Отец подруги. Его невинная игрушка

Вивиан Фокс (2024)

— Вот ты и попалась, — с коварной улыбкой произносит отец моей подруги. — Отпустите! Что вы делаете? — выпаливаю, отбиваясь. — У нас был уговор, Саша. Увижу второй раз — сделаю все, что захочу. Так что не сопротивляйся. — Но вы отец моей подруги! — Вот именно поэтому ты будешь в моей постели, а вашей дружбе конец! Потому что моей дочери такие подруги не нужны. И теперь, как я и обещал, ты станешь моей игрушкой.

Глава 6

Я замираю, и мои глаза становятся огромными. Подскакиваю к обуви и быстро натягиваю свои кроссовки. Хватаю с вешалки куртку и пытаюсь натянуть. Но от нервозности постоянно роняю ее на пол.

Отец Евы поднимает ее и помогает мне наконец засунуть руки в рукава.

— Поехали, — сухо произносит он.

— Я с вами! — выкрикивает Ева и быстро прыгает в свои белые сникерсы.

Мы втроем выходим на улицу. В другой ситуации я бы сопротивлялась, чтобы Гордей Анатольевич вез меня, но сейчас я в таком состоянии, что мне плевать. Я и бегом побежала бы, только бы добраться до общежития и узнать, что с моими вещами. У меня нет возможности купить новые.

— Что там случилось? — спрашивает отец Еву, когда мы усаживаемся в его огромный джип. Заводит машину и выезжает со двора.

— Не знаю толком. Просто в чате со старостами парень на курс старше написал о том, что в первой общаге пожар, — отвечает подруга. Поворачивается лицом ко мне, и на ее лице появляется сочувственное выражение. — Все будет нормально, Саш. Не переживай. Ты же не одна.

Сморгнув набегающие слезы, благодарно киваю. А когда Ева отворачивается, сталкиваюсь взглядом с ее отцом в зеркале заднего вида. Он мрачный, но сейчас мне плевать на чувства этого мужчины. Я просто хочу как можно скорее добраться до места и понять, что делать дальше.

Мы мчим по городу и уже через полчаса оказываемся на месте.

Здание окружено студентами и пожарными машинами. Кто-то в халате, кто-то в шортах, футболке и тапочках, а кто-то одет по погоде.

Здание все еще тушат.

Я бросаюсь вперед, но отец подруги хватает меня за талию и оттягивает назад.

— Если там есть газ, может рвануть, — говорит он, удерживая меня в стальной хватке своих рук. — Побудь тут, я все узнаю.

Когда он отпускает меня, подруга обнимает за плечи, глядя на дым, который валит из трех окон.

— Это в кухне, — говорю, указывая на окна.

В горле клокочут рыдания, потому что кухня совсем рядом с моей комнатой. И почему именно на моем этаже произошел пожар?! Хотя какая разница? Пожар это в принципе плохо.

Гордей Анатольевич разговаривает с комендантом общежития, а потом возвращается к нам.

— Возгорание на кухне, — говорит он. — Кто-то решил покурить, пока готовил, но вспыхнула занавеска.

— Кто вообще вешает занавески на кухне? — фыркает Ева.

— Комнаты не пострадали, — продолжает ее отец, — но очень задымлены. Всех, кто живет на этом этаже, будут расселять по другим. Но мест на всех не хватит, общежитие почти под завязку.

— Саш! — выкрикивает кто-то, и я поворачиваю голову.

Навстречу мне бежит моя соседка по комнате, Оля. Она в одном халате и с полотенцем на голове. Оно норовит слететь с ее волос, но она придерживает махровую ткань руками.

— Что случилось?

— Ой, да кто-то не выключил газ, — говорит она взволнованно. — А потом кто-то другой попытался зажечь плиту. И вот, — она показывает на общежитие.

— А мои вещи?

— Вещи в порядке, комнаты не загорелись. Только все провонялось дымом. Слушай, я договорилась с девочками с первого этажа, они приютят меня на время, пока на нашем будут проветривать. Ты, может, поговори с комендантом, чтобы переселила тебя, пока еще есть место.

Согласно кивнув, бросаю взгляд на Еву и бегу к коменданту.

— Елизавета Петровна, — зову ее, и она поворачивается. Хмуро смотрит на меня. — А можно меня куда-то переселить?

— Ты из какой комнаты? — бросает раздраженно.

— Сорок восьмая.

— Ох, — вздыхает она. — Где ж мне для целого этажа взять место? Ладно, жди. Как пожар потушат, будем разговаривать.

Возвращаюсь к Еве и ее отцу.

— Ну что там? — спрашивает подруга.

— Надо ждать, пока пожар потушат, тогда комендант будет решать, кого и куда переселить.

— Но уже почти ночь! — восклицает подруга.

— Вы поезжайте домой, — говорю я. — Спасибо, что подвезли меня. Дальше я сама.

Гордей Анатольевич в этот момент отходит в сторону, чтобы поговорить по телефону.

— Опять его блядь звонит, — недовольно кривится Ева.

— Кто?

— Девка его, — бросает раздраженно. — Любовница.

— Оу.

— Ага, — кивает подруга и кривит губы. — Не мог себе нормальную найти.

— А ты с ней знакома?

— Нет. Видела раз.

— И что? Какая она?

Зачем, черт побери, мне эта информация? Но какое-то странное чувство раздражения заставляет грудную клетку дребезжать.

— Ну такая… гламурная вся. Типичная соска. Ой, да фиг с ней, — отмахивается подруга, а я внимательнее смотрю на широкую спину Глеба Анатольевича.

Пытаюсь понять, почему меня так зацепила информация о том, что у него есть женщина. Ну это же логично и закономерно. Он мужчина красивый. Даже если поступает как подонок, я не могу отрицать, что он… соблазнительный. С этими своими широкими плечами, пронзительным взглядом и чувственными губами, которые целуют так,что подкашиваются ноги.

Так, стоп! Кажется, меня не в ту сторону понесло.

— Ну надо что-то решать, — деловито заявляет моя подруга, отрывая меня от рассматривания ее отца. Ставит руки в боки и окидывает взглядом практически потушенное здание общежития. — Слушай, а, может, ты сегодня переночуешь у меня? А завтра придешь в общагу и узнаешь, что там с переселением.

— Нет-нет, я дождусь, — качаю головой.

— Не выдумывай, Саш. Нам завтра на первую пару. Комендант доберется до студентов не раньше полуночи. Потом пока переселишься, пока устроишься на новом месте, уже и собираться на пары. А так хоть поспишь.

— Ева, нет, — отказываюсь с горячностью. Бросаю взгляд на Гордея Анатольевича, который уже закончил разговор и идет к нам. — Твой папа будет против.

— А мы сейчас у него спросим.

— Ева, прошу, не надо, — хватаю подругу за руки и легонько дергаю, чтобы она посмотрела на меня, но подруга уже решительно глазеет на своего отца. — Ева…

— Мне надо уезжать, — говорит Гордей Анатольевич, подойдя ближе.

— Пап, можно Саша останется у нас на ночь? — выпаливает она, а я крепко зажмуриваюсь.