Муж. Любовник. Чужой. Часть 1

Виктория Дорогова (2024)

Разобраться в том, любит ли тебя твой любимый, бывает сложно и в двадцать лет. Что же делать, когда тебе почти сорок, ты давно замужем, да и любимый мужчина женат?Предлагаем вам погрузиться в захватывающий детектив отношений между мужчиной и женщиной, в котором расследование запутанных преступлений служит лишь фоном.

Глава 5

Андрей проснулся за час до звонка будильника, и, стараясь не потревожить Алёну, встал с кровати. Вчерашний вечер в ресторане казался ему таким же нереальным, как последовавшие ночные видения. Выйдя после ванной на кухню, Андрей решил было приготовить сам себе завтрак, но, открыв холодильник, полный контейнеров разных фасонов, захлопнул его, посчитав, что поест на работе.

Парковка возле работы ещё пустовала. В здании, кроме охранников, виднелись только уборщицы, вооружённые неизменными швабрами и вёдрами с водой. Блестящий пол вестибюля пах сырым камнем. Андрей с наслаждением вдохнул. На лестнице запах стал менее различимым и к этажу Андрея рассеялся. Андрей зашёл в свой кабинет, вскипятил чайник и сделал себе крепкий кофе.

Разложив бумаги по делу Янины, Андрей собрался их изучать, но мысли, против его воли, возвращали к вчерашним фантазиям.

— Эта серая мышка — не та, какой хочет казаться, — задумчиво проговорил он сам себе, — И не та, какой кажется. Впрочем, не важно, — отогнав видения, Андрей углубился в чтение дела.

Из материалов первичного осмотра выходило, что естественная смерть исключалась. Вероятной причиной эксперт обозначил отравление. Cледовало разобраться — было ли отравление самоубийством или убийством. Если убийством, то умышленным или случайным.

— Вскрытие и отпечатки, конечно, расставят всё по местам, но пока что имеем? — вслух подумал Андрей, — Сокрытие следов преступления налицо. И убийство точно совершено не из корыстных мотивов. Золотишка на Янине висело достаточно, к кошельку не притронулись. В итоге имеем убийцу хладнокровного расчётливого эгоцентрика. Очень скрытного. Но женщину. Интересно, найдётся ли среди фигурантов кто-либо, подходящий под это описание больше, чем Диана Сергеевна.

Стрелки настенных часов показали начало рабочего дня. Андрей набрал номер помощника. Одновременно с трелью сотового телефона открылась дверь кабинета, внутрь вошёл Алексей с телефоном возле уха.

— Лёша, что у нас с опросом свидетелей? — отложив мобильный, поинтересовался Андрей и отошёл к тумбе в углу заварить себе кофе.

— Пациентку последнюю вчера опросил, вот протокол, — деловито ответил помощник, выкладывая документы из толстой папки на стол, — Вот фотографии Агеевой и Пыжиковой.

— Молодец, — вернувшись на место, Андрей отпил кофе, взглянул на фотографии и убрал их в верхний ящик стола, — Что ещё?

— У вахтёрши в крови алкоголя нашли больше промилле, так что насчёт её показаний большой вопрос, — Алексей выложил последний лист.

— Всё равно посмотрю. Что по вскрытию?

— Пока не звонил, — ответил помощник.

— И чего ждём? — неожиданно для себя съязвил Андрей, — Иди и звони. Или ещё лучше съезди. И привези сразу мне заключение. Пока я это всё полистаю пока.

Андрей просмотрел допросы свидетельниц, не вникая пока в суть. Он отметил по неровным росчеркам внизу протоколов, что обе свидетельницы — глубоко пожилые. Вахтёрша, к тому ж, малограмотная — подписалась одной только старательно выведенной, но всё равно кривой заглавной буквой. Последняя пациентка Янины подписалась просто полной фамилией. Тоже типичная характеристика — обычная женщина, без амбиций, не способная на выдумки. Позвонил Алексей.

— Андрей Анатольевич, отравление, — негромко отозвался помощник, — Яд — гиосцин.

— Гио — что? — переспросил Андрей, — Впервые слышу такое. Что за хрень?

— Это не хрень, — подхватил Алексей, — Это что-то вроде скополамина. Или даже он сам. Эксперт мне объяснял, но я так и не понял. Подсыпали в кофе. То есть подлили. Из флакона, который нашли в мусорном ведре.

— Скополамин? — препарат был Андрею известен, — Это который «сыворотка правды», так называемая? Так он же запрещён в половине мира.

— Скополамин запрещён, а гиосцин этот — нет, — объяснил Алексей, — В аптеке не купишь, конечно. Но достать, в принципе, можно. Эксперт говорит, жертве влили немного водицы с немеряной дозой разведённого препарата. Сказал, раствор специально готовили для такого вот случая. Потому что, не бывает в природе такой концентрации.

— Когда заключение по отпечаткам с флакона будет? — уточнил Андрей, размышляя над новой информацией, — Там есть отпечатки?

— Отпечатки есть, да. Но с экспертизой криминалист сказал, не раньше начала следующей недели получится, — доложил Алексей, — Перебои с фиксатором, говорит. Попросить ускориться?

— Лёш, да, — попросил Андрей, — Пусть придумает что-нибудь. Скажи, главный давит или ещё что-нибудь. Ты мне свидетельниц организовал на сегодня?

— Ребята сначала возьмут у них пальцы. И часам к десяти к вам.

— После них нужна мать потерпевшей. И ещё, разыщи гражданку, — Андрей зачитал из протокола допроса фамилию, — Которая была назначена Агеевой к восьми утра. И которой Диана Сергеевна отменила приём. Узнай, почему.

Закончив с помощником, Андрей посмотрел на часы, до десяти было время, и достал справочник ядов.

— Гиосцин. Название вообще незнакомое, — Андрей отыскал нужную страницу книги, — Вот он. Наркотическое вещество. Аналог скополамина. Без вкуса, цвета и запаха. По механизму воздействия близок к м-холиноблокаторам, — Андрей побарабанил по книге пальцами, пробегая глазами статью, — Помнить бы ещё, что это такое. А вот, атропиноподобное действие. Список «В». Применяется для обезболивания и купирования приступов эпилепсии. Чрезвычайно токсичен. Зафиксированы случаи сильного отравления при попадании препарата в организм через кожу. При превышении дозы человек сначала засыпает, и, если не оказана вовремя помощь, возможен летальный исход. Хорошенькое — «возможен», — Андрей захлопнул книгу, — Удобное отравляющее вещество. Достать только сложно. Ну и кто у нас имеет доступ к лекарствам? Правильно, медики.

Ожил телефон внутренней связи. Сообщили, что первая свидетельница, пациентка, которую Янина принимала незадолго до своей смерти, уже ожидает.

— Приглашайте, — ответил Андрей и приготовил листы протокола.

Дверь открылась. В кабинет неуверенной походкой зашла немного сгорбленная старушка с авоськой на локте, одетая в вязаную кофту с толстой хлопчатобумажной верёвкой вместо пояска.

— Иванова Агриппина Ивановна? — Андрей поздоровался, вышел из-за стола и помог женщине сесть.

— Здравствуй, здравствуй. Мне к твоему старшему, — старушка прищурилась на Андрея, отчего её глаза за толстыми стёклами старомодной громоздкой оправы очков сжались в две узкие галочки.

— Руководитель следствия в отпуске, — сообщил Андрей и невольно поправил свои почти невесомые очки.

— В каком ещё отпуске? — свидетельница достала повестку и прочитала с вытянутой руки, сдвинув роговую оправу с глаз на лоб, — Когда здесь по-русски указано: вызывает «старший следователь Андреев А. А.»?

— Андреев А. А. — это я, — ответил Андрей.

Женщина из-под очков осмотрела его, убрала повестку и опустила очки на глаза:

— А поболее опытного в целой прокуратуре не сыскалось?

— Вообще-то я начальник отдела, — с достоинством возразил Андрей, — И мне лично велели расследовать это дело. Вас что-то не устраивает?

— Да всё меня устраивает, — смиренно заметила Иванова и вдруг с напором добавила, — Такую страну погубили. А я — человек пожилой. Войну прошла.

Андрей недоверчиво перепроверил анкету свидетельницы:

— Причём здесь страна, Агриппина Ивановна? И какую войну? Когда вы в сорок третьем родились.

— И родилась! — вспылила свидетельница, — Что мне довелось пережить, такого никому не приведи господь. Но этакого позора отродясь не доводилось. Милиция приезжает и увозит меня на глазах у людей, словно, какую… прости господи.

— Машину прислали для вашего удобства, Агриппина Ивановна, — не теряя терпения пояснил Андрей, — Чтобы вам на место прибыть вовремя.

— Спасибо тебе за этакое за удобство, — не унималась старуха, — Нечто я сама не доберусь? Я, чай, не инвалид. Сама, почитай, почти сорок лет в медицине оттрубила. Сколько людей через мои руки прошло. Скольких я на ноги поставила.

Андрей снова глянул в анкету:

— Вы же вроде всю жизнь в психлечебнице работали, Агриппина Ивановна?

— И работала, не отрицаю, — возмутилась та, — Нечто там не люди лежат? Для чего я там, сорок лет с лишним вот этим самым горбом, — свидетельница хлопнула себя ниже затылка, — Горбатилась? Чтоб позор этакий выносить?

— Да в чём позор то? — возмутился Андрей.

— Что обо мне теперь станут судачить соседи, ты знаешь? Вовек не отмыться. А в чём я виновата?

— Паспорт давайте, — строго сказал Андрей.

Иванова, пошарив в авоське, подала документ. Андрей, деловито взглянув на неё и её фотографию в паспорте, распахнул страницу прописки и переписал адрес в протокол.

— Вчера уже всё рассказала, — негромко ворчала Иванова, пока он записывал, — Где надо, роспись проставила. А сегодня ещё и руки измазали, будто какой, прости господи, — в доказательство Иванова развернула к нему пальцы, с чистыми длинными ногтями, но не вполне отмытыми от красителя подушечками, на одном из которых блестело крупным фальшивым камнем кольцо, — А я — человек пожилой.

— Таков протокол, — Андрей вернул паспорт.

— И что он даёт, протокол твой? — вновь возмутилась та, — Ежели вы невиновному человеку руки чернилами вымажете, поможет это преступника отыскать? Бесполезная работа, как я погляжу.

— Почему же бесполезная, Агриппина Ивановна? — возразил Андрей, — Сравнит эксперт ваши отпечатки с отпечатками на месте происшествия и напишет заключение, что, такая-то, мол, и такая, Иванова Агриппина Ивановна, невиновна.

— Как будто это и так неясно, — свидетельница пригладила рукой волосы, туго собранные в хвост.

— Вы в курсе, почему вас привезли? — начал Андрей, по опыту предполагая, что от показаний старухи толка не будет.

— Нечто ты сам не знаешь, над чем работаешь? — буркнула Иванова.

— Так почему?

— Убили кого-то у зубного, где я была. Доктора ихнюю что ли.

— Что можете рассказать о погибшей Пыжиковой Янине Леванидовне?

— О ком? — спросила старуха, — Знать не знаю такую.

— Так, — начал терять обладание Андрей, — Вы были в стоматологическом кабинете по улице Двадцать Второго Партсъезда тринадцатого числа?

— Была. Я и не отказываюсь. Но никакой Нины Леонидовны в лицо не видела и знать не знаю.

— Допустим, — сказал Андрей, — Хотя странно. А что вы делали там?

— Что там все прочие делают? Зубы показывала.

Андрей посмотрел на Иванову, остановив взгляд на верёвочном поясе кофты:

— А откуда у вас, извините, деньги на весьма дорогие платные услуги?

— В то-то и дело, — старуха доверительно придвинулась к столу, — Подруга моя Галина Сморчкова…

— Полное имя и отчество.

— Галина Фёдоровна Сморчкова. Так вот Галя и присоветовала врача. Иди, мол, та к пенсионерам с душой. Лечения на копейки выйдет, а уважения — на миллион.

— Доктора как звать? — спросил Андрей.

— Диана Сергеевна, кажется. Точно не Нина.

— Фамилия?

— Фамилию я не припомню. Да и зачем мне она? Галя научила, как записаться, я позвонила. Чай не две там Дианы Сергеевны в ряд будут стоять? — Иванова вопросительно посмотрела.

— Допустим. Ну и как доктор? Много денег взяла? — спросил Андрей.

— Доктор учёная очень и очень грамотная, сразу видать, — признала свидетельница, — Но подороже взяла, чем мне Галя расписывала.

— Сколько?

— Пятьсот, — Иванова развела в сожалении руки, но тут же спросила, — Неужто убили ту доктора?

— Убили, — деловито ответил Андрей, — Убийство произошло примерно в то время, когда вы там лечились. До которого часа вы там были?

Андрей отметил, что Иванова, услышав об убийстве, занервничала, что было нормальным.

— Почти до восьми, — суетливо сказала она, — В полдевятого уже дома была. Пока трамвай, пока от остановки дошла. В восемь вышла я.

— В кабинете кто оставался? — спросил Андрей, довольный, что свидетельница заговорила по делу.

— Так Диана Сергеевна же, я уже говорила, — Иванова удивлённо посмотрела на него.

— Как давно вы знаете Диану Сергеевну?

— Да знать я её и не знаю, — снова удивилась Иванова, — Я же уже говорила. К ней всегда ходила подруга моя Галина. Галя Фёдоровна Сморчкова.

— Припомните, когда вы лечились, не показалось вам, что кто-то сидел в соседней комнате? Может быть, чашка стучала о блюдце? Или запах кофе вы ощутили?

Иванова недолго подумала:

— Кофеем пахло, вроде. Да точно.

— Доктор разговаривала по телефону при вас? — спросил Андрей.

— Отвечала, да, точно помню, — Иванова вновь пригладила без того гладкие волосы, — Ответила, что занята и ответить не может.

— Отвечая, ответила, что ответить не может? — недоверчиво переспросил Андрей и проговорил в трубку внутреннего телефона, не дожидаясь ответа, — Студентов мне парочку организуйте.

— Это ещё для чего? — свидетельница насторожилась.

— Следственный эксперимент проведём, Агриппина Ивановна.

— Над кем, надо мной? — глаза Ивановой расширились за линзами, но всё равно остались не больше гречишных зёрен.

— Не над вами, а с вашим участием, успокойтесь, пожалуйста, — сказал Андрей.

Дверь открылась, зашли молодой человек с девушкой и без слов подписали, где требовалось.

— Агриппина Ивановна, я покажу вам сейчас три фотографии, среди которых вы должны выбрать фото Дианы Сергеевны, — сказал Андрей.

Андрей достал заготовленные фотографии Янины, Дианы и сотрудницы из отдела кадров прокуратуры, типичная неприметная внешность которой часто позволяла разбавить ряд опознания. Иванова полезла в сумку и достала футляр от очков. Футляр оказался пустым. Она с неловкой улыбкой его убрала, сняла очки с глаз, взяла фотографию и отодвинула руку.

— Агриппина Ивановна, зачем же вы сняли очки, раз вы плохо видите? — спросил Андрей.

— Эти очки у меня для дали, вблизи вижу отменно, — Иванова даже приосанилась, но почему-то стала казаться ещё более жалкой в своей старой потрёпанной кофте.

Андрей вышел из-за стола к тумбе в углу и включил чайник:

— Агриппина Ивановна, вы чай или кофе хотите?

— Чашечку чаю, если позволите, — та внимательно изучала снимки.

— Сахара сколько?

— Две ложки.

Пока чайник шипел, Андрей засмотрелся сумкой-авоськой на локте свидетельницы. Давно, в его детстве, такие были у всех. С такой его бабушка, мамина мама, каждый день приходила за ним в детский сад. Андрею было тогда чуть больше трёх, и он, по идее, не должен был этого помнить. Но он помнил, как бабушка, неся в одной руке неизменный бидон с молоком, другой, с авоськой, брала руку Андрея. И Андрей брал её руку, опасаясь куриных цевок, торчащих из дырчатой сумки и норовящих до него дотянуться при каждом бабушкином шаге.

Андрей перевёл взгляд на саму Иванову. Она точно, как его бабушка, стягивала седые волосы тугим пучком на затылке. Одевалась в самодельную вязаную кофту. И носила на пальце кольцо с огромной стекляшкой. Бабушки нет давно. Нет даже мамы.

Тумблер чайника щёлкнул. Андрей подал Ивановой чашку с чаем на блюдце. Иванова умело её приняла, поводила бесшумно ложкой, так же бесшумно выложила её на стол и неожиданно громко отхлебнула из чашки. Андрей очнулся от дум:

— Ну что, Агриппина Ивановна, узнали кого-то?

— Узнала, конечно, — не переставая причмокивать, Иванова допила чай и беззвучно поставила чашку на стол, — Но не совсем.

Понятые переглянулись.

— Я же доктора эту раньше не видала, — начала объяснять Иванова, — И она меня встретила прямо в очках своих и в маске медицинской, которые так и не снимала. И в такой шапочке, знаете? Тоже медицинской, белой. Так что узнать было трудно. Но я всё равно её опознала, — Агриппина Ивановна выдвинула из ряда снимок Дианы.

Выбор Андрея не удивил. Знаком руки он подозвал понятых подписать протокол, а сам вернул Ивановой повестку на выход:

— Весьма помогли, Агриппина Ивановна, спасибо большое. Если потребуется, мы вас пригласим.

— Милицию только не присылайте, Христа ради, сама доберусь, — сказала Иванова, перед тем, как уйти.

Андрей дописывал протокол, размышляя, сможет ли он, опираясь на показания вредной старухи, закрыть дело. Дверь его кабинета без стука распахнулась и вошла женщина с густой шапкой глянцевых чёрных волос, на ходу говоря:

— Здравствуйте, господин следователь. Скажите, её уже посадили?

Андрей посмотрел в список свидетелей, следующей шла вахтёрша. Но это была не она.

— Вы, простите, не Вера Ивановна? — уточнил Андрей очевидное.

— Горелова Арина Михайловна, — представилась женщина, — Мать Пыжиковой Янины. А Вера Ивановна подождёт.

Вошедшая села за стол, подала паспорт Андрею и промокнула глаза белоснежным крахмальным квадратиком носового платка:

— Скажите, господин следователь, её уже посадили?

— Кого? — не понял Андрей.

— Убийцу, естественно, — возмутилась Горелова, — Или станете говорить, что не знаете, кто убил?

— Арина Михайловна, Агеева даже не подозреваемая, — Андрей догадался, о ком речь, и добавил невольно, — Пока.

— Какая же она — не подозреваемая, когда Янина оставалась с ней в тот вечер? — вновь возмутилась Горелова.

— Но, Арина Михайловна, зачем Диане Сергеевне было убивать вашу дочь?

— Как, зачем, господин следователь? Вы хотя бы себе представляете, как они все воруют? — спросила Горелова.

— Кто? — снова не понял Андрей.

— Кто-кто. Доктора, — сказала Горелова и продолжила плаксивым голосом, — Мы для них всё — материалы, людей, оборудование. А они. Только и рыщут, где, что украсть.

— Если вы были настолько уверены, что Агеева вас обворовывает, почему в суд не подали? — спросил Андрей, — Сейчас проблем с этим нет вроде бы.

— Какой суд, — отмахнулась Арина Михайловна, — Вы — будто дитя неразумное. Не пойман — не вор, как говорится. Да и шум поднимать не охота. Так ведь и клиентов всех распугаешь. Нет, нет, за этими не углядишь, — Горелова махнула было рукой, но вдруг оживилась, — Надо будет камеры в кабинете поставить.

— Но вы знаете наверняка, что Агеева воровала? — уточнил Андрей.

— А то, — Арина Михайловна страдалицей смотрела на Андрея, — За руку только поймать никак не могли. Хотя сколько пытались. Так Янина и в тот вечер мне предложила, мол, мама, я сейчас позвоню Диане, скажу, что заеду, она засуетится, и я тут как тут. Такая умница. Ведь как ловко придумала! И позвонила тут же Агеевой. Но не сказала, что сама уже в здании находится. Только в другом крыле. А аптеке. И ведь сразу же, сразу пошла. Да всё равно не успела, — Арина Михайловна снова махнула рукой, как подняла на Андрея изумлённый испуганный взгляд, — Или успела?

Андрей заметил, что, сколько бы Горелова ни крутила в руках носовой платок, ни прикладывала его к глазам, тот оставался идеально отглаженным и белым.

— Расскажите, какой была ваша дочь? — спросил Андрей, — Были у неё враги?

— Откуда враги? Что вы. Янина была доброй, общительной. Умела к людям подход отыскать. Одним словом, доктор от бога. Она даже с Агеевой этой дружила. А та только и поджидала, когда Янина уедет. Чтобы наши деньги в карман свой бездонный пихать. Хотя у самой какой муж богатый! Верно говорят, даёт бог некоторым три горла.

— Почему же вы ей не мешали? — удивился Андрей, — Отчётность же можно было какую-нибудь ввести.

— Да ввела я, ввела, что вы думаете. Я завела специальную такую тетрадь, куда Агеева должна была записывать всех, кто у неё лечился. И что она делала каждому. И чтобы она с каждого брала деньги под роспись рядом с уплаченной суммой. Все страницы в этой тетради я собственноручно пронумеровала, и приказала медсестре нашей прошить все страницы насквозь толстой ниткой. А на последней странице концы этой нитки я сама заклеила бумажкой и печать сверху поставила. Причём, печать эта была лишь у меня.

Андрей невольно откашлялся:

— Несколько архаичный метод. И как, помогло?

— Если бы, — Горелова махнула рукой, — Медсестра наша, соседка по даче, конечно тоже присматривала. Но её рабочий день с десяти до шести. Так что раньше и позже Агеева могла вертеть нашими деньгами, как хотела.

— Арина Михайловна, ваши показания могут серьёзно помочь делу. Проведём параллельное дознание и предъявим Агеевой обвинение в воровстве. Тогда она и в убийстве скорее сознается.

Горелова пододвинулась.

— Заниматься этим, конечно, буду не я, — продолжил Андрей, — А мой коллега по экономическим преступлениям, Михаил. От вас лишь потребуется представить всю финансовую информацию по денежным потокам клиники. Думаю, Михаил найдёт нестыковки. Это не так уж и сложно. Не представляете себе, Арина Михайловна, как много женщин последнее время оказались за решёткой по подобным статьям. И почти все поголовно — особы, ведущие собственный бизнес. Вот нашёл, — Андрей открыл контакт Михаила — эксперта в телефоне, — Так я звоню.

— Подождите, Андрей Анатольевич, — Арина Михайловна замялась, — К чему отвлекать занятых специалистов этакой мелочью? У них есть дела покрупнее. Пусть с ними борются. Агееву я уже выгнала. К чему прошлое ворошить? Вы лучше её в тюрьму посадите.

— Как хотите, — Андрей придвинул протокол, — Скажите, почему вы не беспокоились, когда Янина не вернулась домой в тот вечер?

— Янина меня предупредила, что ночевать не придёт. Попросила собачку её вечером и утром выгулять. Мы же рядом живём, — Арина Михайловна всхлипнула, — Жили.

— Не говорила она вам, куда собиралась и с кем?

— Андрей Анатольевич, знали бы вы, до чего моей дочери не повезло с супругом. Мы возлагали такие надежды на это замужество. Мы знакомили его с такими людьми. Я-то радовалась, дочка всегда рядом будет. А этого ненормального на Сахалин унесло…

— Далеко. И чем ваш зять там занимался?

— Нефтью, — Горелова брезгливо поморщилась.

— Как-то не верится, что у сотрудника нефтяной отрасли оказались плохие условия на работе, — заметил Андрей.

— Да на чёртовый Сахалин этот билет в один конец в бизнес классе знаете сколько встаёт? — воскликнула Горелова, — Ему-то компания оплачивала. А мне, скажите, где прикажете брать на перелёт каждый месяц всю сумму? Вот и сидела моя Янина одна одинёшенька, поговорить не с кем. Сослуживцы мужа — сплошь иностранцы.

— Так ваш зять в зарубежной компании трудится? — переспросил Андрей, — Значит, зарабатывать должен неплохо?

— Неплохо? Да этот урод деньги гребёт лопатой. Они с Яниночкой как-то ездили на целый месяц, жили на острове. Вы хоть себе представляете, сколько стоит месяц прожить на Мальдивах? Впрочем, откуда вам знать. В свой прошлый приезд он квартиру купил. В новостройке на Главном проспекте. Хоть это где, знаете? — не дожидаясь, пока Андрей кивнул, Горелова продолжала, — Так она ему в пять миллионов встала. Мы с Яниной прикидывали. И на ремонт вместе с мебелью лимона три бы у нас ушло. Если, конечно, во всём себя ограничивать и только лишь самым необходимым обходиться. Так он эту квартиру взял и на свою мамашу оформил! Погодите, — Горелова замерла, — Так моя Яниночка же застрахована была. У них корпоративный пакет такой страховой на работников и членов их семей. Так он ещё сейчас и компенсацию выручит? — Горелова сжала носовой платок в кулаке.

— Арина Михайловна, вы так и не ответили, с кем собиралась Янина провести ночь на четырнадцатое?

— Да это неважно, — платок в руках Гореловой стал мятым комом, — У Янины сестра есть двоюродная, та развелась недавно. Вот они и собирались с её новым знакомым куда-то. Вроде ещё мужчина планировался. Простите, мне надо идти, господин следователь. Сами понимаете, столько хлопот.

Андрей подписал ей повестку. Когда Горелова вышла, Андрей позвонил:

— Лёша, сестра Пыжиковой есть у тебя в списках? Отлично. Опроси её саму, её хахаля и его друга, с которыми Янина собиралась встречаться накануне гибели. Пациентку утреннюю нашёл?

— Созвонился, Андрей Анатольевич. Сказала, что Агеева обещала ей приличную скидку в отсутствие начальства. К вам везти на допрос?

— Обязательно. Сегодня же.

В дверь постучали. Андрей разрешил войти. Заглянула училищная вахтёрша, кутаясь в серую шаль, поздоровалась сиплым «здрассьте» и присела на краешек стула. Андрей поздоровался и спросил:

— Вера Ивановна, вы дежурили тринадцатого числа в училище?

— Я дежурю там каждый день, — просипела вахтёрша и добавила, — И каждую ночь.

— Когда же вы дома бываете? — поразился Андрей.

— Так я там и проживаю, в общежитии, в комнате, — Вера Ивановна достала паспорт и развернула страницу с пропиской.

Взглянув на адрес, Андрей отложил документ. Вахтёрша дрожащей рукой тут же схватила паспорт и спрятала в сумку со словами «чтоб не забыть». Андрей, мысленно признавая правоту Алексея, что вахтёрша вряд ли поможет, продолжил:

— Вы помните тех, кто заходил в здание училища тринадцатого?

— Всех разве упомнишь, — поразилась вахтёрша.

— Во сколько пришла Диана Сергеевна?

— Рано она пришла, как обычно, — убеждённо сказала вахтёрша, — Хотя, нет, вру. Чуток попозже. Я спросила ещё, что она так припозднилась? Так она ответила, что медсестра их заболела, поэтому она будет до вечера. И уходила как, помню. В телефон свой уставилась, не попрощалась даже.

— В котором часу это было?

— Сказала утром, что будет до вечера, значит часов в семь или в восемь. Я к вечеру хуже вижу, милой, куриная слепота у меня. Знаешь, такую заболевание?

— На часы, значит, не смотрели?

— Не смотрела, — признала вахтёрша, — Телевизор смотрела я. Сериал, по второй программе. «Роза — Изабелла» называется, не смотришь?

— Нет. Кто ещё приходил?

— Из зубных-то? — сообразила вахтёрша, — Хозяйская дочка красавица. Но она никогда не здоровается. Вещи на ней всегда на загляденье. И такие духи ароматные. Пройдёт, так в каморке моей с полдня воздух приятный стоит. Царствие ей небесное.

— Во сколько Янина пришла?

— Во сколько? Телевизор я не смотрела. Я ведь не больно-то его жалую, одну только «Розу — Изабеллу» и смотрю. Там героиня есть, Люсия, так наша Янина с этой Люсией ровно одно лицо, только…

— Ещё кто в училище в тот день приходил? — оборвал Андрей.

— Чья-то родственница в общежитие, — Вера Ивановна морщила лоб, усиленно вспоминая, — Уборщица наша, Татьяна. И пьянчужка какой-то. Но я его не пустила. С порога выставила. Нечего тут всяким пьяницам ошиваться. Это с утра у нас людно, а вечером тихо.

— Что за родственница? — спросил Андрей, — Почему вы решили, что она пришла именно в общежитие? Узнать эту женщину сможете?

— Где там узнать? Поздно было. Но я её первый раз видела. Я так решила, что она в гости к внучке, наверное, приехала. У нас же на втором этаже училищное общежитие. Вот, которые деревенские там и живут пока учатся. Бабуля соскучилась, наверное, гостинцев, поди, навезла.

— Не в стоматологию эта бабуля шла? — усомнился Андрей, — Почему не спросили, Вера Ивановна? Это же ваша обязанность.

— Чего было спрашивать, когда и так видно было, — возмутилась вахтёрша, — В годах была, даже старше меня. Чай, не басурманка она. В бога, поди, верует. Да и старая больно, своих зубов-то, поди, у неё не осталось. Что у зубных наших ей делать? Точно вам говорю, к внучке она приходила, — вдруг лицо вахтёрши озарилось мысленным открытием, и она, подняв палец, важно заметила, — Или к внучку.

— Ладно, — сдался Андрей, — Как она выглядела, опишите.

— Как выглядела? Да никак! Как все старухи. Как я, — вахтёрша приоткрыла одутловатые веки и запахнулась в шаль с дырой на видном месте, которую она умела прикрыла пальцем с грязным обкусанным ногтем.

— Очки на ней были? — спросил Андрей для порядка.

— Про очки я не помню, — ответила вахтёрша.

— Как же это вы, зубы разглядели, а очки не заметили? — не сдержал язвительного замечания Андрей, — Ну хорошо. Сумка была у неё?

— Сумка? — вахтёрша подумала, — Сумка была. Должна же она была в чём-то гостинцы везти.

— Какая сумка была?

— Не помню. Но точно помню, сумка была. Большая, тяжёлая, потому что старушка горбилась. Хотя у меня к вечеру куриная слепота развивается. Знаешь такую заболевание?

— Вспоминайте, во сколько старушка пришла, — спросил Андрей, — До того, как закончился ваш сериал, или после?

— Не помню. Телевизор я не смотрела. Там ведь, когда сериала нет, одни новости крутят, а их как посмотришь — и ничего прямо не хочется. А не посмотришь — и ничего.

— Ладно. Во сколько та женщина вышла? — спросил Андрей.

— Так она никуда не выходила, — заверила вахтёрша, — Я же вам говорю, она к внучку приехала, соскучилась и гостинцев, навезла. У нас родственникам ночевать не возбраняется.

— Так может быть вы утром видели, как она выходила?

— С утра ученики эти, знаешь, как оголтелые носятся? — спросила Вера Ивановна, — Как черти. Пока занятия не начнутся, ничего не усмотреть.

Выпроводив вахтёршу, Андрей открыл в компьютере телепрограмму за тринадцатое число. Сериал, который назвала вахтёрша, начинался в девятнадцать сорок пять, а заканчивался почти в девять вечера с небольшим перерывом на новости. Даже если Диана избавилась от отпечатков пальцев во всей клинике, улик против неё накопилось достаточно. Андрей набрал Алексея:

— Ты где?

— Как вы сказали, за пациенткой Дианы Сергеевны поехал. Уже возле дома её парковку ищу. Скоро доставлю.

— Оставь пациентку и вези мне Агееву. Срочно.

Помощник без возражений выключился.

— Значит, всё-таки Диана Сергеевна, — сказал сам себе Андрей и крутанул колесо компьютерной мышки.

Строчки телевизионной программы скакнули вниз. Андрей с удивлением увидел, что тот же сериал шёл в этот день тремя часами раньше.

— Вот тебе раз. Ещё одна у нас «Роза-Изабелла», — вслух прочитал Андрей, — С шестнадцати пятидесяти пяти до семнадцати сорока.