Лотерейный билет

Валентина Гладких (2024)

Трое человек попадают в аварию на пустом шоссе и пытаются добраться до ближайшей фермы. Но в багажнике они везут вовсе не чемоданы, а место, где они оказались, таит в себе смертельную угрозу.

Марк прижался ухом к крышке багажника, потом постучал, но так и не услышал ни звука.

— Ты живой? — крикнул он.

Не получив ответа, он отпрянул. Кровь из рассеченной брови тут же смыло ливнем с металла.

Всего минуту назад синий «форд седан», в котором ехал Марк, на большой скорости попал в выбоину и вылетел в кювет. Марка выбросило из машины, но он быстро пришёл в себя, когда едва не захлебнулся водой из лужи. Он поднялся и на шатких ногах поспешил к автомобилю, лежащему на боку. Колёса все еще вращались из-за работающего двигателя. Поскользнувшись на мокрой траве и грязи на склоне, Марк покатился вниз и едва не свернул шею. Все это будто попытка мироздания убить его под номером три, но нелепая смерть миновала его.

Теперь Марк цеплялся за крышку багажника, пытаясь ее открыть, но ту перекосило и заклинило. Прежде времени Марк решил не пугаться — двигатель всё ещё работал и, возможно, заглушал крики. Так он думал, пробираясь к салону автомобиля.

— Мишель?! — крикнул Марк, ладонью стёр грязь с лобового стекла и несколько мгновений вглядывался в чёрное нутро форда. По стеклу изнутри ударили, и он вздрогнул.

Глухо раздался сердитый голос:

— Вытащи меня!

— Как Хосе? Скажи ему, пусть выбирается. Перевернём автомобиль, — прокричал он. — Сможешь выключить двигатель?

Мишель дотянулась до зажигания. Вмиг всё стихло, остались лишь звуки барабанящего дождя и ругань Хосе на испанском. Фары потухли, и Марк остался в сумраке летней ненастной ночи. Из заднего окна высунулись жилистые руки Хосе и следом его коротко стриженая голова.

— Это твоя вина! Твоя! — повторял Хосе. Он гневно уставился на Марка, пытаясь вылезти наружу.

— Моя?! — заорал в ответ Марк.

С утра Хосе начал с поддевок и закончил почти рукоприкладством, так что Марк не собирался помогать ему, а стоял и смотрел, как мексиканец корячится и кряхтит. Наконец Хосе спрыгнул на раскисшую от воды землю. Набычась, он подскочил к Марку.

— Сукин сын, ты чуть не угробил нас! — Хосе уткнулся лбом в лоб Марка. — Если ты покалечил мою сестру, я убью тебя!

Марк скривился, когда Хосе больно ткнул его в грудь указательным пальцем, но сплюнув под ноги, он отстал и обошёл автомобиль, оценивая ситуацию.

— Мы не сможем даже перевернуть тачку, не то что вытолкать на дорогу. Посмотри, всё раскисло. И некому будет помочь. Если кто и проедет здесь, он нас не заметит, — подвёл Хосе итог, размял правое плечо и шею и выдохнул: — Легко отделались.

— Вы долго будете трепаться? — заорала Мишель.

Марк ладонью отёр лицо, потому что из-за ливня почти ничего не видел. С подбородка Хосе тонкой струей бежала вода. Оставаться у машины не было смысла, ведь никто не собирался звонить в экстренную службу. На то имелись особые причины.

— Пойдём пешком. По-моему, в ту сторону, — указал Марк туда, где начиналось кукурузное поле. — Мишель, давай выбирайся!

Марк сбегал на дорогу за дорожным знаком, предупреждающим о ремонтных работах. Тот лежал аккурат рядом с оторванной дверью Форда. Именно из-за знака они попали в аварию — кто-то оттащил и бросил его на обочину. Марк сработал им как ломом и вскрыл багажник. Спёртая смесь запахов старого нестиранного одеяла, бензина и машинного масла вырвалась наружу, и худое тело вывалилось и устремилось на землю. Марк вовремя успел подхватить.

— Что там? — Мишель с испачканным кровью лицом с тревогой смотрела на Марка, который пытался нащупать пульс на шее белобрысого парня.

— Жив. Дай одеяло.

Уложив «багаж» на землю, Марк велел забрать вещи. Пока брат с сестрой занимались ими, он склонился над пленником и похлопал его по щеке. Тот сдавленно простонал.

— Эй, просыпайся. Ты как? — спросил Марк. — Мы попали в аварию, слышишь? Мы у поля. Далеко до фермы?

— Не знаю… Минут сорок. Дом со стороны грунтовки.

Марк в злобе поджал губы, но аккуратно поплотнее завернул парня в одеяло. Сзади раздался чавкающий звук.

— Как там твой «лотерейный билет»? — издевательски спросил Хосе.

— Хватит, — оборвала сестра. — Когда Марк устанет, ты потащишь его. — Проводив брата косым взглядом, он обратилась к Марку: — Смотри-ка, не пристегнулся, а живой. Везунчик.

Не без труда они взвалили парня Марку на спину. Мишель обвязала их по талии веревкой. Мокрые насквозь, продрогшие, они тронулись в сторону поля за проволочной изгородью и вскоре брели через кукурузные стебли высотой со взрослого мужчину. Сумерки почти стали ночью. Мишель шла впереди, освещая фонариком дорогу. Внезапно она встала как вкопанная. Хосе потеснил её, и Марк услышал, как он присвистнул.

— Твою мать, как живой!

На маленькой полянке с высокой балки глазами-крестиками на них смотрело пугало. Лицо было сделано из мешка, тело смастерили так хорошо, что казалось будто к столбу привязали человека.

— Не знаю, — сказала Мишель. — Кусок дерьма какой-то.

— Не стойте. Дом уже близко, — нетерпеливо пропыхтел Марк.

Он обошёл спутников и скрылся за растениями, за ним следом и Хосе. Мишель, пересекая полянку, продолжала светить в лицо чучелу. Покачав головой, она отвернулась.

— Кусок дерьма, — раздался внезапный шепот

Мишель резко обернулась, отыскивая фонариком того, кто прошептал эти слова. Справа колыхнулись стебли кукурузы.

— Кто здесь? — со злостью крикнула она. — Эй?!

Вода стучала по земле, по листьям и гнилым початкам.

— Пф… — фыркнула Мишель, уходя. — Парни! Подождите меня!

Сверкнула молния, осветив пустой столб на маленькой голой полянке посреди поля.

— Подождите меня, — повторился шепот

***

Марк стоял на пороге в луже воды, набежавшей с его одежды, и разглядывал хозяйку. Его ноша сидела здесь же у него в ногах.

Стук дождя по крыше и козырьку крыльца действовал на нервы. Голова старушки беспрерывно подрагивала. Она всё время делала движения беззубым впалым ртом, будто что-то жевала. Эта рухлядь неопределённого возраста, видимо, была ровесницей своему фермерскому дому, вид которого напоминал стиль колониальной эпохи. В свете желтой лампы молчала типичная обстановка гостиной брошенных стариков. Затхлая, пыльная, с бессчетным количеством кружевных салфеток, ковриков и светильников в абажурах с бахромой.

С лестницы на второй этаж спустился Хосе.

— Вроде никого. Ты уверен в этом месте? — обратился он к Марку. — От кого ты узнал про ферму?

Марк не сразу ответил. Если он скажет, что сам похищенный привёл их сюда, он сильно огребёт.

— Знакомый рассказал.

Хосе прошёл в кухню и рванул дверцу холодильника.

— Мадре Миа! Мы умрём с голоду! — Не церемонясь, он полез по шкафам. — Есть консервы. И то ладно…

Мишель прошла из гостиной в кухню и грохнула на обшарпанный обеденный стол металлический бокс с красным крестом на крышке.

— И аптечка.

Марк оставил парня в коридоре и выглянул из кухонного окна. Во дворе не было автомобиля. Это насторожило.

— Эй, солдат, — позвала Мишель. — У меня «Беретта» намокла, подсоби?

Она отправила пистолет в путешествие по столу, словно бармен стакан виски по стойке. Марк ловко поймал.

— Да, малышка.

Они переглянулись, как люди, которым понятна одна шутка на двоих. Хосе брезгливо поморщился.

— Я бы на вашем месте не расслаблялся. — Он уже вскрыл банку тушёнки и теперь жадно поглощал куски мяса прямо с ножа. — Вы же не думаете, что эта мумия на колёсах сама себя обслуживает? Завтра приедут родственники, а тут мы.

— К утру нас здесь уже не будет, — спокойно сказал Марк, перебирая обойму. — Мишель, осмотри парня.

Тот сидел, прикрыв глаза и дремал. Как оказалось, он отделался шишкой на лбу. Тесное пространство багажника и рюкзаки с вещами смягчили удар при аварии. Мишель обработала ссадины на лице пленника и отшвырнула ватный диск, смоченный в перекиси. Пару мгновений она смотрела на парня, поджав полные губы.

— Как твоё имя?

— Шон, — тихо и бесцветно ответил он.

Он поднял голову и уставился на подошедшего к ним Марка, который присел на корточки и принялся снимать с Шона обувь.

— Помоги, — попросил он Мишель, подхватив парня под мышки.

Но она посмотрела так, будто пришла в недоумение от его просьбы о помощи.

— Стойте, стойте, — воскликнул Хосе. Желваки его ходили взад-вперёд, пока квадратная челюсть перемалывала мясо. — Сколько можно с ним таскаться?

Он подошёл к старушке, словно тряпичную куклу подхватил её на руки и пересадил из кресла-каталки на диван. Бабулька даже не сообразила, что происходит.

— Санта Мадре! — вяло возмутилась Мишель. — Что ты творишь?

— Какая разница?! Ей всё равно. Да, бабуля?

Хосе пощёлкал пальцами у старухи перед носом, она не отреагировала. Мишель рассмеялась.

— Что ты сказала, донна миа? — Хосе склонился к старушке. — Вот чудная, говорит, мы останемся здесь навсегда. Делать нечего? — крикнул он ей в ухо. — Как только подсохнет, отправимся за тачкой.

Хосе подтолкнул инвалидное кресло к сестре. Мишель с Марком водрузили в него Шона и закатили в гостиную.

— Твоя очередь, солдат. — Мишель подтолкнула Марка в сторону ванной комнаты.

Он сел на край жёлтой от извести ванны. Внутри было довольно тесно, тусклая лампа добавляла обстановке убогости.

Мишель потрепала короткие кудри Марка.

— Я говорила, что ты похож на молодого бычка?

— Хочешь устроить корриду?

Марк запустил пальцы в тёмные волосы Мишель. Они почти высохли и стали пушиться. Она стянула с него футболку и погладила ладонью по татуировке слева на груди. Марк поморщился.

— Больно? — вскинула брови Мишель.

На торсе Марка не было ни синяка, ни царапины.

— Да, странное ощущение. Когда Хосе ткнул в меня пальцем, показалось, что у меня огнестрел.

Мишель взяла его лицо ладонями, повертела влево и вправо и подвела итог:

— Целее не бывает.

Она склонилась над ним, намереваясь поцеловать, но внезапно сверху тихо зашуршало. Они вскинули головы к потолку.

— Крысы? — Мишель выругалась. — Этого не хватало! — Она включила воду в раковине, и кран харкнул грязью. — С меня хватит. Займись делом. Я хочу скорее свалить отсюда.

Оставшись в одиночестве, Марк полез в телефон. Сети не было. Он встал и протянул руки к потолку, ловя сигнал, но напрасно. Снова послышалось шуршание. Казалось, наверху кто-то сминает конфетный фантик. Точно крысы.

Его отражение в забрызганном в потёках зеркале недобро поглядело на Марка.

— Вот это рожа, — сказал он ему.

Он склонился над раковиной, но тут же вскинул глаза наверх. Ему померещилось какое-то движение.

— Чтоб тебя… — выдохнул он, злясь на себя за малодушие.

Кран закашлялся, в подвале задребезжали трубы. Вода поднялась снизу на первый этаж и прыснула в раковину. Набрав пригоршни желтоватой воды, Марк ополоснул лицо, стряхнул руки и еще раз напоследок окинул ванну взглядом.

Дверь скрипнула, когда он вышел в коридор. Марк щёлкнул выключателем.

Когда погас свет, отражение Марка в ванной проводило его блестящими в темноте зрачками.

***

Пару часов назад в Клойствуде, когда хозяева вернулись с праздничного ужина, Мишель словно тень проскользнула за их автомобилем в закрывающиеся створки ворот и побежала к дому, скрываясь за насаждениями. Марк ждал у ворот, прислонившись спиной к каменной кладке, Хосе — в автомобиле в укромном месте.

Дом четы Купер походил на крепость. Соседние дома пустовали. Это было известно наверняка — Марк заранее обошёл соседские дома.

Расклад был прост: Куперы отправятся спать, а перед этим включат сигнализацию. Мишель подсмотрит код и откроет дверь. Все застыли в ожидании.

Сигнал мобильника дал старт. Объектив камеры на подъездную дорожку Марк залил аэрозольной чёрной краской, набрал код — калитка в воротах издала скрежещущий звук и отворилась. Весь двор миссис Купер засадила декоративным кустарником, и теперь растения приятельски скрывали Марка, быстро приближавшегося к чёрному входу.

Марк разулся на улице. Через балаклаву с прорезями для глаз было тяжело дышать, он чувствовал, что волосы намокли. Но ему не привыкать — служба в американской пехоте приучила его терпеть.

Мишель ждала на лестнице. Знаками она дала понять, что отключила камеры. Марк поднялся в кабинет. Дверь была не заперта, и Марк быстро окинул взглядом холл Сам президент лопнул бы от зависти к роскошной обстановке. Сейф, как заведено у богачей, спрятали за картиной. Марк узнал об этом, побывав у Куперов пару дней назад, когда приходил якобы проверить проводку в подвале.

На сейфе стоял кодовый замок. Когда Купер расплачивался с Марком, кнопки издавали писк при нажатии, негромкий, но противный. Марк запомнил мелодию последовательности. Теперь у него было две попытки её подобрать. Но для начала он прослушает звук каждой кнопки.

Мишель неотрывно смотрела на Марка, стоя у двери на стрёме. Её чёрные глаза в прорезях раскрылись широко, когда раздался щелчок сейфа.

— Сколько там?! — не выдержала она.

Заглянув в сейф, Марк понял, что просто и легко отделаться не удастся. Удача по-прежнему не шла в руки.

***

Теперь, спустя два часа и одну аварию, он сидел на козырьке фермерского дома, пытаясь поймать сигнал мобильной сети.

— Одно деление. Твою ж…

Марк скользнул вниз по мокрому деревянному навесу. Ливень перестал, но моросило.

— Ерунда какая-то. Ни один не ловит, — сказал он Мишель, свесившись наполовину.

Она забрала свой сотовый и Хосе.

— Что делать?

— Иди в дом. Я видел в гостиной телефон.

— Хосе его проверил. Он дохлый.

Марк ощутил раздражение.

— Возьми шнур и поищи обрыв. Ну же, малышка, ты же знаешь.

Мишель вскинула брови.

— Что?! Ты собираешься просто позвонить?

— А что остаётся? Интернета тут как будто и в помине не было.

Мишель, кутаясь в куртку, юркнула в дом. Из гостиной слышался напев Хосе. Он сидел на диване рядом со старухой, ковыряя под ногтями лезвием ножа, Шон как будто дремал. Мишель взяла телефонный аппарат и проверила гудок — тишина. Она дернула за шнур, выдирая его из-под плинтуса и пошла за ним в кухню.

Шум колёс инвалидного кресла заставил её обернуться.

— Что уставился? — буркнула она.

Шон остановился на пороге, наблюдая за тем, как она возится, вытаскивая провод из-под холодильника.

— Я слышал какой-то шум сверху, — сказал он наконец. — Твой брат считает, это крысы. Но если так, то они размером с собаку. Они там что-то уронили.

Мишель только поглядела исподлобья. Ногой она откатила кресло в сторону и, перебирая кабель, направилась в подвал.

Деревянные ступеньки скрипели и прогибались под весом ее тела, угрожая проломиться. Гнилой, сожранный термитами дом.

— Скорей бы уже убраться отсюда, — прошипела Мишель, чувствуя пыль и грязь на ладонях. — Cagada, — выругалась она, обнаружив, что кабель уходит через техническое окошко на улицу.

Дверь в подвал заперли изнутри на подвесной замок. Мишель передёрнула затвор «Беретты» и снесла его выстрелом. Сверху её тут же окликнул Хосе. Она хотела крикнуть в ответ, что в порядке, но тут наверху раздался грохот и топот, а через мгновение женский крик.

Мишель ринулась наверх и подоспела в тот момент, когда с улицы в дом вбежал Марк.

— Какого хрена?! Кто это?! — закричал он.

В коридоре на полу Хосе боролся с молодой женщиной. Она отбивалась кухонным ножом, но очень быстро лишилась оружия. Хосе оседлал её и приставил к горлу нож.

— Не вздумай рыпаться! Кто ты такая?!

— Я здесь живу! — сквозь зубы процедила женщина. Во взгляде её было столько ненависти, что ею можно было сжечь как напалмом.

Хосе втянул носом.

— Пылью пахнет… Где ты пряталась? Я всё обшарил.

— На чердаке тоже идёт дождь? — Мишель пнула женщину по грязным стопам.

За незнакомку ответил Марк:

— Она ходила к пикапу. Он спрятан в лесу, но его видно с крыши.

— Забирайте машину, забирайте всё, но убирайтесь отсюда! — прорычала женщина, глядя в лицо Хосе.

Тот чертыхнулся и подскочил на ноги. Рывком он поставил женщину и толкнул к гостиной так, что она едва не налетела на Шона. Всё это время инвалид молча и равнодушно наблюдал за свалкой, словно видел это в сотый раз. Мишель нахмурилась при виде его безмятежного лица, а вот женщина застыла перед Шоном, округлив глаза.

— Что ты тут делаешь? — прошептала она.

— Кто ты? И где тут? — ответил Шон.

Она обернулась и ошарашено оглядела Марка с Мишель и Хосе.

— Чего встала? — толкнул её Марк. — Мишель, держи её на мушке. Мы проверим тачку.

Слякоть хлюпала и чавкала под ногами. Марка и Хосе окатило водой, когда они двинулись через кусты. Старый пикап бликовал в свете фонариков разбитыми фарами. Марк рассмеялся, найдя ключи под козырьком лобового стекла. Исцарапанный замок зажигания щёлкнул, двигатель засипел, хрюкнул и заглох. Хосе тут же полез под капот.

— Тёлка затыркала тачку. Наверное, свечи залило, — сказал он.

Марк вылез из машины.

— Сделать сможешь? Надо выбираться туда, где есть связь. Прошло много времени, копы могли сесть нам на хвост.

— Само собой, гринго. Спроси у стервы, есть ли у неё свечи.

По дороге к дому Марк из-за ощущения чего-то мокрого и тёплого, сунул руку к татуировке на груди и тут же одёрнул. Липкая кровь окрасила его пальцы алым.

***

В гостиной стояла напряженная тишина. Мишель пристегнула женщину наручниками к дивану, и теперь пленница таращилась на Шона, а он криво ухмылялся, глядя на неё.

— Зачем ты устроила этот цирк? — обратилась Мишель к женщине. — Мы что, ворвались сюда и принялись грабить? Мы пришли за помощью.

— В самом деле? — ехидно произнесла хозяйка.

— Кто-то опрокинул знак о дорожных работах, и мы улетели в кювет. С нами инвалид, между прочим.

— Мы с прабабушкой заметили… — злорадно произнесла женщина. — А твой брат — образец благочестия, и охотничий нож ему для бутербродов нужен. Зачем тебе пистолет?

— Отбиваться от психопаток, если они выскочат из ниоткуда. — С этими словами Мишель встала с кресла и пошла на кухню, но на пороге обернулась. — И, кстати, нас сюда знакомый Марка отправил. Вот он придёт и поговорите.

— О чём? — Марк вошел с улицы и закрыл входную дверь.

Несмотря на то что он стоял в другом конце коридора, Мишель заметила, что с ним неладно.

— Ты в порядке?

Марк замешкался с ответом.

— Поранился, когда спускался с крыши, — кинул он небрежно, направляясь в кухню. — Дай аптечку. Где бабуля?

— Спать отправили.

Марк пристально оглядел пленницу, потом кивнул ей:

— Ты залила свечи в пикапе, пока пыталась завести. Есть запасные? Обещаю, мы уедем после того, как сгоняем на заправку.

Хозяйка поразмыслила над предложением.

— В шкафу справа от печки, — процедила она недовольно.

— Ты сказал, тебя знакомый на ферму отправил? — процедила ему Мишель, наблюдая, как Марк ищет свечи. — Он разве не предупредил об этой чокнутой? Или не сказал ей о нас?

Конец ознакомительного фрагмента.