Тайна Áмабея

Валерий Карибьян (2024)

Писатель мистики и паранормального Арнольд Смит приезжает в особняк «Бухта фиалок» по приглашению его владелицы, чтобы увековечить это загадочное место в одной из своих книг, но вовлекается в круговорот странных наваждений… Книга серии «Американский триллер».

Глава 3

Нас встретила дама в элегантном светлом платье до пола. Это была миссис Беннет. Я поразился ее виду и формам. Невероятно красивая женщина.

Разве возможно так сохраниться даже с помощью операций?

Насколько я знал, ей должно быть за шестьдесят, но дать ей можно было не больше тридцати с хвостиком. Каштановые до плеч волосы словно сотканы из гладкого шелка. Прямая осанка и утонченные черты лица придавали ей породистый шарм. Она выглядела безупречно и обворожительно.

Я уловил ее приветливый взгляд голубых глаз, цвет которых мог разглядеть даже на таком расстоянии, и легкую доброжелательную улыбку. В этот момент неволей подумалось, что такой женщине самое место в политике высшего звена, в крайнем случае — на посту президента в какой-нибудь крупной гуманитарной организации.

— Хозяйку зовут Вайолетт, не так ли?

— Совершенно верно. Миссис Вайолетт.

Учтивый.

Филл вышел из машины и направился к моей двери, чтобы ее открыть, но я уже выбрался сам, не привыкший к подобному этикету. Он слегка поклонился и закрыл за мной дверь.

Хозяйка особняка стояла на крыльце одна между двух высоких колонн перед входом в дом. Я направился к ней, поднявшись по четырем гранитным ступенькам с едва заметными следами сколов в некоторых местах.

— Рада вас приветствовать, мистер Смит. — Она протянула мне руку, я мягко взял ее пальцами.

Бархатная, теплая ладонь. Я не верю своим глазам. Может, это какая-то ошибка? Но ведь я слышал про Беннетов еще в юности! Если передо мной та самая женщина, то быть не может, что она сохранила такой облик…

— Благодарю вас за приглашение, миссис Беннет. Называйте меня Арнольд.

— А вы зовите меня Вайолетт — этим вы окажете мне большую любезность.

Женщины падки на внимание и лишний раз не упускают возможность его привлечь — инстинкт. Но ее внешность?!..

— Как вам будет угодно. Ваша… вы прекрасно выглядите.

Она ничего не ответила и указала на массивные деревянные двери высотой футов десять с резными узорами по всей панели, над которыми растянулась многосекционная фрамуга¹ с затемненными стеклами. По бокам от дверей висели два больших горшка в специальных подставках, закрепленных на рамах. В них тоже росли фиалки.

— Вы определенно питаете страсть к этим цветам, — заметил я, кинув на горшки беглый взгляд.

— О, мне нравятся абсолютно разные цветы, но мой муж усадил почти все вокруг фиалками. Неисправимый романтик.

— Он просто хотел сделать вас счастливой.

— Не в цветах счастье, дорогой мистер Арнольд. Я любила мужа бескорыстно.

Любила? Интересно, любовь миссис Беннет к мужу прошла с его смертью или она разлюбила супруга еще при жизни?

— Правда? — я сказал это без задней мысли, автоматом, но поздно осознал, что ляпнул глупость.

— Вы сомневаетесь? — Она вздернула одну бровь и прищурила глаз.

— Простите, я не то имел в виду, — ответил я, испытывая неловкость.

— Не переживайте. Вы открыты как ребенок. Я вижу, что не со зла.

— Благодарю за доброту. Мне кажется, невозможно творить по-настоящему, если хоть немного не ребенок. Пожалуй, практически все писатели — это малые непосредственные дети. Каждый раз, принимаясь за новую историю, я хочу разучиться писать, чтобы стать подобно младенцу с незамутненным разумом.

— Я вас понимаю. В дзен-буддизме есть одна занимательная практика: сперва нужно опустошить свою чашу — только тогда можно влить в нее что-то новое.

— И желательно что-то путное.

— Иногда человек переполнен суждениями, обо все знает и выглядит от этого больше глупым, чем ведающим. Становится настолько преисполненным в своем познании, что заболевает высокомерием и невежеством. Теряет способность принимать иное, видеть со стороны, с другого ракурса.

— А что, если постоянно расширять и углублять свой «сосуд», нежели полностью его опустошать?

— Не принимайте все буквально, мистер Арнольд. Так или иначе определенная его часть высвобождается, становится пустой. Однако не каждому дана способность на такое расширение, либо человек просто не хочет открывать в себе новые возможности.

— Я бы сказал, людям мешают необоснованные страхи и бесконечный хаос внутреннего диалога.

— И крепко держатся за свои комплексы, боясь заслуженного счастья и в глубине души полагая, что не достойны лучшей жизни.

— Это порок большинства.

— Хроническая болезнь.

— У вас философский настрой, миссис Вайолетт.

— В молодости мы с мужем знали бедность. — Она резко сменила тему. — Когда я выходила замуж за Рейнольда, он еще работал простым клерком в местной промышленной конторе. Миллионы долларов в то время на горизонте не маячили. Страшно признаться, но в их появление в нашей жизни я даже не верила, а значит, и в него как успешного человека. Тогда богатство волновало меньше всего мою ветреную голову.

— В конце концов, вашему мужу удалось сколотить завидный капитал и стать влиятельным инвестором. Вряд ли это вас не порадовало. — Моя беспардонность била все рекорды.

Миссис Беннет пропустила мое замечание.

— Удачные вложения. Более того, мы работали вместе, и я трудилась не меньше, чем он. Но не все так просто.

Двери особняка открылись внутрь. Вдоль коридора выстроились невысокий плотный дворецкий с залысиной и в строгом фраке, и две служанки в типичных для тридцатых годов XX века нарядах: одна молоденькая и стройная, другая — полноватая и средних лет.

Я словно переместился в прошлое на машине времени. Наверное, это причуды мистера Беннета, а, может, и его супруги. Или обоих?

— Майлз, Бетти и Фиона, — представила всех по очереди хозяйка. — Это мистер Арнольд Смит, писатель из города. Прошу любить и жаловать.

Я вежливо кивнул. Майлз наклонил голову, Бетти подобрала ногу в старых традициях и слегка присела, а Фиона лениво опустила подбородок и на секунду пафосно закрыла веки.

Кухарка, почему-то подумал я. Такая важная.

Я пару раз обернулся в сторону машины, переживая за свою сумку. Это выглядело по-дурацки, но меня пригласили в такое место впервые, и я не знал, как себя вести.

— Не беспокойтесь. О ваших вещах позаботятся. Филл, — она обратилась к водителю, тот достал из багажника мою сумку и принес ее в коридор. Дворецкий моргнул как в замедленном кино и взглядом дал понять, что разберется с ней сам. — Позже вам покажут комнату, где вы остановитесь, а сейчас пройдем в гостиную.

Примечания

1

Фрамуга — от польского framuga — проем, ниша. Горизонтальная верхняя глухая часть окна, боковая или верхняя часть проема двери.