Блуждающая Огневая Группа (БОГ). Метастазы

Василий Головачёв (2024)

Вторая часть романа мэтра российской фантастики, в котором космические спецназовцы России участвуют в бесконечных сражениях в разных измерениях. Системы искусственного интеллекта практически управляют человечеством во многих реалах — копиях нашего мира. Для них война — это игра, а люди — всего лишь пешки на игровой доске. И война, раскинувшая метастазы по всему Мультиверсуму, продолжается. Тарас Лобов, его генетические двойники и их команда не желают быть пешками, а потому поставлены вне закона. Но это не мешает им спасать своих и уничтожать врагов. Уязвимы не только люди. Машину можно перепрограммировать, запустить вирус, выборочно стереть память. Вопрос лишь в том, как переиграть её. Впереди война Лобовых с «бешеной цифрой»!

Москва‑23. Усадьба президента России

11 июля, 11 часов утра

Валерий Егорович Борисов, советник президента по национальной безопасности, допивал кофе в буфете Дома правительства на Карамышевской набережной, когда ему позвонил пресс-секретарь президента Леонид Треер, предстал в фокусе виджет-очков и своим мягким интеллигентным голосом попросил его срочно прибыть в сочинскую резиденцию президента Бочаров Ручей.

Борисов, находившийся в данный момент в Москве, столице Среднерусской агломерации, озадаченно сообщил секретарю о своём местоположении и услышал ответ:

— За вами послан бизнес-джет «Русалочка», ждёт в аэропорту Шереметьево. Прошу вас бросить все дела и прибыть к двум часам дня. Президент хочет видеть вас очно.

— Буду, — пообещал Борисов, размышляя об отсутствии страха у главнокомандующего России, спокойно работающего летом на южной даче, не раз подвергавшейся нападениям беспилотников вооружённых сил Украины.

В сочинской резиденции президента Борисов бывал не раз, поэтому не испытывал особого желания любоваться пейзажем и усадьбой, поддерживаемой в идеальном состоянии, несмотря на продолжающиеся военные действия на Украине.

К стоянке суперджета, официально принадлежащего ЧВК «Бах», его с крыши Дома правительства доставили на президентском вертолёте, и уже через полтора часа самолёт сел в аэропорту Сочи. Там советника у трапа подхватили серьёзные молодые парни в строгих тёмно-синих костюмах, усадили в другой вертолёт — лёгкий «Ансат» — и к половине второго доставили в Бочаров Ручей.

— Примете душ? — предложил ему встретивший на стоянке пресс-секретарь, выглядевший вышколенным камердинером.

Трееру исполнилось пятьдесят, он прошёл хорошую школу службы в ФСБ, был умён, подтянут, спортивен и даже красив, если бы не портившие его «гитлеровские» усики.

— Спасибо, воздержусь, — отказался Валерий Егорович.

— Тогда присоединяйтесь к другим приглашённым, — сказал Треер. — Они в гостевом флигеле.

— Кто, если не секрет?

— Увидите, всего четверо, вместе с вами.

Борисов хотел с иронией пошутить, что для европейской и американской космической разведки это, наверное, не тайна, но сдержался.

Флигель для встреч руководителя страны с журналистами и другими гостями представлял собой одноэтажное строение с большим количеством окон со стёклами в пол, и в нём действительно находились те, кого президент пожелал увидеть не в формате видеоконференции. Всех Борисов знал, а с лысым и длинноносым Иваном Филипповичем Коростылёвым, председателем Совбеза России, даже встречался всего день назад.

Кроме Коростылёва присутствовали также шестидесятилетний заместитель министра обороны генерал Рубеко Степан Сидорович, коротыш с метровой ширины плечами, и глава разведки ФСБ (не путать с ГРУ) полковник Семенихин Дмитрий Алексеевич, самый молодой из приглашённых: ему исполнилось всего тридцать семь лет. Стройностью и спортивным видом он походил на Треера, но в отличие от секретаря, был ярко выраженным блондином и усов не носил.

Обменялись рукопожатиями, поговорили о погоде и прочих важных новостях, и ровно в четырнадцать ноль-ноль Треер пригласил всех в рабочий кабинет президента, расположенный в основном корпусе усадьбы, сверкающем белыми стенами.

Президенту Морозову Георгию Станиславовичу стукнуло шестьдесят пять, но выглядел он старше из-за морщин, избороздивших сухое узкое лицо с глубоко посаженными янтарными глазами. Он полысел, отчего зачёсывал волосы с левого виска на правый, скрывая плешь. В отличие от предыдущего президента Путина, славившегося безукоризненным вкусом и выглядевшего молодо в любом костюме, Морозов галстуки не любил, предпочитая, где можно, обходиться без них. Вот и сейчас он вышел к гостям в серых холщовых штанах свободного кроя и серой льняной рубашке с белым стоячим воротником. Впрочем, день был жарким, температура на улице уже достигла тридцати градусов, и такая летняя одежда была объяснима.

Борисов пожалел, что не снял пиджак, хотя в кабинете было прохладно.

Остальные приглашённые тоже были в костюмах, а Рубеко даже нацепил красный галстук и явно страдал от этого предмета одежды.

Президент поздоровался с каждым за руку, пригласил сесть за круглый дубовый стол в углу кабинета, сел сам, включив компьютер. Плоский лист монитора слева от него стал серебристым, протаял в глубину. Георгий Станиславович посмотрел на него, сказал кому-то:

— Уровень «зэт».

— Включён, — ответил компьютер.

Борисов переглянулся с Семенихиным.

Уровень «зэт» означала многодиапазонную защиту помещения от любых средств разведки.

Президент оглядел собравшихся.

— Понимаю, что отвлекаю вас от дел, но ситуация щекотливая и требует немедленного реагирования. Вас я знаю давно и доверяю безоговорочно. К сожалению, не смогли прилететь Борис Семёнович и Максим Захарович (речь шла о полковнике Утолине, главе военной контрразведки, и министре обороны Мерецкове), но ждать я не могу. Доложите им о нашей встрече. — Морозов изобразил кривую улыбку. — Самое необходимое.

Гости переглянулись, но промолчали.

Президент посмотрел на Семенихина.

— Прошу, Дмитрий Алексеевич.

Полковник подал ему карандашик флешки.

— Здесь весь материал.

Президент взял карандашик, вставил в гнездо на столе, глянул на развернувшийся в экране текст.

— Потом каждый почитает отдельно. Объясните своими словами.

— Речь идёт о недавнем инциденте с «Коалицией», — начал Семенихин басовито. — Самоходка в течение почти двух недель маневрировала в тылу наших позиций и кошмарила противника в его глубоком тылу, нанеся больше сорока ударов по инфраструктуре незалежной. Уничтожено по крайней мере двадцать объектов, по которым до этого мы не стреляли в силу… э-э… — Дмитрий Алексеевич посмотрел на президента, — разного рода обстоятельств.

— Говорите уж прямо, — буркнул Рубеко, вытирая платком пот на лбу. — В силу договоренностей с нашим миллиардерским лобби. Сотни наших бизнесменов, — это слово Рубеко выговорил как ругательство, — имеют приобретённые на Украине производства и территории.

Семенихин снова выжидающе посмотрел на президента.

— Да, к сожалению, — проговорил Морозов, — это тот центр силы, который мы обойти не можем, не рискуя потерять сотни миллиардов.

После его слов наступила пауза, и Борисов заметил, как сжались кулаки у заместителя министра. Рубеко всегда отстаивал принцип: страна сильна ровно настолько, насколько позволяют её правители, — и не боялся высказывать своё мнение, критикуя правительство, а иногда и президента. Но тот терпел.

— Короче, — проговорил Семенихин, не дождавшись продолжения, — эпопея самоходки, прозванной «Бесогоном», закончилась, однако наши денежные ребятки во главе с Мордобьёвым не успокоились, требуя найти виновных в потере гигантских средств и во всеуслышание наказать. Насколько я знаю, сам Мордобьёв посылал группу своего спецназа, чтобы ликвидировать группу, но не добился успеха. Охрана самоходки отбила атаку.

Президент нехотя кивнул.

— Самойлов мне докладывал. И у меня действительно побывала делегация бизнесменов… но продолжайте, Дмитрий Алексеевич.

— Самоходка нашлась. Её экипаж уцелел, был допрошен, и выяснилось, что он получал приказы стрелять по целям, координаты которых ему передавали от имени командующего некие командиры. Кто именно — танкисты не знают. Командующий божится, что ни сном ни духом не ведает, что кто-то от его имени приказывал «Бесогону» работать по тылам ВСУ с такой эффективностью.

— Ему можно верить? — хмыкнул Рубеко.

— А на этот вопрос должны ответить вы, — огрызнулся Семенихин. — Назначали командующего вы с Максимом Захаровичем.

— Назначал я, — сказал президент, — с подачи министра. Но я ему верю.

— В общем, мы в тупике, — развёл руками Семенихин. — Охранники «Бесогона», бойцы ЧВК «Бах», исчезли как по мановению волшебной палочки, и допросить их не удалось. Возможно, они действительно погибли, как сообщил Самойлов, после огневого удара «вертушки» по заброшенной шахте, где пряталась команда Тараса Лобова.

— По моим данным, с ними вместе исчезла Снежана Иваненко, майор разведки, сестра полковника Шелеста, — добавил Коростылёв. — Он руководил в штабе главного разведуправления разработкой специальных операций и курировал ЧВК. Может быть, он что-то знает?

Президент посмотрел на Борисова.

— Что скажете, Валерий Егорович? Вы знаете Шелеста?

Советник помолчал.

— Шелест — человек РОКа, — проворчал Рубеко.

— Ну и что из этого следует? — вскинул брови президент.

В его глазах появился отблеск неуверенности, и Борисов понял главу государства. В последнее время его упрекали и недоброжелатели, и друзья, что не содействовало улучшению настроения. Враги из лагеря либералов правительства и олигархов пытались торпедировать все усилия президента, направленные на укрепление России. Друзья не раз предлагали ему сменить руководство финансового блока и Центробанка (до сих пор подчинявшееся указкам Международного валютного фонда и «вашингтонского кагала») за рост инфляции, обвал рубля и отток капиталов за границу. Но воз и ныне был там, на другом берегу океана мировой экономики. Стране не давали развиваться! Президент же боялся делать резкие шаги, получив за год правления прозвище «человек шаг вперёд, два шага назад».

— Если Шелест и причастен к этому делу, мы никогда об этом не узнаем, — вместо советника ответил на вопрос президента замминистра.

Морозов продолжал вопросительно смотреть на Борисова, и Валерий Егорович вынужден был сказать правду:

— Полковник Шелест действительно связан с Корпусом, но это не значит, что он действует по его указке. Олег Иванович на деле доказал свою преданность Отчизне и состоятельность как прекрасный тактик и стратег. За ним множество блестяще проведённых операций за линией фронта. Если позволите, я поговорю с ним и узнаю всё, что знает он.

— Думаете, он признается?

— Это человек чести.

Президент опустил глаза, уходя мыслями в себя.

— В конце концов можно не заострять внимания на этом инциденте, — сказал Семенихин рассудительно. — История с самоходкой ещё не конец света. Всё закончилось благополучно, блуждающая огневая группа ликвидирована, кстати, её аббревиатура БОГ прижилась. Можно ставить точку.

— Оптимист, — проворчал Рубеко. — Надо же знать, кто отдавал приказы этому, гм, «Бесогону». Не то снова получим «Бесогон», но уже похлеще. Что, если кто-нибудь уведёт «Искандер» или комплекс с «Кинжалом»? Да и ударит по Киеву?

— Лишь бы не по Кремлю, — неожиданно рассмеялся Коростылёв. — Удивляюсь, что самоходка не сделала этого, то есть не грохнула бункер Зеленского.

— Не успела, наверное, — пошутил Семенихин.

— Вот тогда и наступил бы конец света! — сердито отрезал Рубеко.

— Почему?

— Потому что пиндосы точно полезли бы напрямую, либо науськали бы поляков!

— Напрямую вряд ли, — сказал Коростылёв. — Они трусы, несмотря на их животную ненависть ко всему русскому.

Президент очнулся:

— Как говорил Шопенгауэр, каждый принимает конец своего кругозора за конец света. К сожалению, ненавидеть русских стало обыденностью не только украинцев, но и всего Запада. Встал утром, плотно позавтракал, поцеловал детей и поехал убивать русских, радуясь жизни. Валерий Егорович, поговорите с Шелестом сегодня же и доложите о результате.

— Непременно, — пообещал Борисов.

Морозов осмотрел сумрачные лица помощников.

— Я так и не понял, вы действительно хотите найти виновных в несанкционированных ударах по территории Украины или умело саботируете расследование?

Сидящие за столом обменялись косыми взглядами.

— Я рад, что инцидент имел место, — признался прямой, как оглобля, заместитель министра обороны. — Он заставил врага испытать настоящий страх и вселить в души наших бойцов надежду на справедливое возмездие. Как нацистам, так и кукловодам, и нашим предателям на всех уровнях, которых вы хорошо знаете.

Вопреки ожиданиям Борисова, президент не обиделся.

— Если бы всё было так просто, Степан Сидорович. Ситуация намного сложней, чем вам кажется. Мы обязаны разобраться в этом деле досконально, чтобы не получить в финале войну с НАТО.

— Мы и так воюем с НАТО.

— Вы знаете, о какой войне идёт речь. Я говорил с вашим шефом, Дмитрий Алексеевич, — Морозов перевёл взгляд на Семенихина, — он обещал принять все необходимые меры для поиска командиров самоходки.

— Этим я и занимаюсь, — кивнул начальник разведки.

— Только ради бога без жертв! — пробурчал Рубеко. — Виновных надо именно взять живыми, чтобы разобраться в нюансах, а не мёртвыми.

— Разумеется, Степан Сидорович.

— Как вы думаете, Валерий Егорович, если я сам побеседую с руководителями РОКа, без посредников, мне скажут правду?

— Без посредников — это хорошо, — усмехнулся Рубеко. — В вашем окружении немало людей с… э-э… иным мировоззрением.

— Разрешите сначала сделать это мне, — повторил просьбу Борисов.

Президент прищурился, изучая лицо советника, нехотя кивнул.

— Хорошо, попробуйте. Но Степан Сидорович прав, всех причастных к этому конфликту с «Бесогоном» лиц ни в коем случае не ликвидировать! Это приказ! За невыполнение всех ждёт если не трибунал, то судебное преследование! Обещаю!

Борисов с любопытством вгляделся в ставшее гранитно-твёрдым лицо Морозова. Таким он видел его редко, и настроенность главы страны на справедливое решение проблемы порадовало.