Птичий полонез

Валерий Дмитриевич Сибикин

«Птичий полонез» – книга для детей школьного возраста. В ней ничего не выдумано, она есть результат удивительных наблюдений автора за природой. Особенностью книги является то, что рисунки к новеллам и рассказам из неё сделаны учащимися детской Школы Искусств города Мыски.

РАСКОЛДОВАННЫЙ ПРУД

Расколдованный пруд. Ляшева Настя, 14 лет

Под натиском тепла отухали льды на наших реках и с шумными водами Томи скатились в Обь, по Оби в Северный Ледовитый океан. Ой, как далеко-о-о уже наши льды от на-аа-с…

От совхозного конюха деда Карпа я узнал, что на железную дорогу, по которой к огромной электростанции подвозят уголь и всякие другие грузы, ещё вчера навезли и насыпали щебень. А в том щебне-то бывают такие камешки, ого-го! Вот я вперёд всех и примчался на железную дорогу камешки отыскивать. Набрал их полные карманы и на пруд отошел, что прямо возле этой дороги.

Пруд ещё льдом закован. Со всех сторон его обступили ивы, и даже в него некоторые из них зашагнули. Летом эти ивы постоянно в пруд смотрят и собой любуются. Нынешняя многоснежная зима их ветки снегом нагнула и ко льду придавила. Весенней наледью, сделавшей воду прозрачной, пруд и схватил те ивы за концы веток. Крепко держит. И ветки, изогнувшись как луки, кажется, дрожат от напряжения и просят пруд отпустить их, чтоб солнца вдоволь напиться.

Второй день теплынь стоит прямо летняя. И лишь ледовый покров пруда о зиме напоминает. Птицы некоторые уже прилетели, но петь пока не поют. Отдыхают после дальнего перелёта, осматриваются.

Гляжу, трясогузка на пруд слетела, удивлённо посмотрела на меня, склонив головку набок, словно вопрошая: «А ты тут зачем?» и быстро-быстро заперебирала лапками, хвостиком по льду тук-тук и дальше побежит. Бегает она проворно и кричит звонко: «Ци-цив! Ци-цив!». Посмотришь на неё и кажется, что постоит-постоит она, а потом сама себе команду: «Марш!» И побежала: «Ци-цив»! Марш! И побежала: «Ци-цив»!

Мне тут же вспомнилось, как моя бабушка говорила, что лёд на реках трогается, когда трясогузка прилетит и по льду хвостом ударит.

«В стоячей воде лёд тает незаметно, — думаю я, сравнивая громыхавший ледоход на Томи с теперешним вот необычным спокойствием пруда. — А в пруде лёд тихо сходит на нет. Но почему тогда в народе говорят, что в тихом омуте черти водятся?.. Значит, водятся они и в этом пруду. А что если я…».

От нахлынувшего озорства я маханул на середину пруда подвернувшуюся ржавую железяку, которую на шпалах под рельсы подкладывают. Но в это время трясогузка — «марш!» и помчалась туда, где и упасть подкладке. Я обмер, представляя как трясогузку ударит железяка. Но трясогузка как вкопанная, резко остановилась, шлёпнула хвостом по льду и, увернувшись от удара, подскочила вверх и понеслась прочь с криком «ци-цив! Ци-цю! Ци-цю!»

Подкладка шмякнулась плашмя, взметнув фонтаном ледяные осколки. Это рассыпалась от удара корка наледи, и тут же треск и грохот оглушили меня. Словно я бомбу взорвал.

В ту же секунду на всём пруду начались бурные потрясения! Его ледяную броню разорвало надвое поперечной трещиной, и сейчас же одна половина ледяного поля вздыбилась над другой, зависнув и угрожая рухнуть.

Я увидел, как под отслоившуюся наледь давануло воздух, и он мгновенно задёрнул изнутри белым саваном прозрачный до этого лёд. Точно бельмастый глаз закрыло.

Не выдержав собственной тяжести, зависшая ледяная махина разломилась надвое и рухнула, многократно расколов находившуюся внизу половину ледяного поля, которое тоже загрохотало откалывающимися от него частями.

От пришедших в движение льдин вмёрзшие ветки ожили и запрыгали вверх, вырывая куски из державшей их наледи. Метнутые, как из огромных рогаток, распрямившимися ветками, просверкали под солнцем и рассыпались по пруду куски льда. И вот уже весь пруд пришёл в движение. Он трещал, шипел вспучивающимися там и сям льдинами и скатывающейся со льдин водой и дробящейся наледью. Вода и наледь, брызги воды и не слетевшие льдинки на распрямившихся ветках разом вспыхнули тысячами огней, всё засверкало алмазными радугами!

Пруд забурлил, задвигался всем своим ледяным телом, и деревья, заступившие в него, засодрогались от ударов льдин, а развешенные на них кусочки льда, только что удерживавшего ивы, загорелись под солнцем тысячами искр, и получалось, как будто ивы шарахают салюты!

«Вот это да! — ликовало всё во мне. — Мы с трясогузкой одним ударом разбили злые чары заколдованного царства! Мы расколдова-а-ли пруд!».