефон постоянно кто-то звонит и молчит в трубку. И, похоже, за ней открыта слежка. Что это, происки расшалившегося сознания или реальная опасность? Б.Э.Пэрис, автор полюбившегося психологического триллера «За закрытой дверью», снова с нами! Ее второй роман – «Нервный срыв», финалист международной премии «Лучший триллер года». Это мощная интрига, где каждый персонаж оказывается под подозрением.

25 июля, суббота

Мои биологические часы еще не перестроились на отпускной режим. Хоть у меня и каникулы, я с самого утра на ногах: выдергиваю сорняки и привожу в порядок клумбы. Прерываюсь, лишь когда Мэттью возвращается из магазина со свежим хлебом и сыром к ланчу. Мы завтракаем прямо на лужайке, а потом я кошу траву, подметаю террасу, протираю стол и стулья и срезаю увядшие цветы в кашпо, стараясь придать саду идеальный вид. Не то чтобы я всегда любила возиться в саду, но именно сейчас испытываю острую потребность довести все до совершенства.

Ближе к вечеру в сад выходит Мэттью:

— Ты не возражаешь, если я схожу в зал на часок? Если позанимаюсь сегодня, то завтра утром можно будет подольше поваляться.

— И позавтракать в постели, — улыбаюсь я.

— Точно! — Он целует меня на прощание. — К семи вернусь.

Мэттью уходит, и я начинаю готовить карри. Дверь в сад оставляю открытой — пусть будет больше свежего воздуха. Нарезаю лук и курицу, подпевая включенному радио. Обнаруживаю в холодильнике недопитую бутылку вина, которую мы открыли дня два назад. Наливаю остатки в бокал и потихоньку потягиваю вино, пока тушится карри. Когда заканчиваю готовить, смотрю на часы: уже почти шесть. Я решаю принять ванну с пеной; чувствую себя настолько расслабленной, что едва припоминаю, как на прошлой неделе не могла избавиться от тревоги. Сегодня мне впервые удалось отодвинуть мысли о Джейн на второй план. Я не хочу совсем забывать о ней — просто не могу постоянно испытывать чувство вины. Я не могу повернуть время вспять, как бы мне этого ни хотелось. Не могу перестать жить из-за того, что не узнала Джейн в машине той ночью.

Начинаются новости, а я не успела уйти наверх. Поспешно выключаю радио, и без его бормотания дом наполняется зловещей тишиной. Внезапно — возможно, потому, что как раз думала о Джейн, — я осознаю, что осталась дома одна. Иду в гостиную и закрываю окна, которые были открыты весь день, потом окно в кабинете и, наконец, запираю парадную и заднюю двери. Замираю на секунду, прислушиваясь к звукам в доме. Тишина; только где-то на улице воркует вяхирь.

Наверху, наполнив ванну, я вдруг задумываюсь, не запереть ли дверь. Вот спасибо типу из охранных систем — дергаюсь теперь из-за него! Специально не буду запирать! Оставляю дверь приоткрытой, как обычно, но раздеваюсь лицом к ней. Потом залезаю в ванну и погружаюсь в воду. Вокруг шеи тихонько шуршат пузыри; я откидываюсь назад, на пенистую подушку, и закрываю глаза, наслаждаясь вечерней тишиной. От соседей обычно не доносится никаких звуков; прошлым летом подростки из ближайшего дома пришли предупредить, что устраивают вечеринку, и заранее извиниться за шум, но мы так ничего и не услышали. Потому мы и выбрали этот дом, а не тот, что был побольше, поэффектнее и подороже. Хотя, думаю, для Мэттью цена тоже кое-что значила. Мы договорились поделить расходы, и он настаивал, что я не должна вкладывать в покупку больше, чем он. А я ведь вполне могла себе это позволить, несмотря на то что шестью месяцами ранее купила дом на Иль-де-Ре. Дом, о котором никто пока не знает, даже Мэттью. И уж тем более Рэйчел. Еще не время.

Я задумчиво вожу руками по воде с шапкой пены, размышляя о дне рождения Рэйчел. Наконец-то можно будет вручить ей ключи от дома ее мечты. Как же трудно хранить секрет столько времени! И как хорошо, что она решила отметить юбилей на Иль-де-Ре! Рэйчел возила меня на этот остров месяца через два после смерти мамы. За пару дней до возвращения домой мы наткнулись там на небольшой рыбацкий домик с вывеской «Продается» в окне второго этажа. «Какая красота! — прошептала Рэйчел. — Хочу его посмотреть!» И, даже не задумавшись о том, чтобы связаться с риелтором, она зашагала по подъездной дорожке и постучала в дверь.

Владелец показал нам дом, и было видно, что Рэйчел прикипела к нему всей душой, хотя и не имела возможности купить. Для нее он был несбыточной мечтой, но я могла превратить эту мечту в реальность — и тайком от нее все устроила. Закрываю глаза и представляю лицо Рэйчел, когда она узнает, что коттедж принадлежит ей. Я уверена, папа с мамой одобрили бы мой подарок. Если бы папа успел составить завещание, он бы точно упомянул в нем Рэйчел. И если бы мама оставалась в здравом уме, она бы тоже о Рэйчел не забыла.

Мои размышления прерывает какой-то резкий звук, будто что-то треснуло. Я тут же открываю глаза, сжимаясь всем телом. Я чувствую, знаю: что-то не так. Стараюсь не шевелиться и изо всех сил напрягаю слух. Если звук повторится, значит, в доме кто-то есть. Вспоминаю слова Ханны о том, что убийца залег на дно где-то неподалеку. И я жду, затаив дыхание, пока от нехватки воздуха не начинают болеть легкие. Тишина.

Медленно и осторожно, стараясь не всколыхнуть воду, я поднимаю руку. Сквозь толщу пены тянусь к мобильнику, неосторожно оставленному на бортике ванны рядом с краном. Он слишком далеко, поэтому я слегка сдвигаюсь в его сторону — и вода плещется о бортик ванны едва ли не громче океанского прибоя. Я себя выдала! С ужасом понимая, что я еще и не одета, выпрыгиваю из ванны, выплеснув заодно половину воды, бросаюсь к двери и резко ее захлопываю. Звук разносится по всему дому, и, пока я дрожащими пальцами задвигаю щеколду, снова слышу какой-то треск. В нарастающей панике я никак не могу сообразить, откуда он доносится.

Не спуская глаз с двери, я отступаю назад и нащупываю на краю ванны телефон, но он выскальзывает у меня из пальцев и шлепается на пол. Замираю на месте с вытянутой рукой и прислушиваюсь. Ничего. Медленно сгибаю колени и дотягиваюсь до мобильника. На экране высвечивается время — без десяти семь. Уфф, Мэттью уже скоро вернется! Я шумно выдыхаю, забыв о том, что старалась не издавать никаких звуков.

Набираю его номер. Только бы связь не подвела — в этой части дома она очень неустойчивая. Раздаются гудки, и от радости голова у меня идет кругом.

— Я уже близко, — весело отзывается Мэттью, думая, что я звоню узнать, скоро ли он будет. — Нужно что-нибудь купить по дороге?

— Кажется, в доме кто-то есть, — прерывисто шепчу я.

— Что?! А ты где? — Его голос звучит строго и вместе с тем тревожно.

— В ванной. Я заперлась.

— Хорошо, не выходи оттуда. Я позвоню в полицию.

— Подожди! — Я уже начинаю сомневаться. — Я точно не знаю. Может, тут и нет никого. Просто я два раза слышала какой-то звук.

— Что ты слышала? Как кто-то ломился в дом? Голоса?

— Нет, нет… Сначала треск, а потом какой-то скрип.

— Ладно, сиди там, я буду через две минуты.

— Хорошо. Скорее!

Немного успокоившись оттого, что Мэттью вот-вот будет дома, я сажусь на край ванны. Эмаль холодит кожу, и, заметив, что все еще не одета, я снимаю с крючка халат и накидываю на плечи. Почему я не захотела, чтобы Мэттью вызвал полицию? Опасно заходить в дом, если здесь и правда кто-то есть.

Звонит мобильник.

— Я приехал, — говорит Мэттью. — Ты как?

— Хорошо.

— Я припарковался на дороге. Пойду осмотрю дом снаружи.

— Только осторожно! И не клади трубку!

— Ладно.

Я тревожно вслушиваюсь в его шаги; скрипя гравием, он проходит по подъездной дорожке и заворачивает за угол дома.

— Видишь что-нибудь? — спрашиваю я.

— Ничего подозрительного. Теперь сад проверю, — отвечает он и на минуту замолкает. — Все в порядке. Я захожу.

— Осторожно! — торопливо предостерегаю я, пока не пропал сигнал.

— Не волнуйся, я взял в сарае лопату.

Связь обрывается. Я слышу, как Мэттью обходит комнаты внизу. Потом он поднимается по лестнице, и я начинаю отодвигать щеколду. Видимо, услышав это, Мэттью кричит:

— Подожди, я еще спальни посмотрю!

Вскоре он возвращается.

— Теперь можешь выходить.

Я открываю дверь и при виде Мэттью с лопатой в руках чувствую себя идиоткой.

— Извини, — смущенно оправдываюсь я. — Мне действительно показалось, что здесь кто-то есть.

Опустив лопату, Мэттью обхватывает меня руками.

— Ничего, всегда лучше перестраховаться.

— Может, смешаешь мне какой-нибудь джин-тоник? Мне сейчас нужно что-то покрепче. Я только оденусь.

— Джин-тоник будет ждать в саду, — отзывается Мэттью и, разомкнув объятья, идет к лестнице.

Я натягиваю джинсы и футболку и спускаюсь вниз. Мэттью еще на кухне, нарезает лайм.

— Вот это скорость! — удивляется он.

Но мой взгляд падает на окно, и я замираю, не реагируя на его слова.

— Это ты открыл окно? — спрашиваю я.

— Какое? — Он оборачивается. — Нет, так и было, когда я пришел.

— Но я его закрывала, — хмурюсь я. — Перед тем как пойти в ванную, я закрыла все окна.

— Уверена?

— Уверена! — Я напрягаю память: точно помню, как закрывала окна в гостиной и в кабинете, а вот это окно вспомнить не могу. — Во всяком случае, я думала, что закрыла.

— Может, плохо закрыла, и оно распахнулось. Может, отсюда и звук.

— Да, возможно, — соглашаюсь я с облегчением. — Ладно, давай пить тогда.

* * *

После ужина мы перемещаемся в гостиную, захватив с собой начатую бутылку вина и намереваясь прикончить ее под какой-нибудь фильм. Правда, сложно найти что-то, что мы еще не смотрели.

— Как насчет «Джуно»? — спрашивает Мэттью, просматривая список. — Знаешь, о чем это?

— Это про беременную девочку-подростка, которая ищет подходящую семейную пару, чтобы отдать ей своего ребенка. Ты вряд ли захочешь такое смотреть.

— Ну, даже не знаю. — Забрав у меня пульт, Мэттью откладывает его в сторону и тянется меня обнять. — А мы с тобой, кстати, давно не говорили о ребенке. Ты, случайно, не передумала?

Я кладу голову ему на плечо, наслаждаясь чувством защищенности.

— Конечно нет.

— Тогда, наверно, стоит уже потихоньку начинать действовать. Думаю, это довольно долгий процесс.

— Мы же договорились обсудить это через год после свадьбы, — напоминаю я. Хоть я и рада, что он завел этот разговор, все же пытаюсь оттянуть время: как можно думать о ребенке, когда меня может постичь мамина участь? Что, если еще до его совершеннолетия у меня диагностируют деменцию? Может, я и зря волнуюсь, но разве можно закрывать глаза на мои проблемы с памятью?

— Как хорошо, что наша годовщина уже совсем скоро, — мурлычет он. — А может, боевик посмотрим?

— Давай. Что у нас там есть?

Мы смотрим какой-то фильм, потом переключаемся на новости. Убийство Джейн — по-прежнему главная тема, и я смотрю только для того, чтобы узнать, продвинулись ли поиски убийцы. Однако следствие топчется на месте. На экране появляется полицейский:

«Если вы или кто-то из ваших знакомых в ночь с пятницы на субботу были в районе Блэкуотер-Лейн и видели автомобиль Джейн Уолтерс, вишневый «рено клио», припаркованным или едущим, убедительно просим вас позвонить по следующему номеру».

Произнося это, он как будто смотрит мне прямо в глаза. Потом добавляет, что звонить можно анонимно, и я понимаю: моя дилемма наконец разрешилась.

Новости заканчиваются, и Мэттью, собираясь спать, пытается поднять меня с дивана.

— Ложись пока без меня, а я еще по другому каналу кое-что посмотрю, — говорю я, потянувшись за пультом.

— Ладно, — беззаботно отзывается он. — Буду ждать тебя наверху.

Дождавшись, пока он уйдет, я перематываю новости назад — до того момента, где сообщали номер телефона, и записываю этот номер на листке бумаги. Не хочу, чтобы мой звонок отследили, так что нужно будет звонить из автомата; придется подождать до понедельника, когда Мэттью уедет. Надеюсь, после этого я уже не буду чувствовать себя такой виноватой.