Московское сукно

Вадим Загоренко, 2022

Москва, 1784 год. Марк – амбициозный мошенник, который продает краденные вещи под видом европейских редкостей. Его дела идут хорошо, но он хочет большего. Однажды подозрительный дворянин предлагает ему обокрасть других воров и быстро разбогатеть. Василий – член воровской артели. Он начинает уставать от разбоя. Усыновивший его глава банды готовится уйти на покой и поручает ему «зачистить хвосты». Вскоре они оба окажутся втянуты в интриги, которые перевернут преступный мир Москвы. Им придется бороться не только за богатство, но и за свою свободу.

Под мостом

Камер-коллежский вал делил Москву на две части. Внутри было тесно, дорого и относительно благополучно. Снаружи было просторнее, дешевле и беднее.

У москвичей с валом были связаны не лучшие воспоминания. Учредили его еще при императрице Анне для сборов платежей с въезжающих в город купцов. Затем, уже при Елизавете Петровне, таможню отменили. Место сборщиков заняли полицейские, дотошно проверявшие паспорта. А во время эпидемии вал стал границей, за которой разрешалось хоронить умерших. У застав тогда скапливались целые очереди из повозок с трупами и беженцев.

Покровская застава была небольшой, но оживленной — через нее проходили большинство приезжих с юга. Одиннадцать лет назад Василий бежал из города именно через нее. Теперь же он сидел на пне с другой стороны, рассеянно наблюдая, как мужик пытался что-то объяснить усталому солдату, тыкая пальцам в своего осла. Высоко над ними солнце медленно катилось к горизонту.

В начале своей воровской карьеры Василий боялся даже смотреть на полицейских. Ему постоянно казалось, что все вокруг знают о его грехах и вот сейчас, сейчас точно его схватят. Но со временем он понял, что порядок в России охраняют не самые умные и проницательные люди, у которых и без него много дел.

Тем вечером ему все равно было неспокойно. Пистолет и нож неприятно оттягивали карманы, в горле пересохло. По пути он попытался смыть грусть в бане и кабаке. Лучше не стало.

Из маленького деревянного дома напротив заставы вышли двое. Первым был сутулый, одетый в поношенный плащ мужчина лет пятидесяти с настороженным лицом — секретарь Дубов. За ним следовал Анвар.

Татарин был не в восторге от задания, но и не спорил. Скорее всего, надеялся, что за черную работу его будут больше уважать, а может, и наградят. Он взял секретаря за локоть и повел его к Василию.

— Здравия желаю, — с неуверенной улыбкой сказал Дубов. — Чем обязан?

— И тебе не хворать, — ответил Василий, стараясь не отводить взгляд. — Мы от атамана. Дело к тебе есть: нужно пару вещиц посмотреть, хотим им цену понять.

— Слушайте, ну давайте не прямо сейчас. Приходите завтра к коллегии, я к вам выйду, все обстряпаем…

— Срочно нужно. Десятку заплатим. Пойдем?

— Ну раз срочно… — Секретарь замялся и махнул рукой: — Ладно, как тут откажешь-то. Куда идем?

— К реке, там лодка ждет.

Они свернули в переулки и двинулись на запад по грунтовым дорожкам. Василию казалось, что идут они невыносимо медленно. Ему хотелось поторопить секретаря, потащить его, если придется. Но Дубов и так выглядел нервным. Может, что-то подозревал.

Вокруг них город постепенно затихал. Возвращавшиеся с работы ремесленники и мелкие торговцы толпились у своих домов, впитывая последнее вечернее тепло и обсуждая последние новости и слухи. Кто-то выпивал, кто-то посасывал трубки. Хозяйки вывешивали сушиться белье, выносили помои и судачили о семьях и ценах на рынке.

Простых людей в Москве было пугающе много — кто-то говорил, что в городе живут уже двести тысяч душ. Большинство жили скромно, если не бедно, даже не мечтая о доходах Василия. А еще им не приходилось задумываться о неприятных вещах вроде убийства.

— А чего за вещь? — спросил Дубов. — Что-то ворованное?

— А ты как думаешь? — спросил Анвар. Выдержав паузу, татарин ухмыльнулся: — Не боись, там ничего страшного. Посмотришь, скажешь, чего и почем, и отпустим.

— Ну хорошо тогда. Ненадолго же?

— Наверное, нет. А что, к семье торопишься?

— Да нет, какая семья у меня… Жена померла, пока сына рожала. А он уж год как с солдатами сбежал — одежду им чинит, дуралей. Мне бы до службы отоспаться, а то нам спозаранку приходить, не как начальству.

— Не переживай, отоспишься. — Если Анвар и ехидничал, то хорошо это скрывал. — Как тебе в коллегии работается? Нравится?

— Как сказать. Я-то выслужился, пост не мелочный… — Дубов сокрушенно покачал головой. — Но платят все равно плохо. Раньше-то, когда я начинал, подканцеляристам вообще ни копейки не давали. Сейчас хоть что-то платят, но без вашего атамана снова пришлось бы челобитников трясти.

Пару раз свернув, они вышли к воде. Главную московскую реку постепенно заковывали в каменные набережные и мостовые. Но вдалеке от Кремля ее берега все еще были голыми и дикими, не считая большого деревянного моста.

— А где ваш товар? — спросил Дубов.

— Вон туда, под мост должны привезти. Пойдем вниз, там прохладнее.

Анвар ухмыльнулся и осторожно посмотрел на напарника — так охотник смотрит на ненадежное ружье. Василий только кивнул и огляделся по сторонам. Прохожих почти не было, полицейских тоже. Может, кто-то смотрит на них из окна, но с этим ничего не поделаешь. Лучше момента не будет.

Под мостом было темно и пахло гнилью. Раньше там, кажется, была воровская стоянка. Может, ее разогнали, может, переехала. Так или иначе, в углу ютилась только пара бездомных. Эти-то ничего не расскажут — сыщики их и слушать-то вряд ли будут. Вода громко билась об опоры. Секретарь растерянно развел руками:

— Еще не привезли или чего?

— Не знаю, может, опаздывают. — Анвар нахмурился. — Вась, чего думаешь?

Времени больше не осталось. Василий сунул руки в карманы. Стрелять или резать? Ножом будет тише, да и порох нынче дорогой. Но он не мог подойти близко к секретарю, не мог схватить его. Руки онемели, ноги стали ватными, сердце колотилось.

С огромным усилием он посмотрел в глаза Дубову. Много морщин, маленький нос, большой лоб, уголки рта смотрят вверх. Где-то он видел похожее лицо, когда-то в детстве. У кого? Может, у портного с соседней улицы в детстве? Или у одного из друзей отца?

— Тебя как зовут? — спросил Василий.

— Меня? Павлом зовут, — удивленно ответил секретарь. — Пашей то есть. Как царевича…

— Слушай меня, Павел. Тебе нужно из города линять. Прямо сейчас, и очень быстро. Иначе ты не жилец.

Конец ознакомительного фрагмента.