Сукины дети

Варя Мальцева (2024)

Лина всю жизнь мечтала о ребёнке, а когда переехала к Нисону, то чудо свершилось, и она вдруг забеременела. Яся — вот кто должен был избавить её от преследования собак, озарить её жизнь светом. Должен, но не смог. Смерть её ребенка — повод для вечной скорби Лины. Жизнь отныне будет в тяжесть, тело будет бременем. И, оставшись без малейшей надежды на счастье, Лину съедают собаки — съедает тоска; но своей смертью та лишь прокляла и Нисона на вечную печаль, подарила ему свой ужас, что таился всю жизнь в её зеленых, чересчур тоскливых глазах. Собаки никого не оставят в живых, они слишком сильны, а мы ничего уже не сможем с ними сделать, нужно лишь смириться, нужно лишь принять это.

Смысл

Из-за своей разговорчивости, Лина любила при Нисоне вслух размышлять о своём смысле, но тот всегда лишь кивал головой, не особо понимая, почему у жизни вообще должен был быть смысл, и почему нельзя было просто жить, не задумываясь над тем, для чего жить. Но Лину, кажется, это не волновало, она каждый раз задавала ему вопросы, знает ли он, для чего живёт.

Нисон мотал головой, коротко говоря: «Не знаю,» — и, кажется, знать не хотел. А Лина не понимала, почему бессмысленная унылая и серая жизнь должна существовать. Да, именно должна. Вроде, у всех есть выбор, так неужели кто-то правда выберет неудачную и несчастливую жизнь? Можно же было сделать радостные дни, каждому раздать по смыслу, но в итоге практически все живут в вечном сне и несчастье. Лина понимала, что и она, и Нисон тоже также живут, но она хотя бы размышляет, а не глупо закрывает глаза на ту бессмысленность, что была основой нашей жизни.

Лина знала, что все мы одни в этом мире, ведь тогда, ещё в юности, она увидела этих собак, что замерзали на помойках, умирали целыми семьями. Люди проходили мимо них, не замечая их боль и отчаяние, словно этих собак вовсе нет. Так не должно было быть, собаки не заслуживают такой смерти. Смотря на худых облезлых и замерших тварей, она поняла: мир жесток. И эта фраза засела в её голове, пустила корни и никак не хотела забываться.

Она всегда была задумчивой и разговорчивой, но наедине с матерью она молчала, так как даже такой близкий человек был очень далёк от неё. Всегда, когда ей хотелось, чтобы её обняли или просто посидели рядом, мать уходила, отмахиваясь от просьб Лины. Где-то в пять лет она обрела привычку обнимать и гладить саму себя, когда грустила или плакала. Успокаивалась так быстро, понимая, что слёзы никак не помогут. Но иногда всё же хотелось маленькой Лине посидеть и поплакать над сломанной игрушкой или над грустным мультиком, как то делали другие дети в её возрасте, а не сидеть с равнодушным лицом, пялясь в ободранную стенку, думая то над смыслом жизни, то над остальными вечными печальными вещами.

Почему-то это всегда так волновало Лину — смысл. Все вокруг вели себя так, словно точно знали свою судьбу и своё предназначение, но упорно не рассказывали об этом ей, а Лина одна слонялась без какого-либо смысла и безрезультатно пыталась найти его.

Вначале её печалил этот вопрос, а потом просто жил в разуме навязчивой мыслью. Но вскоре он забылся как-то, правда, она не уверена, что этот вопрос полностью может забыться: иногда он возникал на выпускных, экзаменах, при звоне будильника рано утром и перед сном. Но тогда она говорила себе: «Так надо, так все делают». Надо — значит надо. Вот она и жила, брала пример с окружающих людей и отгоняла все вопросы.

Сам же Нисон сейчас просто понял, что хочет лишь спокойствия. Он ненавидел собак, остерегался их и никогда не сопереживал им. Они загрызли его мать, забрали близкого человека и всё ещё бегают на улице в поисках пищи. Они были вирусом, были занозой в городе, что постоянно вредила людям. Нисон всегда прогонял их, кидался камнями и пытался даже пару раз отравлять им еду. В конце концов возле его дома больше не было собак, они обходили его стороной. И Нисон был спокоен, пока не видел"тварей". Именно так он называл бездомных псин. Он и сам не знал, откуда взял такое грубое название собакам, но всё же продолжал их так называть.

Нисон не понимал и не разделял все чувства Лины к этим созданиям. Она постоянно плакала из-за них, кормила и ласкала их, давала клички собакам, которых видит часто. Если Лина различала в псине знакомые черты, то сразу же называла их безошибочно каждого своей кличкой: Снежок, Гром, Пушинка, Цветик, Тузик, Лапка, Мартина, Винни… — их было не сосчитать. Нисон путался не только в собаках, но и в их именах. Для него эти твари никак не различались, а вот Лина видела у каждой свои отличия. У кого-то глаза были печальнее, у кого-то на шерсти пятнышко, у кого-то лапка другого цвета. Лина помнила больше пятидесяти собак, различала их, каждому сочувствовала, да и в общем любила их. И это была любовь скорее от того, что она просто к ним привыкла. Знала бы она другую жизнь, то никогда не стала бы думать так часто о собаках.

Но всё же почему-то Лина и Нисон сошлись, даже не обращая внимания на такую разность между чувствами к собакам — практически главным жителям города.

Нисон всегда отличался пониманием, но никто и никогда не говорил о нём как о сопереживающем человеке.