Сводные. Любовь против ветра

Виктория Пономарёва (2024)

— Колючая, как ёж, — прошипел он, глядя мне прямо в глаза со всей ненавистью. — Надутый, как пузырь, — ответила я со свойственной взаимностью. — Всегда мечтал о сестре, но не думал, что они могут быть такими несносными стервами. — Сожалею, что ты разочарован. *** Он появился из ниоткуда, и с первой секунды знакомства мы стали с ним соперниками в гонках. Высокомерный, напыщенный индюк, который думает, что все девчонки должны лежать у его ног, но со мной это не прокатит. Но, когда я узнаю, что мы вынуждены жить под одной крышей в качестве сводных брата и сестры, я решила, что сделаю его жизнь невыносимой. Вот только я не рассчитывала, что в мои планы вмешаются чувства…

Глава 12

Солнце стояло уже высоко, когда я на следующее утро вышла во двор. Да, я была совой. Любила поспать допоздна, а вот в учебное время к первой паре вставала с огромным трудом. Папа и Матвей купались в бассейне, а Татьяна Владимировна сидела на бортике и лишь окунала ноги в прохладную воду, попивая из стакана холодный лимонад. Я это поняла по запотевшей посуде. Она не особо любила плавать, так же, как и я. А вот моя мама очень часто ныряла в бассейн вместе с папой и громко смеялась, когда он шутливо пытался её затянуть под воду. Я тихо вздохнула: скучала по маме ужасно и часто мечтала, что сейчас я открою глаза, а она сидит на моей кровати и улыбается. Мне её не хватало.

За папу я была рада. Он был счастлив. Я не осуждаю его, что он женился второй раз, знала, как сильно он страдал, и гордилась им, что он сумел взять себя в руки и продолжить жить. Татьяна Владимировна была хорошей. Она без остатка отдавала ему свою любовь и заботу, и буквально на моих глазах папа превратился из худого, осунувшегося старика в молодого человека, в котором заново забурлила жизнь.

Я стояла и наблюдала, как они с Матвеем плавают наперегонки от бортика до бортика, а затем натянуто улыбнулась: они слишком быстро нашли общий язык в отличие от нас со сводным братом. Кажется, что с ним я никогда не смогу наладить общение. У нас на удивление одинаковые характеры, мы не желаем друг другу уступать, поэтому и отношения у нас с ним с первой секунды знакомства не заладились.

— Рита, ты меня слышишь? — донёсся до меня голос мачехи, и я перевела на неё взгляд. Папа и Матвей синхронно повернули головы в мою сторону. — Присоединяйся к нам!

— Нет, спасибо, я не люблю плавать.

— Ты хотя бы подойди, я налью тебе лимонад, очень уж вкусный он у меня получился.

От такого предложения я отказаться не могла. У мачехи отменно получались любые напитки, да и вообще всё, к чему прикасались её руки. Я приняла от неё стакан и с наслаждением сделала несколько глотков лимонада. Его вкус напоминал мне вкус крем-соды.

— Милая, а почему ты без купальника? — спросил меня папа, и я устремила на него удивлённый взгляд. Он хитро улыбался.

— Ты же знаешь, что я не люблю…

Но не договорила, заметив, что Матвея в бассейне нет, а папа слишком подозрительно улыбается. За моей спиной послышались быстрые шаги, и я обернулась, с ужасом наблюдая, как прямо на меня несётся мой сводный брат. Я даже понять ничего не успела, как в одну секунду его крепкие руки ухватили меня за талию, и через мгновение мы вдвоём погрузились под воду. Я стала отчаянно барахтаться, пока не выплыла наверх. Жадно глотнула воздух, которым не успела наполнить лёгкие перед неожиданным прыжком и, чуть не плача, быстро поплыла к лестнице, чтобы выбраться из бассейна.

Папа и Матвей громко засмеялись, а я вышла из себя и стала громко кричать на братца:

— Ты совсем идиот?! У тебя мозги есть вообще, или у тебя вместо них вата?

Три пары глаз на меня ошарашенно посмотрели, а я стала осматривать свои руки и ноги на предмет присутствия каких-нибудь незваных тварей. Но, к счастью, моё тело было чистым.

— Рита, следи за своими словами, — нахмурившись, сделал мне замечание отец. — Матвей просто решил над тобой пошутить.

Мне стало до глубины души обидно, что папа знает о моей дурацкой фобии и всё равно встал на сторону Матвея. Я стала судорожно отжимать свой белый топ и шорты, направляясь в дом.

— Я всего лишь хотел тебя взбодрить! — насмешливо крикнул мне Матвей, и я, повернувшись, показала ему средний палец.

— Быстро же ты попал в расположение моего отца, ничего не скажешь: молоток, — бормотала, заходя в свою комнату. Чувствовала себя ужасно, хоть и понимала, что это была шутка, но в ситуации со сводным братом это приравнивалось к битве, и я её проиграла. Теперь придётся отыгрываться.

Я переоделась в сухую одежду, ещё раз удостоверившись, что на моей коже ничего нет, и села на кровать. Я смотрела на свои руки и вспоминала причину того, почему я так боюсь плавать в любых водоёмах. Мне было одиннадцать лет, когда я, Светка и пара наших одноклассников-мальчишек пришли на какой-то грязный пруд и решили в нём искупаться. Когда я вылезла из воды, то обнаружила, что к моей руке и ноге присосались две пиявки. Я так испугалась тогда, так визжала, что перепугала всех своих друзей и маму с папой, когда они привели меня домой.

Папа, сообразив в чём дело, быстро помог мне от них избавиться, пока я без перерыва визжала на всю округу. Мама меня тогда еле успокоила. Мне ещё очень долго снились кошмары после этого случая, и с тех пор я боялась водоёмов, как огня. Я знаю, что в нашем бассейне, который папа исправно чистит и наполняет новой чистой водой каждую неделю, такие твари не водятся, но избавиться от своего страха не могу. И он позволил Матвею так надо мной пошутить, зная, что я не буду в восторге. Это утро было испорчено, и своего братца я возненавидела ещё сильнее. Хотя в памяти почему-то отпечаталось одно мимолётное мгновение — как Матвей обнял меня за талию за секунду до прыжка в бассейн. Всё произошло быстро, но я успела заметить, как мою кожу в тех местах, которых коснулись его руки, пронзили тысячи электрических разрядов. И почему я так реагирую на его прикосновения? Хотя, когда тебя касается человек, к которому ты испытываешь неприязнь, тело так всегда реагирует. Потому что неприятно. Да, так оно есть. С этими мыслями я решила спуститься к завтраку, к тому же весь дом уже наполнился запахом свежеиспечённых блинчиков.

***

Я не ошиблась: стол в гостиной уже был накрыт, Татьяна Владимировна наливала всем чай, а папа с Матвеем уже вовсю сметали еду. Меня чашка с чаем уже тоже ждала.

— Милая, ты как раз вовремя, — прощебетала моя мачеха.

— Сомневаюсь, — я окинула взглядом уже полупустой стол и закатила глаза.

— Просто наши мальчики слишком проголодались после водных процедур, — усмехнулась она в ответ.

— А разве ты не голодна? — с насмешкой спросил меня Матвей. — Вроде тоже успела искупаться. Ну как? Не нашла на себе пиявок?

Я с яростью посмотрела на отца:

— Ты рассказал ему? — негодовала. — Зачем? Чтобы дать повод лишний раз надо мной посмеяться?

— Ты совсем не понимаешь шуток, дочка. Относись ко всему проще.

— Угу, — недовольно проворчала я и села напротив братца, который смотрел на меня самодовольным лицом. Теперь мне точно не избежать колкостей от него, и он при каждом удобном случае будет напоминать мне про пиявок. Да, у меня совершенно глупая фобия, но она имеет место быть. — Лицо попроще сделай, — с ненавистью сказала я, и все трое перестали жевать, уставившись на меня.

— Рит, — обратился ко мне папа. — Прекрати так себя вести. Матвей — твой новоиспечённый брат, тебе пора это понять и принять.

Я взяла в руки вилку и стала ковырять яичницу — завтракать вдруг перехотелось. Почему папа считает, что Матвей такой весь из себя хороший, а я выгляжу стервой в его глазах? Умеет же этот придурок играть хорошего мальчика. Ненавижу. Стоит нам только остаться с ним наедине, как он сразу начинает язвить и показывать своё истинное лицо. А теперь, я уверена, будет смеяться над моим страхом перед пиявками. Папа… Ну зачем ты ему всё рассказал? Ты даже не представляешь, какая между нами вражда, а ты ещё и подлил масло в огонь.

— И вообще, — продолжил папа, вытаскивая меня из моих мыслей. — Вы уже почти неделю живёте под одной крышей и никак не можете найти общий язык. Непорядок, — он нахмурился.

— Да что вы, Илья Сергеевич, — Матвей поднял вверх свои ладони. — Я готов стать для вашей дочери заботливым братом, вот только она почему-то воспринимает меня в штыки. Ревнует, наверное.

— Я?! Ревную?! — я встала из-за стола. — Да ты просто бесишь меня своим высокомерием! Думаешь, что все должны валяться у тебя в ногах и поклоняться тебе, словно божеству! Твой эгоизм выводит меня из себя!

Я понимала, что нужно было сдержать эмоции, но я была слишком темпераментна, чтобы молча слушать эту чушь.

— Рита, — услышала я справа от себя шокированный шёпот мачехи. — Что ты такое говоришь?

— Что слышали! — рявкнула я и тут же пожалела о своих словах. Татьяну Владимировну я обижать не хотела. — Извините, — я опустила виноватый взгляд.

— Матвей, ты старше и умнее, — устало сказал папа, доедая свой завтрак. — Приструни мою дочь и попытайся наладить с ней отношения. Мы теперь одна семья, и я не хочу, чтобы в моём доме существовала хоть малейшая напряжённость. Я хочу здесь отдыхать от работы, а не выслушивать скандалы.

— Вы правы, Илья Сергеевич, мы взрослые люди и должны вести себя по-взрослому, — Матвей встал из-за стола и подошёл ко мне. Обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Всего секунда, а моя кожа уже загорела огнём. Я почувствовала, как жар обволок моё лицо, а в том месте, где меня коснулись его губы, словно остался выжженный отпечаток. — Мы же постараемся, маленькая пиявка? — прошептал он мне в ухо так, чтобы никто не слышал, и зная, что я не смогу ничего ему ответить, чтобы не злить отца.

Я сжала под столом свои ладони в кулаки, уже придумывая план мести. Весь мой полыхающий огонь от ничего не значащего поцелуя мгновенно перерос в ярость, и я прошипела сквозь зубы:

— Конечно, братик.

Но это ещё не конец. Я ещё выведу тебя из себя, дорогой мой. И ты пожалеешь, что вообще посмел играть со мной.