Подарок для шейха

Вероника Франко (2024)

Меня похитили и подарили шейху аль-Хасану. Отправляясь в научную экспедицию в далёкую восточную страну, разве могла я представить, что окажусь в неволе? Разумеется, нет. А теперь моя жизнь полностью зависит от властного, богатого и очень притягательного мужчины, который не торопится даровать мне свободу. — Кто Вы? И зачем меня сюда привезли? — тихо спрашиваю. — Я Карим ибн Малик аль-Хасан, шейх Эмара. А привезли тебя сюда в качестве подарка. Для меня. Это же очевидно. — Очевидно? Мне это совсем не очевидно! Я — иностранная подданная! Свободный человек! — Уже нет, — шейх протягивает руку и ведёт большим пальцем по моей щеке. От автора: Действие романа происходит в странах Эмар и Аль-Бадир, прототипами которых послужили государства Персидского залива.

Глава 1

— Вставай! — грубый мужской голос прорывается сквозь плотный туман в голове.

С трудом открываю глаза. Веки будто свинцом налиты. Во рту суше, чем в пустыне. В запястья больно врезается проволока. Почему-то я лежу на полу на циновке.

Не понимаю, где нахожусь.

В тёмном прохладном помещении пахнет сыростью. Незнакомый здоровяк с тюрбаном на голове загораживает собой дверь. Из-за мощных плеч мужчины проникает тусклый свет. Мне удается рассмотреть неровные каменные стены комнаты, похожей на подвал. Как я здесь очутилась? И почему в таком состоянии?

— Вставай, я сказал! — гаркает незнакомец. Судя по тону, настроен он враждебно.

Неловко барахтаюсь, пытаясь сесть, но ватное тело не слушается.

Мужчина теряет терпение. В два шага преодолев расстояние между нами, хватает меня за руку и рывком ставит на ноги.

— Пошла! — бесцеремонно толкает в спину.

— Что…Что происходит? Где я? И где Закир? — еле ворочаю распухшим языком.

— Ведёшь себя хорошо, остаёшься живой, — с сильным акцентом инструктирует на английском араб, одетый в сапоги, шаровары и традиционный кафтан.

Незнакомец тащит меня по лабиринту узких коридоров, по крутой лестнице со ступенями из неотёсанных камней. Я пребываю в каком-то трансе. Неуверенно переставляю ноги. Меня пошатывает, как пьяную.

В большой комнате нас встречает женщина, одетая во всё черное. Здоровяк что-то быстро говорит ей на местном диалекте. Она молча кивает.

Мужчина перерезает проволоку и освобождает мне руки.

— Дёрнешься, порежу лицо, — для убедительности прикладывает холодное лезвие ножа к моей щеке.

Наверное, я должна испугаться. Однако угроза не вызывает ровным счётом никаких эмоций. Ощущение, будто наблюдаю за собой со стороны. Прямо как во сне.

Женщина заводит меня за ширму. Раздевает и подталкивает к чану с водой. Показывает жестом, чтобы я залезла в него.

У меня нет сил на возмущение, не то, что на сопротивление. Я как растение. Безвольная и на всё согласная. Только пить очень хочется.

— Дайте воды, — произношу пересохшими губами.

Женщина средних лет, не обращая внимания на мои слова, трёт меня мочалкой с мылом.

— Воды, пожалуйста, — повторяю просьбу.

Арабка громко обращается к мужчине, оставшемуся в другой части комнаты.

— Чего тебе? — здоровяк бесцеремонно заглядывает за ширму.

— Я очень хочу пить. Дайте воды, пожалуйста, — инстинктивно прикрываю голую грудь руками.

Через минуту женщина подаёт кружку с водой. Залпом осушив её, прошу ещё.

Дальше арабка моет меня, удаляет растительность с интимных мест, натирает маслом с запахом розы. Движения женщины резкие, даже грубые. Она обращается со мной, как с куклой. А я всё жду, что проснусь. Какой-то бесконечный сон.

Постепенно в голове проясняется. Последнее, что помню, мы ехали с гидом на машине в пустыню. А потом провал. Пустота.

«Боже… Меня похитили!» — жуткая мысль вспышкой озаряет мозг. Сердце начинает учащённо биться. От страха по телу расползаются ледяные мурашки.

Нет! Нет!! Этого не может быть! Кому и зачем я понадобилась? За меня же никто не даст выкуп. Я же не знаменитость и не из богатой семьи. Внутри поднимается паника.

Женщина, меж тем, надевает на меня длинную тунику с рукавами. Смысла в наряде из светло-лиловой газовой ткани нет вообще. В нём я всё равно, что голая.

— Сидеть, — здоровяк показывает на лавку у стены, когда арабка выводит меня из-за ширмы.

Повисает тягостная тишина. Мужчина с нескрываемой похотью в глазах разглядывает мою грудь. Плотоядно улыбается. Он разве что не облизывается. А так… Кажется, ещё секунда и накинется, словно голодный дикий зверь на кусок мяса.

А что если меня украли не ради денег? Что если сдадут в гарем? Ведь в этой полудикой стране они наверняка ещё существуют. Или продадут на органы. От подобной перспективы кровь стынет в жилах. Втягиваю голову в плечи, проглатывая ком в горле. Слёзы отчаяния наворачиваются на глаза.

— Послушайте, Вы ошиблись. Я не… — лепечу растерянно.

— Молчать! — рявкает здоровяк на английском и добавляет что-то ещё на арабском. Вряд ли комплимент.

М-да… Вот это я съездила в научную экспедицию! Похоже, о традициях и нравах Аль-Бадира мне предстоит узнать больше, чем я рассчитывала.

Сразу же вспоминаются «напутственные» слова матери: «Лучше бы наши кредиты закрыла, чем тратить деньги на всякую ерунду!» Она всегда считала глупым моё желание стать историком. И если с учёбой в институте ещё как-то мирилась, то намерение поехать на Ближний Восток, чтобы собрать материал для научной работы, взбесило маму не по-детски. Разумеется! Ведь я копила деньги на эту поездку несколько лет, а могла бы отдавать их ей и великовозрастному брату. Так вышло, что в нашей семье работаю только я. Мама пребывает в перманентной надуманной депрессии, а Митя — просто двадцатипятилетний балбес и тунеядец.

Отец давно говорит мне, что пора снять этих двух иждивенцев с шеи, иначе они так и будут высасывать всё до последней копейки. Но я не могу разорвать с ними отношения из-за младшего братишки.

Четырёхлетний Данил — единственное светлое пятно в моей жизни. Мама родила его в отчаянной попытке удержать в семье отца, что впрочем, не помогло. Папа всё равно подал на развод.

Я его не осуждаю. Они с мамой всегда были разными людьми. Он — археолог, человек науки, интеллектуал. Она — товаровед, считающая, что папа занимается фигнёй, не приносящей достаточно денег.

Сколько себя помню, родители постоянно скандалили из-за того, что отец мало зарабатывал. Хотя мы жили не хуже, чем другие среднестатистические семьи. Однако маму это не устраивало. Она хотела норковую шубу, машину покруче и много золотых украшений.

Вообще не знаю, как могли пожениться двое людей с настолько разным мировосприятием. Вероятно, в молодости на такие вещи не обращают внимания. Либо мама тайно надеялась, что перевоспитает студента-археолога. Обратит его в свою веру мещанства и потребительства. Но номер не вышел.

А теперь результаты родительского союза приходится пожинать мне. Ибо больше некому. Митька протирает штаны за компом, режется в игрушки, дует пиво и дрыхнет до обеда. Мой старший брат и мать живут на алименты, которые отец платит на Данила. Но этих денег им катастрофически не хватает.

Кроху Данюшу я полюбила всем сердцем, как только увидела. Стала заботиться о пищащем комочке, в то время как наша мама «забила» на него. Ведь новый ребёнок не помог достичь ей желаемого результата.

И вот сейчас я сижу, чёрт знает где, в ожидании неизвестной участи, и идея отдать накопленные деньги за кредиты Митьки и мамы не кажется мне такой уж бредовой. Дома хотя бы было ясно, что будет со мной завтра и послезавтра, и послепослезавтра.

Утром — работа в институте на кафедре истории древнего мира, во второй половине дня — репетиторство со школьниками. А поздно вечером — уборка в офисах. По-другому не выжить, учитывая денежные аппетиты моих родственников.

Спустя минут тридцать открывается дверь. На пороге появляется ещё один мужчина и что-то коротко говорит здоровяку. Тот тут же встаёт со своего места, хватает меня за руку и выводит в коридор. Совершенно сбитая с толку, семеню за арабом. Босые ступни колет шероховатый пол. Он тоже каменный, как и всё вокруг. Выдать мне обувь никто не счёл нужным, а мои кроссовки вместе с брюками и футболкой женщина забрала.

Мы снова поднимаемся по лестнице. Миновав охранников, идём по длинному коридору. Наконец, сопровождающий останавливается около массивной деревянной двери. Предупредительно постучав, распахивает её и впихивает меня в комнату. С пафосом произносит фразу на арабском, после чего исчезает.

Затравленно оглядываюсь по сторонам. Стены помещения задрапированы шёлком цвета марсала с типичным золотистым восточным узором. Посередине спальни стоит большая кровать с тёмно-коричневым резным деревянным изголовьем. Она застелена покрывалом в тон стен. Помпезное ложе украшает множество декоративных подушек. В комнате приятно пахнет благовониями.

У стены справа от кровати расположена тахта, на которой удобно устроился худощавый мужчина лет тридцати пяти в традиционной арабской одежде. Он отрывается от чтения книги и поднимает на меня чёрные как смоль глаза. Скользит по моему телу оценивающим взглядом. Несмотря на то, что я стою перед ним практически голая, у араба скучающее выражение лица. Впечатление, будто он устал от просмотра наложниц.

— Как тебя зовут? — незнакомец встаёт с тахты и несколько ленивой походкой подходит ко мне.

— Лада, — делаю шаг назад, упираясь спиной в дверь. Я знаю от силы десять фраз на арабском. «Как тебя зовут» входит в их число.

Мужчина что-то негромко произносит. Уголки его губ приподнимаются в еле заметной улыбке.

— Что? Я Вас не понимаю. Я не говорю по-арабски, — выпаливаю, сильнее вжимаясь в дверное полотно.

— Иностранка? — он без проблем переходит на английский.

— Да! Меня похитили! Я…

— Похитили? — его взгляд тяжелеет. Аристократические черты лица становятся суровыми. Кажется, незнакомец недоволен.

— Угу, — нервно жую губу.

Он коротко ругается. Впечатление, что мужчина разозлился.

Ох… Нехорошо. Злить неизвестного араба, с которым я нахожусь в одной спальне, — плохая затея.

— Кто Вы? И зачем меня сюда привезли? — тихо спрашиваю.

— Я Карим ибн Малик аль-Хасан, шейх Эмара. А привезли тебя сюда в качестве подарка. Для меня. Это же очевидно.

— Очевидно? Мне это совсем не очевидно! Я — иностранная подданная! Свободный человек!

— Уже нет, — шейх протягивает руку и ведёт большим пальцем по моей щеке.