Путешествие в пространстве и во времени. Ближняя и дальняя родня, события, люди

Вадим Владимирович Егоров

В книге, написанной в виде генеалогических, историко-краеведческих очерков, рассматривается несколько отечественных фамильных историй и биографий, соединенных родственными узами на Урале, Волге и Вятке, в Тамбове и центральной России. Книга адресована историкам культуры, краеведам, генеалогам, публицистам, всем, интересующимся связью семейной истории и биографий известных и неизвестных людей с жизнью России, ее регионов, интересующимся проблемами связи отдельных семейных историй, биографий.

Глава пятая. Женя Тяжёлых и ее сестры

Очень трудно пришлось Вере Венедиктовне, без мужа в своем же доме «уплотнили» до предела, а потом и вовсе выселили как домовладелицу, бывшую барыню, с детьми на руках. Устроилась в больницу простой санитаркой, полоскала больничное бельё в ледяной исетской воде. Руки потом ничего не чувствовали, не разгибались. Иногда и врачи больницы отдавали ей свое бельишко постирать за какие-то копеечки. Как прислуге. Ни на кого из мужчин смотреть даже и не думала, хоть всё ещё молодая и красивая была.

Зоя после школы работала в разных организациях, делопроизводителем. Голубые глаза и светлые волосы отличали ее от других красавиц — сестер. Где — то присмотрел ее сотрудник Полпредства ОГПУ по Уралу с тремя шпалами (как у полковника в армии) в петлице Пётр Васильевич Котолупенко. Тоже светловолосый, голубоглазый, стройный, молодой. О своем приходе во двор под Зоины окна возвещал иногда выстрелом вверх из табельного пистолета. « Мама, мама, лей мне чаю из большого чайника. Я сегодня полюбила гэпэу начальника», — весело напевала тогда Зоя. Поженились, в 1938 родился тоже светленький худенький Эдик. Вера Венедиктовна приходила к Зюне понянчиться со своим первым внуком. Петр Васильевич работал комендантом Уралмаша, по стране и Уралу шли репрессии. Он участвовать в этом не хотел, пил. И семейная жизнь внезапно кончилась, Зоя застала его с любовницей и тут же выгнала. Он, вроде бы, раньше был женат в Перми, туда вскоре и укатил к бывшей жене. Говорят, был разжалован, ушел на фронт и в феврале 1945 уже в Германии погиб. Зоина подруга Лёля Гарус как — то скрашивала ситуацию. Приходила в гости с гитарой, пели. А другая Зюнина подруга жарким летним днем притомилась, прилегла и закурила папиросу. Потом еще и еще. Что — то сон стал одолевать, надо загасить в пепельнице на полу. Но что это..! Из под её кровати показалась волосатая рука, утянувшая один из окурков под кровать. Сон отлетел прочь. Подруга набралась храбрости, встала и вслух ругнулась: « Сахар кончился!» Надела обувь и, закрыв дверь на ключ, выбежала во двор. Колотилось сердце. С соседями, кто посмелее да покрепче, зашли в комнату. И выволокли из — под кровати наглого зачуханного типа. Оказался вор, забрался поживиться. Да на бычке и погорел.

Тося в свои двадцать с небольшим работала экономистом в « Уралгипроруде», в дальнейшем став зам. начальника отдела труда и заработной платы. Дружила с тогдашней свердловской золотой молодежью — сын секретаря обкома партии и т. п. Летом ездила на Черноморское побережье. Особенно из довоенных поездок запомнилось ей и ее подруге лето тридцать восьмого в Сочи. Загорелые, стильные ребята — ленинградцы — Боричка Богуславский, Лёвочка… музыка « Брызги шампанского».

Тося познакомилась тогда и с суперзвездой тогдашней эстрады Вадимом Козиным. На пляже Козин и его импрессарио заговорили с красивой девушкой. Козин безбожно хвастался: « Из Свердловска? О, мне Свердловск за последние гастроли должен еще кучу денег!..» В другой год виделись уже в Свердловске, танцевали. Можно сказать, стали даже приятелями. В годы войны советское правительство, зная как песни репертуара Козина жутко популярны среди красноармейцев, но сам он нетрадиционной ориентации, сослало Козина в Магадан, который очаровал певца до глубины души. Там он и прожил до конца своей недолгой славы и очень долгой жизни.

Женя выросла красивой, решительной, начитанной. Окончила, как и потом Тося, известную в нашем городе школу №9, правда, порядковый номер за время Жениной учёбы у школы менялся, называлась она и гимназией « имени Горького». В ней чуть младше учился и Лёвочка Невлер, будущий свердловский артист оперетты. У Жени была редкая грация.

Мать её подружки, вдова царского генерала удивлялась: « Нас в наше время в пансионе подолгу учили так голову держать и всё такое прочее, а ты растешь в совсем другое время, но у тебя это ж прямо врожденное!» Мальчишки не могли оторвать от нее глаз, посвящали ей стихи. Два ее приятеля, один из них был юный поэт, а другой темные вьющиеся волосы, немного африканские губы и глаза — прозванный Мавром, всегда шутя и при этом искренне соревновались ради ее улыбки. « Звёзды, взоры, Мавра губы. Мы на улице втроем… Жанна..» — слагал стихи поэт.

Конец ознакомительного фрагмента.