Борис Годунов об освобождении латышей и кучеров
Начитавшись в Сети споров о Прибалтике, вспомнил, как Борис Годунов, принимая затравленных поляками беженцев из Лифляндии, утешал их, аки как отец родной:
"Добро пожаловать в нашу страну. Мы рады, что вы после столь долгого пути прибыли к нам в нашу царскую столицу Москву в добром здравии. Ваши бедствия и то, что вам пришлось бежать, покинув своих родных, и все оставить, мы принимаем близко к сердцу. Но не горюйте, мы дадим вам снова втрое больше того, что вы там имели. Вас, дворяне, мы сделаем князьями, а вас, мещане и дети служилых людей, — боярами.
И ваши латыши и кучера будут в нашей стране тоже свободными людьми".
Комментарии к всегдашнему статусу латышей на исторической родине нужны? Всегдашнему — потому что и на исходе XIX века Достоевский в «Преступлении и наказании» писал:
«Тяжело за двести рублей всю жизнь в гувернантках по губерниям шляться, но я все-таки знаю, что сестра моя скорее в негры пойдет к плантатору или в латыши к остзейскому немцу, чем оподлит дух свой и нравственное чувство…».
Действительно, во всех нынешних прибалтийских странах испокон веков всегда и всем рулили немцы. Именно они всегда занимали все более-менее приличные должности и места. Самые удачливые латыши и эсты — и впрямь в лучшем случае пребывали на должности кучера. А в подавляющем большинстве случаев — крестьяне или рыбаки какие. Вертикальная мобильность у них была, конечно, но тут вот какая закавыка — любой мало-мальски приподнявшийся латыш тут же становился немцем. Чтобы не отрываться от коллектива.
Мы все время как-то забываем, что корни многих нынешних наций скорее даже не этнические, а социальные. Они, по большому счету, потомки не этносов, а социальных групп.
Самый яркий пример — белорусы. Еще в начале XX века на той территории слова"белорус"и"крестьянин"были де-факто синонимами. Любой сегодняшний белорус, добравшийся до своих предков рубежа XIX-XX веков обнаружит у них одну и ту же профессию — землепашец. Фраза"Я представитель древнего дворянского рода"в устах белоруса невозможна.
Все по той же причине: потомки любого белоруса, оторвавшегося от сохи, сегодня в пятой графе пишут — "поляк".
