Долина дракона

Ванда Алхимова, 2021

Продолжение романа «Семь горных воронов». Братья-вороны разделены войной, смогут ли они снова собраться вместе под крылом своей матери-чародейки? Красный и Дикий Вороны все ближе к трону, но они забыли, что часто гонку проигрывают уже на самом финише. Армия Озерного королевства может решить судьбу всех пяти стран, а Серые горы готовы прибегнуть к помощи тайных и страшных сил. Меч против магии, коварство против героизма, кровные узы против побратимства. Когда на кон поставлена судьба семьи, приходится жертвовать личными интересами, даже если ты – новый Хозяин гор. Смерть или победа – третьего не дано.

Глава 2

Ослепительное солнце сияло на небе, и снежная белизна больно била по глазам. Полуденные тени казались густо-черными. Воздух едва не звенел от мороза, и ветви заиндевевших деревьев тоже.

Дикий Ворон щурился, всматриваясь в глубь вековых елей и залитых солнцем полян. Склон, спускающийся от Твердыни Воронов, был виден как на ладони, а исполинскую фигуру Ройле заметил бы и слепой.

Дикий начал спускаться, ловко переступая ногами, обутыми в цельномеховые сапоги с мягкими подошвами. Снег громко скрипел, облачка пара поднимались от ноздрей.

Ройле обернулся на шум. Он стоял на солнце, прижимая к себе закутанную в меха Диорвел. Поверх капюшона головку малышки обматывал пуховый шарф. В этом коконе из меха и шерсти с трудом можно было опознать ребенка. Особенно потому, что по сравнению с гигантом Ройле девочка выглядела совсем игрушечной.

— Что за затея таскать малую по горам в такой холод? — спросил Дикий, в своей обычной манере пропуская такую чепуху, как приветствие. — Отнеси ее нянькам, не дело это для воина — с детьми возиться.

— Я не воин, а лесоруб, и возиться с ней мне нравится, — пожал плечами Ройле. — Маленькие все забавные. Про холод ты прав, но госпожа велела показать ее горам при солнце. Что мне оставалось?

Дикий вместо ответа поморщился и закатил глаза. Его густая разросшаяся щетина серебрилась от инея.

— Наша матушка начала сдавать и не замечает очевидного, — заявил он. — В этой девчонке моря больше, чем гор. Зря матушка надеется на то, чего не будет.

— Ты-то откуда знаешь? — нахмурился Ройле. — Горная госпожа — леди Ворон. Нечего рассуждать, как будто ты хозяин гор.

— С недавних пор я знаю слишком много, — проворчал Дикий. — Но я хотел с тобой потолковать о другом.

Ройле поудобней устроил Диорвел на руках — теперь ее голубые глазки доверчиво смотрели в бездонную синеву небес.

— Ты бы попробовал убедить госпожу навестить свою родню по отцу, — сказал Дикий. — Она давненько не гостила в замке Оленей.

— Зачем? — в упор спросил Ройле.

Дикий усмехнулся в усы. После возвращения с войны и битвы в ущелье они с Ройле зауважали друг друга. Дикому нравился великан-лесоруб, он его понимал. Ройле в свою очередь чувствовал в Диком настоящего хозяина, способного владеть горами и людьми.

— Хочу кое-что подновить в Твердыне, — ответил Дикий. — Но не хотелось бы, чтобы матушка стояла над душой. Поэтому нужно спровадить ее отсюда до весны.

— Ей вряд ли понравится эта затея, — пожевал губы Ройле. — Почему ты не хочешь говорить госпоже, что хочешь что-то подновить?

— Послушай…

Дикий подошел к Ройле почти вплотную. Лесоруб возвышался над ним на целую голову.

— Все меняется, — серьезно сказал Дикий. — Но госпожа не видит этого. Потому что не хочет. А я вижу. Война, Ройле, только началась.

Ройле ничего не ответил. Он посмотрел в лицо Диорвел — та уже уснула.

— Надо нести ее домой, пока не замерзла.

— Так ты уговоришь матушку? — без обиняков спросил Дикий.

— Мне не нравится эта затея, — подумав, ответил Ройле.

— А мне не нравится, что ты спишь с моей матерью, оскалился Дикий. — И даже не знаю, почему больше: потому, что она моя мать, потому, что ты младше ее на полжизни, или потому, что ты — лесоруб, а она — хозяйка Серых гор.

Ройле кровь бросилась в лицо. Но Дикий смотрел на него в упор.

— Если ты думаешь, что все кругом дураки, то глубоко заблуждаешься, — добавил Дикий. — Как бы госпожу ни боялись, слухи ползут. Шила в мешке не утаишь. Такое дело, мой милый Ройле! Ты мне нравишься, но у нас с матушкой дела семейные, и тебе тут точно встревать не стоит. Просто подай ей такую мысль — недурно бы было навестить замок Оленей. Ладно, пошли домой, а то наша будущая горная госпожа превратится в сосульку.

Вернувшись в замок, Ройле отдал Диорвел нянькам, терпеливо дождался, пока те сменят ей пеленки, накормят и успокоят, и отнес ребенка в покои леди Ворон. Та сидела в глубоком кресле возле камина, устроив ноги на обитой мягкими подушечками скамейке, и смотрела в огонь. — Она замерзла, — Ройле осторожно положил малышку на руки госпоже. — Снаружи ветер дух выбивает.

— Сегодня ясный день, — покосилась на него леди.

— Вокруг Твердыни всегда ветер, — пожал плечами Ройле. — Здесь куда холодней, чем в долинах.

— Ты не злишься, что я прошу тебя гулять с ней?

— Нет. Она похожа на твоих сыновей.

Ройле смотрел на Диорвел, склонив голову к плечу. Лицо его было ласковым, взгляд — теплым. Леди Ворон прикусила нижнюю губу. Все было ясно без слов: Ройле видел в Диорвел их общего ребенка, которого никогда не будет. Хозяйка Твердыни почувствовала, как в груди что — то царапнуло.

— Позови няньку, — велела она. — Мне надо обдумать кое-что.

* * *

Дикий распорядился, чтобы еду ему принесли в Большой зал. В последнее время он привык есть там — либо в компании своих фениев, либо если опаздывал к общей трапезе, то в одиночестве.

Огромный зал смотрелся мрачно — сумрак по углам, сквозняки, высоченный потолок, теряющийся во тьме. Дикий плюхнулся на скамью и потянулся в ожидании, пока явятся слуги. Тут он краем уха уловил едва слышный всхлип. Тоненький, дрожащий.

Ворон пригнулся, всматриваясь в темный угол — там кто-то был. Кто-то маленький и беспомощный. Кто-то испуганный, жалкий, одинокий.

— Эй, ты что там делаешь? — нахмурился Дикий. — А ну, иди сюда!

— Я боюсь, — прорыдали из потемок.

— Меня? — поднял бровь Дикий.

Ответом ему был новый всхлип. Ворон выругался про себя, встал со скамьи, прихватив со стола подсвечник, и посветил в угол. Там, прижавшись к холодной стене из серого камня, плакала Финела, младшая дочь покойного короля Эннобара, круглая сирота, имевшая все права на престол Таумрата. По бледным щечкам размазались слезы вперемешку с грязью, мокрые ресницы слиплись, нос распух.

— Меня боишься? — уточнил Дикий.

Финела помотала головой, вздрагивая всем своим маленьким тельцем.

— А кого?

Финела вытянула руку и ткнула грязным пальцем куда — то за спину Дикому. Тот обернулся и увидел серого волкодава, своего любимца. Пес исподлобья смотрел на девочку. — Ах, вон что, — усмехнулся Дикий.

Он нагнулся, подхватил малышку на руки, вернулся с ней за стол. И присвистнул. Финела прижалась к Ворону, застучав зубами от страха. Волкодав приблизился тяжелой походкой и не торопясь обнюхал ребенка.

— Тихо, Серый, нельзя, свои, — твердо сказал Дикий.

Серый снова втянул воздух и завилял пушистым хвостом.

— Долго ты сидела в углу? — спросил у Финелы Ворон.

Та кивнула, все еще косясь на собаку:

— Я пряталась от леди Маргарет. И тут пришел он. Мне было так страшно…

— Собак бояться нельзя, они чувствуют твой страх, — строго заметил Дикий. — Запомни, собаки служат людям. Люди — хозяева. Нельзя бояться тех, кто тебе служит. Пока ее не натравили, собака не нападет, если, конечно, она не сторожит хозяйский дом, а ты не пришла туда незваной. Поняла?

— Да, — покорно ответила Финела.

— Смотри.

Дикий стянул с себя куртку, закутал девочку и усадил на скамью. Затем встал, широко расставив ноги, напротив пса и поманил его рукой. Серый прыгнул хозяину на грудь, счастливо скалясь и извиваясь всем телом. Дикий схватил пса за передние лапы и приподнял. Серый попытался вырваться, гавкнул, но Дикий не отпускал его. Тогда волкодав принялся шутливо кусать Ворона за руки, притворно рыча и перебирая задними лапами, чтобы удержать равновесие. Дикий скалился в ответ и хохотал. Финела смотрела, как сильный мужчина борется с огромной собакой, и тоже неуверенно улыбалась.

Дикий отпустил пса и приказал:

— А ну, Серый, умри!

Тот немедленно упал на пол и замер.

— Умер, — объявил Дикий.

Он присел на корточки и приподнял хвост Серого. Пес даже ухом не шевельнул. Дикий отпустил хвост, и тот безвольно опустился на пол. Финела засмеялась, хлопая в ладоши. Тут вошли двое слуг с подносами, полными еды, и подсвечниками.

Дикий уселся на скамью, взял с блюда огромную мясную кость, коротко свистнул и подбросил ее в воздух. Серый мгновенно «ожил» и с волчьей быстротой бросился на угощение. Клацнули клыки, и пес улегся грызть свою добычу. Зал огласили довольное урчание и смачный хруст.

— Ожил, — подмигнул девочке Дикий. — Есть хочешь?

Финела кивнула. Дикий подвинул блюда к краю стола, усадил девочку себе на колено, и оба они принялись расправляться с жареным мясом, обдирая его с костей руками. Финела набросилась на еду так, что за ушами трещало. — Люблю мясо. Жалко, что я не могу его есть, сколько хочется.

— Это почему же? — спросил Дикий.

— Няньки меня кормят кашей, — мрачно ответила Финела. — Противной и липкой.

— Обещаю, с нынешнего дня тебе будут давать мяса, сколько в тебя влезет, — посулил Дикий. — Ты же королева Таумрата. А королева должна делать лишь то, что хочет. — Королева? — подняла на него глаза Финела.

Губы ее блестели от жира. Глаза тоже поблескивали, отражая свет свечей.

— Да, ты — единственная полноправная королева Таумрата, дочь Эннобара и королевы Блейр.

Глаза девочки наполнились слезами.

— Я хочу к маме, — дрогнувшим голосом сказала она.

— К маме… — задумчиво протянул Дикий. — Знаешь, когда я был таким же маленьким, как ты, я тоже очень хотел к маме… — Дикий замолчал. В тишине было слышно, как хрустит костью Серый. — Но маме было не до меня, — сухо продолжил он. — Я плакал только один раз, потом больше никогда. И, как видишь, ничего страшного со мной не случилось даже без мамы. Тебе тоже не следует плакать — это ничего не изменит.

— Хорошо, — Финела постаралась сдержать слезы и принять суровый вид. — Я не буду плакать.

— И бояться тебе тоже не следует, ты же королева, — наклонился к ней Дикий. — Даже если очень страшно — не бойся. Тот, у кого в руках власть, не должен ничего бояться.

— Не буду, — гордо ответила Финела и вдруг бросила свою кость в Серого.

Пес клацнул зубами, хватая подачку, и девочка рассмеялась.

— Если наелась, могу взять тебя с собой в горы, предложил Дикий. — Хочу проехаться на коне до деревни и обратно. Хочешь со мной?

— Возьми меня, я не буду бояться! — взмолилась Финела.

Дикий позвал слуг и распорядился, чтобы девочку одели для верховой прогулки, а ему привели оседланного жеребца — серую, как горные туманы, злобную тварь, которую ненавидели и боялись все конюхи.

Коня привели, и Дикий запрыгнул в седло. Жеребец осел на задние ноги, всхрапнул и затанцевал. Тут как раз вынесли закутанную в меха Финелу. Девочка широко раскрытыми глазами смотрела, как Дикий пытается удержать вертящегося коня.

— Ну? — крикнул он Финеле. — Королева готова к прогулке? Или королева испугалась? Решай скорее, а то Сумрак разнесет здесь все.

— Нет, я не боюсь, — трясясь от страха, пискнула Финела.

Когда ее передавали Дикому в седло, она зажмурилась и прикусила щеку изнутри, чтобы не закричать. Дикий устроил ее перед собой, плотно обхватил рукой, затянутой в меховую рукавицу.

— Ну, тронулись! — крикнул он и выслал Сумрака с места в галоп.

Жеребец взвизгнул и рванул, словно за ним гналась стая волков. Серым вихрем пронесся по замковому мосту, гулко стуча коваными копытами по обмерзшим доскам. Финела сидела, застыв от ужаса, не в силах открыть глаза.

Конь несся ровным стелющимся галопом, ветер свистел в ушах, Финела упиралась спиной в живот Дикого и чувствовала на себе его сильную руку. Наконец она решилась открыть глаза. И опьянела от скорости и свободы.

Вокруг торжественно раскинулись зимние горы. Угрюмые пики поднимались до самого горизонта, скрытые вековыми снегами, неприступные, поражающие воображение. Лес вокруг застыл, скованный колдовством зимы. Финела вдохнула полной грудью и завизжала от восторга. — Нравится? — крикнул ей на ухо Дикий.

— Да! — завопила девочка. — Быстрее!

Дикий дал жеребцу шенкелей, и тот рванулся вперед, взметая копытами снег. Хозяин направил его вверх по горной дороге. Конь пошел медленнее. Пришлось обогнуть немало сугробов и преодолеть множество непростых поворотов пока наконец они не оказались наверху — там, откуда открывался вид на ущелье и распахивающуюся за ним долину.

Дикий остановил жеребца и указал вперед.

— Там — Таумрат, — сказал он Финеле. — Твое королевство. Когда мы выгоним оттуда Бреса, ты сядешь на трон, и я первым преклоню перед тобой колено, королева Финела.

— Таумрат, — повторила Финела, вглядываясь вдаль. — Там мои папа и мама.

— Твой отец мертв, твоя мать тоже, — сурово сказал Дикий, заглядывая ей в лицо. — Их убил Брес Лугайдийский.

Глаза Финелы наполнились слезами, пухлые розовые губы задрожали.

— Он убил бы и тебя, — безжалостно продолжал Дикий. — Всегда помни об этом: тебя спасли Серые горы, они заслонили тебя от Бреса. Запомни это. И имя Бреса — убийцы твоих родителей. В один прекрасный день его голова будет лежать у твоих ног.

— Убей его, — девочка стиснула кулачки. — Убей Бреса.

— Как скажешь, королева, — склонил голову Дикий.

В замок они вернулись затемно. Дикий передал Финелу нянькам.

— А если я еще захочу покататься на коне? — обернулась она к нему.

— Всегда к твоим услугам, — усмехнулся Дикий и поклонился.

Пол слегка задрожал от тяжкой поступи. Дикий обернулся, одновременно протягивая фению свои огромные меховые рукавицы.

— Госпожа звала тебя, — сказал Ройле.

— Иду, — кивнул Дикий.

В покоях леди Ворон было жарко натоплено, но сквозняки делали свое дело. Хозяйка Твердыни велела задрапировать стены и потолок толстыми гобеленами, пол застелить досками и коврами, но тепло сохранялось только рядом с большим камином, где пылали дрова.

— Что за блажь пришла тебе в голову? — резко спросила леди, когда сын почтительно остановился перед ее креслом. — С чего ты взялся звать Финелу королевой?

— Она и есть королева, — взглянул матери в лицо Дикий, и губы его тронула жесткая усмешка. — Единственная законная дочь короля Эннобара, наследница престола. Как же еще ее звать?

— Ты забыл, что твой брат, Красный Ворон, женат на старшей дочери Эннобара, Роне?

— Если верить его словам, матушка, то Рона умерла родами и теперь мой брат вдовеет, — улыбка расползлась в волчий оскал. — И Рона никогда не являлась наследницей, она была обещана сыну Рода Озерного.

— Война все изменила, — леди стиснула подлокотники кресла. — И с каких это пор ты стал разбираться в престолонаследовании?

— С тех пор, как на моих глазах король подписал договор о браке между одним из Воронов и своей дочерью от второй жены, назвав эту дочь наследницей Таумрата, вкрадчиво произнес Дикий. — Мы были там, матушка, семь братьев, ты и сам Эннобар. Я бы мог, конечно, призвать в свидетели его, но, боюсь, мертвецы не отвечают на вопросы живых. Да и непросто будет выкопать его из той грязи, где его похоронил Брес. Зима, все замерзло.

Миледи гневно раздула ноздри и стиснула зубы.

— В таком случае ты должен помнить, что ту дочь Эннобара звали Лорна, а не Финела, — прошипела она.

— Лорна там же, где ее отец и мать, — пожал плечами Дикий. — Финела — последняя и единственная дочь Эннобара.

— Никто не видел Лорну мертвой, — отрезала леди Ворон.

Дикий насмешливо поднял бровь и улыбнулся, глядя ей в глаза:

— Матушка, неужели ты думаешь, что беспомощная девчонка могла выжить в резне, где ее искали все волкодавы Бреса? Лорны больше нет на свете. А Финела — здесь. И вместе с ней — права на трон Таумрата. У нас в Твердыне — королева, а не жалкая сирота, которую приютили из милости. Твоя дальновидность изменяет тебе, матушка. А чутье слабеет.

— Ты слишком много стал на себя брать, — процедила сквозь зубы мать Воронов. — Большие кости хватаешь, так и подавиться недолго.

— Ничего, у меня зубов хватит, — оскалился в ответ Дикий, распрямляясь.

Глаза его в полумраке комнаты отливали алым — то ли в них так причудливо преломлялись отсветы огня, то ли так странно падали тени. Леди Ворон приоткрыла рот. Несколько мгновений мать и сын молча смотрели друг на друга, а потом хозяйка Твердыни поднялась с кресла и шагнула к Дикому.

— Я отправила твоих старших братьев в Таумрат, потому что хотела уберечь младших от этого, — тихо сказала она.

Дикий настороженно слушал ее. Леди Ворон протянула руку и дотронулась до его небритой щеки, осторожно погладила.

— Я думала, что вас горы не позовут, вы всё казались мне слишком маленькими. Казалось, старая кровь в каждом из вас становится все слабее…

Дикий прикрыл глаза и замер.

— Я думала спрятать вас, оставить в Таумрате, но все пошло не так, — говорила леди, вглядываясь в лицо сына. — И кто бы мог подумать, что старая кровь сильнее всего заговорит именно в тебе. Вот чего я всегда боялась — увидеть это в ком-то из вас.

— Да, кроме меня, никто не сгодился, — криво усмехнулся сын, не поднимая век. — Все разлетелись, остались только я и Младший. Но он ни в тебя, ни в отца. Кровь Воронов, кровь Аодха, в нем спит.

— Я одинаково хотела уберечь вас всех, — голос леди дрогнул.

Дикий медленно открыл глаза. Взгляд его был жестким, холодным.

— Поздно, — его мощная рука поднялась и накрыла белую узкую ладонь леди.

— Слишком поздно, — повторил Дикий, чуть сжал руку матери и отпустил. — Я слышу, как поет ветер, слышу, как переговариваются волки на перевалах, слышу, как ревут олени, как шепчутся совы на старых лиственницах. Горная стужа пришла в мое сердце. Тебе лучше уехать в замок Оленей до весны. Забирай младенца, лесоруба и уезжай отсюда.

— Финела…

— Королева останется со мной, — перебил ее Дикий. — Война только началась. Она останется со мной до тех пор, пока я не принесу к ее ногам голову Бреса, как я поклялся над телом лорда Кайси.

Не дожидаясь ответа, Дикий развернулся и вышел. Сквозняк всколыхнул гобелены и занавеси на стенах, казалось, за ними проснулись какие-то осторожные существа. Глядя сыну вслед, леди Ворон стиснула рукой ворот у горла.

В главном зале царила торжественная тишина. Бронзовые вороны грозно замерли на спинке трона. Дикий вразвалку поднялся по ступеням и остановился, разглядывая птичьи изваяния и узоры спинки и подлокотников. Ухмыльнувшись, он вольготно развалился на сидении, широко раскинув ноги.

Где-то наверху послышалось карканье, и на спинку трона опустился ворон. Его перья отливали ржавчиной. Посланец склонил голову, заглядывая человеку в лицо, и хрипло каркнул.

— Сегодня ночью прилетишь на окно моей башни, — погрозил ему пальцем Дикий. — Надо отнести письмо моему Красному братцу. Вернешься с ответом. Есть дело, которое касается только меня и его.