Возвращение из ниоткуда

Вандор Хельга, 2019

Все, что есть в нашем Мире, имеет свои аналоги в Параллельном. Там живут такие же люди, с их чувствами и устремлениями, происходят такие же события, и даже случаются такие же аномальные явления. Правда, все это существует уже в других вариациях. Там происходит даже взрыв Чернобыля, аналогичный нашему, вот только результат у него другой. Помните – мир меняет взмах крыла бабочки? Юрий, Главный специалист ЧАЭС, внезапно оказывается в разрушенном Чернобыле! Здесь запустение и молодая поросль… Он не понимает – что вдруг произошло за какое-то мгновение?.. И как ему жить дальше?.. Без любви – никак!

Глава 2

Далеко внизу, в разрывах облаков, тянулись равнины, леса, озёра и реки. Снег здесь, южнее, уже сошёл полностью, поэтому чётко просматривались лоскуты полей и огородов. Обычный вид под крылом самолёта — Симаков таковых видел сотни.

Полковник отвернулся от иллюминатора и уткнулся в свои записи. Новое назначение предвещало ему полную мобилизацию сил и энергии, поэтому очень важно было наметить первоочередные задачи и правильно расставить акценты…

Примерно через час Симаков сложил свои бумаги и прильнул к иллюминатору. Теперь он внимательно разглядывал внизу всё: и бывшую стратегическую шахту, и строительство на той стороне реки в полном объёме — от загоризонтной радиолокационной станции до атомки.

Самолёт военной авиации коснулся земли аэродрома и вскоре закончил пробежку. Полковник и сопровождающие его два военных специалиста направились к выходу. Их ждали: у трапа самолёта находилось три армейских «уазика», а возле них — военнослужащие чины. Стоящий возле ближайшего «уазика» подполковник, рослый и подтянутый, козырнул, а затем представился и пожал руки прибывшим.

— Здравия желаю, товарищи. Савельев, Пётр Иванович.

— Симаков, Анатолий Тихонович.

— Сейчас вас разместят по квартирам, товарищ полковник…

— Два часа. — Тон полковника был лаконичен. — Два часа на обустройство, а затем пришлите за нами машину.

— Так точно, товарищ полковник! — Савельев взял под козырёк и не опускал руку до тех пор, пока гости не зашли в автомобиль. Спустя несколько минут кавалькада из трёх армейских «уазиков» двинулась с аэродрома.

Сидя в новом кабинете, Симаков тщательно изучал документы, которые предоставил ему Савельев. Полковник не открыл для себя ничего нового: всё это он уже проработал заранее со скрупулёзной точностью, не оставляя без внимания ни единой детали, от геофизических характеристик местности до множественных орбит различного рода спутников над ней.

Закончив работу с документами, Симаков поднялся, спрятал их в сейф и отправился на объект — на демонтируемый ракетный комплекс.

«Уазик» остановился почти возле самой шахты. Симаков вышел из машины, огляделся. От увиденной картины в его душе, задубевшей на многолетней службе, что-то екнуло и защемило.

«Перекуём мечи на орала», — крутилось в голове у полковника, в то время, как он разглядывал жалкое и ничтожное нечто: то, что прежде представляло мощь и гордость страны, её грозную сдерживающую силу — ракетный стратегический комплекс. Нет, конечно же, война — это зло, которое не должно больше разразиться. Никогда!…

И всё же…

Полковник испытывал двойственное чувство. С одной стороны — это было удовлетворение от этого самого «перекуём мечи на орала», с другой — сожаление оттого, что вот такое грандиозное, эпохальное достижение цивилизации скоро канет в Лету. И пусть как угодно назовут впоследствии такое решение: свёртыванием, реконструкцией, улучшением модификации, но все равно это — уничтожение и забвение гениального продукта человеческого разума! Как же не щемить сердцу, если вот этот самый продукт тихо прекращает здесь и сейчас своё существование, умирая скорбно и безмолвно, как некий забытый силач, гремевший когда-то на весь мир своими победами? Кто о нём вспомнит через десяток лет? Чьё сердце замрёт при одном воспоминании об его грозной силе и мощи? Разве что состарившиеся бывшие сослуживцы, сидя за рюмкой в тесном кругу, вспомнят то, на что они давали подписку о неразглашении…

— Сюда, товарищ полковник, — окликнул Симакова сопровождающий его Савельев. — Вот, смотрите: реконструкция главной шахты почти завешена, скоро над ней возведут ангар. Идёмте, спустимся вниз, осмотрим переоборудование нижних уровней.

— Сколько их?

— Пять.

Лифт доставил их вниз, и Симаков убедился в том, что почти все работы здесь были в стадии завершения.

В одной из комнат будущей лаборатории возился с проводкой электрик.

— Это новое помещение, верно? — уточнил Симаков, хотя прекрасно помнил всю документацию.

— Так точно, — подтвердил его спутник, — совсем недавно здесь была цельная каменная порода. Проходчикам пришлось повозиться.

Полковник что-то вспомнил и развернулся корпусом к собеседнику:

— Вам знаком рапорт лейтенанта Дорогина?

Тот замялся, прежде чем ответить.

— Так точно, но я не ему склонен верить.

— Почему?

— Как член партии, — вскинул голову Савельев, — я считаю: такие байки разлагают дисциплину и моральный дух личного состава, и порочат моральный облик офицера!

Тон его ответа был в меру пафосным. Полковник, чуть прищурив глаза, некоторое время изучающее смотрел в лицо собеседника. Потом резко отвернулся.

— Продолжим обход.

Они прошли по небольшому коридору до конца, туда, где тот выходил в штольню — данный путь полковник самым тщательным образом исследовал по картам у себя в кабинете перед выходом на объект.

— Проходка штольни под руслом реки уже завершена, как видите, выход законсервирован, — докладывал Савельев. — В самое ближайшее время здесь начнутся работы по электроснабжению, вентиляции и сигнализации.

— Доложите о соблюдении секретности.

— Секретность полная. Этот выход — в складские помещения на территории гражданского объекта, который находится под нашим строгим контролем — всё, как запланировано.

— Доложите точнее.

— Гражданский объект — это бывший Дом отдыха. Сейчас он пока закрыт, но после небольшого ремонта откроем. На должность заведующего хозяйством уже назначен человек из нашего ведомства, как и рекомендовано. — Савельев, заложив руки за спину, качнулся на носках. — В данном секторе — всё. Будем возвращаться?

Симаков кивнул, и они направились обратно. По пути полковник цепким взглядом осматривал стены. Возле проёма, ведущего в коридор, он остановился.

— Возвращайтесь, Пётр Иванович, а я хочу здесь ещё раз всё обследовать лично. Да, и пришлите мне сюда этого сказочника, как там его…

— Лейтенант Дорогин.

— Вот-вот. Он сейчас на объекте?

— Так точно, в восточном секторе.

— Давайте его сюда. Выполняйте.

— Есть.

Савельев чётко повернулся и вышел.

Оставшись один, полковник повернулся и снова прошёл до самого конца штольни, слабо освещаемой переносными лампами. По дороге он очень внимательно присматривался к стенам. Упершись в конце тоннеля в массивную металлическую дверь, он потрогал её, убедился в том, что та закрыта, и повернул назад.

Полковник подошёл проёму, ведущему в коридор, как раз в тот момент, когда из открывшейся двери лифта вышел молоденький лейтенант — худощавый и настороженный. Он приблизился к Симакову, который не стал дожидаться его уставного обращения и произнёс первым:

— Лейтенант Дорогин?

— Так точно, товарищ полковник, — вытянулся тот. — Лейтенант Дорогин по вашему приказанию прибыл.

— Хорошо. Ну-с, показывайте вашу чертовщину.

Тот замялся.

— Я… Но я же указал в рапорте — там теперь ничего нет. Всё исчезло бесследно.

Полковник смерил его взглядом, не сулившим ничего хорошего.

— Покажите то место, где вы, как утверждаете, видели тоннель.

— Слушаюсь.

Дорогин, а за ним и Симаков, свернули от проёма направо, прошли буквально два метра и уперлись в сплошную каменную стену. Лейтенант хмуро указал на неё кивком головы.

— Вот здесь.

Симаков вначале выразительно смерил лейтенантика подчёркнуто насмешливым взглядом, и только затем стал пристально разглядывать тупик, изучая его самым тщательным образом. Каменная стена представляла собой сплошную горную породу, на которой не было и намёка на заделанный проём.

Полковник повернулся к Дорогину, стоявшему с виноватым видом.

— Ну?.. И где же здесь ты видел тоннель, лейтенант?

— Товарищ полковник, — забормотал тот, — но я же собственными…

— Отставить! — рявкнул Симаков. — Признавайся — пьян был сильно?..

— Да я… — Дорогин хотел привычно возмутиться и объяснить, что вообще не пьёт, что у него организм не принимает спиртного ни в каком виде, но презрительно прищуренные глаза полковника изменили его планы. «Чёрт с вами, не верите и не надо, ничего больше не скажу»

— Так, совсем немного, — насупившись, пробормотал он, взяв на себя несуществующую вину.

— Немного, говоришь?.. — гневно пророкотал полковник. — Ещё одно такое «немного» и влетишь отсюда с волчьим билетом! Ясно?

— Так точно, ясно.

— Кругом, шагом марш отсюда!

— Есть! — хмуро отчеканил лейтенант, затем чётко повернулся и удалился.

Оставшись один, полковник её раз внимательно, с фонариком изучил чуть ли не каждый сантиметр стены, даже простучал её, но так и не нашёл ничего подозрительного.

— С кем служить приходится… — пробормотал он с досадой. — Алкаши чёртовы…

После этого Симаков поднялся на поверхность и отправился обратно, в свой кабинет — писать подробный отчёт столичному генералу.