Человечек

Вероника Киреева, 2015

Маленькие истории из жизни. Наивные, смешные, трогательные… Чтобы плакать, чтобы смеяться. Чтобы еще раз пережить, вспомнить, почувствовать.

Мужья двоюродных сестер

Не могу привыкнуть к тому, что я женат. Да я вообще забываю! Щас думаю, домой приду, картошки нажарю, телевизор посмотрю…. Прихожу, а уже макароны сварены!

И что мне теперь, давиться ими сидеть? В ванную хочу зайти, а там уже кто-то сидит. И что мне, ждать теперь два часа, немытым ходить? Так я на диван хочу прилечь, а на нем уже лежат. Отдыхают. И кто бы это мог быть? А это родственники Галины из Нижневартовска приехали. Дома-то им не лежится!

И что мне, телевизор теперь не посмотреть, не узнать чем все закончилось? Да я устал от такой жизни! Это ж никуда ни зайти, ни выйти. То кто-то переодевается, то вдруг из туалета выходит. То с утра в дверь звонит! Галя на вокзал бежит посередь ночи поезда встречать, а к нам племянники едут со всех городов и им всем надо поступать в музыкальное училище.

Они все на трубах играют, на тромбонах, хотят и дальше учиться!

— Галя, — говорю я, — есть же общежития для студентов, пусть они там и живут вместе с другими музыкантами, репетируют.…

— Ты что? — пугается Галя. — Ты разве не знаешь, чем они там занимаются? Да они сразу курить научаться, выпивать, еще и жениться придется на какой-нибудь пианисточке!

— А у нас, — говорю, — они не научаться! — а меня злоба разбирает, почему?

Почему я не узнал, что у Гали столько родственников и им негде остановиться?

И как мне высыпаться, если всю ночь беготня? Одни уезжают, другие приезжают. Галя не знает, куда их положить, постелила им на пол мой единственный полушубок из овчины! Собрала все покрывала, все польта, украла у меня одеяло! Я лежу, мерзну под ее шалями, мне не уснуть!

Я не знал, что такое бывает! Да я бы не женился никогда! Так они полночи смеются, вспоминают, как было, приветы передают, и им хочется знать, как живет Галя? Была ли она в музее? А может, она несчастна и ей в таком случае, нужно сесть вместе со всеми на поезд и уехать в Чингильтуй, откуда она и приехала.

Я уже думаю, может мне у товарищей ночевать? А у них тоже самое! Тоже люди и всем нужны одеяла. А где нам их взять? Для чего мы женились вообще?

— Галя, — говорю я, — ну сколько можно? Мне не помыться, не пожрать после работы! Я жду, когда твои родственники чаю напьются, наконец, и выйдут из кухни!

А она сразу в слезы.

— Ты, — говорит, — Валера бессердечный человек! Они же тоже устали и проголодались.

Я не устал! Да я на ногах не стою, а тут народ кругом! И все улыбаются, а мне разве приятно? Да я жду не дожду, когда они на поезд пойдут, на часы без конца смотрю, а они не торопятся! Лежат, телевизор смотрят. У нас говорят, вещи еще не высохли, надо было на завтра билеты брать.

А у меня вообще настроения нет! Я на кухню попал с большим трудом, залез в холодильник, а там вчерашние макароны, деревенское молоко и две курицы прямо в перьях! Тут вдруг снова звонок в дверь, а мне уже страшно! Вот жизнь! Никогда не думал, что буду бояться.

Тут слышу, все оживились, стали смеяться, вопросы разные задавать. Выхожу в коридор, и вижу, как два бородатых мужика обнимаются с Галей.

— Это мужья, — радостно говорит Галя, — моих двоюродных сестер, они у нас переночуют, и завтра поедут в Петропавловск — Камчатский. Вы проходите, проходите, — приглашает их Галя, — у меня как раз завтра выходной, можем пойти в краеведческий музей. Валера, что ты стоишь? — тут она, наконец, посмотрела на меня.

— Здрасьте, — говорю я, а мне вообще непонятно почему у Гали выходной вдруг в четверг.

— Ну, здравствуй! — говорят эти бородатые люди, и обнимают меня со всей силы.

И тут все засмеялись, стали говорить, какой я прекрасный человек и как же Гале повезло с мужем. А я думаю, они щас в ванной намываться начнут, потом спать улягутся на моем полушубке, а завтра с утра я уйду, и они втроем будут шататься по музеям?

И зачем я женился вообще? У меня как не было жены, так и нет! Зато полный дом незнакомых людей! Галя ночами не спит, то встречает, то провожает. Стелет на пол мою одежду, я голодный, пью стоя чай и при этом держу в руках одеяло!

Неужели нельзя сразу же сесть на другой поезд и уехать? Почему надо задержаться на трое суток? Зачем? Да я домой идти не хочу, уже не знаю, куда мне податься? Где найти свободный диван и телевизор?

— Галя, — пытаюсь сказать я, — у нас не гостиница!

А она сразу в слезы.

— Ты, — говорит, — Валера бессердечный черствый человек. Где они, по-твоему, должны ночевать?

И что мне ответить? Сказать, что им хватить туда-сюда ездить, пусть дома сидят? Так эти мужики даже мыться не стали, выпили два литра молока и сразу же улеглись на мою шубу! Мне даже с Галей не обняться, не продолжить свой род. Так, а мы не одни! И причем уже давно. И зачем я женился вообще? Слушать этот храп?

— Галя, — говорю я, — я не могу больше так жить!

— Я не знала, что они так храпят, — расстраивается Галя. — Может, нам на балконе сегодня спать?

— Быть может, мы уйдем? — говорю я. — А к кому? Ты уверена, что эти двое мужья твоих двоюродных сестер?

— Ну конечно, — удивляется Галя. — Я тебе даже фотографии сейчас покажу.

Достала Галя альбом, я смотрю на фотографии, а там ее сестры, деревенские шаньги сидят возле бани и рядом с ними стоят ихние мужики. Стал я приглядываться к ним, и вдруг вижу, что это совсем другие люди! Ну, никакого сходства!

— Галя! — шепотом говорю я. — Посмотри, у этих рожи совершенно другие, это не мужья вовсе! — а мне уже страшно.

Кто же это лежит на нашем полу?

— Дай-ка сюда, — Галя забрала у меня альбом и стала рассматривать фотографии. — Вот это Виталик, муж Анжелки, а вот это Толик, муж Наташи… только они здесь молодые.… Я их раз всего-то и видела, когда на свадьбе была. Так конечно, им тут всего по двадцать пять, а сейчас им все тридцать!

— Да что я не вижу что ли? — говорю я, изо всех сил разглядывая фотографию. — Это вообще другие люди, Галя! — и тут вдруг меня осенило. — Это твой бывший любовник со своим родным братом, да?

— Да ты что, Валера? — удивляется Галя.

— А что? — говорю я. — Соскучился, захотел увидеть, а тут я! И что делать? Не сказать ли, что мы мужья двоюродных сестер? А ночью я усну, ты к нему придешь на мою овчинную шубу, и будешь лежать в обнимку! А завтра вы вместе будете ходить по музеям, вспоминать свою любовь!

— Валера, — пытается остановить меня Галя.

— Ты и выходной специально взяла, — говорю я, — с мужем-то с родным неинтересно гулять, а с бывшим ухажером, пожалуйста!

— Да это мужья моих сестер, — говорит Галя, краснея от волнения, — просто у них бороды выросли, а тут они без бород. Неужели ты не видишь?

— Я все вижу, — говорю я, — все! И как ты обнималась с ним в коридоре, и как вы смотрели друг на друга! И как я сразу-то не догадался! — я стукнул себя по лбу. — Так, наверное, у нас все твои женихи уже переночевали, а я думаю, откуда у тебя столько родственников?

— Валера, — пытается успокоить меня Галя, — ну что ты несешь? Давай возьмем их паспорта и посмотрим, должна же быть там запись о браке, — она соскочила и стала рыться в их сумках. — Вот, кажется, нашла, — она принесла оба паспорта и стала их листать. — Макаренко Вячеслав Николаевич, Игнатенко Константин Эдуардович…

— Дай-ка сюда, — я выхватил оба паспорта и стал смотреть запись гражданского состояния. — Так, один женат на Волошиной Зинаиде Аркадьевне, другой разведен с Артемьевой Ольгой Петровной.… И кто эти люди? — я посмотрел на Галю.

— Ну, они так похожи на мужей моих двоюродных сестер, — говорит она. — А может, они братья мужей моих двоюродных сестер? Фамилии-то у них одинаковые….

— Это еще не хватало! — а мне вообще непонятно кто лежит в моем доме, да еще на моем полушубке!

— Валерочка, — говорит Галя, — ну даже если они и братья, пусть поспят с дороги…

— Галя! — у меня слов нет! — А что они сразу-то не могли позвонить, сказать, что мы братья мужей двоюродных сестер? Мы даже не знаем кто у нас в доме! По паспортам узнаем!

— В любом случае, они наши родственники, — утешает меня Галя.

— Да? — а у меня аж дыхание перехватило. — А что если завтра сестры мужей твоих двоюродных сестер к нам заявятся?

— Ну, они тоже наши родственницы, — как ни в чем не бывало, говорит Галя.

— Хватит! — а у меня уже сердце закололо. — Больше чтобы я ни одного твоего родственника здесь не видел!

— Ты бессердечный черствый человек, — обвиняет меня Галя.

— Да! — чуть ли не выкрикиваю я. — Я бессердечный, черствый человек! Чтобы завтра тут никого не было!

А меня трясет и колотит! Устроили в моем доме общежитие! Пошел я к товарищу ночевать, на следующий день прихожу домой, дома никого! Это ж, какая благодать! А я давно не был дома один. Да я тут же в ванную залез, потом лег на диван, включил телевизор. И никто не мельтешит, не маячит.

Да я поверить не могу, что у нас, наконец, тишина и покой! Никаких чемоданов в прихожей, никаких людей, сидящих на кухне! И одеяло мое на месте и полушубок висит в шкафу. Да я такой радости давно не испытывал. Только Гали где-то нету. Так, наверное, по музеям шатается, показывает красоту нашего города.

Тут вдруг смотрю, записка на столе. «Валера, я поехала в Чингильтуй. Мы не можем быть вместе. Галя».

Ну и прекрасно! Мне хоть макаронами не сидеть не давиться!