Коротко обо всём. Сборник коротких рассказов

Валентин Валерьевич Пампура (2024)

Небольшие истории из жизни. Или жизненные истории. Или… впрочем, решите сами.

Витка-польза.

У неё была длинная русая коса. Большие, открытые глаза, и слегка оттопыренное правое ухо, за которое она складывала, свою длинную чёлку. Она села на стул, на который ей указал Сашка, положила пакет к ногам, и стала осматривать комнату.

— Привет. — Сказал Сашка. — Как твоё ничего?

— Ничего. — Ответил Стас. — Сашка сунулся в холодильник.

— У-у-у, как всё запущено. Ты вообще, чем питаешься?

— Ничем, у меня сессия на носу.

— Понятно. Хочешь, продуктов подкину.

— Давай. А то совсем зашиваюсь некогда до магазина дойти.

— Сейчас принесу. — И он скрылся за дверью. Она по-прежнему рассматривала комнату. Она сидела, скрестив ноги. И положив на них руки, смотрела на пожелтевшие обои, и на двухъярусную кровать, с разворошённой на ней постелью. — Вошёл Сашка и стал выкладывать на столь продукты. Колбаса, яйца, тушёнка, хлеб, макароны. И вот ещё сгущёнка.

— Откуда такое богатство? Ларёк обнёс?

— Посылка с дома пришла. Гуляем. Да, кстати, не познакомились ещё? Нет? Бобыль он и есть бобыль. Перед ним такая девушка сидит, а он, и глазом не ведёт. Знакомься, это Витка-Польза. Не девушка, а мечта. Витка, это Стас. Добрейшей души человек. — Она кивнула

— А почему польза?

— О, у нас проснулся интерес. Потому, что от неё одна польза. — Он подсел к Стасу, и перешёл на заговорческий тон. — Слушай, у неё сейчас проблемы с жильём. А ко мне завтра Маринка приезжает. Пусть у тебя поживёт. Приготовит, постирает, да и ночью не оставит, без внимания. Я бы у себя оставил, но не могу.

— У меня сессия. — Отрезал Стас.

— Она тихая, и не заметная. Ты сейчас один. Не на улицу же её гнать? Кстати, когда Жека приезжает?

— На две недели уехал.

— Вот, и пользуйся. Пока комната свободна. А я тебе завтра ещё продуктов подкину. Всё давай. Витка, я обещал, я сделал. Пока.

— Постой — Но он исчез за дверью. Витка, ещё какое то время сидела тихо. Рассматривая меня. Потом сползла со стула и медленно подошла ко мне. Она села на кровать и закинув чёлку за ухо, спросила.

— Учишься? — она произнесла это лениво, растягивая слога.

— Учусь.

— Трудно?

— Что трудно?

— Учиться?

— Трудно.

— А Сашке всё легко, он даже на занятия не ходит. Так сдаёт. И родители ему всё время продукты передают. И деньги.

— Мне не передают.

— Почему?

— У меня родители далеко живут.

— У-у-у, понятно.

— А у тебя родители, где живут?

— Посёлок Речной.

— Это где?

— Красноярский край.

— Ишь, как тебя занесло. Поступать ехала?

— Да.

— И чего? Мимо?

— Мимо.

— А домой, что не вернулась?

— Скучно там.

— А тут, что весело?

— Здесь веселей.

— Что думаешь делать?

— На следующий год поступать буду, или замуж выйду.

— Есть предложения?

— Нет. Но варианты встречаются.

— Какие?

— Был один, к Сашке приходил. Весь упакованный.

— И…

— Три дня на машинке катал, потом назад привёз. Женатый оказался.

— Бывает.

— А ты не волнуйся, я не привередливая и потом, польза от меня тебе будет.

— Какая?

— Я убирать могу, стирать, готовить буду. Я у Сашки всё делала. Я и массаж могу, и вообще… — Она коснулась моего плеча.

— У Сашки давно живёшь?

— Два месяца, а до этого у Мишки жила в 320-м.

— И что, тоже всё делала?

— Нет, только то, что просил.

— А что просил?

— Разное.

— Понятно. Ещё где жила.

— Много где. Я с июля здесь. И в пятом и в седьмом корпусе. И в гостевом, месяц жила.

— А там с кем?

— С комендантом. Он меня потом в пятый корпус пристроил, к четверокурсникам. Я полезная, все были довольны.

— Что, ж ты с места на места переходишь, если такая полезная?

— По-разному. К Сашке вон, девушка приезжает. К кому то мама. Мишка меня Сашке за долг уступил. Он мне тогда так и сказал. — Если б не долг, никогда бы с тобой не расстался. — А в пятом корпусе я с Семёном жила, так он на мне жениться хотел.

— Что ж не женился?

— Не успел.

— Что значит, не успел?

— Он меня в карты проиграл.

— Как это проиграл?

— Так, играли они на деньги. Он всё проиграл, а когда денег не осталось, он меня на кон поставил, ну, ты понимаешь, он отыграться хотел.

— И…

— Не вышло. Так я попала в седьмой корпус. Ну а там я ещё в восьми комнатах жила.

— Да биография у тебя, обзавидуешься. Одного не могу понять, как это можно было тебя, на кон поставить? Ты что лошадь, что ли.

— Нет, не лошадь, просто Семён порядочный очень, и карточный долг для него это святое.

— Даже не знаю, что мне с тобой делать?

— А, что хочешь то и делай. Хочешь я массаж, тебе сделаю. Я умею, всем нравиться. Раздевайся, ложись я сейчас. Свет погашу…

— Постой!

— Что?

— Есть хочешь?

— Хочу.

— Посмотри, что там Сашка принёс.

— Хорошо. — Она подошла к столу. — Тут макароны, я приготовлю макароны с тушёнкой на двоих?

— Давай.

Она ушла на кухню, а Стас попробовал сосредоточиться на билетах. Но ничего в голову не шло. В голове только и мелькала Витка-Польза, как переходящий вымпел, от одной комнаты к другой.

Через полчаса, гремя кастрюлей, она вошла в комнату. — Готово. Прошу к столу. — Стас встал и подошёл к столу.

— Какой запах! Обалдеть!

— Я тушёнку с зелёным луком в сковородке припустила, а потом ещё сметанки добавила, получилось как с грибами, пробуй. — Я попробовал.

— Божественно. А где ты зелёный лук со сметаной достала?

— Лук мне Витька дал с 202, я у него три недели жила. А Сметану у Лёшки.

— А что у Лёшки? Тоже жила?

— Нет, я ему тексты набирала.

— Что делала?

— Я печатаю быстро, а ему рефераты нужно было набрать. Вот я и набирала. А он мне, вот — Она вынула из пакета коробку. — Набор косметики подарил.

— А ты действительно полезная.

— Я же тебе говорила, что от меня всегда польза. Меня так и прозвали. Витка — Польза.

— Повезло мне с тобой.

— Ещё как повезло. Это ещё не всё, что я могу.

— А что ты ещё можешь?

— Много чего. Я даже один раз, вместо Витьки на лекцию ходила.

— Куда ходила!?

— На лекцию. Там, какая-то лекция важная была, а Витька, всю ночь в клубе проскакал. Вот он меня и отправил. Дал пропуск свой, я и пошла. Так я ему всю лекцию на телефон записала. Вот! Так, что ты меня держись, И я тебе сгожусь.

— Ладно, буду держаться. Давай спать.

— А ты как любишь?

— Чего люблю?

— Ну, с чего предпочитаешь начать?

— С душа.

— Хорошо, ты иди в душ, а я пока постель приготовлю.

Когда Стас вернулся, постель моя была аккуратно расстелена. Рядом с его подушкой появилась ещё одна. Стас взял подушку переложил её на кровать второго яруса, выключил свет, и лёг на нижнюю. Витка тихо вошла в комнату.

— Ты спишь?

— Нет.

— А почему ты убрал подушку?

— Наверху будешь спать.

— Почему? Я что тебе совсем не нравлюсь? — Она села на кровать и приспустила рубашку с плеча.

— Нравишься. Только ложись наверх.

— Может тебе массаж сделать? Или пятки почесать?

— Что почесать?

— Ну, пятки щёткой почесать. Многим нравиться.

— Нет.

— Что нет? — Она приблизилась к нему, так близко, что Стас почувствовал её горячее дыхание.

— Мне не нравиться. Ложись спать. — Последнюю фразу Стас сказал со злостью. И Витка испугавшись, полезла наверх. Скоро стало тихо. Казалось буд-то, её и нет вовсе. Стас повернулся на бок и закрыл глаза.

— Ты только не гони меня. — Сказала Витка. — Может, я тебе ещё понравлюсь. Так бывает, сначала девушка не нравиться, а потом наоборот.

— Что наоборот?

— Нравиться. Просто ты пока ещё не попробовал. Так что ты не спеши меня гнать.

— Да, что ты заладила. Гнать, да гнать. Ты что думать больше ни о чём не можешь.

— А о чём мне ещё думать. Когда я вижу, что тебе от меня ничего не надо. Ещё и раздражаешься. А мне, между прочим, идти некуда. И если я тебе буду не нужна, ты меня выгонишь. И куда я денусь?

— Ну, нельзя же жить только ради койко-места. Ещё и предлагать себя за него. Извини, но это похоже на… — Стас не договорил. Возникла пауза, потом говорить, стала она, быстро перебирая слова. С обидой в голосе.

— Ничего не похоже! Я не делаю это за деньги. И не сплю, с кем попало. Просто я приношу пользу, тому, кто приносит пользу мне. Это совсем другое. Это взаимовыручка. Без которой не прожить, а ты просто эгоист, который не хочет ни от кого принимать пользу. Этим самым ты ставишь человека в зависимое от тебя положение. Ты не хочешь равновесия. Такого равновесия, когда каждый получает от-другого то, что ему нужно. И никто никому не должен.

— Я эгоист?! — Возмутился Стас. — Я ставлю людей в зависимое положение?! А те, что пользуются тобой, а потом меняют на долг, или проигрывают в карты. Или просто передают с рук на руки, они значит альтруисты?!

— По крайней мере, они не заставляют человека чувствовать себя должником. — Она застонала.

— Что случилось?

— Ничего, так, сейчас пройдёт. Дай мне, пожалуйста, таблетки. Они в пакете, в косметичке. — Я встал, нашёл таблетки, налил воды и подал ей.

— Что с тобой? — Она выпила.

— Полежи со мной?

— Опять?!

— Нет, просто полежи, мне страшно. Чуть, чуть, пока не пройдёт. — Стас лёг рядом с ней. Она прижалась к нему, как прижимается к ногам бездомный котёнок. В поиске защиты. — Знаешь, я неделю назад, чуть не умерла.

— Как?

— Я когда у Сашки жила, забеременела. Сашка сказал аборт делать. А у меня не прописки не денег. В общем, решила сама избавиться. Посмотрела в интернете как, и напилась какой-то дряни. Мне так плохо стало, что Сашка испугался и вызвал скорую. Теперь меня иногда прихватывает, тут внизу живота. Но доктор сказал это пройдёт.

— А ребёнок?

— Нет больше ребёнка, и не будет никогда. Она замолчала, и я почувствовал горячие капли у себя на плече. Ночь смяла наш разговор. Разорвала его на куски и, смешав их между собой, яркими лоскутами пустила в мои сны.

Витка разбудила меня утром.

— Вставай соня, завтрак проспишь. — Я встал, она накрывала на стол. — Иди, умывайся и за стол. — Стас пошёл в умывальник. Когда он вернулся Сашка сидел за столом. Витки не было.

— Привет дорогой.

— Привет.

— Садись. Ешь. — Он намазал сгущёнку на булку и сунул в рот. — Ты чего это девушку обижаешь? — Я удивлённо посмотрел на него. — Жалуется она на тебя.

— Что такое?

— Говорит, ты её игнорируешь.

— А что я, по-твоему, должен наброситься на неё как мартовский кот.

— Ну, зачем же бросаться. Просто немного уделить внимания. Она старается ради тебя, из кожи вон лезет. Дай ей почувствовать себя нужной. Услуга за услугу понимаешь? И тебе и ей хорошо. Или может она тебе не нравиться, как женщина? Я пойму, ты только скажи товарищу. Я её кому-нибудь другому перекину.

— Пустишь её дальше по рукам?

— А что лучше выгнать её на улицу? И куда она попадёт там? Как ты думаешь? А! Молчишь! А я тебе скажу ей там прямая дорога на панель. Так, что лучше с нами в тепле, среди своих, понимающих её друзей. Так, что ты давай, не обижай девушку, а то я её назад заберу.

— Я тебе заберу! Встал, и пошёл отсюда. Сутенёр! — Сказал Стас.

— У-у-у, как всё запущенно. Ладно, пойду, Маринка скоро приезжает. — Он встал, дожёвывая бутерброд. — А девушку не обижай. Всё, давай, зайду как ни-будь. — Он ушёл. Вошла, Витка.

— Что это Сашка вышел от тебя такой взвинченный?

— Ещё раз прийдёт, развинчу.

— Чего ты такой?

— Какой?

— С людьми не ладишь. Сашка о тебе беспокоится, продукты вон принёс, а ты его выгнал.

— Простите. Не умею я приносить пользу. Эгоист я.

— Нет, ты не эгоист, просто не понимаешь многого.

— Конечно! Куда мне, до ваших взаимовыгодных отношений. Я тебе койку, а ты со мной в койку.

— А это уже зло и не умно. А если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Мне, правда, сейчас не куда идти.

— Опять! Я что гоню тебя?

— Нет. Не гонишь. Странный ты какой-то.

— Какой есть.

— Да, какой есть. Я пойду, помою посуду, а ты занимайся. Я буду смотреть за тем, что б тебе никто не мешал.

— Хорошо. Спасибо.

Тонкая шерстяная нить, сматывалась с клубка, и, попав на спицу, сплеталась в махровое полотно. Она сидела в углу и тихо накидывая петли. Губы беззвучно двигались в такт нити, блестя своей наготой.

— Что ты вяжешь?

— Шарф.

— Здорово у тебя получается.

— Я люблю вязать. Ещё с детства мама пристрастила. Теперь всегда, что-нибудь вяжу. Отвлекает и нервы успокаивает. А ты чем нервы успокаиваешь?

— Я люблю на дождь смотреть, как он бежит по стеклу. А ещё на луну, когда она большая жёлтая, и весит так низко, что, кажется, протяни руку и дотронешься.

— Я тоже люблю на луну смотреть. Мне нравиться, когда она тонким, серпиком висит в небе. А вокруг неё звёзды, много-много, как маленькие овечки на лугу. И так хорошо на душе делается, что петь хочется. Вот так бы всю жизнь, только на звёзды и смотрела, но нет, нужно возвращаться к земной жизни, полной забот, тревог, и неопределённости. Двадцать четвёртый.

— Что?

— Двадцать четвёртый ряд. Теперь нужно вплести жёлтую нить. А ты, правда, сказал Сашке — Пошёл вон — сутенёр.

— Да.

— Так и сказал?

— Так и сказал.

— Выходит ты меня защищал?

— Выходит так.

— Значит, ты ко мне не равнодушен?

— Тоже скажешь, просто так получилось.

— Нет, не просто. Так поступают только влюблённые. Или рыцари. Ты рыцарь?

— Думаю да.

— А может ты влюблённый рыцарь?

— Ты меня хочешь задеть?

— Я тебя уже задела. Ты покраснел весь. Красный как рак. И даже уши кра-а-с-ны-е.

— Прекрати, а то я…

— Что?

— За себя не ручаюсь.

— Ой, как страшно. Красный, влюблённый рак.

— Ну, держись, сама напросилась. — Стас бросился за ней. Она маневрировала вокруг стола, пока он не схватил её и не прижал к стене.

— И что дальше? — Витка посмотрела ему в глаза.

— Обзываться ещё будешь? — Спросил Стас.

— А если да, то, что?

— Зарэжу.

— Ой, какой горячий. Не обжечься бы. — И она посмотрела Стасу в глаза. Стас коснулся её губ. Комната качнулась, и поплыла над землёй.

— Какие у тебя руки, большие и крепкие. Таким рукам, можно доверять. Они удержат, если, что.

— Что значит, если, что?

— Ну, мало ли, что. Мне сейчас так хорошо с тобой. Я даже не представляла, что так бывает. Эти две недели полностью перевернули всю мою жизнь. Мне кажется, что это уже не я, а кто-то другой.

— Так, кто у нас тут?

— Подожди. Я серьёзно. Две недели назад, ты ещё казался мне колючим, и неприступным. Я не знала, как к тебе подойти. Ты всё время сердился. А теперь ты для меня самый лучший и самый добрый. Как удивительно всё меняется.

— Ничего не стоит на месте. Иди ко-мне.

— Подожди. Я не договорила.

— Так, теперь ты у нас слишком рассудительная.

— Нет, я просто немного боюсь.

— Чего?

— Когда всё так хорошо, потом вдруг случается, что-то такое, что лучше бы не случалось ни когда.

— Ничего не бойся. Смотри, какие у меня крепкие руки, они не отпустят тебя. — Входит Сашка.

— О, я смотрю, у нас тут полная идиллия. Поздравляю. Витка, Сходи, свари кофейку, а мужики пока о своём поговорят.

— Хорошо. — Берёт кофе, турку, и уходит на кухню.

— Жека звонил, приезжает. — Сашка сунул в рот печенье.

— И что?

— Ничего, жить, как будите, втроём?

— Что ни-будь придумаем.

— Что? Снимешь апартаменты? Или попросишь Жеку пожить в коридоре?

— Снять, я сейчас ничего не могу.

— Вот и я о том же, вот, что у меня сейчас есть возможность, Витку пристроить.

— Куда?

— Никита сейчас один в комнате. И не будет против Витки.

— Ты, что больной?!

— Спокойно. Вы сможете встречаться.

— Что б я Витку под Никиту подложил?

— Что за выражения? Просто дашь ей возможность не остаться на улице. Она тебя ещё благодарить будет.

— Пошёл ты знаешь куда!

— Ну, начинается. Вот она плата за добрые дела. Слушай, я не пойму, ты, что влюбился что-ли?

— Не твоё дело.

— У — у — у, как всё запущено. Тогда женись. А чего Витка баба полезная, на всё сгодиться. Тут тебе каждый скажет.

— Заткнись.

— Ладно, не злись. Понимаю. Любовь, как говориться зла… Да, так уж и быть, помогу вам. Что только не сделаешь для друга. Поговорю с комендантом, он за небольшое вознаграждение организует вам отдельную комнату. Всё, давай, до вечера. — Входит Витка.

— Уходишь?

— Да, дела.

— А кофе?

— В другой раз. Пойду, организую гнездо, для новой ячейки общества. Пока.

— Слушай, а что это он про ячейку общества говорил? — Спросила Витка.

— Жека завтра приезжает.

— И что?

— Так ничего.

— Совсем ничего?

— Поговорит, с комендантом, тогда ясно будет.

— Что ясно будет?

— Либо будет у нас отдельная комната, либо…

— Что?

— Сашка хочет тебя к Никите поселить.

— А ты чего хочешь?

— А что я могу хотеть?

— Что?

— Конечно, я хочу отдельную комнату.

— Вот и хорошо. Значит, будет у нас отдельная комната. И никак по-другому!

Вечер. За окном луна. Она огромная и висит так низко, что, кажется, протяни руку и коснёшься её. Витка сидит на подоконнике, смотрит на луну и говорит по телефону.

— Ты скоро?

— Я уже рядом. Скоро буду.

— А где?

— Еду в трамвае, смотрю в окно. А ты, что делаешь? Вяжешь?

— Нет, я довязала. Сижу на подоконнике смотрю на луну.

— И я сейчас смотрю на луну. Она большая и круглая.

— Как ты любишь. Удивительно, мы сейчас далеко друг от друга, но всё равно вместе.

— Это луна. Она как связующий элемент, между тобой и мной.

— Извини, кто то пришёл. Я перезвоню. — Витка повесила трубку.

Входит комендант.

— Здравствуй Виточка. Как дела? Говорят, нашла себе нового друга. Хорошо. Но и старых друзей не нужно забывать. Я ведь, можно сказать тебя в жизнь впустил. Теперь вот с комнатой могу помочь. Да и кто знает, как ещё могу пригодиться. Жизнь, штука не предсказуемая. Вот. А ведь мне за это ничего не нужно. Так, немного ласки, любви иногда. А? И будет не жизнь у нас, а сказка. Как ты думаешь?

— Я, Николай Львович, теперь несколько в ином положении. И не смогу, как раньше.

— Да брось ты. Мы все в одном положении. И все зависим друг от друга. И если не будем помогать друг другу, то, что ж с нами будет тогда?

— Я, Николай Львович, готова, но, как ни-будь, по-другому.

— Дурочка, ну, как, по-другому? — Обнимает её. — Что у тебя есть? Чем ты ещё можешь мне помочь?

— Я не знаю. — Освобождается от объятий. — Но я так больше не смогу.

— Ну, что ж. Смотри, девочка взрослая, тебе решать. А комнаты у меня пока свободной нет. Да, ещё у нас проверки скоро будут. На предмет посторонних в общежитии. Так, что сама понимаешь. Мне проблемы тут не нужны. Так, что думай. — Уходит.

Когда Стас вернулся, Витка сидела на подоконнике. Она смотрела в темноту ночи. Луна скрылась за тучами, чернота затянула всё вокруг. И только одинокий фонарь, качался, где-то далеко, далеко, рассеивая тьму вокруг себя.

— Ты чего к окну прилипла?

— Здесь тепло, светло, и хорошо. А там темно, холодно и неуютно.

Да ещё там не известность. А тут неопределённость.

— Ну, какая тут неопределённость? Будет у нас своя комната, будем жить.

— Не будет у нас комнаты.

— Что значит, не будет?

— Комендант заходил, сказал нет у него свободных комнат.

— Что значит, нет? Подожди, может ты не так поняла?

— Всё я так поняла, а комнату он нам не даст.

— Подожди, я сам схожу.

— Сходи, конечно.

— Ты куда полетел? — Вошёл Сашка.

— Сейчас вернусь.

— Куда это он? — Спросил Сашка Витку.

— К коменданту.

— А, когда переезжаете?

— Никогда.

— Что значит никогда.

— Не даст он нам комнату.

— Как это не даст? Я с ним сегодня разговаривал, сказал — сделает.

— Передумал, значит.

— То-есть как передумал? Что он тебе сказал?

— Сказал, что хочет любви и ласки. И что мы должны помогать друг-другу.

— Здесь, я его могу понять. Как мужчина. Ты девушка красивая, сексуальная, тут сложно удержаться. Ну а потом, помогая тебе, он рискует своим местом. Понимать надо. Он старается для тебя, постарайся и ты для него.

— Я не могу.

— Раньше могла, а сейчас что?

— Теперь я со Стасиком.

— Ну, и что? А я с Маринкой. Но когда она уезжала, мне было одиноко. Мне был нужен кто-то. И тебе тогда был кто-то нужен. Мы были нужны друг другу. И мы помогли друг другу.

— А как же Стасик?

— А вот ему об этом вовсе не нужно знать. Меньше будет знать, крепче будет спать.

— Но, я то буду знать.

— И что?

— Вот ты, знаешь, что было между нами, пока Маринки не было, и что? — Витка посмотрела на Сашку.

— Что?

— И как тебе это?

— Нормально. Всё у нас хорошо, и живём на зависть другим.

— Знаешь, сейчас между мной и Стасиком есть луна.

— Что есть?

— Луна.

— Ага, понятно, и что?

— Она нас связывает, где бы мы ни были. Потому, что она между нами. А вот если между мной и Стасиком появиться комендант. Как ты думаешь, это будет меня со Стасиком связывать?

— Что-то ты мать, мудрёно рассуждать стала.

— А Стасика со мной, когда он узнает.

— С какого перепугу, он узнает?

— А он обязательно узнает. А если не узнает, так я сама ему об этом скажу.

— Зачем?

— Затем, что за комендантом, мне невидно будет больше луны.

— Это ты перемудрила, мать. А вот и Стас. Что комендант?

— Нет у него комнаты.

— И что делать? — Спросила Витка.

— Не знаю.

— Ничего, как-нибудь образуется, да Витка? — Сказал Сашка.

— Как-нибудь? — Переспросила Витка.

— Может он денег больше хочет?

— Нет, Стасик, денег он не хочет. — Сказала Витка.

— А что тогда? — Спросил Стас.

— Любви и ласки. — Ответила Витка.

— Чего? — Спросил Стас.

— Ласки ему хочется. — Ответила Витка.

— Вот сука. — Сказал Стас.

— А что? Вполне естественное желание. — Вставил Сашка.

— Кастрировать надо за такие желания. — Ответил Стас.

— Ну, дорогой, если всех кастрировать за такие желания, то желаний больше таких ни у кого не будет. — Ответил Сашка.

— А может оно и лучше так.

— А как же размножаться будем? Да и от удовольствия я бы не стал отказываться. — Ответил Сашка.

— Что же делать? — Стас заходил по комнате.

— А может это, того, не кочевряжиться? Уступить разок? — Подмигнул Сашка.

— Чего? Что ты несёшь? — Ответил Стас.

— А что? Дело житейское. Чего комплексовать, все тут взрослые. Как ты на это смотришь? Витка? — Сашка подмигнул Витке.

— Ты дурак? — Обиделась Витка.

— Ну как хочешь. Тогда один вариант, поживёшь у Никитки. Он парень не плохой. Вы сможете встречаться. А со временем всё образуется.

— Как образуется? — Спросил Стас.

— Как? Пройдёт время, проблема сама собой рассосётся. Может комендант передумает, а может… Чёрт его знает, что ещё может случиться. Главное верить и не унывать. Как вам такой вариант.

— Неужели больше ничего нельзя сделать? Стасик, придумай, что ни-будь. — Витка посмотрела на Стаса.

— А что я могу! Не на улицу же нам с тобой идти!? Может Сашка и прав. Поживёшь немного у Никиты. Я уверен, это временная мера. Будем встречаться. Пока всё не образуется. А что?!

— Ничего. — Витка замолчала. Губы её вздрогнули, руки потянулись к пакету. — Вот. — Она вынула из пакета связанный её шарф. — Это тебе. Скоро похолодает. Заматывай шею, когда идёшь на улицу. — Потом повернулась к Сашке. — Пошли, к Никите.

Они вышли, а Стас долго смотрел в окно. Черные тучи сгустились на небе, и луна скрылась за ними. Ветер срывал листву с деревьев, и она неслась, неведома куда, скрываясь в темноте. А когда дождь застучал по окну, Стас словно очнулся от какого-то тяжёлого сна. Пробуждение было резким и болезненным. Словно тысячи тонких игл, впились в его голову, и жалили её засев глубоко внутри. — Витка — Закричал Стас. Он понял причину своей боли. Стас сорвался с места и побежал к Никите. Витки там не было. Он прибежал к Сашке.

— Где Витка?

— Не знаю. — Сказал Сашка.

— Что значит, не знаю.

— То значит, что и не знаю.

— Ты же её к Никите повёл?

— Не пошла она к Никите. Не захотела.

— Как не захотела?! А куда захотела?

— Туда. — Сашка показал на улицу за окном. Стас выбежал на улицу, но там был только ветер и мокрые улицы, занесённые жёлтой листвой.