Чужая кровь

Василий Горъ, 2008

Верные друзья, сила, скорость и смертоносные клинки за плечами могут помочь почти всегда. Но испытание, предсказанное в очередном Пророчестве, невозможно пройти, устилая землю трупами врагов, гораздо опаснее человека. Над очередным миром Веера нависла опасность, от которой невозможно отмахнуться ни мечом, ни автоматом. И для того чтобы с честью выйти из этого испытания, Ольгерду Коррину придется перешагнуть через себя и сделать невозможное…

Глава 6

Бруг Наир по кличке Нос

Первые пятьдесят бойцов Братства прибыли из Гошшара за два дня до оговоренного с Оманом Лади срока. И уже на следующий день по одному—два человека прошли Восточные ворота, изображая торговцев, возвращающихся от родственников горожан или ищущих работу ремесленников.

К огромному облегчению Наира, среди всей этой толпы не было ни одного человека с клеймом на лице или на правом предплечье — провести таких мимо бдительной стражи было практически невозможно, а ждать момента, когда в караул заступит единственный прикормленный солдат во всей столице — слишком долго. Еще одним поводом для радости оказался тот факт, что, против обыкновения, гошшарцы вели себя тише воды и ниже травы. Не пили, не курили зелень и не приставали ко всем встречным женщинам. То есть выполняли обещание, данное ему Оманом Лади перед отъездом.

Вообще посмотреть на эти колоритные фигуры было довольно интересно — почти все Братья обладали фигурами профессиональных борцов или молотобойцев. Не знай Бруг, что по каждому из них плачет Мурзуфская тюрьма, он бы даже подумал, что это — солдаты. Ведь отличить тех же мечников, прибывших с ними вместе, от обычных домушников или карманников, не зная кто есть кто, он бы не смог. Кроме, разве что, бывших Одержимых — эти отличались большей гибкостью, меньшим весом и какой-то завораживающей плавностью движений.

Трое суток, потребовавшихся для того, чтобы доставить в город оружие, эти двое просто не находили себе места. С утра до вечера слоняясь по дворику выделенного им для проживания дома в квартале Ремесленников. Периодически навещая этих, непонятно как прирученных Оманом зверей, Бруг каждый раз ловил себя на мысли, что будь в его Братстве такие бойцы, он бы не ограничился теми объедками с огромного пирога ночной жизни Милхина, которыми наравне со всеми довольствовался с момента подавления Мыслителем Второй Вольницы. А заставил бы короля считаться с ним, некоронованным главой ночной столицы Империи…

Через четыре дня после прибытия первой партии, опоздав на два дня, появились и остальные обещанные Оманом братья. Еще двести два человека. Как оказалось, задержались не по своей вине — на тропу, обходящую Шорнисский перевал, сошла лавина, и для того чтобы расчистить путь, потребовалось здорово потрудиться. Оман Лади, прибывший вместе с ними, попросив прощения за задержку, встревоженно поинтересовался, не вызовет ли это каких-нибудь проблем с проникновением в город.

Наир, пожав плечами, отрицательно покачал головой — все необходимое для маскировки такой массы людей уже дожидалось в заброшенной таверне в пяти минутах езды от основного тракта, а, учитывая тот факт, что от людей Биззи Омионского до сих пор не было ни слуху ни духу, всего запасенного должно было хватить и на десяток лишних бойцов короля Ночного Братства Гошшара.

— У меня есть хорошие новости, уважаемый! — глядя, как его люди небольшими группами растворяются в лесу, весело улыбнулся Оман. — Приложив определенные усилия, я смог привести к вам больше специалистов, чем обещал…

— Я заметил! — усмехнулся Бруг.

— Больше — не в смысле количества… — хохотнул Отмычка. — Арбалетчиков — два десятка, а вот мечников — сорок два человека. Плохо, что Одержимых только двое… Но, как вы понимаете, убедить работать на себя эту категорию солдат очень и очень сложно…

— Угу… — вспомнив тягучие движения тех двоих, что дожидались своего часа в городе, буркнул Нос. — Я вообще не понимаю, как вам это удалось…

— Это стоило мне очень дорого… — выделив слово «очень», ответил ему Лади. — Я и сам не всегда верю, что могу ими управлять. Откровенно говоря, они практически не управляемы. Выполняют поставленную задачу от и до, никогда не допуская вариантов исполнения или толкования. Иногда это бывает на пользу, иногда — во вред. Их невозможно заставить убирать оплаченную клиентом цель, если могут пострадать женщины и дети или сама цель — женщина. Зато, если они подписываются на дело — оно может считаться выполненным еще до начала.

— Да, я слышал об этих их дурацких правилах. Никогда не понимал логики, но, видимо, считаться с этим придется… — кивнул Бруг и, удостоверившись, что последний Брат покинул поляну, пригласил Отвертку в карету: — Поехали… Их переправят в Милхин без нашего участия… А мы пока поужинаем и подумаем, как и когда надо начинать…

Тяжелее всего оказалось пережить последние сутки перед Большим Исходом: все задействованные в будущем деле Братья уже сидели по заранее подготовленным схронам, получив необходимые указания и оружие. Старшие групп, зазубрив последовательность действий, метались по городу, контролируя поведение вверенных им отрядов и стараясь не допустить среди них пьянства и курения зелени. Сам Нос, коротающий время в компании главы Гошшарского братства, практически не отрывал взгляда от окна, дергаясь при появлении каждого патруля. Однако успокоить нервы при помощи вина не получалось — Оман Лади, высказав мнение, что спиртное может здорово навредить Делу, ограничивался обычной водой и фруктами, а падать в его глазах Бругу отчего-то не хотелось…

…Черепашка, попрошайка, работающий на площади Большого Исхода уже лет двадцать и для каждого коренного горожанина давно превратившийся в ее неотъемлемую часть приковылял в особняк Бруга ближе к концу часа серого петуха и срывающимся голосом сообщил:

— Над плитой Возмездия появились какие-то огоньки!

— Когда? — чувствуя, как по его спине потек холодный пот, спросил Наир.

— Где-то час назад… Только вот выбраться с площади сразу мне не удалось — там сейчас половина городской стражи, какие-то типы в серых мантиях и, как мне показалось, даже сам начальник городской стражи.

— Начинается… — усмехнулся Отвертка. — Клеть уже собирают?

— Ага… Солдаты таскают решетки, счищают с них ржавчину, матерятся, получают зуботычины… — подобострастно хихикнул Черепашка.

— А что матерятся-то? — не понял Лади.

— Так решетки-то тяжелые. Таскать неудобно. Как на ногу кому уронят, так орут, как оглашенные. Офицерье орет на десятников, те — сразу в зубы… Весело… Светло как днем. Факелов натащили — жуть…

— Пройтись, что ли, посмотреть? — с сомнением в голосе пробормотал Оман.

— Лучше не стоит… — еле слышно возразил ему попрошайка. — Меня и то еле выпустили. А знает каждая собака… Думаю, к моменту начала Исхода там будут только дворяне и начальники ремесленных цехов, известные всему городу торговцы и офицеры, не занятые по службе…

— Что я и говорил… — пожал плечами Нос. — Муха не пролетит. Вся стража там, наверное…

— Отлично… — плотоядно ухмыльнулся Отвертка. — На это мы, собственно, и рассчитывали… Ладно, Черепашка, беги на пост… Как начнут впускать на площадь людей — дуй сюда со всех ног…

— Сделаю все, как надо, господин… — поклонившись до самого пола, попрошайка задом добрался до двери и, открыв ее худым, обтянутым жуткими лохмотьями задом, выскочил в коридор.

— Осталось ждать каких-то пару часов… — задумчиво поглядев в окно, пробормотал Оман. — Пожалуй, пора будить наших орлов…

— Вы думаете, что кто-то сейчас может спать? — удивленно посмотрев на собеседника, не удержался, чтобы не спросить, Нос.

— Большинство бывших солдат наверняка спит… — не отрываясь от созерцания ночного неба, буркнул Отвертка. — Ладно, подождем до часа Туманного поветрия… И там начнем их будить. Вряд ли Исход начнется ночью.

— Ну, за всю историю такое случалось всего один раз… — вспомнив рассказы Доходяги Эгга, хмыкнул Бруг. — Только сколько лет назад, я не помню…

…К часу последней звезды Наир еле скрывал бьющую его нервную дрожь. Периодически вытирая потеющие ладони о свешивающуюся со стола скатерть, он все чаще прикладывался к кувшину с холодной водой, каждый раз удивленно понимая, что внутри не вино. Наконец, когда, казалось, он был готов плюнуть на мнение гостя и потребовать себе вина, в комнату ввалился мокрый, как мышь, Черепашка:

— Людей начали впускать… Начальник стражи сказал, что Исход начнется в течение получаса…

— Сказал тебе? Лично? — хохотнул пребывающий в отличном расположении духа Отвертка.

— Нет… — усмехнулся попрошайка, стараясь перевести дух. — Но я услышал… А еще говорят, что в Черном Остроге вот-вот разбудят заключенных…

— О, вот это действительно важно! — нахмурился Оман и, врезав кулаком по стене, рявкнул:

— Эй, вы! Как вас там! Бегом к Забытой колокольне! Факелы должны гореть через пять минут! Ладно, уважаемый… — повернувшись к Бругу, улыбнулся Отвертка. — Надо выйти во двор. Из этого окна колокольни не видно…

…Гонец от Арсенала прибыл через двадцать минут. Но и без его появления стало ясно, что в городе происходит что-то странное — мимо ворот особняка в сторону Южных ворот практически бегом пронеслась Серая сотня городской стражи. Лязг оружия и доспехов насмерть перепугал пытающиеся добраться до площади Большого Исхода толпы горожан, заставив вжиматься в каменные стены и освобождать проезжую часть.

Выслушав доклад двенадцатилетнего сорванца, Бруг постарался сдержать довольную улыбку — пять десятков Братьев, умудрившись сломить сопротивление двенадцати караульных гвардейцев, вовсю хозяйничали в Арсенале, не забыв опустить решетку и заложить засовом тяжелые, никогда не запирающиеся ворота, ведущие во внутренний двор.

— Они даже гонца послать не успели! — востор — женно тараторил мальчишка. — Мы выскочили из разбитой телеги в момент, когда в калитку выходила смена для патруля. Закрыть ее они не успели… Я подавал арбалеты… А люди господина Отвертки стреляли так, что семеро гвардейцев умерли, не успев обнажить оружие! Если бы не приказ бежать с докладом, то я бы уже бегал с настоящим мечом! — расстроенно закончил рассказ малолетний оболтус, и, закусив губу, нетерпеливо посмотрел на задумчиво глядящего на Отвертку Бруга.

— Что мне сейчас делать, а? — не дождавшись приказания, спросил он через минуту.

— Можешь бежать обратно и подсказывать тем, кто внутри, что пытается предпринять стража… — буркнул Лади. — И не мешай Бругу думать. Думаешь, легко принимать такие важные решения?

— Нет! Ужас, как тяжело, наверное… — востор — женно посмотрев на Носа, закивал мальчишка и выскочил прямо в окно…

Спустившись на улицу, Лади практически сразу послал к колокольне следующего посыльного — по его мнению, пора было атаковать Казначейство. И когда на верхушке полуразрушенного здания заполыхал второй факел, Бруг окончательно понял, что все происходящее — не сон.

Увидеть, как к наполовину захваченному зданию спешат гвардейцы императора, из его особняка было невозможно, но благодаря продуманной системе оповещения новости с обоих мест сражений Отвертка и Нос получали без особых задержек. Бруг постепенно входил во вкус: если бой на стенах Арсенала, куда все-таки смогла забраться Серая сотня, интересовал его не особенно, то процесс передачи забитых золотом мешочков через южную стену Казначейства заставлял трепетать от предвкушения самого большого в его жизни куша.

— Пора! — голос Лади, посылающего к колокольне только что вернувшегося оттуда «поджигателя», вырвал его из сладкого, заполненного мечтами о жизни где-нибудь вдали от Империи забытья. И заставил вспомнить, что впереди — большая часть плана.

— Ага… — пробурчал Нос и вслед за Лади и его Одержимыми вышел на улицу.

Чем ближе они подходили к площади Большого Исхода, тем тяжелее становилось двигаться вперед: желающих посмотреть на такое редкое событие в столице было предостаточно. В направлении Дворца Правосудия ехали кареты, всадники, шли или бежали по-разному одетые люди. В какой-то момент Бруг даже попытался представить себе, как на такой маленькой площади сможет поместиться такая куча желающих, и не смог — по его прикидкам, львиная доля должна была остаться на прилегающих улицах…

Если бы не Одержимые, то пробиться к оцеплению они смогли бы вряд ли — давка перед ним была совершенно безумная. Кое-как растолкав возбужденно гомонящую толпу, воины пропихнули Носа и Отвертку к узкому, перегороженному решеткой проходу и, дождавшись, пока предъявившие поддельные сословные грамоты главы Братства пройдут внутрь охраняемой территории, растворились в толпе…

— Они что, не пойдут с нами? — удивленно проводив взглядом затылок одного из воинов, поинтересовался Нос.

— Подойдут позже… — хохотнул Отвертка. — Я подумал, что привлекать лишнее внимание к своим персонам будет довольно рискованно. Так что приказал им пройти оцепление чуть позже. И по одному.

— Наверное, правильно…

— Угу, мне тоже так показалось. Так, где тут наши места? Я у вас тут не ориентируюсь…

Встав на цыпочки, Наир вытянул шею и осмотрелся:

— Наверное, нам туда…

— Веди, уважаемый… Я пойду следом…

…Сияние над Плитой Возмездия появилось внезапно. И над площадью воцарилась мертвая тишина. А мгновением позже толпа взревела от боли и восторга — черная вспышка над камнем ослепила практически всех, а предвкушение Большого Исхода заставило орать от предвкушения даже благообразных матерей семейств и давно потерявших счет прожитым годам стариков.

Утерев выступившие на глазах слезы, Бруг пригляделся к строю стоящих внутри огороженного решетками круга заключенных и внезапно вздрогнул: Доходяга Эгг собственной персоной мрачно поглядывал на окружающий решетки строй солдат и что-то говорил стоящему рядом молодому парню.

— Доходяга! Вон, там!!! — ткнув в плечо стоящего рядом Отвертку, прошептал Нос. — Надо же, не боится…

— Он всегда отличался железными нервами… — посмотрев через головы возбужденно гомонящих зрителей, буркнул Оман. — Потому и стал тем, кем стал…

— Да… он был лучшим главой Братства империи — ничуть не покривив душой, признался Бруг. — Я по сравнению с ним — мальчишка…

Лади удивленно посмотрел на Наира и… промолчал.

— Дамы и господа! — гулкий голос герольда, раздавшийся со стороны Дворца Правосудия, заставил толпу замолкнуть и прислушаться. — Двадцать семь лет мы ждали этого часа! Двадцать семь лет верили, что однажды утром на площади Большого Исхода дрогнет Ткань Мира, и все то отребье, которое отравляло жизнь вам, вашим родным и близким, наконец, канет в черное пламя небытия. Мало кто из собравшихся здесь помнит, как открывался Глаз Правосудия в прошлый раз: два срока Ожидания — слишком много для обычного человека…

Слушая речь, Бруг мрачно размышлял о том, что за этой решеткой мог бы оказаться и сам. И тогда никто из Братства не пошевелил бы и пальцем для того, чтобы вытащить его оттуда. Да, он был не такой, как Доходяга. Но четыре года, которые он правил Братством империи, оказались не самыми плохими в его истории — доходы были стабильными, в облавы попадало не так много братьев, а успокоившиеся после поимки Эгга власти обращали не особенно много внимания на деятельность столичного и провинциальных филиалов. И вот такая несправедливость…

Вдруг снова полыхнуло черным, и Бруг чуть не закричал от боли в глазах. Практически сразу же зарокотали барабаны и заорал глашатай.

Однако разобрать смысл сказанных им слов не удалось — над площадью раздался истошный визг:

— Я не хочу!!! Выпустите меня отсюда!!! Ну, пожалуйста, люди добрые! Я виноват! Но я раскаялся!!! Простите!!!

Через несколько мгновений за решеткой билось в истерике человек двадцать, если не больше. Но разобрать, что именно они орут, не получалось — хохот, свист и язвительные возгласы, доносящиеся из толпы, заглушали даже самые истеричные вопли…

— И-иии… Р-раз! — Команда какого-то офицера заставила пикинеров опустить оружие горизонтально и нацелить его на жмущихся к стенкам загона обреченных.

— И-иии… Два!! — Уткнувшиеся в тела бедняг острия подтолкнули их к Плите.

— И-иии… Три!!! — Пики отодвинулись назад, и, разогнанные руками своих хозяев, устремились к своим жертвам…

— Отвертка!!! Где наши люди? — удивленно повернувшись к стоящему рядом соратнику по Большому Делу, спросил Бруг и, вытянув вверх руку с зажатым в ней обрывком красной тряпки, несколько раз махнул ею из стороны в сторону. — О Митра! Доходяга идет в Сияние!!!

— А ты идешь вдогонку… — холодная ухмылка Омана Лади заставила Наира дернуться в сторону, но было уже поздно — холод, возникший где-то под сердцем, вдруг ринулся по слабеющему телу и лишил его возможности заорать…

— За что? — прохрипел Нос, чувствуя, как такие же холодные сосульки одна за другой возникают где-то в спине и в боку, и начал медленно клониться к мостовой…

— Присмотрите за ним… — бросил Оман кому-то, стоящему сзади Бруга и, даже не оглянувшись на то, что происходит на Плите Возмездия, спокойно растворился в толпе…