Осень давнего года. Книга первая

Виктория Булдашова

Приключения Иры, Светы и Саши – теперь уже семиклассников – продолжаются! Они прямо из школы попадают в чудесную страну Нелживию, где сражаются с монстрами и учатся ещё крепче дружить. Но оказывается, что путь ребят лежит ещё дальше – в Москву 17 века.

6. В чем же правда?

— Эт-то что? — свистящим шепотом спросил у меня за спиной Сашка.

Видно, он незаметно подошел к нам сзади. Не вытерпел, дружочек, прибежал посмотреть, что здесь происходит! Иноземцев грубо растолкал меня и Ковалеву в разные стороны и заорал:

— Ну и страна! Называется красиво! А сама врет! Не было такого никогда, чтоб я девкой стал!

Огромная шишка, упав откуда-то сверху, стукнула Санька по голове. Мальчишка охнул, сел на землю. Мы с подружкой едва успели поддержать Иноземцева, чтобы он не свалился навзничь. Все втроем мы опустились на траву. Светка мотнула головой на экран и сказала:

— Смотри дальше!

Так, интересно. На живой картине кое-что изменилось. Ковалева там уже не хохотала. Она смотрела, как Иноземцев стремительно принимает свой обычный — мальчишеский — облик. Исчезли светлые косички, растаяла в воздухе девичья одежда, заменившись на пиджак, рубашку и брюки. Пропали и туфельки, и легкомысленная шляпка. Я обрадовалась: это был уже самый настоящий хмурый Сашка, которого я давным-давно знаю. Он, словно очнувшись, потерянно озирался вокруг. Наконец взгляд мальчишки упал на землю далеко под ногами. Иноземцев вздрогнул, попытался схватиться рукой за воздух и внезапно рухнул вниз. Светка, повернувшись, вцепилась мне в руку. Вспомнила наконец-то о подруге — и вовремя! Мы полетели следом за Сашкой — но гораздо более плавно, в щадящем режиме. Сашка внизу вскрикнул и застонал. Через несколько секунд мы с подружкой оказались рядом с ним, и Светка бережно уложила меня на густую траву. Потом, обернувшись к Иноземцеву, спросила:

— Ты чего?

Мальчишка сидел, зажмурившись от боли. Все, что сумел наш друг в эту минуту, — показать пальцем на безобразно вывернутую ногу. Светка сочувственно покачала головой и хотела, кажется, что-то сказать Сане, но в последний момент передумала. Видно, побоялась лишний раз тревожить раненого. Прошло немного времени в молчании. Иноземцев шевельнулся и забурчал:

— Говори, Ковалева. Что произошло? Я как будто отключился. Помню только: мы сюда прилетели и над поляной зависли. Дальше — туман.

Светка отвела взгляд и протянула:

— Ну-у… Да ничего не было, Санек. Плавали в воздухе, да и все. Ты сам видел.

— Не ври, Ковалева, — строго сказал Сашка. — Я что-то пропустил. Я же слышал, ты смеялась, как дурочка из переулочка. Быстро говори!

Светка зачастила:

— Отстань, Иноземцев. Ты чего такой вредный стал? Моя баба Лиза сказала бы: заполошный!

— Ты на свою бабушку стрелки не переводи, — настаивал мальчишка. — Она тут ни при чем. Ты одна все видела. Костина, вон, до сих пор в отключке…

— Вот именно, — Светкин голос приобрел твердость. Ира без памяти, а ты ко мне со всякой ерундой лезешь. Ничего я не знаю, Санек. О-ой!

Какой-то большой жук, пролетая мимо, чиркнул жестким крылом по лицу Ковалевой. На коже сразу появилась кровавая царапина. Подружка схватилась за щеку и заныла. Иноземцев моргнул, потянулся было к Светке, чтобы похлопать ее по плечу, но дернулся от боли в ноге и опять откинулся назад. Потом предложил:

— Ты вот что, Ковалева. Кончай себя жалеть. Мы-то в нормальном состоянии — только чуть поранены. А Костина вообще не в себе! Ты там ее похлопай по щекам. Надо же Ирке помочь. А то вдруг она вовсе из обморока не выйдет?

Светка засуетилась и принялась тереть мне щеки и виски. Но я осталась лежать в неподвижности. Мои друзья расстроенно переглянулись. Сашка сказал с напускной бодростью:

— Ладно, Ковалева, не парься. Кажется, в таких случаях нашатырь дают нюхать, но у нас его нет. Подождем. Давай только переместимся вон к тому камню — видишь, голубой, как небо осенью? Надо, чтобы у Костиной голова в тени оказалась, тогда она быстрее очнется. Ирке прохладнее будет, понимаешь? Я идти не могу, просто буду здоровой ногой сидя отталкиваться и ползти. Ты бери Костину за левый локоть и тащи, а я за правый. Давай!

Друзья медленно поволокли меня к камню и наконец уложили в тени. Сашка прислонился спиной к боку скалы и откинул больную ногу. Светка примостилась рядом. Про ободранную щеку она, похоже, забыла и тревожно наблюдала за мной. Потом сказала:

— Смотри, Санек. У Иры, кажется, губы порозовели. Она приходит в сознание!

Задремавший было Иноземцев проснулся и с готовностью подтвердил:

— Ну да, ты права. Вон у нее ресницы дрогнули.

Светка и Сашка опять уставились на меня…

Как странно и — стыдно! — мне было наблюдать эту сцену со стороны! Я хорошо помнила, что в тот момент уже вполне пришла в себя, но боялась показать это. Почему — не знаю, но страшно было не на шутку, просто до тошноты! Будто бы подобное уже случалось со мной раньше, и я четко понимала: если признаюсь, что вышла из тьмы, произойдет что-то непоправимо ужасное… Но нет, бесполезно! Я и сейчас не могла понять свое тогдашнее поведение. Обморок-то со мной случился тогда первый раз в жизни! Ага, вот меня укусила оса, и я сразу подскочила.

Настоящий Иноземцев, которого мы с подружкой, сидя на траве, держали за руки после удара по темени шишкой, потряс головой и пробурчал:

— А я все понял, девчонки. Хотя нет, не все, но…

Огромный экран перед нами тут же погас. Не зря, наверное. Мы должны были срочно выслушать Сашку!

Он, чуть покраснев, высвободил свои локти и заявил:

— Дело ясное. Здесь и правда нельзя лгать. Поэтому, Ковалева, ты и получила царапину на щеке. Ты же обманула меня! Сказала, что ничего особенного не было. А я про жаворонка пел! Да еще девкой стал, с ума спрыгнуть можно! Вот и получила ты по физиомордии, поняла? Чтоб больше не врала. И не смеялась надо мной.

Светка подхватилась с земли, отбежала на несколько шагов и стала, уперев руки в боки. Кажется, прежде я не видела свою подружку настолько рассерженной! Презрительно оглядев Сашку сверху вниз, она начала атаку:

— Посмотри, Ир, на этого тормоза! Во — первых, Иноземцев, что это еще за слово — девка? Я в первый раз подумала, ты его просто от злости, случайно сказал. А ты опять! Не знала я, что ты такой гад и считаешь девочек кем-то ниже себя. Но зачем тогда тебе с нами дружить?! Иди вон к Щуке, он-то не девка. Он настоящий, правильный пацан. Да, Сашенька? Давай, дуй к Рыбе и к Мухину с Акимовым. Они ведь где-то здесь, недалеко. Будешь у Ленечки третьим слугой.

Иноземцев неудержимо залился краской! Ага, проняло тебя, реального пацана? Мальчишка сжал кулаки и стал приподниматься над землей. Я рывком вернула его на место и спросила, глядя прямо в лицо Саньку:

— Что, не нравится, настоящий мужчина? А ведь Света правду сказала. И чего ты подскочил?

Сашка долго переводил взгляд с меня на Светку. Потом пробурчал:

— Ладно, Костина, ты права. Девчонки ничем не хуже пацанов. Просто этим словом многие… ну, из нас… вас называют.

— Не многие, а самые тупые и наглые, — отчеканила Светка. — И самые жестокие — вроде Щуки. Согласен?

— А когда эти пацаны вырастают и становятся большими дядьками, они начинают звать женщин бабами, — ехидно добавила я. — Оставаясь при этом такими же дураками, какими были в детстве, даже еще хуже. Замечал?

— Ладно, девчонки, сдаюсь! Извините дурачка за грубость! — завопил Иноземцев. — Но все равно ты меня обманула, Ковалева, вот и…

Невыразимо приятный звук вдруг наполнил пространство вокруг нас, будто кто-то тронул серебряную струну. У меня от радости запело сердце глубоко-глубоко в груди. Светка и Санек заулыбались, оглядываясь по сторонам.

— Что это? — спросил Иноземцев. — Как красиво звенит…

— А это вы, все вместе, начали выяснять истину. Честно и не кривя душой. Нелживия подает вам знак: так держать! Молодцы, ребята.

Конечно, Кирилл был тут как тут. Скворец весело качался на веточке рядом с нашими головами, а мы и не заметили, когда он подлетел.

Светка сузила глаза и прислонилась спиной к стволу дерева. Наверное, искала поддержки у Нелживии.

— Значит, я обманщица, Санек? И меня за это жук оцарапал? А вот ты сейчас шишкой по башке получил — это как? Мальчику, наверное, дали приз за честное поведение?

Вы не поверите, но Иноземцев просиял! Почесав ушибленную голову, Сашка затарахтел:

— Вот, наконец-то дошло до тебя, Ковалева! Понятно, что шишка в меня не случайно вмазалась! Смотрите, она же кедровая. Нам отец такие всегда с Севера привозил, пока на вахте работал. А мне он на картинке кедр показывал, и я знаю, что это за дерево. А ну скажи, Костина умная, где тут рядом кедр?

Так, лихорадочно соображала я, это хвойное дерево, растущее в тайге. И достигающее огромных размеров. Я оглянулась вокруг. Да ведь тут одни сосны и ели, их-то я хорошо знаю! Стоп! Вон там, далеко, вздымается вверх темно-зеленая громада… Была не была! Я ткнула пальцем в неизвестное дерево.

— Молодец, Костина, — кивнул Санек. — Уважаю. Все знаешь, обо всем читала. Но тогда скажи, почему эта шишечка здесь-то оказалась?

Он выразительно покачал на ладони увесистый кедровый плод. Я не успела ничего ответить, как Светка шагнула навстречу Иноземцеву и сказала:

— Точно, ты прав. Шишка тяжелая, а кедр вон где находится, метров за пятьдесят от нас! И ветра почти нет, тихо. Значит, это тебе наказание за обман? За то, что ты неправду про Нелживию орал?

— И во вр-ранье ее обвинял! — строго каркнул скворец.

— Ну да! — расставил руки Сашка. — А чего мне не орать-то? Я точно знаю, что песенку про жаворонка не пел. И уж тем более никогда под девку… м-м… девчонку не косил.

— Но тогда где же истина? — осторожно поинтересовалась я, на всякий случай оглянувшись. — Кто из вас врет — ты или Нелживия?

Странно, но ничего плохого со мной не случилось. Видно, предполагать здесь можно что угодно — только обманывать нельзя. Санек сокрушенно вздохнул и покачал головой:

— Получается, мы здесь находимся… э-э-э… посреди правды. И она нас постоянно контролирует. Но тогда выходит, я с ума сошел. Взял и нарядился в платье, нацепил кружевные штаны, шляпу дурацкую и пошел себе на сцену романсы петь… Да еще перед этим косы себе отрастил белобрысые.

Бедного Сашку передернуло. Он с надеждой переводил глаза с меня на Светку и обратно — ждал объяснений. Мы ошеломленно молчали. Потом Ковалева разлепила губы и добавила:

— А еще потом, сорвав аплодисменты и крики «Браво!», ты ушел без шапки в ночь холодную и сразу, навсегда забыл про свое выступление. И публика, как ни странно, тоже о тебе забыла, Санек. Ведь никто позже не вспоминал о том концерте, верно? Не хвалил твой голос и артистизм? А это еще более странно — ведь пел ты просто прекрасно! Я уверена, что в зале все рыдали…

— Издеваешься, да?! — прошипел Сашка. — А я еще с ними, как с понимающими людьми! Вот сейчас…

Он двинулся к Ковалевой. Я встала между друзьями и спокойно сказала:

— Иноземцев, не бухти. Ты все не так понял. Света просто ищет логику в твоем… дебюте. И не находит. Действительно, ты не мог петь на сцене романс, да и не помнишь ничего подобного. Мы тоже об этом не слышали, а живем-то все в одном доме и учимся вместе. Все равно какие-то слухи о концерте обязательно просочились бы, понимаешь? Ну и муть зеленая получается!

— Зато другое мне ясно как белый день, — протянула Светка. — Ты и тогда, в первый раз, не случайно упал и подвернул ногу. Это было тебе наказание за обман во время пения!

— Чего? — опешил Иноземцев. — Я, по-твоему, слова перепутал или музыку переврал? У-у-у…

Сашка схватился руками за голову и завыл. Скворец слетел с ветки и сел ему на плечо. Поддерживал мальчишку. Светка упрямо продолжала:

— Нет, дело в чем-то другом. Пел ты, Санек, безупречно. У моей бабушки в деревне есть соседка. Она сказала бы: «Как божий андел», то есть ангел, понимаешь? Она ангелами всех детей считает.

Иноземцев удивился:

— Всех?!

— Да, — подтвердила Светка. — Эта тетя Маша говорит, что если дети и грешат, то поневоле. И в этом взрослые больше виноваты, чем они сами.

Сашка пробурчал;

— Полнейшая ерунда, по-моему. Но ты, Ковалева, не увиливай от ответа. Ну, и в чем я соврал перед тем, как свалиться на землю?

Подружка нехотя призналась:

— Не знаю, Санек. Не могу понять. Но ложь в твоем поведении была. Потому что эта посылка логически объясняет все. Ты прав, жук действительно ободрал мое лицо не зря. Я тебя обманула.

— Ага! — Иноземцев торжествующе ткнул в Ковалеву пальцем.

Кирилл сразу снялся с Сашкиного плеча и перелетел на Светкино. Теперь, значит, он сочувствовал моей подружке? Да, ей и правда приходилось нелегко. Мучительно покраснев, Ковалева крикнула:

— Да, обманула! Чтобы ты не расстроился! Ты был ужасно смешной, когда в певицу превратился и пищал романс! Я подумала: может, ты надеешься, что я ничего не видела? Ну, вроде как скрыть хочешь свое выступление в девчачьем платье? Потому и спрашивал с наивным видом, что случилось. Ну, я и решила тебе подыграть. Меня будто толкнуло прямо в сердце: не говори правды, не приноси горя другу…

Сашка глухо кашлянул:

— Так ты поэтому наврала? Спасибо, Ковалева. Не ожидал. Ты иногда такой язвой бываешь от ума своего — все тебе надо проконторить и нам с Костиной по пунктам выдать. Причем сразу, не откладывая. А тут…

Светка махнула рукой и отвернулась. Кажется, на глазах Ковалевой были слезы. Кирилл на ее плече приосанился и одобрительно свистнул. Честное слово, скворец гордился Светкой, да и Сашкой тоже! — он ласково косился на моих друзей своим блестящим глазом! Но тогда…

— Правильно, Ира! Теперь и тебе надо признаться во лжи, — секундой позже скворец сидел уже на моем плече. — Это трудно, девочка, но ведь Светлана с Александром сумели переломить себя ради драгоценной истины. И теперь им легко и свободно дышится, верно?

Ковалева с Иноземцевым улыбнулись и кивнули. Эх, была не была! Почувствовав, как у меня загорелись щеки, я пробормотала:

— Да, я обманула. Когда мы прилетели сюда, я не сразу показала вам, что уже очнулась от обморока.

— Зачем? — удивился Иноземцев.

— Страшно было, Саня! — с облегчением крикнула я. — Понимаешь, меня просто корежило от ужаса!

— Ну, конечно, — посочувствовала Светка. — Ира ведь до этого была как во тьме, а значит, вообще не понимала, где она и что происходит. Мы-то с тобой, Санек, и над поляной повисели, и оглядеться успели.

— И над друзьями посмеяться! — сердито буркнул Иноземцев. — Понятно, Ковалева. Мы с тобой тогда уже привыкли к Нелживии, а Ирка ее только-только увидела и перепугалась странной местности.

— Нет, мои ощущения были другими, — я подыскивала слова. — Я словно бы точно знала, что мне нельзя шевелиться и открывать глаза. Иначе, если увидят, что я пришла в себя, произойдет несчастье!

— Интересно, какое? — заволновалась Светка. — И я ведь тоже… Я определенно знала: нельзя Саньку говорить, как он только что выглядел и что творил! Иначе может случиться непоправимое горе. В результате мы с тобой обе соврали и огребли за это: я от жука, а ты — от пчелы.

— Погодите, погодите, — замахал руками Сашка. У него был вид человека, озаренного счастливой догадкой. — Теперь все сходится! Мы втроем соврали сразу после прилета в Нелживию, и она нас наказала за ложь. Потом я еще раз сказал неправду про эту страну и получил шишкой по башке. Ты была права, Ковалева. Зря я на тебя наезжал, признаю. Но в чем я наврал, когда пел?! Скажите мне, пожалуйста!

Скворец, оттолкнувшись коготками, вспорхнул с моего плеча и снова уселся на ветку ели. Мы напряженно смотрели на него, ожидая ответа на Сашкин вопрос. Птица-то его знала! Но Кирилл, казалось, не обращал на нас внимания и спокойно чистил перышки.

— Ну, и не надо! — крикнула Светка. — Сами догадаемся!

Я предложила:

— Знаете что? Давайте пойдем назад в беседку. Я устала стоять, а на траву садиться неохота. Вдруг опять соврешь нечаянно…

— И от цветочков прилетит тебе по репе, — усмехнулся Иноземцев. — Не надейся, Костина, что в беседке ты спасешься, если будешь туфту гнать. Нелживия вранья не простит. Она, не забывай, сама нам этот домик подарила. А за что? За правду. Поэтому, в случае чего, может и назад его отобрать.

Ба-бах! Большой шар со свистом врезался в Иноземцева. Сашка упал, обливаясь кровью. Мы со Светкой в страхе бросились к нему. Кто посмел стрелять в нашего друга?! Я трясущимися руками расстегнула на мальчишке рубашку, боясь увидеть под ней ужасные раны. Светка, заплакав, приподняла Санину голову и осмотрела ее. Иноземцев был цел и невредим. Кажется, обошлось.

— Что это? — тихо спросил Сашка.

Бух! Второй снаряд попал в ствол старой сосны, под которой мы были. Гулко лопнув, он забрызгал нас густой красной кровью, и все замерли от ужаса. Светка осторожно провела пальцами по моей щеке и сказала:

— Кетчуп. Старый киношный трюк. А мы на него глупо попались.

Я увидела рядом, на испачканной томатами траве, какие-то клочки, подняла их и стала разглядывать. Иноземцев рывком приподнялся и сел. Раздраженно стряхивая с лица и плеч красную кашу, Сашка ткнул пальцем в лоскуты:

— Это воздушный шарик. В него налили кетчуп и потом надули. Вроде шар обычный, резиновый. Почему же он мне здоровенным показался, просто как бомба?

— Потому что у страха, как известно, глаза велики, — назидательно прокаркал в двух шагах скворчиный голос.

Кирилл, как ни в чем не бывало, стоял рядом, под высокой ромашкой, и смотрел на нас. Бах! Следующий шар чуть не сбил его самого, но птица успела вовремя отпрыгнуть. Зловредный «снаряд» долетел до куста цветущего шиповника, наткнулся на колючки и шумно лопнул, выпустив из себя кетчуп. Сашка вскочил и заорал:

— Это кто тут муму гонит?!

Прямо перед нами, за густыми высокими кустами, раздался заливистый смех. Видно, кто-то долго сдерживался, чтобы не захохотать раньше времени, но теперь дал себе волю! Так, к нему присоединились еще двое весельчаков. А из-за веток видно какое-то бревно с черным отверстием на срубе. Пушка, что ли?

Светка с досадой ударила ладонью по еще влажному стволу дерева и отчеканила:

— Там Щука, а с ним Мухин и Акимов!

Мы с досадой переглянулись. Только троицы дурбеней здесь не хватало! Интересно, как они нас нашли? И кто из балбесов придумал пулять шарами с кетчупом — да еще довольно ловко? Ни один из этих мальчишек, что называется, звезд с неба не хватает…

— Эй! — крикнул Сашка. — Выходите сюда! Или вам страхово?

Из-за кустов вынырнули три головы. Враги больше не прятались. Они вразвалку шли в нашу сторону. Акимов небрежно помахивал портфелем. Вид у мальчишек был довольный и, на мой взгляд, нестерпимо наглый. Как же, всех они победили и напугали! Мы сдвинулись вместе и встали плечом к плечу. Сейчас опять будет потасовка, подумала я, а драться ужасно неохота. Но недруги, к сожалению, застали нас врасплох и теперь не отвяжутся. Вот они, ухмыляясь, остановились в трех шагах от нашей компании.

— Что, ботанички? — спросил Щука. — Наложили в штаны?

— А не пошел бы ты лесом? — поинтересовалась Светка. — Смотри, Ленчик, сколько его кругом. Самое место для тебя и твоих… м-м-м… так называемых друзей.

— Почему — так называемых? — удивился Мухин.

— Да потому что у зверюги друзей быть не может, — пояснила я. — Только прихвостни — вроде вас. И держать хищника надо в клетке, подальше от людей, чтобы он им жизнь не портил. В крайнем случае пусть животное обитает в лесу. Здесь оно никому не повредит. А с вами, двумя шакалами, зубастому все-таки не скучно будет.

Ленька знакомо ощерился и выставил вперед кулаки. А вот Мухин и Акимов, похоже, растерялись. Не ожидали, наверное, что их посчитают мелкими волками.

— А сами-то вы, девчонки, кто? Крольчихи очковатые, — неуверенно протянул Антошка. — Перепугались, когда Зема кровушкой залился!

— Да, — махнула кудрями Светка, — мы перепугались. Но за друга, не за себя. Разницу ощущаешь?

Это было слишком сложно для Акимова. Он выпятил губу и задумался. Хорошо, одним врагом меньше! Я, не теряя времени, опять пошла в атаку.

— Ну а ты, Павлу-уша, — ласково пропела я, — разве смеешь рот открыть, если Щуки рядом нет? Молчишь благоразумненько. Стоишь столбом, боишься двинуться — как бы чего не вышло! Только глазами по сторонам водишь — прикидываешь, куда бежать в случае чего…

Договорить я не успела. Побагровевший Пашка кинулся на меня и уже занес руку для удара, но Иноземцев ловко, всей пятерней, ткнул его в лицо, и Мухин упал навзничь. Сашка, шагнув вперед, сразу прижал драчуна ногой к земле и гаркнул:

— Лежать!

Тот замер. Светка схватила меня под руку, и мы надвинулись на Леньку — чтобы не выкинул какого-нибудь фортеля! Щука машинально отступил и, споткнувшись, тоже брякнулся наземь.

— Шеф, отползай! — крикнул Акимов и бросился бежать.

Куда только делась его тупая задумчивость! Антошка улепетывал, сверкая пятками. Раздутый портфель колотил его по ногам. Поле битвы осталось за нами. Правда, Щукин и Мухин уже вставали, пряча глаза, но желания возобновить драку вроде бы не выказывали…

Хотя кто их, негодяев, знает? На всякий случай мы сдвинулись в одну линию, держа оборону. Светка сказала:

— Враг позорно бежал. Победа осталась за нами!

Мы смотрели, как здоровенный Ленька и мелкий Пашка подчеркнуто тщательно отряхиваются, не смея смотреть в нашу сторону. Обидно дурбеням, конечно. Надо же, получили отпор от одного мальчишки и двух жалких «ботаничек»! Да еще Акимов смылся — настоящий «друг»! Светка подлила масла в огонь.

— И где наш друг, наш третий друг? — насмешливо спросила Ковалева. — Наверное, зализывает раны, полученные в бою. Мне одно интересно: как вы, тупицы, сумели достать где-то пушку и даже выстрелить из нее? И откуда здесь, в лесу, взялись воздушные шары с кетчупом?

Мухин выступил вперед.

— А они у нас с собой были! — радостно заявил он. — Еще со школы.

— Зачем вы притащили шары в школу? — удивилась я.

— Шеф велел. Сказал, что Робик с Кешкой в последнее время его достали и совсем страх потеряли. Значит, надо с маленькой Гаспаряшкой разобраться…

Щука рванул его за плечо:

— Чего разорался?! Замолкни!

Пашка втянул голову в плечи. От возмущения я невольно сжала кулаки и крикнула:

— С кем разобраться?! С второклашкой? Да ведь сестра Гаспаряна вам ничего не сделала! Она совсем маленькая, а вы трое здоровых ослов!

— Шакалье позорное! — бухнул Иноземцев. — Правильно про вас Костина сказала…

Внезапно Сашка прыгнул вперед, сгреб Щуку за ворот его модной рубашки и прижал к стволу ели. Мы с подружкой подскочили к ним, еще не понимая, чего хочет наш друг от Леньки. Иноземцев, согнув колено, притиснул к дереву Ленькину ногу. Щука обалдело ворочал по сторонам глазами.

— Говори, рыбья морда, — отчетливо, чуть не по слогам произнес Сашка, — что вы хотели с девчонкой сотворить. Ну!

Ленька попытался вырваться, и тогда Иноземцев, отведя ногу назад, с силой ударил его коленкой в бедро. Мы с подружкой ахнули. Щука заорал и обмяк в Сашкиных руках.

— Больно, Ленчик? — зло спросил Сашка. — Ясное дело. Ты только других любишь бить, да послабее себя, да втихушку. А сам-то еще, наверное, и не получал ни разу как следует? Конечно! Папочка у тебя культурный, только словами воспитывает. Мамочка пылинки с сынка сдувает. А во дворе и в школе ты главный бычара, да? На, еще схлопочи!

Иноземцев сбоку двинул Щуку кулаком в ухо. Ленька завыл. Вконец перепуганный Пашка бросился бежать, как недавно Антон, и тут же исчез за деревьями.

— Саня, хватит, — сказала Светка. — Отпусти его.

— Скажет — отпущу, — огрызнулся Сашка и угрожающе приставил кулак к носу Щуки.

Тот рванулся, но Иноземцев мгновенно среагировал и так притиснул Леньку к стволу, что наш враг стал задыхаться. Мы с подружкой попытались оттащить Сашку назад, но где там! Он стоял, как скала во время шторма, а Ленька тихо хрипел.

— Не боись, Рыба, не помрешь, — пробурчал Иноземцев и чуть отпустил незадачливого Щуку. — Но если не скажешь…

— Да скажу, скажу! — заорал Ленька.

Мы со Светкой вздохнули. Ну, кто бы мог знать, что Иноземцев способен так жестко давить на парня, который гораздо сильнее его! Конечно, Саня никогда не был ангелочком, но все же… Вот и сейчас он, очевидно, ни на грош не верил Щуке. Иноземцев продолжал держать Леньку за ворот, глядя прямо в глаза нашему врагу.

— Мы с Гаспаряном еще с весны рамсуемся, — торопливо заговорил Щукин.

— Это мы знаем, — процедила Ковалева. — И как ты его обозвал ни за что, и над его сестрой издевался, и как тебя за это «гэшки» бить хотели — правильно, между прочим! Но с какого бока тут вообще Робикова сестренка? И зачем вы перли сегодня с собой шары и кетчуп?

— А чего?! — оскалил зубы Щука. — Эта девка все равно припадочная! Подумаешь, одной малявкой в школе меньше станет!

Сашка при этих словах яростно ударил Леньку головой о дерево, и Щука мешком свалился вниз. Глаза его разъехались в разные стороны, а пальцы судорожно цеплялись за траву, пытаясь найти в ней опору. Мы со Светкой, не сговариваясь, ринулись на Иноземцева и отодрали его от Леньки, рывком усадив упрямого мальчишку на землю. Щука забубнил:

— Да чего вы привязались? Это я просто гоню, чтоб Зему позлить! Мы же девчонку не убивать собирались! Просто пугнуть хотели, чтобы Робик больше на меня не возникал.

Сашкины руки опять потянулись к Щуке, и нам пришлось схватиться за мальчишек с двух сторон, иначе Леньке опять пришлось бы худо. Иноземцев буркнул:

— Дальше!

Ох, как трудно было Щуке продолжать! Я изумилась, увидев, что у него забегали глаза. Это у подлой-то Рыбы! Светка в сердцах ткнула Леньку каблуком в щиколотку, и он выдавил:

— Ну, Паха должен был подойти после четвертого урока к их кабинету… И начать надувать шары, чтобы мальки поближе подошли, и Гаспарянова сеструха вместе с ними…

— Заманить, значит, несчастных деток, как ведьма в сказке? — не выдержала я.

Меня затрясло от возмущения, и так захотелось сказать Сашке: «Шарахни мерзавцу еще! Мы мешать не будем».

— Да какая ведьма? — забубнил Щука. — Мы детей не едим. Просто, когда Гаспарянова сеструха протянула бы руку за шариком — глупая же еще! — Антон быстро подошел бы сбоку и плеснул кетчупом ей в лицо. Девчонка перетрухала бы, подумала, что это кровь…

— И с ней бы случился припадок? — задушенно спросила Светка. — И Робик перестал бы, боясь за сестру, прямо говорить, кто ты есть на самом деле, гад ползучий?

Подружка размахнулась и со всей силы влепила Леньке справа звонкую оплеуху! Я, больше не сдерживаясь, ударила его слева! Моя затрещина оказалась сильнее, и Щука упал из сидячего положения вбок. Он со стоном перевернулся на живот, распластался на траве, закрыл голову руками. Мы переглянулись, тяжело дыша. Подлость Ленькиного плана пробирала нас насквозь. Хотелось просто взять и убить гадючую Рыбу! Мне казалось, что я до ушей вывалялась в липкой грязи. У Светки с Сашкой, наверное, было похожее ощущение, потому что нам всем — нам, а не Леньке! — было стыдно смотреть в глаза друг другу. Хотелось зарыться в землю от позора за Щуку — хоть и мерзавца, но человека же! Сашка промолвил:

— Почему вы не сделали то, что хотели?

Ленька осторожно повернул голову в нашу сторону:

— Потому что с мальками училка вышла и сразу их парами построила, а потом в гардероб увела, одеваться. Паха не успел ни одного шара надуть…

— Повезло детишкам, — сказала я. — Скорее всего, не одна эта девочка пострадала бы. Многие ее одноклассники могли перепугаться до смерти, им же всего по восемь лет. А тут кровь неизвестно откуда! Ты слышишь, негодяй? Отвечай!

Но Щука на мои слова никак не реагировал. Наш поверженный враг, похоже, отключился — или ловко притворился обеспамятевшим? Мы поднялись с земли и на всякий случай подошли к нему поближе. Нет, это не шутки. Ленька лежал неподвижно, как мертвый. Только рыжие волосы на его затылке чуть шевелились под ласковым ветерком Нелживии.

— Надо бы тебе еще по репе настучать, — провозгласил Сашка, всматриваясь в распростертую фигуру Леньки. — Да что-то лень. Живи пока, Рыба.