После третьего звонка…

Василий Веденеев, 1985

Это первая повесть из цикла «милицейских рассказов» известных авторов. Написанная более двух десятков лет назад, она и сейчас интересна и актуальна. Здесь нет крови и страшных маньяков, горы трупов и «отмороженных» братков. Все действие происходит в околотеатральных кругах (прообразом стал сверх популярный в то время «Театр на Таганке»). Поэтому даже главный злодей в чем-то симпатичен. Стоит отметить и хороший литературный язык повести. Однако все это не помешало в то время дать отказ в публикации одним из руководителей популярного тогдашнего СМИ, а ныне ярого проповедника всяческих свобод, по причине излишней смелости в суждениях об обстановке в милиции перестроечного периода.

3

Настроение испортилось окончательно. Прежде всего сейчас действительно и без того достаточно дел. Не таких уж простых. Это заявление, кроме того, и вовсе не по линии их от дела. Но, указав Литвина в качестве исполнителя, «Граммофон» отрезал все возможности переправить заявление по назначению.

А еще автомобили… В отделе все знали, что он считает их создание «отрыжкой цивилизации», за которую человечеству еще долго придется расплачиваться.

Нет, не от рождения он стал автофобом. Более того, уже в девятнадцать он лихо носился на отцовском «Москвиче», катая замиравших от его мастерской езды симпатичных и пугливых подружек. Копил на собственные «колеса», подрабатывая на тяжелых, но хорошо оплачиваемых работах. И все бы нормально, не попади он в начале своей службы в отдел розыска ГАИ. Вид разбитых машин и печальные судьбы их хозяев стали постепенно подтачивать убежденность в абсолютной полезности личных «стальных коней». Когда же в аварии погиб его друг, у Георгия окончательно сформировалась новая точка зрения относительно автомобилизации. Перевод из ГАИ на Петровку воспринял как дар судьбы. Всем видам транспорта предпочитал метро. В машину садился только в тех случаях, когда дело не ждало. Нет, он просто не признавал индивидуальные автомобили и все!

Как бросившие курить не признают табака. А когда его слишком сильно донимали всякими шутками, он наставительно говорил: «Один мудрый, — не в пример некоторым, — дед говаривал мне, что бог создал человека для того, чтобы он сам ходил по земле. А машина — это от л у к а в а г о…»

И вот «лукавый» подсунул…

Литвин вошел в комнату, сел за стол, поискал глазами плащ. Кто-то из ребят уже повесил его на крючок за дверью. И за это спасибо.

Прикрываясь рукой, он сладко зевнул, выпил анальгинчику и, собравшись с силами, взглянул еще раз на заявление. Надо было хотя бы составить план действий.

Вверху исписанного листа криво и ехидно усмехалась оранжевая резолюция…