Рубиновый маяк дракона

Валерия Шаталова (2024)

Давняя война с черными ведьмами расколола мир, превратила невинные души в жутких тварей, блуждающих в сером тумане. Тот, кто рискнёт отправиться в Мертвую Пустошь, поплатится самым ценным, и Озирис Морозный Иней — прямое тому подтверждение. Найдет ли он способ исправить ошибку молодости? Сможет ли побороть врага и вновь расправить крылья? Для широкого круга читателей.

9. Ярослав

Розидарное озеро. Владения магов

Моя попутчица сперва испуганно вглядывалась в кусты, а потом начала нервно тянуть лодку, силясь повернуть ее на бок и слить воду. Щеки ее горели то ли от напряжения, то ли от страха. Несколько темных прядей выбились из пучка, а платье чуть сползло с плеча.

Я подхватил лодку с другого конца и в полной мере прочувствовал выражение «одной левой». Казалось бы, затопленное деревянное корыто должно весить, как слон, но я одним непринужденным движением плюхнул его на бок. А потом в очередной раз уставился на собственные руки — жилистые, загорелые и, как выяснилось, с недюжинной силой. Там, в деревне, когда я зарядил «по щам» хлыщу в голубом камзоле, то прифигел — настолько мощно это было. Тёмыч на ринге бы заценил. Но, увы, ни ринга, ни фитнес-клуба, ни Тёмыча тут не было. Впрочем, я сейчас даже не был уверен, что я — это по-прежнему я.

— Надо забрать обувь, — едва слышно прошептала девица, вырывая меня из задумчивости.

Я кивнул, хотя возвращаться на берег совершенно не хотелось, и снова прислушался: вдали хрустнула ветка.

«Время еще есть».

Шлепать босыми ногами по молочно-розовой глади было бы равносильно крику: «Та-дам, а вот и мы!» И так с лодкой шумно вышло. Поэтому я медленно опустился в воду. В пояснице сразу засаднило с удвоенной силой. В горле запершило от вдыхаемой горечи, исходящей от поверхности воды.

«Надеюсь, в этом сказочном озере не вся таблица Менделеева плавает. Да и как бы инфекцию в рану не занести…»

Я стал цепляться ладонями за каменистое дно, подталкивая себя вперед.

«Причина смерти: утопление вследствие отравления тяжелыми металлами при попытке бегства от средневекового инквизитора со сверкающей удавкой. Какой же бред!»

Я добрел-доплыл до берега и взял обувь. Но не успел и шага сделать обратно, как прямо из прибрежных кустов вышел инквиз. Камзол его свисал грязной серо-голубой тряпкой, кожа вокруг правого глаза припухла и покраснела, а некогда подкрученные кончики усов поникли. Однако на породистом «благородном» лице застыла презрительная усмешка.

Я выронил сапоги и резким движением выхватил из ножен меч.

«Понятия не имею, как с ним управляться — но припугнуть-то можно»!

Однако вместо добротной, длинной и остро заточенной стали в моей руке оказался бутафорский кинжал из стекла.

— Вот дерьмо! — в сердцах выругался я.

— Ведьмов прихвостень. — Инквиз злобно зыркнул на мое игрушечное оружие и, очевидно, ни капли не испугался.

На его изящных кистях, затянутых в запачканные перчатки, заплясали серебристые искры.

«Утопление отменяется. Причина смерти: удушение средневековым инквизитором с помощью волшебных звездочек при попытке раздобыть две пары сапог. Еще более бредово!»

Искры вытягивались и неспешно сплетались в подобие тонкого каната. Я уже устал удивляться.

«Ну магия — так магия, и хрен с ней!»

Вместо этого я сдавленно прочистил горло и попытался урезонить средневекового душнилу:

— Слышь, чувак, ты это, не кипишуй.

— Именем закона…

— Да погоди ж ты.

— Именем закона великого Рогранта…

— Может, договоримся, а?

–…прославленного града магов сти… ик!

Казалось, этот громкий звук, случайно слетевший с губ некогда холено-лощеного инквиза, удивил его самого даже больше, чем меня.

— Именем за-ик! — кона вели-ик! — «Грязный камзол» с шумным выдохом согнулся пополам, обхватив живот. — Ах ты ж ведьма проклятущая!

Он бросил полный ненависти взгляд в сторону моей истерички. Следом раздалось не в меру громкое бурчание живота и сдавленный стон.

Я не стал ждать, когда инквиза отпустит внезапный кишечный спазм, сунул кинжал обратно в ножны, подхватил обувь и, вздымая чертову прорву розовых брызг, ринулся к лодке.

— Беги, дроу, беги! — кричала из лодки моя попутчица.

По заднице и бедрам ритмично шлепал чешуйчато-хвостатый атавизм. Но мысли были сосредоточены на побеге, а потому рассуждения, что я вообще такое, решил оставить для более спокойной обстановки. Я перегнулся через борт, оттолкнулся пятками от поваленного дерева. Лодка подалась вперед. Девица, как подобает благовоспитанной леди, проворно сунула мне весло.

«Греби, дроу, греби, да?»

— Твари проклятые, — летело с берега в спину. — Ни одна из тех, кого я оплел удавкой, не смела даже вскрикнуть, слышишь ты, шваххово отродье! Я тебя изловлю и тогда…

Я буркнул под нос ругательство, посылая душнилу гораздо дальше, чем в баню, и налег на весла.

— Найду. Убью. Попомни мое слово! — не унимался инквиз. — Не будь я Марион Нуйти!

Я оглянулся через плечо, намереваясь снова послать хлыща в дальние дали. Но увидел, что он и без меня справился: вновь схватился за живот и с громкой бранью, вероятно, не свойственной его статусу и положению, метнулся в ближайшие кусты.

— На кой тебе сдалась эта обувь?! — рявкнул я на девицу, неистово работая веслом.

Та сидела на дне лодки в луже розовой воды и выглядела устало и напуганно.

— А далеко ты убежишь без сапог-то?

— Купили бы новые.

— Нельзя соваться к торговцам. Те и за гнутый медяк сдадут.

— Ну украли бы. Черт! Да меня чуть не придушили за две долбаные пары сапог!

— Может, и украли бы, а может, и нет. — Она глубоко вздохнула. — И вообще, если ты слышал его приближение, то зачем полез на берег?

— Слышал шаги. Но я думал, инквиз еще далеко. Мне так казалось. Но сейчас я не слышу погони. Конечно, парню сейчас не до того, но вдруг он не один?

— Розидарий, — кивнула она на водную гладь. — Здесь у инквизов нет силы.

— Так. — Я утер рукавом вспотевший лоб. — Значит, сейчас мы в безопасности? Верно я понимаю?

— Временно. Но мы не сможем вечно плавать по озеру. Как только ступим обратно на землю, инквиз узнает.

— Как?

— Магия поиска. Он нас запомнил.

«Магия, блин! На полном серьезе! Жесть какая-то!»

Если б не сверкающая веревка инквиза, точно бы не поверил в эту чушь. Но искры эти!.. Я отложил весло и потер виски, растрепал руками «не свои» волосы — на лицо сразу упали белесые косицы, типа дредов, измазанные в грязи и крови.

— Магия, значит. Косы, значит. Ла-а-адно. Давай-ка по порядку. Где мы?

— На Розидарном озере. Левый проток реки Мидалы.

— Так это ад или как?

— Ад? Не знаю, где это, не была там ни разу. — Девушка пожала плечами. — Сейчас мы на территории Рогранта.

— М-м-м. Именем закона великого града и бла-бла-бла. Слышал уже. Дальше давай. Кто я такой?

— Дроу…

Она замялась.

— Дроу что? Дроувосек? Дроузофила? Может быть, дроузд? — издевательски протянул я, закатывая глаза. А затем рявкнул, не давая этой чокнутой опомниться: — Отвечай давай! Чего я вдруг стал такой загорелый и беловолосый?

— Дроу, по-другому темный эльф, — упрямо повторила девушка. — Как этого можно не знать? Или ты не врал? Ты и вправду конь? Но…

Я почувствовал, что нервы начинают сдавать, и для профилактики выдал такую трехэтажную тираду на русском, что странные, по-кошачьи зеленые глаза моей спутницы удивленно округлились.

— А теперь еще раз, для тупых, что я за тварь такая?

— Дроу — народ юго-восточных земель, — негромко начала она, отвела взгляд и принялась ковырять ногтем щепку, выбившуюся из кромки борта. — Раса такая, как эльфы, но с немного другой родословной.

— Эльфы? — я скрестил руки на груди, осмысливая. — Же-е-есть. Еще и э-э-эльфы.

— Магический уровень у дроу невысокий, — продолжила излагать факты девушка, — но специфичный: портальная магия дается только вашему народу. Внешность: смуглая кожа, высокий рост, заостренные уши.

Я непроизвольно дотронулся до кончика собственного уха и убедился в правдивости ее слов. Но все эти эльфы, инквизы и магия… Такая реальность никак не укладывалась в голове. Я пропустил между пальцами «не свою» косицу, продолжая описание «своей» расы:

— Длинные светлые волосы…

— Необязательно светлые, — покачала головой девушка. — Но длинные — да. Принято у вас так.

— М-да. Ладно, волосы пока оставим, но ты определенно забыла про хвост.

— Нет, что ты. У дроу нет хвостов.

— Да что ты говоришь! А это что, по-твоему? — я развернулся в пол-оборота и продемонстрировал мешающийся отросток.

Девушка поморщилась.

— Это… похоже, что это лапа.

— А, лапа. Ну лапа — это прекрасно. Просто зашибись! — Я со злостью швырнул весло на дно лодки. — Я многорукий урод. Горро, блин. Какая же срань! И как ей шевелить? Почему она не работает и болит? Сломалась?

— А она не твоя.

Меня словно под дых ударили.

— Что, прости?

— Лапа. Она не твоя. Ты вывалился порталом прямиком из Мертвой Пустоши. А тварь полезла за тобой и ударила в спину. — Невольная спутница изобразила взмах рукой с растопыренными, согнутыми пальцами. — Когти воткнулись, а портал схлопнулся. Лапа осталась тут, а тело твари — там.

Сумбур в мыслях только усилился. Скопившееся напряжение достигло своего апогея. Я набрал полную пригоршню розовой воды и плеснул себе в лицо. А потом еще раз. Часто дышал, но не мог надышаться. В голове шумело все сильнее и сильнее. Сжал кулаки — ногти до боли впились в ладони. Ломота в теле разрасталась. Кончики пальцев онемели…

Девица вцепилась мне в запястье и торопливо прошептала:

— Arshaah tureuw, arshaah…

Я заметил, как вспыхнули при этом ее зеленые глаза. И хоть несла она какую-то чушь на тарабарском языке, но паническая атака разжала свои стальные кольца, тревожность медленно отступала.

— Легче?

Я кивнул. Какое-то время мы плыли молча. Лодка неторопливо разрезала носом молочно-розовую гладь, следуя за еле заметным течением. Горько-соленый запах въелся в кожу настолько, что уже перестал раздражать обоняние.

— Ярослав, — представился вдруг я, разорвав тишину. Мне очень захотелось чего-то привычного. Так пусть будет хотя бы имя — мое, родное, а не это чуждое «дроу». — Меня зовут Ярослав.

— Сибель.

— Красиво звучит. Как-то по-итальянски. Или по-французски…

Девушка пожала плечами, явно не понимая, о чем речь.

— Послушай, Сибель… — Ее имя приятно перекатывалось на языке. — Тот голубой камзол… ну то есть инквиз… он назвал тебя ведьмой. Это ведь не ругательство было?

— Нет. — Она опустила голову, словно стыдясь. — Но я только несварение и икоту умею насылать. Чуть-чуть знаю целительство. Бабушка Лорен учила меня.

— Подожди, подожди. Так это из-за тебя инквиза так скрутило?

— Угу, — кивнула она.

— А чего ж ты тогда в первый раз не шарахнула по нему своими пакостями, когда инквиз на тебя петлю накинул?

— На земле я не могу сопротивляться его магии. Но здесь, на этом озере, розидарий ослабляет инквизов.

— Это радует. И… спасибо.

Мы вновь замолчали. Я собирался с духом, чтобы задать главный вопрос всех вопросов.

— Сибель, а как я вообще здесь оказался — в этом месте, в мире этом вашем? Почему в этом теле? Как мне снова стать собой? Как вернуться домой?

— Я не знаю, Ярро! — резко выкрикнула она, оригинально сократив мое имя. — Не-зна-ю, слышишь?! Спроси у того дроу, который был в этом теле до тебя.

— Так я и спрошу. Он же, гад такой, мне всю жизнь испортил! Скажи только как? Где его искать?

— Я не знаю.

— А что ты вообще знаешь?!

«Черт! Черт! Дерьмо!»

Я начал вновь закипать от всей этой неразберихи. Но глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул, успокаиваясь. Не время для паники. Надо думать.

— Сибель, а в моем теле он может быть? Ну как в кино — раз, и поменялись местами. И теперь каждому из нас надо совершить подвиг или какое-то благое дело, тогда божье провидение поменяет нас обратно? Так? Или я схожу с ума?

Она скептически подняла брови.

— Ясно. Схожу с ума. Ладно, а татухи у него были?

— Что?

— Тату. Картинки или надписи на коже. Последнее, что я помню, — это свое скрюченное тело в луже крови, и по нему расползались черные иероглифы. Вот и спрашиваю, мог хозяин этого тела свои татухи с собой прихватить?

В ее глазах вспыхнуло удивление и… испуг?

— Я не знаю, не знаю, — тихо прошептала Сибель, пряча лицо в ладонях.