Резидент

Василий Боярков, 2018

Книга рассказывает о хищении многомиллиардного долларового запаса России, совершенное совместными усилиями российских и американских гангстеров.

Глава VI. В квартире у Владимира

Возвращаясь к сказанному, мы проделали путь до Володиного дома без всяческих приключений. Бросив потрёпанную машину в невзрачном дворе, поднялись на второй этаж и зашли в среднюю, из трёх соседних, квартиру. Я обратил внимание, что дверь оставалась не запертой.

— У тебя кто-то есть? — задался ничуть не оригинальный вопрос.

— Нет, — сухо бросил лукавый хозяин, — я ключи потерял.

— Хорошо, — на всякий случай я расстегнул сокрытую кобуру, — двигай вперёд.

Как только мы оказались во внутренних помещениях, он откуда-то, из одного ему известного места, извлёк бейсбольную биту и, сильно размахнувшись, нанёс нехилый удар; он направил его в мою шальную голову. Где ему, бедному, было знать, что я не раз оказывался в непривлекательных ситуациях и что всегда готов к чему-то похожему. Резво уклонившись, я сделал шаг влево, второй на ход, просчитал движение вражьего тела, эффектно полуприсел и правым локтем мощно ткнул его в незащищённую грудь — в область солнечного сплетения.

Вовочка зашатался и одичало присел, хватая ртом воздух. Дыхание считалось конкретно сбитым и требовалось определённое время, чтобы оно хоть как-то восстановилось. Предоставив ему минуты две или три, за которые он мал-помалу очухался, я подхватил неучтивого хозяина под мышки, перенёс его в зальную комнату и продолжил искать взаимного понимания.

— Когда до тебя, Володька, дойдёт, что я хочу простой, чисто откровенной, беседы, — говорил я, беря его средний палец и яро загибая в тыльную сторону.

Раздался своеобразный хруст, Вовины глаза наполнились густыми слезами — можно не сомневаться, он испытывал нестерпимо жуткую боль.

— Что тебе от меня нужно? — запричитал непочтительный собеседник. — Я ничего не знаю.

— Странно?.. — усиливая болезненное давление, продолжил я спокойно, как будто ничего и не делал. — Лично у меня крепнет настойчивое предубеждение, что ты пытаешься ввести меня в наивное заблуждение.

— Я же говорю, — извиваясь всем телом, вопил хозяин квартиры, — я не пониманию, что тебе нужно?!

— Да?.. Правда? Я ведь могу ещё и грязными пассатижами ногти срывать да зубы вытаскивать. У тебя пассатижи есть?

— Нет.

— Очень жаль. Что же нам с тобой делать?

— Просто объясни мне, чего тебе надобно? — видимо, Владимир решил начать откровенничать.

— Меня интересует преждевременный уход из жизни Гошика Караваева, случившийся, как что-то подсказывает, без его и Господа Бога прямого согласия.

— В смысле?! — выпучивая недоумённые очи, изумился Володя. — Разве Гоша скончался?

— То есть, я понимаю, ты хочешь уверить, что о безвременной кончине водителя господина Туркаева ты первый раз слышишь — не так ли? Или, может, я ошибаюсь? — ломая захваченный палец, я продолжил пристрастный допрос.

Дико взвыв, Вовочка забрызгал меня солёной влагой и громко запричитал:

— О чём ты говоришь?! Я только в его квартиру зашёл. Мы договорились встретиться посидеть, да и культурненько отдохнуть — немного выпить и закусить.

— Допустим… Зачем ты тогда побежал?

— Увидел незнакомого парня, звонившего в милицейское отделение, и — от греха подальше! — решил быстрее свалить — вот вроде и всё.

«Постпыточное» признание походило на голую правду — после проделанных испытаний вряд ли кому взгрустнётся изворачиваться и дальше? Закрепиться в стопроцентной уверенности мне, к грусти, не удалось, потому что в квартиру вошли двое, мною не приглашённых, приятелей. Заставшие нас за неприятным занятием, посетители решили меня проучить: воздать по заслугам и яростно наказать. Они гляделись одинаковым ростом и обладали жилистыми телами; оба оказались немного навеселе. Предположив, что втроём они доставят мне лишние хлопоты, я кинулся на боевое опережение.

Схватив Вову, сидевшего на полу, руками за голову, я резко выбросил согнутое колено и повторно познакомил с болезненным носовым переломом. Тот моментально лишился сознания. Из полусидевшего положения, распрямляя обе ноги, я ловко отпрыгнул в сторону. Если бы я чутка замешкался, то получил бы увесистую затрещину, направленную в висок. Энергично развернувшись вокруг незримой оси, я хлёстко пнул в непривлекательную физиономию второго врага.

— Вали его! — закричал уже третий.

Он вступил в поединок, схватив деревянный стул. Попытался проверить его на прочность, нацеливаясь точно мне в голову. Конечно, с его поспешным решением я оказался полностью не согласен и выразил активный протест, подныривая под вовсе не лёгкий предмет. В тот же момент, очутившись с нападавшим тупицей на расстоянии вытянутой руки, раскрытой ладонью ударил ярому противнику в открытое горло. Он закашлялся и, «обиженный», безвольно присел. На какое-то время его можно было не опасаться.

— Убью, поганую «суку»! — выкрикнул и второй; он достал из брючного кармана остроконечную «выкидуху», направил в мою сторону узковатое лезвие и грозно продолжил: — Молись, трусливая «тварь»!

— Не могу припомнить ни одной подходящей молитвы — может быть, ты напомнишь? Хотя, нет! Помолись-ка, тупоголовый дружочек, уж лучше сам.

Расстояние промеж нас едва ли превышало полметра — каждая ошибка могла бы стать роковой. Поэтому я, максимально собравшись, отлично сгруппировался, встал в удобную стойку и приготовился к отражению внезапной атаки. Произведя пару «технических» взмахов, осатанелый неприятель произвёл некорректный выпад — хотел поразить меня в область сердца. Пришлось переместиться в левую сторону, чтобы пропустить клинковое остриё помимо себя. Одновременно была захвачена вражеская конечность, прочно сжимавшая убийственный нож. Я довёл её на запястный излом, пока не раздался характерный треск сломавшейся вражьей кости. Обезволенный неприятель застонал от мучительной боли.

Не давая ему опомниться, я схватил вихрастую «бестолковку», энергичным движением потянул её книзу и тем же мигом выбросил навстречу согнутое колено; оно столкнулось с расквашенным носом. Слегка «прихрюкнув», тот моментально обмяк. Я его отпустил, понимая, что неприятностей реальных он вряд ли уже создаст. Переключился опять на третьего. Тот давно отдышался и, чётко определив, кто здесь является главным, молча посиживал в дальнем углу.

Я обследовал внутрикомнатное пространство — в поисках подручных средств связывания. Попутно не упускал «живого» мужчину из виду. Обнаружив незаменимый «скотч», надёжно обработал им новых знакомых — хорошенечко связал и руки, и ноги. В довершение усадил их спиной друг к другу и поплотней привязал. Полюбовался немного искусной работой. Так приятно наблюдать, как агрессивные вояки мирно, как два голубка, безмятежно сидят и наслаждаются глухой тишиной. Я подхватил бесчувственного хозяина, перенёс в соседнюю комнату, поудобнее расположился в обшарпанном кресле и принялся дожидаться его нескорого пробуждения.

Во время ожидания, чтобы исключить появление новых незваных гостей, я заперся изнутри. Моя предусмотрительность, несомненно, остановила бы других посетителей, если бы ещё кому-нибудь взбрело в голову прибыть в «захваченный» адрес.

Часовые стрелки показывали раннюю ночь; я понимал, что потратился на Вовку впустую, но всё же требовалось добросовестно убедиться, основательно допросив бездвижного оппонента. Для ускорения процесса, бесчувственный хозяин облился холодной водой, после чего он стал медленно приходить в себя. Его рука, в месте сломанного пальца, изрядно распухла. Она слегка придавилась правой ногой, давая хорошенько понять, что шутить я больше не собираюсь.

— Так что, Вовочка… ты действительно не знал, что Игорёчка убили? — завёл я «прежнюю песню».

— Говорю же, нет, — всхлипнул Владимир. — Практически каждый вечер мы встречаемся, чтобы выпить вина — то у него на квартире, то у меня.

— Это понятно. Теперь про этих двух «клоунов», что бесцеремонно ввалились в самый неподходящий момент.

— Это наши друзья — Петя и Миша.

— Хорошо, а как они — так вовремя! — у тебя появились?

— Вчера мы договорились встретиться у меня.

— Продолжай.

— Я должен был к половине восьмого заехать за Гошей.

— Интересно?

— Забрать его и вместе с ним приехать ко мне.

— Вот оно что! — понемногу всё прояснялась.

— Ну, а к восьми часам вечера ожидались Миша и Петя.

— Поэтому ты умышленно не запер входную дверь?

— Правильно. Если бы они пришли, а нас ещё не было, то вошли бы вовнутрь и остались преспокойненько нас дожидаться.

— И именно на них ты рассчитывал, — проясняя несложную ситуацию, сделал я детальное заключение, — когда мы ехали на домашний адрес?

— Да, я предполагал, что втроём мы тебя одолеем.

— Надеюсь, теперь-то ты понимаешь, что, возможно, и ошибался? — не отказался я от удовольствия съёрничать.

— Теперь, да… такого крутого парня, как ты, я ещё ни разу не видел.

Всегда приятно слышать учтивую лесть, тем более от поверженного тобою предприимчивого противника, но я оставался здесь совсем не за тем. Все, что нужно, я выяснил (правда, ничуть не приблизился к конечной разгадке), теперь же требовалось благоразумно свалить. Чем заниматься дальше? Перво-наперво отдохнуть да выработать хитроумный план действий на завтра.

По дороге в уютный отель я много поразмышлял, в ходе чего отчётливо понял, что, как и легендарный английский сыщик (когда он оказался в двадцатом веке), я ничуть не поспеваю за развивающимися событиями; они постоянно меня опережают, а я их только фиксирую. Приняв волевое решение: «На следующий день явиться в милицейское управление, раскрыть несостоятельное инкогнито, рассказать, что мне известно о двух последних убийствах, и начать изощряться открыто, прекрасно понимая, что тайная операция, к неудаче, не состоялось.

У меня не вызывало ни скромных сомнений, что Туркаев Олежек причастен к подготавливаемому валютному похищению; а до предполагаемого мероприятия оставалось не больше недели. Чтобы дезорганизовать планируемую аферу, полагалось вывести преступного лидера из общей игры. Неплохо бы его задержать и привязать к неочевидным убийствам Гошика Караваева да Дантеса Карелина. Как он убивал второго, видел я лично, да и тот несомненный факт, что он поучаствовал в судьбе водителя Игорька, не требовал дополнительных убеждений. Российская милиция работать умеет, и я не исключал благоприятной возможности, что Туркаев во обоих убийствах (ну, или хотя бы в одном?) поспешно сознается. Если допустить, что чего-нибудь не срастётся (во что я почти не верил!), то по российским законам всё равно его можно держать сорок восемь часов. Я наивно предположил, что двухдневного времени будет достаточно, чтобы сорвать бандитские планы и не допустить хищения американской валюты. Кроме того, неплохо бы задержать всю его отстойную «шоблу» и немного вправить сильно раздухарившиеся мозги.

С благими намерениями я прибыл в арендованный номер и повалился, не раздеваясь, спать; оно и правильно, время спустилось за глубокую полночь. Во сне я почему-то припомнил прошлую жизнь…