Я тебя поймаю

Виктория Волкова

— Почему ты голый?! — ору, замирая на пороге, но он нагло игнорирует меня и проходит в дом. — Тебя что-то смущает? Как будто в первый раз видишь, — роняет небрежно и, заметив в холле моего парня усмехается криво. — Хватит любоваться, Тая. Лучше вызови такси. — Куда ехать? — Ну откуда я знаю, — пожимает плечами наглец. Переводит хмурый взгляд на соперника. — Говори адрес, баклан, и собирай вещи.

10

— Ты там живой? — усмехается мне в ухо Пахомов, как только я перезваниваю ему. Десять пропущенных звонков за утро. Видать, доложили уже сотруднички…

— Да нормально все, — бубню, лихорадочно соображая, что же последует дальше.

— А то Гена уже хотел водолазов нанимать, — весело отзывается Пахомов. — Еле упросил его до утра подождать. Поднять со дна мы всегда успеем. Ну, ты, конечно, придурок, Сева. Народ до сих пор в ахере.

— Я тоже, — замечаю сварливо, понимая, что не желаю обсуждать свой вчерашний заплыв. Самое время вломить Таисью. Пусть Пахомов сам с ней разбирается. Вернет в Париж или хотя бы вызовет бабку из города. Ну и пенделя дать охране не мешало бы.

— Тебе не привыкать, — отзывается Виктор Николаевич, собираясь, видимо, сказать еще что-то едкое.

— Подумаешь, какие-то четыреста метров проплыл. Рекорд, что ли?

— Ты у меня ночевал?

— Пришлось, — хмыкаю недовольно. — Думал, переоденусь в Сенькины шмотки и отвалю обратно в «Вегас», а пришлось всю ночь дозором ходить. Что происходит, Виктор Николаевич? Вы Таисью с поводка спустили?

— Ты это… — закашлявшись, негодует Пахомов. Знаю-знаю, что эту дочь он любит больше жизни. Голову откусит за свою Таечку. Тех, других, от француженки, тоже любит. Но Таисью — до дрожи. Хотя старается не показать, Штирлиц хренов.

— Давай, рассказывай, что там произошло? — ухает недовольно.

— Да особо ничего не произошло, Николаич, — усмехаюсь я. — Приплыл я, значитца. Калитка на берегу открыта, охраны нет. Окна и двери тоже не заперты. Таечка всех отпустила. Заходи любая сволочь, называется. А по дому в вашем халате какой-то хмырь отирается. Двери я закрыл. Тайку отругал. Хмыря выгнал…

— Кто это был, узнал? — сипит Пахомов, будто его душат семеро.

— Да, паспорт сфотографировал. Вам прислать или Гене? Пробить надо бы личность…

— Генке отправь, — рыкает он и добавляет со вздохом. — Выходит, мы все только выиграли от ночного визита Пастухова?

— Не знаю, — отмахиваюсь весело. И наивно считаю, что пронесло. Пахомов — кремень. Если ему выгодно, ни за что не выдаст.

— Я тебя очень прошу, Всеволод, — официально бухтит он. — На моей территории больше подобные шоу не устраивай. Вроде как уже на ютуб выложили, как ты яйцами светил на всю округу. Я, конечно, за рекламу, но у меня солидные заведения. Если каждый будет в чем мать родила носиться по кустам, то нормальные люди просто сбегут…