Игры со смертью

Виктор Батюков, 2022

Во время службы в Афганистане в роту капитана Романова прибывает спецкор одного из печатных СМИ и для написания репортажа просится принять участие в одном из боевых заданий. Романов нехотя соглашается. В конце боя корреспондент Александров спасает капитану жизнь при помощи своих удивительных сверхспособностей. После этого у них завязывается крепкая мужская дружба. По прошествии нескольких лет уже полковнику ФСБ Романову президент поручает создать группу для выполнения секретных заданий правительства. В подборе кандидатов участвует и Александров. Выбор падает на четырех совершенно разных по профессии и складу характера парней.Удивительные приключения этой четверки под руководством Романова и при "невидимой помощи" Александрова в разных точках мира и в различных ситуациях и составляют суть произведения. Заинтересует широкий круг читателей

Листья на песке.Ливия

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести

живы —

Мой друг, Отчизне

Посвятим

Души прекрасные

Порывы

(Ю. М. Лермонтов)

В приемной военного ведомства на мягком кожаном диване сидело четверо молодых людей и исподволь наблюдало друг за другом. Худой светловолосый парень в белой майке и потертых джинсах, подперев кулаком подбородок, отрешенно изучал висящую напротив картину, изредка бросая оценивающий взгляд на соседей.

— Слушай сюда в два уха и запоминай, — назидательно говорил молоденький сержант пожилому ополченцу,лежа за песчаным барханом. — Иначе отстрелят твои «локаторы» вместе с головой. Если не хочешь быть обнаруженным — лежи так, словно ты не человек, а кусок верблюжьего дерьма, можешь, для убедительности, так же и пахнуть. Бинокль держи над самой землей, и не дай тебе твой Аллах подняться выше песка хотя бы на десять сантиметров. Хороший снайпер тут же в твою башку кондиционер впаяет. Против солнца применяй светофильтры, иначе по бликам тебя обнаружить так же легко, как тушканчика на асфальте. Заметил противника — не скачи козлом от радости, а медленно отползи в ближайшее укрытие и лишь оттуда сообщи о нем в штаб.

— А где здесь укрытие? — спросил араб, отплевываясь от залетевшего в рот песка.

— Вот послал же мне майор ученичка, — ругнулся парень, утирая с загорелого лица пот. — Вам всем жара мозги в кисель превратила, или это исключительно твоя изюминка?

Бородатый мужчина обиженно насупился.

— Укрытие — это все, что может скрыть тебя от глаз врага, — не обращая внимание на его недовольство, продолжал сержант. — И ни в коем случае не открывай огонь до прихода основных сил,если,конечно, не хочешь отправиться к праотцам раньше времени. Все понял?

— Да, сержант, — мужчина достал бинокль и поднес к глазам. Инструктор пристроился рядом и сделал то же самое. — Смотри, вон за тем холмом что-то колышется. Определи, что это. Там враг или просто ветер колючку гоняет.

В этот момент в нагрудном кармане сержанта ожила рация: — «Сокол, сокол,я оазис, прием».

Сержант, не отрываясь от бинокля, достал рацию и поднес её к губам: — Сокол на связи.

— Бочкарев,срочно возвращайтесь на базу. Как поняли, прием?

— Какого хрена?! Мы только начали.

— Повторяю. Срочно возвращайтесь.

— Понял. Сейчас будем, — отключив связь, сержант легонько толкнул ученика в бок: — На сегодня хватит. Возвращаемся.

Ополченец спрятал бинокль и поднялся с горячего песка.

— А ну, выкидыш мула, быстро упал обратно! — дернул его за ногу инструктор. — Ты сейчас на войне или в ауле на прогулке? Заруби себе на всем, что выступает: разведчик, корректировщик, и им подобный наблюдатель в поле зрения противника всегда перемещаются исключительно ползком. Повтори.

— Ползком ходить надо, — угрюмо произнес араб.

— Правильно. Вперед, ползком марш.

Сидящий рядом с ним темноволосый парень в строгом костюме откинулся на спинку дивана и,меланхолично улыбаясь, смотрел в потолок.

Лейтенант медицинской службы вышел из палатки, с хрустом в суставах потянулся, и сладко зевнул.

— Доктор, ну как он? — поднялся ему на встречу пыльный, изможденный капитан, в рваной, пропитанной кровью тельняшке. Белки его голубых глаз на почти черном от загара лице блестели надеждой и тревогой.

— Ранение, конечно, тяжелое, но жить будет.

Капитан схватил врача в охапку, и с силой прижал к груди: — Спасибо доктор. Ведь этот Васька, еще ребенок совсем желторотый. Первый его бой, и представляешь, от гранаты меня закрыл. Ты уж постарайся, поставь его на ноги.

— Сделаю все, что в моих силах, — хирург вдохнул знойный воздух и вернулся в палатку. Едва он подошел к умывальнику,как где-то совсем рядом раздался взрыв, и по брезенту застучали комья земли. Доктор сорвал с крючка автомат, и,выбегая бросил ассистентам:

— Этого пациента отправьте в палату, готовьте операционный стол, я скоро.

— Капитан! Капитан, твою мать, ты жив!? — окрикнул хирург только что стоявшего у палатки офицера. Ответом была автоматная очередь. Сдернув предохранитель, доктор поспешил на выстрелы. На заднем дворе, укрывшись за медицинским внедорожником, капитан вел огонь по приближающимся со стороны гор моджахедам.

— Откуда они здесь взялись? — спросил сам себя врач, присоединяясь к капитану. — Мы же в глубоком в тылу.

— Тыл здесь понятие условное, — ответил офицер, короткими очередями заставляя противника падать на землю. — Эти тараканы могут появляться откуда угодно. У тебя сколько патронов?

— Три рожка.

— А у меня только два. Маловато на эту кодлу. Придется отступить.

— Я тебе отступлю, — зло блеснул глазами врач. — За тобой раненые и медсестры. Хоть на шаг отступишь их же первыми положат.

— Но у нас же патронов кот наплакал.

— Бей одиночными, как снайпер, — хирург вскинул автомат и выстрелил. Бежавший впереди моджахед упал. Остальные залегли и открыли беспорядочный огонь. — У них тоже боеприпасов ограничено. Так что еще посмотрим, у кого больше.

Капитан с удивлением посмотрел на врача: — А ты, оказывается, людей не только штопать умеешь.

— У нас по-всякому бывает.

Моджахеды еще дважды пытались подняться в атаку, но меткие выстрелы врача и офицера заставляли их снова прижиматься к земле. Вскоре в небе раздалось знакомое стрекотание.

— А вот и помощь прилетела, — без всяких эмоций констатировал хирург, глядя на приближающийся вертолет. — Теперь можно продолжить работу.

— Какую? — капитан одним глазом наблюдал, как моджахеды разбегаются, пытаясь укрыться от шквального огня, а другим пытливо изучал скуластое лицо врача.

— У меня еще одна операция, — Доктор встал и не спеша направился в палатку. За приготовлениями хирург не услышал, как рядом с палаткой сел тот самый вертолет, и внутрь вошли два офицера.

— Лейтенант Громов? — окликнул его майор на местном диалекте.

— Лейтенант медицинской службы, — поправил его хирург, не отрываясь от работы.

— Вам надлежит немедленно вылететь с нами.

— У меня операция.

— Как долго она продлится?

— Думаю, часа два.

— Мы подождем, — Офицеры повернулись и вышли из палатки.

Капитан третьего ранга, в молодцеватой морской форме сидел по-военному прямо, держа на коленях фуражку. Его волосы непослушным вихром топорщились на макушке. Несколько свысока он бросал косые взгляды на сидящих рядом «сухопутных салаг». Бледное лицо выражало гордость за свою принадлежность к морскому флоту.

— Товарищ капитан, они всего в двух кабельтовых от нас. Может, дать еще одну предупредительную ракету? — встревоженно спросил рулевой, глядя на приближающуюся корму судна — нарушителя.

— Они и прошлые две прекрасно видели, — не отрываясь от бинокля, ответил офицер. — Держи курс прямо на них.

— Но ведь это же авианосец. А мы…

— А мы кто? Плавающее корыто? — оборвал его капитан. — Нет, товарищ матрос, мы пограничники. А пограничники обязаны изгонять из наших вод любого врага, даже находясь на весельной лодке. Ясно?

— Так точно, ясно!

— Держать курс на нарушителя, — офицер в очередной раз приложил бинокль к глазам, и его бледное от природы лицо побелело еще больше. На палубе нарушителя государственной границы собрался почти весь многосотенный экипаж, и забавлялся происходящим. Уверенные в своей силе (авианосец против сторожевого корабля) офицеры улюлюкали и показывали пограничникам средний палец.

— И эти обезьяны считают себя сверхнацией? — брезгливо отбросил от себя бинокль капитан. — Рулевой, полный вперед.

— Есть полный вперед! — матрос, взяв в рот ленточку бескозырки, как это делали во время войны, уверенной рукой отдал от себя рукоять хода и повернул штурвал, направляя пограничный катер прямо в корму авианосца. Тем временем капитан включил корабельную связь: — «Товарищи офицеры и матросы, всем приготовиться к тарану». Затем он отстранил вахтенного от управления судном и сам взял в руки штурвал.

Острый нос сторожевого катера с громким скрежетом впился в левый бок кормовой части авианосца, и экипаж нарушителя, толкаясь и падая, бросился врассыпную.

–Теперь полный назад! — отдал сам себе команду капитан третьего ранга, и как ни в чем не бывало, потянул рычаг хода на себя.

Двигатели натужно взревели, и корабль, содрогаясь всем корпусом, медленно стал отделяться от кормы нарушителя. В том месте, где только что был его нос, зияла внушительных размеров пробоина. По авианосцу в панике метались офицеры и матросы, в эфир полетели угрозы и проклятия, а капитан третьего ранга стоял и улыбался.

— Вы что там, с ума сошли? — раздался в рубке гневный голос контр-адмирала. — Капитан Морозов, докладывайте, что там у вас произошло?

— Контр-адмирал! Наш корабль, находясь на охране государственной границы, изгнал из российских территориальных вод судно-нарушитель.

По прибытии предоставлю подробный рапорт о своих действиях.

— Немедленно возвращайтесь на базу.

Морозов улыбнулся, подмигнул вахтенному матросу и вышел из рубки.

У самого края дивана примостился русоволосый молодой человек в элегантном дорогом костюме. Он сидел, не обращая ни на кого внимания,вертя в руке айфон последней модели.

Основатель международной фирмы по продажам и обслуживанию компьютеров сидел в Нью-Йоркском кафе.

— Что будете заказывать? — вежливая улыбка застыла на лице официанта.

— Чашечку кофе, пожалуйста.

Вячеслав Паромов проводил взглядом молодого человека, достал из черной сумки ноутбук и погрузился в работу.

— Прости, дорогой, за опоздани,е такие пробки..!

— Ничего страшного, присаживайся. Что тебе заказать? — даже не взглянув на девушку, спросил Вячеслав.

— Салат из брокколи и апельсиновый фреш.

Парень жестом подозвал официанта повторил заказ, и только после этого оторвался от ноутбука.

— Как дела, дорогая?

— И не спрашивай, — высокая брюнетка с фигурой модели театрально сложила руки на коленях и закатила глаза. — Представляешь, меня пригласили сняться в рекламе духов, а я в своем графике совершенно не могу выкроить на это время.

— Извинись и отклони предложение.

— Как? — всплеснула руками девушка, а её карие глаза расширились от ужаса. — Ты даже не представляешь, что значат для меня эти съемки. Это путевка в мир рекламы, в модельный бизнес. Реклама этих духов — путь к моей заветной мечте.

— Тогда расторгни этот контракт, — все так же спокойно предложил Паромов.

— Это невозможно! Знаеш,ь какую неустойку они потребуют?

Вячеслав глубоко вздохнул: — От меня что хочешь?

— Слава, ну что ты сразу, — жеманно надула губки девушка. — Может, я по тебе просто соскучилась.

Паромов закрыл ноутбук и спрятал его в сумку: — За три года нашего знакомства ты ни разу не предложила встретиться просто так. Что тебе нужно?

В этот момент официант поставил перед ними заказ: — Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо. Счет, пожалуйста.

Молодой человек достал из кармашка передника листок, положил его перед парнем и застыл в ожидании. Вячеслав, мельком взглянул на сумму, отсчитал деньги, а когда официант ушел, сделал небольшой глоток кофе и еще раз спросил: — Так что тебе от меня нужно?

— Милый, поговори, пожалуйста, с моим директором.

— Опять?

— Почему опять? В прошлый раз ты разговаривал с моим продюсером.

— Да. Только тогда ты пыталась стать знаменитой певицей, но из-за карьеры модели мне пришлось отвалить твоему Шлиману неплохие бабки. А сейчас что? Подиум тебе уже не подходит?

— Дорогой, ну как ты не понимаешь! Мир рекламы — это то, что мне нужно.

Паромов сделал еще один глоток и поднялся: — Хорошо, я поговорю с ним. Дай мне номер его телефона.

— Милый, ты прелесть! — взвизгнула девушка, достала из сумочки бумажку с уже приготовленным номером, и протянула парню. — Только ты, пожалуйста, не груби ему. Вдруг придется вернуться.

— Постараюсь, — пообещал Вячеслав и, не прощаясь, покинул кафе. Добравшись до офиса, он вошел к себе в кабинет, закрыл дверь, достал из кармана чек и еще раз, внимательно, просмотрел ряд цифр под суммой заказа. «Да уж,»» — недовольно протянул Паромов и нажал кнопку вызова секретарши.

— Да, Вячеслав Сергеевич, — раздалось в селекторе.

— Закажите мне билет на самолет до Москвы, на ближайший рейс, и пригласите сюда моего соучредителя.

Через полчаса ожидания секретарь, наконец, оторвалась от монитора компьютера, и взглянула на ребят: — Проходите, полковник ждет вас.

— Наконец-то, — вскочил первым с дивана светловолосый парень в потертых джинсах. — А то я себя здесь чувствую, как на приеме у стоматолога.

— Это как? — спросил его моряк.

— Нервно.Хочется все послать, но понимаешь, что войти придется.

Под общие улыбки он потянул тяжелую дубовую дверь и они оказались в кабинете. Там, за большим столом сидел среднего возраста невысокий крепыш в строгом костюме. Его стриженные ёжиком волосы уже кое-где отливали серебром седины, а из-под черных бровей ребят буравили светло-карие, умные, проницательные глаза. Выждав долгую паузу, хозяин кабинета встал и жестом пригласил всех подойти к столу.

— Господа офицеры, — он посмотрел на Бочкарева и добавил — и сержанты. Прошу садиться.

Когда все заняли места за длинным столом, тянущимся почти через весь кабинет, седовласый начальник встал и стал так, чтобы видеть их лица.

— Итак, господа, давайте знакомиться. Я полковник Владимир Владимирович Романов. Руководитель особо секретного отдела ФСБ. Вы? — он вопросительно посмотрел на сидящего слева молодого человека. Тот быстро поднялся и по-военному вытянул руки по швам: — Громов Сергей Геннадьевич. Лейтенант медицинской службы.

Полковник перевел взгляд на следующего. «Бочкарев Петр Васильевич. Сержант специального подразделения ограниченного контингента.». «Морозов Александр Андреевич — капитан третьего ранга военно-морских сил.» «Паромов Вячеслав Сергеевич — бизнесмен.». Все трое удивленно посмотрели на него, а затем перевели взгляд на полковника.

— Мы отобрали вас из тысяч других кандидатов, — не обращая внимания на их немой вопрос, продолжил говорить Романов. — чтобы поручить вам одну очень секретную и важную миссию. Дело это добровольное, а потому любой из вас может отказаться, но сделать это нужно прямо сейчас, пока мы не стали вдаваться в подробности мероприятия.

Полковник сделал долгую паузу, во время которой внимательно изучал лица сидящих перед ним ребят. Все они даже не шелохнулись.

— Итак, — продолжил он через некоторое время, — никто не испугался той огромной ответственности, которую возложила на вас Родина?

— Товарищ полковник, — поднялся Бочкарев. — Я ночью в пустыне шакалов не испугался, а Вы мне про какую-то ответственность говорите. Что нужно сделать?

— Ваше рвение похвально, товарищ сержант, — пряча улыбку,кивнул Романов, — но давайте, как говорится, не гнать лошадей, — он вернулся за стол и придвинул к себе стопку с делами.

— Господа офицеры, и ты, Бочкарев, попрошу подойти ко мне. Нужно уладить кое-какие формальности, а уж потом приступим к обсуждению деталей операции.

Через два часа от здания министерства обороны отъехал тонированный микроавтобус «Мерседес» и взял курс на «Шереметьево». В машине сидело четверо молодых парней и оживленно беседовало, знакомясь друг с другом.

— Слава, тебя так,кажется величают? — обратился Бочкарев к бизнесмену. — Я могу понять, почему сюда пригласили Сергея и Сашу, но тебя-то за какие грехи сунули в это дерьмо?

— Что ты называешь дерьмом — служение Родине? — не глядя на него,спросил Паромов.

— Нет конечно, — стушевался Петр. — Просто то, к чему нас будут готовить, и твоя профессия две такие-же разные вещи — как, скажем, огонь и вода, небо и земля, дерьмо и мед.

— Возможно, именно поэтому.

— В смысле?

— Вы как бы мед, ну а я, соответственно…

Заразительный смех Бочкарева заставил всех улыбнуться.

— Молодец, уважаю, — отсмеявшись сказал Петр. — Сработаемся.

— Я тоже так думаю, — согласился Вячеслав.

— А вы, ребята, что скажете? — обратился Бочкарев к остальным.

— Мне кажется, полковник нас не просто так, от фонаря, отобрал. — сказал моряк. — Скорее всего, он все тщательно обдумал и взвесил. А ты как считаешь? — Морозов взглянул на сидящего рядом Громова.

— Что здесь гадат, да выдумывать. Раз нас собрали в команду, значит, так нужно,. — ответил он, глядя куда-то вперед.

— Да вы, батенька, фаталист, — с интересом посмотрел на него Бочкарев.

— Когда я голоден, то становлюсь не только фаталистом, но и пессимистом.

— Хорошая мысль. Я бы сейчас тоже чего-нибудь перекусил, — и, взглянув на открывшего рот Морозова, тут же добавил. — Кусочек проволоки мне не подойдет.

— Да, поесть бы сейчас не помешало, — поддержал их Паромов.

За разговорами парни не заметили, как «Мерседес» подъехал к аэропорту, пронесся мимо входа и покатил дальше.

— Эй, нас что прямо на ходу в самолет вбрасывать будут? — заволновался Бочкарев, глядя на проплывающее мимо здание аэровокзала. — «Шеф», останови, конечная.

— Не волнуйтесь. Я везу вас туда, куда мне приказано, — ответил водитель.

— А это, простите, куда? — поинтересовался Петр.

Ответом было молчание.

— Ты думал, что за нами пришлют «Боинг»? — взглянул на него Паромов.

— Да я в принципе не привередливый, мне и Тушка подойдет.

— Ребята дайте вздремнуть. — обратился к ним Громов.

— Кстати, не плохая мысль. — поддержал его Морозов, и вскоре в салоне наступила тишина.

Еще около часа микроавтобус колесил по дорогам Подмосковья пока на уткнулся в шлагбаум. Из будки охраны вышел старший лейтенант, проверил пропуск у водителя, и заглянул в салон.

— Кто такие? — спросил он, разглядывая пассажиров.

— Курсанты. Получен приказ полковника доставить их на борт. — ответил за всех водитель, и протянул лейтенанту документы. Досконально изучив, и сверив фотографии он вернул их обратно, и подал кому-то знак. Шлагбаум стал медленно подниматься.

— Мы уже приехали или будут еще какие-то телодвижения? — спросил Бочкарев, провожая взглядом КПП.

Водитель ничего не ответил, сосредоточившись на том, чтобы машину не слишком подбрасывало на ухабах. Через десять минут тряски «Мерседес» выехал на бетонную полосу в конце которой стоял небольшой, десятиместный «ИЛ».

— Значит база находится не более чем в двух часах лета. — сделал вывод Паромов разглядывая самолет.

— Судя по расположению полосы она где-то на юге. — продолжил анализ Громов.

— Согласен. — кивнул Вячеслав.

— Судя по тому как нервничает экипаж, то мы уже опаздываем, а это значит, что приземлиться мы должны засветло. — высказал свои наблюдения Морозов.

Лишь Бочкарев молча смотрел на самолет оценивающе-прищуренным взглядом.

Завидев приближающуюся машину экипаж отбросил в сторону сигареты, и поспешил к трапу.

Простившись с водителем, парни поднялись вслед за ними. На борту уже находилось трое ребят в камуфляже, еще двое в гражданском вошли в салон чуть позже, и заняли места у самой двери.

— Эй, уважаемые. — обернулся к ним Бочкарев. — Самолет на Шиншиллы находится у другого терминала.

«Цивильные» непонимающе посмотрели на Петра, но ничего не сказав, открыли ноутбуки, и сделали вид, что погрузились в работу.

— Какие-то все здесь не разговорчивые. — вздохнул Бочкарев.

— Это наша охрана, а им разговаривать с тобой не положено. — Объяснил Громов. — Лучше выбери себе журнал. — он указал на стопку прессы, — и просвещайся.

— А «Плейбой» здесь есть? — стал перебирать Петр газеты.

— Будешь привередничать получишь журнал для дачников. — Морозов сунул ему в руки «Сад и огород».

— Ты сам-то его изучил? — возвращая журнал поинтересовался Бочкарев. — Вдруг прикажут на палубе морковку вырастить, а ты бац — и все уже знаешь.

Александр не успел ничего ответить, как в этот момент взревели моторы, и самолет вырулил на взлетную полосу.

— Ну, как говорил Гагарин, поехали. — сказал Петр, и устроившись по удобнее раскрыл газету. Морозов и Громов последовали его примеру, а Паромов погрузился в свой телефон.

Два часа в воздухе пролетело незаметно, и парни оторвались от своих занятий только тогда, когда самолет стал снижаться.

— Пристегнитесь, идем на посадку. — раздался в салоне голос одного из летчиков.

— А где же тележка с кофе и прохладительными напитками? — Бочкарев обернулся, и вопросительно посмотрел на парней из охраны. — Сервиса никакого. Больше самолетами вашей компании не летаю.

Охранники захлопнули ноутбуки, и сделали вид, что ничего не слышали.

— Петь, не доставай мужиков они же всё-таки на службе. — попросил его Громов.

— Они не служат, а нашли себе тепленькое местечко, и штаны протирают. — процедил сквозь зубы Бочкарев, презрительно глядя на парней в штатском.

Шасси коснулись бетонки, и ребят минут пять трясло, и бросало со стороны в сторону. Когда самолет остановился все непроизвольно выдохнули.

— Надеюсь база не далеко от аэродрома. — взглянул на часы Громов. — А то у меня сегодня во рту маковой росинки не было.

— И не у одного тебя — поддержал его Морозов. — Жрать хочу аж в животе бурлит.

— Зря ты тем журнальчиком пренебрег, — прищурился Петр. — Там на эту тему столько полезного есть.

— Потом расскажешь. Пошли, нас уже ждут. — оборвал их разговор Паромов, и они поспешили к трапу.

У самолета стоял точно такой же микроавтобус «Мерседес» с тонированными стеклами, а рядом с ним трое офицеров, и один в гражданском.

— Здравствуйте, как долетели? — обратился он к парням, протягивая каждому свою крепкую, сильную ладонь.

— Нормально. — ответил за всех Паромов.

— Вот и хорошо. Сейчас прошу в машину. Еще минут сорок, и мы на месте.

— Надеюсь. — Бочкарев посмотрел, как в их «Мерседес» загружаются летевшие с ними парни в камуфляже, и неодобрительно хмыкнул. — Я голоден как стадо бизонов и, если езда продлится дольше — каннибализма в дороге не избежать.

— После такого заявления думаю мы прибудем гораздо раньше. — улыбнулся человек в штатском, и занял место рядом с водителем.

Микроавтобус рванул с места, и через полчаса блуждания по почти непроезжим дорогам остановился у высоких ворот.

— Вот мы и приехали. — сказал сопровождающий, когда, по его знаку, створки разъехались, пропуская машину внутрь.

— База ДОСАФ? У начальства неплохое чувство юмора. — Заметив эмблему усмехнулся Морозов.

— А как, по-вашему, объяснить местным жителям и всяким другим любопытным прыжки с парашютом, стрельбы, и другие занятия? — обернулся к нему офицер. — Можно конечно повесить табличку что это какая-нибудь здравница или база отдыха, но согласитесь стендовая стрельба и спортплощадка в санатории как-то не уместны.

Тренировочная база представляла собой территорию в несколько гектаров обнесенную высоким забором. В центре находилось два двухэтажных корпуса. На первом этаже здания под № 1 располагались спортзал и столовая. Выше — учебные кабинеты. В подвальной части расположился тир. Во втором корпусе первый этаж был как же оборудован кабинетами, а второй оказался жилой. Далее в глубь территории находились бассейн, несколько спортплощадок, для разного вида занятий, небольшой аэродромчик с двумя «кукурузниками», и тир для стендовой стрельбы. С тыльной стороны корпусов находилось несколько подсобных зданий. Все это от любопытных глаз скрывало множество деревьев и кустарников, растущих как вдоль самого забора, так и на всей территории базы. Машина с курсантами остановилась у корпуса № 2.

— Поднимайтесь на второй этаж. Дневальный проведет в ваш кубрик, а я улажу в канцелярии дела с документами, и загляну к вам. — распорядился сопровождающий, выходя из машины.

— Нас покормят сегодня или как? — не выдержал Бочкарев.

Офицер взглянул на часы: — До ужина осталось два часа. Надеюсь доживете. А пока располагайтесь: умойтесь с дороги, приведите себя в порядок, осмотритесь. Задача ясна? — на последней фразе его отеческий голос вдруг приобрёл стальные, командные нотки от которых парни встрепенулись и вспомнили, что их привезли сюда не на отдых.

— Так точно. Есть умыться и осмотреться. — ответил за всех Морозов, первым отреагировавший на такой тон.

— Выполняйте. — человек в штатском подождал пока парни войдут в здание, и лишь только тогда с офицерами направился в глубь территории.

— А комнатка вполне себе ничего. — сказал Громов входя в просторное, светлое помещение с двумя окнами.

— Обстановка обычной, провинциальной гостиницы. — без эмоционально констатировал Паромов. — Четыре кровати, столько же тумбочек, два шкафа, стол, четыре стула. Условия, скажем так, не «ах».

— А больше ничего и не нужно. — ответил ему Морозов подходя к одной из кроватей. — Есть где отдохнуть, написать конспект, туалет, душевая тоже здесь, в конец коридора бегать не нужно. Живи и радуйся.

— Интересно сколько нас здесь продержат? — спросил Бочкарев, проверяя на прочность кровать у окна. — Думаю месяца три-четыре, не меньше.

— А мне кажется это будут ускоренные курсы. — Паромов присел у тумбочки, и стал раскладывать на полки туалетные принадлежности. — Серега, а ты как считаешь?

Громов стоял у раскрытого окна, и смотрел на вечнозеленые деревья. — Мужики, красиво то здесь как. — тихо произнес он, вдыхая полной грудью свежий коктейль из аромата цветов и соли близкого моря. Все молча подошли и стали за его спиной. — Как давно я не был в таких местах.

— Меня тоже все больше по степям да пустыням мотало. — прошептал Бочкарев с закрытыми глазами. — Действительно. Дышишь и надышаться не можешь.

— А у меня был все больше запах соленной воды и мазута — так же тихо поделился своим Морозов. — Чудо как здесь дышится.

— Да, не сравнить со смогом осточертевших мегаполисов. — согласился Паромов. — Как же я отвык от всего этого. А запах, запах то какой. Ребята, нас здесь собрали совершенно разных, незнакомых, но мы одна команда, одно целое, один организм. Так давайте всегда им и оставаться, какие бы трудности нас впереди не ждали.

— Как мушкетеры у Дюма? — без всякой иронии спросил Бочкарев.

— Нет. У них был общий враг, но разные цели. Мы должны быть другими. Лучше, много лучше. Как…, как…

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел майор в сопровождении все того же штатского.

— Вижу обустроились, молодцы,–удовлетворенно кивнул гражданский, и взглянул на часы. — У нас до ужина есть еще немного времени поэтому я попрошу закрыть окно и подойти сюда.

Парни молча выполнили его просьбу, и собрались у стола.

— Прошу знакомиться майор Авдеев — начальник этого лагеря. На время вашего здесь пребывания он для вас, как говорил Суворов, «отец и царь и воинский начальник». Далее. Распорядок дня у двери в коридоре, и у дневального. Занятия с вами будут вести лучшие спецы в своей области. Что еще? Выход за территорию запрещен. Увольнительных, и тому подобных отпусков не будет. Вопросы есть?

— Как долго продлиться наше здесь пребывание? — спросил Паромов.

— Это вам сообщат позже. Еще вопросы? Нет? Тогда в коридор, на построение, шагом марш.

Инстинкт солдата у всех сработал мгновенно. Четверо курсантов щёлкнули каблуками, и вышли из комнаты следуя друг за другом.

Часть 2

Романов, до хруста в костях, потянулся, убрал в стол личные дела парней, и нажал кнопку селектора: — Елена Феликсовна Александров в приемной?

— Да товарищ полковник.

— Пригласите.

Дубовая дверь бесшумно отворилась и в кабинет вошел невысокого роста, худощавый мужчина в тяжелых, роговых очках.

— Здравия желаю, товарищ полковник. — тихо, совсем не по-военному сказал он, и его немного полноватые губы растянулись в улыбке заставляя жесткую щетину усов топорщиться. Удивительно, но от этого его строгое, даже можно сказать суровое лицо сразу стало каким-то по-детски беззащитным, застенчивым. Он знал об этом и потому сразу же погасил её.

Романов встал, сделал шесть шагов на встречу, и протянул руку: — Ну здравствуй, Саша, здравствуй. Рад тебя видеть. Проходи, садись. — было заметно, что полковнику очень хотелось обнять Александрова, но его сдержал цепкий, колючий взгляд из-под толстых линз, и сурово сдвинутые брови. Рукопожатие было сухим, но достаточно твердым для того, чтобы Романов ощутил, что вошедший тоже рад встрече. — Как поживаешь?

Хозяин кабинета вернулся за стол, гость шел позади и остановился за два шага до его кресла.

— Да ты присядь, не стесняйся. — уловив у Александрова чуть заметный взлет бровей, он тут же поправился. — Я хотел сказать, что здесь нас…, в общем расслабься.

— Как тебе ребята? — спросил он, закуривая сигарету.

— Трудно сказать — Романов достал из сейфа пепельницу и подтолкнул её к нему. — Тренировочная база покажет.

Человек в роговых очках улыбнулся, окутал себя облаком дыма, и стал отрешенно смотреть в окно.

Полковник с опаской посмотрел на Александрова, достал из сейфа бутылку коньяка, рюмку, налил пятьдесят грамм тёмно-коричневой жидкости, и не предлагая Александрову выпил. А тот так и остался сидеть словно ничего не произошло, лишь тлеющий окурок из его пальцев перекочевал в пепельницу.

Военспец кора капитану Романову прислали в самый неподходящий момент. Его рота должна была срочно выдвинуться в один из аулов. Душманы заняли его еще ночью, но Владимирович никак не мог добиться от командования приказа об его зачистки. До самого рассвета он по матушке крыл в молчащую рацию, и лишь в девять часов утра получил «добро» на ликвидацию банды.

— Тыловые крысы. Трусливые скоты. — чертыхался он, одевая бронежилет. — Эй, дежурный! Рота в ружье! Построение у машин! Сбор две минуты. Выполнять.

Он уже пристегивал магазин к АК как в штабную палатку, в сопровождении майора внутренних войск, вошел невзрачный, худощавый, молодой человек в старомодных, роговых очках.

— Вот, Владимирович, принимай гостя. — хохотнул майор. — Александров, спецкор из какой-то там газеты. Хочет написать о вас репортаж.

Романов с ненавистью посмотрел на офицера. Он, капитан ДШБ, должен выслушивать подколки какого-то «внутренника» да еще в такой момент.

— Простите мне сейчас совершенно не до вас. — пробурчал он, одевая каску. — Пока осмотритесь здесь, сходите на кухню, побеседуйте с майором, а когда вернусь тогда и пообщаемся.

Капитан поспешно выбежал из палатки, спецкор поспешил за ним.

— Разрешите поучаствовать в операции по освобождению аула.

Эта фраза заставила Романова остановиться и с удивлением взглянуть на парня еще раз. В «афганке», с пистолетом у пояса он выглядел несколько старше чем ему показалось в палатке. Цепкий, колючий взгляд серых, умных глаз заставлял капитана отводить глаза в сторону, и чувствовать перед ним какую-то робость.

— Где оружие взяли? — спросил он спецкора уже шагом идя к построению солдат.

— Я офицер, старший лейтенант. Мне положено. — Четко и внятно ответил он.

— Откуда узнали про операцию?

— Так вы же ночью весь генштаб своим матом на уши подняли. До самого утра все только об этом и говорили.

— Балаболы мать их. — сплюнул Романов.

— Так я поеду с вами? — в стальном голосе спецкора этот вопрос прозвучал как утверждение, и капитан, глянув еще раз в холодные глаза Александрова помимо своей воли махнул в сторону БМП

— Лезь на броню, и не высовывайся. Сегодня будет жарко. По машинам! — выкрикнул приказ капитан. Солдаты бросились врассыпную, двигатели взревели, обдав расположение черным, густым дымом, и четыре БМП рванули с места. На подъезде к аулу их встретила выдвинутая заранее разведгруппа.

— Ну что там? — спрыгнув с машины спросил Романов.

— Мины. — выдохнул лейтенант, утирая грязное от пыли и пота лицо.

— Понятно — не удивился капитан. — Ночью время зря не теряли. Что и следовало ожидать. Где и какой протяженностью поле узнали?

— Здесь и слева точно, дальше проверить не успели. Были обнаружены. Посты грамотно выставили, суки. — сплюнул в песок командир разведгруппы.

— А то. Американская школа, мать их. Значит так, слушай мою команду, взвод Пархоменко на броню, и в обход. Зайдете с тыла там они мин не ставят. Остальным рассыпаться цепью. Атака по моей команде. Выполнять.

Когда бойцы ДШБ разбежались Романов заметил около себя спецкора. Поправив среднем пальцем очки, он достал из кобуры пистолет и заслал патрон в патронник.

— А ты что здесь делаешь? — загорелая кожа капитана побагровела от ярости. — Я тебе сказал приклеиться к броне и не отсвечивать! А ну кругом! Бегом марш!

Александров даже не вздрогнул. Он не спеша проверил оружие, поправил каску, и поднял на командира свои серые, холодные глаза.

— Я такой же офицер, как и Вы, Романов, поэтому давайте не будем меряться крутизной, а каждый займется своим делом.

Капитан с минуту стоял беззвучно шевеля губами, затем махнул рукой и побежал к солдатам. Спецкор, не отставая следовал за ним.

Начался бой. Жаркий, кровавый он длился не более часа, но за каждый дом, за каждый переулок враг цеплялся так, что бойцам приходилось буквально выкашивать их оттуда. Треск автоматных очередей, взрывы гранат, грохот ПЗРК слились в один сплошной несмолкающий рев. Романов, как умелый, грамотный командир, всегда был там, где он нужнее всего. Четкие, взвешенные распоряжения спасали жизнь не одному солдату. Казалось, что бой он видит не из-за стены только что отбитого дома, а как бы сверху, охватывая своим взором весь аул. В пылу сражения капитан совсем забыл о слегка сутуловатом, жилистом спецкоре, который исчез из его поля зрения, как только началась стрельба. Вспомнил о нем лишь тогда, когда впереди раздались пулеметные очереди его БМП. «Молодцы, вовремя. — улыбнулся капитан потрескавшимися губами. — Не подвел Пархоменко. Да, а куда подевался наш «балласт»? Еще не хватало чтобы его завалили». Матеря навязавшегося на его голову корреспондента, он вышел на опустевшую улицу, и вглядываясь в лежащие там и тут трупы, пошел в направлении машин.

Из окна саманки граната вылетела так неожиданно, что Романов успел заметить лишь её движение. Доля секунды понадобилась ему чтобы осознать, что Ф-1 летит прямо в грудь, а это значит, что уже ничего не может его спасти. Спецкор вырос перед ним как из-под земли. Секунду назад улица была пуста, и вдруг он уже стоит, заслонив собой капитана. Дальше все произошло как в фантастическом фильме. Перехватив, на лету, гранату Александров упал на землю придавив её своим телом. Раздался приглушенный выбух, спецкора подбросило на несколько сантиметров вверх, треснувшие очки отлетели в сторону, и в тот же миг вокруг стало тихо, тихо. Осела дорожная пыль, подбежали солдаты, подняли и перевернули Александрова. К их всеобщему удивлению он дышал.

— Жив! — удивленно воскликнул один из бойцов. — Товарищ капитан, жив чертяка. Наверное, не сработала «лимонка».

— Да, скорее всего не сработала. — выходя из ступора ответил Романов. — Что со спецкором?

— Вроде как без сознания. Видимых повреждений, и крови на нем нет. — ответил все тот же солдат, внимательно осматривая корреспондента. — В рубашке родился.

— Да, да в рубашке. — эхом повторил капитан, не отрывая глаз от выжженного пятна в области груди Александрова. — Срочно грузите его на БМП и в санчасть.

— Есть. — бойцы осторожно подняли спецкора с земли и понесли к стоявшей рядом машине. Остальные принялись снова прочесывать аул по мере продвижения собирая убитых и раненых.

Романов стер с лица холодный пот, еще с минуту постоял, глядя на небольшую воронку в центре дороги, и вызвал по рации санитарные машины.

К вечеру, вернувшись в расположение, капитан сразу же направился в санчасть.

— Как там наш корреспондент? — спросил он у курившего рядом с палаткой фельдшера.

— А что ему сделается? — хмыкнул тот. — Пришел в себя, лежит, загорает. Слаб правда, но это видимо с непривычки. За Вами побегал, товарищ капитан, вот и выдохся. Ничего, думаю денек отлежится, и можно отправлять его отсюда к едреной фене.

Ничего не ответив Романов отбросил входной клапан, и оказался в просторном, коек на тридцать, помещении. На самой дальней лежал Александров.

— Вот, я тебе очки принес. — от чего-то смущаясь сказал капитан, кладя их на тумбочку.

— Спасибо. — тихо поблагодарил корреспондент близоруко щурясь в его сторону. — Без них абсолютно ничего не вижу.

— Я догадался. Правда они немного пострадали, видишь, вот одно стекло треснуло, но это же лучше, чем совсем без них. — в голосе Романова звучала такая досада словно это по его вине, разбились очки.

— Ничего страшного у меня есть запасные, только они не здесь.

— Вот и отлично, — улыбнулся капитан. — когда оклемаешься, перед отъездом, загляни ко мне.

— Всенепременно. — Александров закрыл глаза. Было видно, что, но так слаб, что даже этот короткий разговор измотал его. Романов еще с пол минуты вглядывался в бледное, осунувшееся лицо спецкора, затем повернулся, и тихо вышел из палатки. Фельдшер все еще стоял у входа о чем-то оживленно разговаривая с легкораненым солдатом. Завидев командира роты, он оборвал разговор, и подошел к капитану.

— Ну, что я говорил. Этот газетный червь от страха еще долго будет в себя приходить. А потом выпустит статейку где выставит себя героем. Встречал я таких писак. Услышат в километре от себя автоматную очередь или взрыв гранаты, так сразу полные штаны, и ко мне: «Спасите, помогите ранило, контузило!», а через неделю статья в полгазеты о том, как он лично духов штабелями укладывал.

Романов развернулся лицом к фельдшеру, схватил за отворот халата и подтянул к себе. Белки его глаз налились кровью, ноздри расширились, а щеки побагровели от гнева: — Сопляк, что ты знаешь о героизме? Этот «писака», как ты его называешь, спас мне жизнь, и при этом не наложил в штаны, как тебе хотелось бы, и не прибежал с криком «ранило, контузило», а его принесли, и принесли, если ты заметил, без сознания. Так какое ты имеешь право надсмехаться на тем, кто участвовал в бою наравне со всеми?

— В-в-виноват, товарищ капитан. — задыхаясь от мертвой хватки офицера промямлил фельдшер.

— Не суди других по себе, лейтенант, — он внезапно разжал пальцы отчего фельдшер едва устоял на ногах. — А ну, бегом марш в санчасть.

На следующее утро в штабную палатку вошел спецкор. Как и в первую встречу он был по-уставному подтянут, форма безукоризненно выглажена, на чисто выбритых щеках уже появился слабый румянец, и лишь треснувшие очки напоминали о том, что произошло двое суток назад.

— Александров. — поднялся ему на встречу Романов. — Здравствуй, здравствуй. Как самочувствие?

— Спасибо, вполне. У вас замечательные ребята. — журналист поправил средним пальцем очки, и улыбнулся. — Меня навестила почти вся рота.

— Еще бы. — капитан вышел из-за стола, и подошел к спецкору. — Эти дни все только о тебе и говорят.

Александров нахмурился и покачал головой. — Вот этого бы мне очень не хотелось.

— Когда уезжаешь? — постарался сменить тему Романов.

— Обещали через два — два с половиной часа прислать машину.

Капитан вернулся к столу, убрал бумаги в выдвижной ящик, выпрямился, и снова взглянул на стоящего посреди палатки журналиста.

— Я бы хотел с тобой поговорить.

— Всегда к вашим услугам. — Александров словно ждал этого. Он тряхнул головой, и в его глазах запрыгали огоньки мальчишечьего азарта.

Романов покосился на дежурного сержанта, сидевшего тут же, у входа: — Давай прогуляемся.

Они шли по безлюдной степи со скудной растительностью, и молчали. Каждый думал о своем. Наконец капитан остановился, и круто развернулся к журналисту: — Объяснить мне ничего не хочешь?

— Что именно? — Александров подставил сутуловатую спину ветру, чиркнул спичкой, и прикурил.

— Я насчет гранаты.

— Ты же сам сказал, что она не взорвалась.

Романов усмехнулся, но глаза, при этом, оставались холодными: — Эту версию я высказал солдатам, чтобы пресечь всевозможные разговоры, но сам я в этом очень сомневаюсь.

— А что по-твоему произошло? — спецкор смотрел на него смеющимися глазами.

— До афгана я увлекался физикой. Кстати сын пошел по моим стопам. Так вот, я прекрасно знаю,что такое кинетическая энергия, и её свойства. Не говоря уже о том, как работает граната. И уж можешь мне поверить, но не сработавшую «лимонку» от взорвавшейся я отличу.

— Так что ты хочешь услышать?

— Правду.

Сигарета обожгла пальцы спецкора, он недовольно поморщился, отбросил в сторону окурок, и тут же прикурил новую.

— Правду? Какую правду ты хотел бы услышать?

— Как ты оказался подле меня, ведь за секунду до броска в радиусе десяти метров не было ни души, и что случилось с гранатой?

— Хорошо. — помолчав согласился Александров. — Я отвечу на твои вопросы, но обещай, что ты не станешь меня перебивать или кричать что это сказки.

— Обещаю. — Романов присел на бугорок, сорвал сухую травинку, взял её в рот, и выжидательно посмотрел на журналиста, всем своим видом показывая, что он готов выслушать его доводы.

— Говоришь знаешь физику? — журналист пристально посмотрел на капитана. — Тогда объясни с её помощью вот это. — Он поднял с земли небольшой камень, положил его на ладонь, и через мгновение песок тоненькими струйками просочился сквозь пальцы.

— Что за фокусы? — Романов вскочил на ноги, и схватил ладонь спецкора на которой еще остались пыль и несколько песчинок. — Как ты это сделал?

— Так что по этому поводу говорит твоя физика? — вместо ответа спросил Александров.

— Это цирк, иллюзия! — голос командира сорвался на крик. — Хочешь сказать, что и там был банальный фокус?

— Ошибаешься. Здесь нет никакого фокуса. Камень, как и вся материя состоит из молекул, выстроенных в определенном порядке. Я нарушил эту цепочку от чего он и превратился в песок. Вот и весь фокус.

— Но как ты это сделал?

— Силой мозга и умением подчинять себе энергию. Причем всю как свою собственную, так и природную.

Романов смотрел на журналиста широко открытыми глазами.

— И с гранатой произошло тоже самое. Я поставил перед своим телом защиту, а энергию взрыва направил в землю.

— А осколки?

— Ушли туда же.

— Но это невозможно. Человек не может обладать такой силой.

— Факт, как говорится, на лицо, а дальше дело за тобой. — Александров рассмеялся, достал очередную сигарету, поднес к ней палец, и, к изумлению Романова, из него показался огонек. Прикурив спецкор спрятал руку в карман, и сделал глубокую затяжку. Капитан смотрел на этого худощавого, чуть сутуловатого человека с восхищением, к которому примешивалось некоторая доля страха. «Кто он, что он?» — мысли роились в голове словно растревоженный улей, все запуталось, смешалось, и для того чтобы разобраться во всем этом ему нужно некоторое время.

— Хорошо, допустим ты меня убедил. — Романов стоял, опустив голову. Ему сейчас было тяжело смотреть на того, кто в течении пяти минут перевернул все его представление о мироздании. — И что мне теперь с этим делать?

— Ничего. Живи, воюй, как и прежде, а потом мы еще встретимся.

— Ты так думаешь?

— Знаю.

— Что знаешь?

Александров улыбнулся, и покачал головой. — Об этом в другой раз.

— В какой газете ты печатаешь свои отчеты? — капитан решил отвлечься иначе голова могла просто лопнуть от всего сказанного, и увиденного.

— Хочешь прочесть о себе? — журналист усмехнулся. — Не будет никакой статьи.

— Как не будет?

— Я приезжал с тобой познакомиться.

— Ты серьезно? — В этот раз глаза Романова превратились в узенькие щелки.

— Абсолютно. А вот и моя машина — спецкор кивнул на приближающийся к ним Уазик. — Ну все, Володя, до встречи. Береги себя. — и протянул ему свою руку.

— До встречи. — машинально ответил капитан, но спохватившись добавил. — А тебя то как звать? А то все Александров да Александров.

— Александр Александрович я. — запрыгивая в машину ответил журналист.

«Человек загадка» — покачал головой Романов глядя вслед удаляющемуся клубу пыли.

Это была их первая встреча.

ЧАСТЬ 3

1

— Куда запропастился этот гэбэшник? — упав на свою кровать спросил Бочкарев.

— На кой он тебе? — не скрывая улыбки посмотрел на него Паромов. — Соскучился?

— Ага, прям спать не могу. — Петр стянул с себя насквозь пропитанную потом майку, сбросил «берцы», и с видимым удовольствием сунул ноги в тапочки. — Мы уже здесь неделю, а нам так толком ничего и не объяснили зачем, почему и когда.

— Всему свое время — вклинился в их разговор Громов. — Просто так сюда никого не приглашают.

— Знаю, но хотелось бы поскорее уточнить задачу. Может мы зря с вертушки кувыркаемся. Вдруг там не пригодится.

— Не пригодится там, пригодится в другом месте. — ответил Громов.

— В каком? — Бочкарев перекинул полотенце через плечо, и стал украдкой продвигаться в сторону душевой.

— Не знаю. Мало ли.

— Я первый! — заметив Петины телодвижения крикнул Морозов, и бросился ему на перерез.

— Поздно. — Бочкарев перешел на бег, но споткнулся, один тапок слетел с его ноги, и он, падая, повис на плечах Александра. — А ну стоять, морской котик, куда в перед батьки.

— О скалу бьёшься, птенчик. — Морозов попытался сбросить его со своей спины, но Петр вцепился в него мертвой хваткой. Через минуту упорной борьбы они рухнули на пол, но и там продолжали крепко держать друг друга.

— Прям как дети. — улыбнулся Паромов, переступил через барахтающихся парней, и скрылся в душевой.

Услышав шум льющейся воды, ребята встали, и смеясь принялись отряхивать друг друга.

— В следующий раз я босиком побегу. — заверил Морозова Бочкарев.

— Да хоть голышом, все равно первым буду я.

— Мужики, вам не надоело. Каждый вечер у васодин и тот же спор. — укоризненно покачал головой Громов.

— Это не спор, это принцип. — подняв указательный палец вверх с глубокомысленным выражением лица сказал Бочкарев.

В этот момент открылась входная дверь, и в комнату вошел тот самый человек в штатском в сопровождении начальника тренировочного лагеря.

— Здравствуйте товарищи курсанты. — поздоровался он.

— Вспомни ого и тут оно. — поднимаясь с кровати тихо проворчал Петр.

— Здравия желаем. — Ответили Громов с Морозовым. Шум воды в душевой смолк, и через пять секунд оттуда выскочил Паромов.

— Здравствуйте. — утираясь на ходу поздоровался он.

— Как успехи?

— Ничего, справляемся. — ответил за всех Громов.

— Это правда? — обернулся гэбэшник к майору.

— Так точно. Все нормативы только на «хорошо» и «отлично».

— Молодцы. — улыбнулся штатский. — Значит мы в вас не ошиблись.

— А что, были какие-то сомнения? — прищурив один глаз спросил Бочкарев.

— Были, товарищ сержант, особенно насчет вас.

— Надеюсь я их развеял? — медленно, сквозь зубы, поинтересовался он.

— Развеял, развеял — поспешил закрыть эту тему гэбэшник. — Я здесь в сущности, вот по какому поводу. Вы здесь уже неделю. Так?

— Так точно.

— В таком случае — он снова посмотрел на майора. — в вашем распоряжении еще месяц, может быть полтора, не больше.

— А что так? — снова спросил Бочкарев.

— Выполнение задания больше не терпит отсрочки. — глядя в упор на Петра ответил штатский.

— Можете ли Вы нам сказать, что оно собой представляет? — Поинтересовался Паромов.

— Об этом вам сообщат по окончании спец подготовки. А на данном этапе мы от вас ждем полной выкладки, и железной дисциплины. — гэбэшник еще раз окинул взглядом стоящего в одних трусах Бочкарева, с сомнением покачал головой, и удалился.

— Кажется я ему не нравлюсь. — жеманно поджал губы Петр. — Это все по тому, что я грязный! — выкрикнув последнее слово он толкнул Морозова на кровать и скрылся в душевой.

— Детский сад «Полянка» — рассмеялся Александр.

— Причем младшая группа. — поддержал его Громов.

— Блин! Все никак не привыкну к тому, что здесь глушится всякая связь с миром. — Бросил бесполезный телефон в выдвижной ящик тумбочки Паромов. — Даже новости и те не почитаешь.

— Пошли в «красный уголок» — предложил Сергей. — Телевизор посмотрим пока этот водоплавающий плескаться будет.

— Тебе пять минут. — крикнул в сторону душевой Морозов. — Потом возьму на абордаж.

И они втроем вышли из кубрика.

2

Спрятав коньяк Романов еще некоторое время сидел, пытаясь предугадать в каком русле пойдет разговор с Александровым, но он молчал, молчал и полковник. Наконец Александр сделал глубокий вдох, и повернулся лицом к Романову: — Так ты говоришь, что ребята тебя не впечатлили?

— Ну почему, — пожал плечами Владимир Владимирович. — Парни что надо. Жаль подготовка будет крайне короткая. Успеют ли они все освоить?

Александров вопросительно посмотрел на полковника.

— Мои источники передали, что Франция и США готовят полномасштабную операцию.

— Как скоро?

— Месяца через два — три не позже.

Кривая усмешка перекосила лицо Александра: — Заторопились. Видно что-то почувствовали. А может утечка? — он в упор посмотрел на Романова.

— Исключено. — спокойно выдержал его взгляд полковник. — Об операции знаем только мы с тобой, президент, министр МЧС, и моя секретарь.

— Елена Феликсовна? — спросил Александров давая тем самым понять, что хорошо знаком с персоналом.

— Она самая.

— Тогда все в порядке.

— Планирую через две недели навестить в лагере наших ребят, и уже полностью посвятить их в ход операции. Полетишь со мной?

Александров отрицательно покачал головой.

— Как знаешь. — Романов откинулся на спинку кресла. — Чем планируешь заняться?

— Думаю съездить в Швейцарию.

— Ко дню отправки вернешься?

Александр улыбнулся: — Обязательно.

Полковник выдвинул одну из полок, достал оттуда карту, и жестом пригласил Александрова подойти к нему. Когда тот наклонился над столом он её развернул, и посмотрел на Александрова снизу-вверх: — Давай ка мы еще раз пробежимся по основным пунктам операции.

Август 1991 года выдался сухим и на редкость душным. Майор Романов сидел в штабе полка, и пытался изо всех сил удержать в частях разбегающийся офицерский состав. Рапорты об отставки каждый день стопками ложились на его стол, и ему, боевому офицеру, приходилось копаться в этих бумагах проклиная тех, кто загнал его сюда. вдруг на столе ожил, почти год, молчавший телефон, прямая связь с генштабом. Первые секунды он смотрел на дребезжащий аппарат с удивлением «Не уж то вспомнили». Потом снял трубку: «Заместитель командира полка майор Романов». — Представился он.

— Романов? Тебя то нам и нужно. Это же ты в Афганистане командовал ротой ДШБ?

— Так точно, — удивился майор вопросу, которого сейчас стараются не задавать. Особенно начальство.

— Тогда Вам надлежит срочно вылететь в Москву. Через два дня вас будут ждать в генштабе. Пропуск возьмете у охраны. Конец связи.

Романов еще немного повертел в руки пульсирующую короткими гудками трубку, аккуратно положил её на рычаг, и ухмыльнулся: «Ни здрасте, ни до свидания, прилетай и все. На кой я им понадобился?». Майор встал, и стал в задумчивости прохаживаться по кабинету.

Генеральный штаб армии был похож на растревоженный улей. Секретари, помощники, лейтенанты, полковники, генералы передвигались по коридорам исключительно бегом. Двери кабинетов хлопали издавая звуки похожие на выстрелы. Войдя в холл Романов, в первую секунду, решил, что здесь идет интенсивная перестрелка, но поняв в чем дело усмехнулся, и поднялся на нужный ему этаж. В кабинете его принял генерал лейтенант. К удивлению майора, командующий округом, завидев вошедшего, вскочил с кресла, и поспешил на встречу улыбаясь ему как старому знакомому.

— Прилетел, майор. Молодец. Видишьу нас тут черте что твориться, все чего-то суетятся, бегают, нервничают. Да ты садись, садись. — речь генерала была сбивчивая, глаза бегали, по полному, одутловатому лицу градом катил пот. Усадив Романова на стул, он тут-же вызвал секретаря и заказал две чашки кофе.

— Как долетел? Где собираешься остановиться? Могу порекомендовать хорошую, не дорогую гостиницу.

— Спасибо, у меня здесь квартира. Я ведь родом отсюда.

— Да? Это же замечательно. — обрадовался генерал, пододвигая чашку с кофе поближе к Романову.

— Может мы поговорим о деле? — майор в упор смотрел на командующего. — Вы ведь меня сюда не кофе пить пригласили.

— О деле так о деле. — генерал вернулся в свое кресло, убрал в стол стопку бумаг, и стал сосредоточенно смотреть на бюстик Сталина стоящий у края столешницы. — Последние годы, в нашей стране, происходит что-то ужасное. Президент, мать его, потакая американцам, напрочь развалил армию. Да что там армию, страну загнал в такое дерьмо, из которого нам теперь долго не выбраться.

— Все это общие фразы — прервал его Романов. — Что Вы хотите конкретно от меня?

— Вот я и говорю, — было видно, как ему трудно подобрать слова, которые бы не оттолкнули одного из немногих боевых офицеров оставшихся верными присяге. — Дела в стране идут все хуже и хуже. Армия разваливается, зарплата не выплачивается, заводы останавливаются, люди голодать стали.

— Все это я знаю не хуже Вас, от меня Вы чего хотите?

— Я хочу, чтобы ты нам помог исправить ситуацию.

— Каким образом?

— Завтра ты должен вылететь в Форос. В трех километрах от города находится воинская часть. Неделю назад её командир подал в отставку. Примешь командование, и… — генерал посмотрел на стоящий рядом календарь — 18-того числа твои бойцы должны будут взять в кольцо президентскую дачу, но так, чтобы их не было видно. Ты меня понимаешь?

— Переворот? — будничным тоном спросил Романов, хотя эта догадка его ошеломила.

— Тсс-с — приложил палец к губам командующий. На его полном лице отразился страх. — Тихо. Нет конечно. Мы просто хотим остановить скатывание страны в пропасть. Так ты согласен?

— Это приказ? — Майор смотрел на красное от волнения лицо генерала, на его бегающие заплывшие глазки, и чувствовал к нему нарастающую брезгливость.

— Я не могу тебе этого приказать.

— Разрешите идти. — Романов поднялся, и застыл в ожидании.

— Сейчас спуститесь на первый этаж — генерал черкнул что-то на листке бумаги, и протянул её майору. — Найдете вот этот кабинет. Там получите командировочные и подъемные.

— И зарплату за три месяца. — добавил Романов.

— Да, да и зарплату. — поспешно согласился командующий. — Можете идти. Когда пребудете на место сразу доложите. Дальнейшие инструкции получите по телефону. Все, свободны.

«В конце даже на «вы» перешел, сволочь». — брезгливо передернул плечами Романов, и поспешил вниз.

«Ну здравствуй, дом родной». — мысленно поздоровался он, открывая, обитую дерматином, входную дверь квартиры. Последний раз майор был здесь два года назад, на похоронах матери. С тех пор, оставив квартиру сыну, он старался избегать приездов в Москву. Прямо с порога на него пахнуло запустением. Романов знал, что Юрий уже с полгода как не живет здесь, но все же специфический запах нежилого помещения действовал на него угнетающе. Не снимая обувь, майор прошел на кухню, и замер на пороге. Его лицо побледнело, а глаза расширились от изумления. Там, на табуретке сидел Александров.

— Здравствуй Владимирович. — вставая на встречу поздоровался он.

— Ты как здесь оказался? — все еще не веря своим глазам спросил Романов.

— Срочно нужно поговорить, а очень не хочется, чтобы нас видели вместе.

— И поэтому ты вломился в мою квартиру.

— Прости, но дело не терпит отлагательств. Это касается твоего сегодняшнего назначения.

— Как ты про него узнал? — удивился майор.

— Долго рассказывать. Присядь.

Романов опустился на стул рядом с неожиданным гостем.

— Дело в том, что это я натолкнул путчистов на мысль о твоей кандидатуре. — Александров чиркнул спичкой, и выдохнул густое облако дыма. Майор открыл форточку и вернулся на место.

— Путчистов?

— Ах да, извини, я несколько тороплю события. Ты догадываешься зачем они посылают тебя в Форос?

— Принять командование части, и… — Романов запнулся.

— Блокировать президента на его даче. Так?

— Да. — коротко ответил майор.

— И ты согласился?

— Это приказ, а я давал присягу.

— Присягу? — Александров перекинул ногу за ногу, и прищурившись наблюдал за Романовым. За толстыми стеклами линз блестели умные, смеющиеся глаза. — Кому ты её давал? Министру или народу и президенту?

— Конечно не министру.

Александр затушил сигарету, и наклонился к нему так низко, что почти лег грудью на стол: — Значит ты намерен стрелять в тех кому давал присягу?

Романов молчал. Он и до этого разговора прекрасно понимал, что означает это назначение, но вопрос в лоб полностью его обезоружил. Александров ждал. Секунды скрипели в мозгу майора как несмазанное колесо телеги. Все, что он мог сказать в свое оправдание теперь оказалось таким пустым, и не достойным боевого офицера, что Владимировичу было даже стыдно произнести это вслух. После двух минут напряженного молчания нежданный гость вдруг поднялся, подошел к окну, развернулся к нему спиной, и оперся руками о подоконник: — Хочешь я покажу тебе то, что произойдет там, в Форосе? Романов поднял голову, и с удивлением посмотрел ему в глаза.

«Летняя, душная ночь была в самом зените, когда на извилистой дороге, в направлении дачи послышался шум моторов. Едва сонные солдаты успели занять свои места как к КПП подкатил КАМАЗ. Из кабины выпрыгнул полковник, и направился к шлагбауму.

— Кто старший? — строго спросил он.

Из помещения выглянул заспанный лейтенант: — Я, а в чем дело?

— Как разговариваешь со старшим по званию?! — рявкнул на него полковник. — Поднять шлагбаум.

— Ваши документы. — лейтенант, на всякий случай, выпрямился, но устав нарушать не собирался. Было слышно, как в караулке щелкнули затворы автоматов. КПП готовилось к отражению нападения. Приказ никого не впускать на территорию им пришел еще прошлым утром.

— Кто командует охранением? — тон полковника стал более мягче. Он прекрасно понимал, что в данной ситуации лезть на рожон не стоит.

— Майор Романов.

— Вызовете его сюда.

Лейтенант скрылся в караулке, а его место заняло трое солдат с автоматами на изготовку. Через несколько долгих минут офицер снова вышел к шлагбауму: — Товарищ майор прибудет сюда через пять минут.

— Хорошо, мы подождем. — полковник вернулся в машину, и КАМАЗ заглушил мотор. Ночная тишина снова завладела миром. Как и было сказано, ровно через пять минут со стороны дачи к КПП подъехал УАЗ.

— Кто меня спрашивал? — Романов явно нервничал, а потому его тон был груб, и резок.

— Майор, тебя беспокоит полковник Конышев. Слышал о таком? — к шлагбауму снова подошел все тот же офицер, но уже в сопровождении двух бойцов.

— Доводилось. — уклончиво ответил тот. — Что надо?

— Хотелось бы поговорить с глазу на глаз.»

— И вот здесь наступит самый решающий момент, — вывел Романова из транса голос Александрова. — Либо ты переходишь на сторону Конышева, и операция проходит без кровопролития, либо губишь десяток, а то и больше своих солдат, но конечный результат все равно будет тот же, что и в первом варианте. Так что решай прямо сейчас по какую ты сторону баррикад.

— Что это было? — потряс головой Романов.

Нежданный гость усмехнулся: — Я показал тебе то, что произойдет в ночь с 18 на 19 августа.

— Как? — Владимирович был явно оглушен всем тем, что с ним произошло.

— В народе это называют гипноз. — Александров снова опустился на стул. — Надеюсь тебя это не сильно напугало?

— Романов усмехнулся. — Меня вообще очень трудно напугать, а тем более этим.

— Это хорошо, но ответа на вопрос я так и не услышал.

— Я не для того давал присягу чтобы её нарушать. — майор встал, одернул китель, и выпрямился. Вся его плотная, коренастая фигура, выправка, твердый взгляд, уверенный, стальной голос говорили о том, что он принял решение.

— Значит ты с нами? — Александров обогнул стол, и протянул руку.

— Если вы служите президенту…

— Мы служим Родине. — перебил его гость.

— Тогда мы будем служить ей вместе. — крепкая ладонь Романова легла в руку Александра.

— Я рад, что не ошибся в тебе. — улыбнулся своей беззащитной улыбкой Александров. — Это дело надо бы отметить.

— У меня есть коньяк. — майор вышел в прихожую, взял дорожный чемоданчик, и вернулся с ним на кухню. Она оказалась пуста. Лишь три едва дымящихся окурка напоминали о том, что еще секунду назад здесь был гость. Романов обвел взглядом свою маленькую кухню, тряхнул головой, распечатал бутылку, и прямо из горлышка сделал большой глоток. Это была их вторая встреча.

3

Капитан прохаживался вдоль строя держа в руках папку, и не глядя на вытянувшихся солдат зачитывал результаты прыжков: — Курсант Громов.

— Я!

— Отлично. Курсант Паромов.

— Я!

— Отлично. Курсант Морозов.

— Я!

— Хорошо. Курсант Бочкарев. — Здесь он впервые оторвался от бумаги, и посмотрел на бойца.

— Я!

— Тебя кто так учил прыгать?

— Соседский паренек. Мы вместе с ним с яблони сигали.

— Оно и видно. Ни сгруппированности, ни собранности. Летишь как, как…

— Как бабочка. — подсказал Петр.

— Как кусок дерьма! — в сердцах выкрикнул капитан.

— Я не попал в круг?

— Вот это то и удивительно, что попал.

— А говорите, что не бабочка.

— Разговорчики. По марш-броску соскучились? Так я живо это устрою. — капитан захлопнул папку. — А теперь, слушай мою команду. — в этот момент за его спиной раздался натуженный шум мотора, и на взлетное поле въехал тонированный внедорожник. Офицер напрягся, вглядываясь в машину, и стараясь предугадать кто помешал учебному процессу, но увидев, как из внедорожника выходит полковник ФСБ оправил китель, и приготовился к отдаче рапорта.

— Отделение смирно! — скомандовал он, когда Романов оказался в пяти шагах от курсантов. — Товарищ полковник отделение спец подготовки завершило занятие по прыжкам с парашютом.

— Вольно. — козырнул полковник.

— Вольно. — продублировал капитан.

— Ну, как успехи у этих орлов? — спросил Романов пожимая всем руки.

— Все зачеты только на «хорошо» и «отлично».

— А кто это там летел как бабочка? — поинтересовался полковник.

— Видите даже начальство заметило, что это бабочка, а Вы «кусок дерьма, кусок дерьма». — обрадовался Бочкарев.

— Зачет? — обернулся к капитану Романов.

— Приземлился точно в «десятку».

— Молодец. В знак поощрения три километра с полной выкладкой.

— За что, товарищ полковник? — растерялся Петр.

— Пять. Вместе с товарищами.

— Есть пять километров с полной выкладкой. — опустил голову Бочкарев.

— Когда вернетесь жду вас в языковом классе. Капитан, командуй. — Романов развернулся, и в сопровождении начальника тренировочной базы направился в сторону корпусов.

— Допрыгался. — грустно вздохнул Петр. — Мужики, простите, честное слово не хотел.

— Да ладно, — легонько похлопал его по спине Паромов. — Ты нас, можно сказать, выручил, а не подставил.

— Как?

— Сегодня какой день?

— Кажется четверг.

— А по четвергам у нас что?

— Кросс 25 км. — Ответил за Бочкарева Громов.

— Правильно. А благодаря Пети мы пробежим всего пять.

— Разговорчики! — прикрикнул на них шедший рядом капитан, и группа, трусцой заспешила к оружейке.

Через сорок минут четверка курсантов, без видимых признаков усталости, вошла в указанный им класс. Полковник сидел на преподавательском столе, качал ногой, и листал учебник английского языка. Заслышав шорох открываемой двери, он отложил книгу, спрыгнул со стола, и подошел к ребятам.

— Здравствуйте еще раз. — Романов приветливо улыбнулся. — Как вам здесь?

— Это не служба, а санаторий какой-то. — ответил за всех Бочкарев. — Утром кросс, днем прыжки, ночью стрельбы, а в промежутках мордобой и иностранные языки. Еще месяц такой жизни и я в дверь буду с трудом проходить.

— Ваш настрой мне нравится, — полковник вернулся за преподавательский стол, и жестом попросил парней подойти к нему. — Но любителей легкой жизни хочу огорчить. Через неделю вы приступаете к выполнению задания.

— Хотелось бы, все-таки, узнать какого. — вздохнул Паромов.

— Вот для этого я сюда и прилетел. — Романов развернул на столе карту северных районов Африки. — Бочкарев узнаешь местность?

— А то, — склонился над столом Петр. — Без малого три года я по этим пескам на пузе излазил.

— Вот туда-то вы и отправитесь.

— В Ливадию? — Бочкарев поднял удивленные глаза на полковника. — Что там опять стряслось?

— В этой стране НАТО готовит крупную операцию.

— А мы должны их убедить этого не делать? — с серьезным лицом спросил Морозов.

— Увы, не получится. — так же серьезно ответил Романов. — У вас другая задача. Вот смотрите.

Пять голов склонилось над картой, и курсанты молча, ловя каждое слово, слушали задание, лишь время от времени, когда полковник замолкал, задавали уточняющие вопросы, или просили более подробно разъяснить тот или иной момент. Когда все инструкции были получены, каждый шаг оговорен, а карта изучена до миллиметра, Романов выпрямил затекшую спину, и взглянул на часы: — Братцы, а мы ведь ужин прохлопали!

— Печально. — сделал грустное лицо Бочкарев. — Даже не знаю, товарищ полковник, как мы это переживем. Наверное, придется кем-нибудь из нас пожертвовать.

— Ни кем, а чем. — пряча карту в чемоданчик поправил его Романов. — Твоим языком. Он слишком длинный, на всех хватит. Но, шутки в сторону. Последнюю неделю вам нужно выложиться по полной. Я предупрежу инструкторов чтобы они делали упор на специальные задания. Поэтому, повторюсь еще раз, от вас требуется работа, работа, и еще раз работа. В конце я снова прилечу сюда, чтобы проверить вашу подготовку. А теперь все свободны, кроме Паромова.

Парни отдали честь, и покинули аудиторию. Поужинав они вернулись в свою комнату где их уже поджидал Вячеслав, что-то усиленно изучая в гаджете.

— О, Слава. А ты чего жрать не пошел? — удивленно спросил Бочкарев.

— Да что-то не хочется. — улыбнулся Паромов. Завидев ребят, он отключил телефон, и спрятал его в тумбочку.

— Что глушилку отключили? — поинтересовался Громов.

— Нет, просто решил стрелялку погонять. — Слава попытался улыбнуться, но улыбка у него получилась какая-то вымученная, не естественная. Не став донимать его расспросами, парни принялись готовиться к отбою. После разговора с полковником их занятия приобрели смысл, и все их мысли, чувства и желания были теперь направленны только на одно — выполнить все, что им поручили.

Неделя пролетела как один день. Напряженный график тренировок, усиленный спец подготовкой, не оставлял ребятам времени даже на общение друг с другом, не то, что на какие-то свои дела. В конце каждого дня, чаще всего это происходило уже ближе к полуночи, они вваливались в комнату, и их хватало лишь на то, чтобы умыться, привести себя в порядок, и упасть в кровать. Даже разговорчивый Бочкарев за всю неделю не произнес более пары десятков слов. Наконец, в субботу, во время занятия по рукопашному бою, в спортзал вошел полковник в сопровождении все того же человека в штатском, и начальника тренировочной базы.

— Смирно! — скомандовал инструктор, завидев вошедших.

— Вольно. — Романов оглядел парней, стоящих перед ним в белых, борцовских кимоно. — Как проходят занятия?

— Летают как ласточки. — похвалил их инструктор.

— Молодцы. — кивнул полковник. — Значит так «ласточки». Занятия окончены. Сейчас быстро мыться, одеваться, и к себе в комнату. На все, про все пять минут. Выполнять.

Когда парни скрылись в раздевалке он обернулся к человеку в штатском: — Документы готовы?

— Так точно.

— Давайте. — Романов взял бумаги, внимательно их просмотрел, и спрятав в чемоданчик протянул руку. — Спасибо за работу. До свидания. Ребят я отвезу сам.

Когда он открыл двери комнаты отдыха парни уже умытые, одетые, с упакованными в сумки вещами стояли у своих кроватей.

— Собрались уже? Хорошо. Вот только сумки придется оставить. Там они вам не понадобятся. — полковник подошел к одной из тумбочек, достал из чемоданчика документы, и роздал их ребятам. — Ничего не забыли? В Египет летите как туристы. В Каире берете такси, и едите до Сивы. Там вас будет ждать наш человек он и переправит через границу. Все понятно?

— Так точно. — хором ответила группа.

— Хорошо. Теперь главное. За эту неделю ситуация несколько изменилась, и не в лучшую сторону. В стране резко возросло количество вооруженных банд. Очень похоже, что союзники хотят сменить власть их руками. Президент Кенафе пока еще держится, но силы его сторонников таят с каждым днем, поэтому добраться до него нужно как можно быстрее. Все остальное по плану. — Романов осмотрел собравшихся около него ребят. Что-то давно забытое сжало сердце, ичтобы скрыть минутную слабость он склонился над чемоданчиком: — Получите деньги, и билеты.

Вручив каждому конверты Романов еще раз проверил парней, ине найдя существенных изъянов скомандовал: — К машине бегом марш.

На этот раз вместо тонированного джипа их ждало обычное такси каких на дорогах было полно.

— Даже не верится, что все закончилось. — вздохнул Морозов.

— А, по-моему, все только начинается. — усмехнулся Громов.

— Да ладно, мужики. Через сколько у нас самолет? — Бочкарев развернул билет. — Так, через два часа. Класс! Значит мы успеем еще съесть по мороженому.

— Кому что, а Петьке лишь бы пожрать. — рассмеялся Александр.

— Чего ты ржешь? Я мороженого уже сто лет не ел. — надулся Бочкарев. — Небось в аэропорту сам первым к киоску рванешь.

— Не ссорьтесь заранее — примирительно сказал Паромов. — Может мы там эти киоски только издали увидим.

— С чего вдруг?

— Ты знаешь сколько до аэропорта езды?

— Не знаю. Может минут тридцать — сорок. — пожал плечами Бочкарев.

— И я не знаю. А если часа полтора?

— Блин — расстроился Петр. — В Египте дрянь мороженое.

Пока они разговаривали из корпуса вышел Романов, и упругой походкой направился к ним.

— Чего стоим? Быстро в машину, у нас мало времени.

4

Третья встреча с Александровым произошла в еще более неожиданном месте. Подполковник Романов, теперь уже начальник одного из отделов ФСБ, до поздна засиделся в рабочем кабинете. Мысль о том, что вот сейчас нужно встать, и ехать домой вызывала в нем щемящую тоску. В пустой, так и необжитой квартире он чувствовал себя абсолютно потерянным, всеми забытым. Потому-то и сидел за рабочим столом почти до полуночи, чтобы приехав, мог принять душ, и сразу лечь в постель. Так продолжалось уже год, так было и в тот раз. Телефон прямой связи сработал столь неожиданно, что заставил Романова вздрогнуть. Подозрительно посмотрев на моргающую красным светом лампочку, он осторожно снял трубку: — Слушаю.

— Подполковник Романов Владимир Владимирович Вам необходимо срочно прибыть в Кремль. Машина уже у подъезда. — голос секретаря был без эмоциональный как у автоответчика. Не дожидаясь ответа на том конце повесили трубку. «Ничего себе новость. — покачал головой подполковник, собирая в портфель необходимые, для отчета, бумаги. — Что за срочность такая? До утра это все не могло подождать?». Выйдя из кабинета он с удивлением обнаружил сидящую на своем месте секретаршу.

— Елена Феликсовна, а Вы что здесь делаете? — От удивления Романов даже забыл закрыть дверь в кабинет.

Женщина поднялась ему на встречу: — Работаю, товарищ подполковник.

— Десять вечера. Какая, в пень, работа Вам что, дома заняться нечем?

— Но Вы же работаете.

— У меня день не нормированный, а у Вас от и до. А ну марш домой, и чтобы после 18 ноль, ноль я Вас здесь больше не видел.

Отчитав покрасневшую от обиды секретаршу Романов спустился во двор. Там его действительно ждала правительственная машина, с синей мигалкой на крыше.

— Это что, вы меня как скорая помощь, под вой сирены повезете? — недовольно поморщился подполковник.

Водитель пожал плечами: — Уже поздно, час пик прошел, дороги относительно свободны, думаю спец сигнал включать не придется.

— И на том спасибо. — пробурчал Романов устраиваясь на заднем сидении.

Водитель оказался прав. Хоть на московских улицах и проспектах было еще изрядное количество машин, но они не создавали серьезных помех, и шофер вел правительственный «Мерседес» быстро и уверенно. Через двадцать минут они уже пересекли Красную площадь, и затормозили у Спасских ворот Кремля.

— Документы? — заглянул в салон охранник.

— Подполковник ФСБ Романов. — представился он, протягивая удостоверение.

— Минуту. — офицер что-то сообщил по рации, сверяясь с документом, дождался ответа, вернул удостоверение, и взял под козырек: — Все в порядке, проезжайте.

У входа в резиденцию его поджидали еще двое охранников. Произведя необходимую процедуру проверки Романова провели через несколько гулких, пустых коридоров, и попросили подождать в большой приемной. Сидя на длинном, кожаном диване подполковник прислушивался к своему учащенно бьющемуся сердцу. «Что случилось? Почему именно сюда? Зачем к самому?» — мысли, догадки, предположения роились в его голове, но ответа он так и не находил. Вскоре из кабинета беззвучно выскользнул секретарь: — Пройдите пожалуйста. Вас ждут.

Набрав, словно перед прыжком с обрыва, полную грудь воздуха Романов потянул на себя ручку двери, и оказался в относительно небольшом, уютном помещении. За столом красного дерева, в удобных креслах сидели президент, министр МЧС, и еще кто-то, кого он из-за широких плеч министра не смог рассмотреть. Они о чем-то оживленно беседовали, нокак только подполковник закрыл за собой дверь разговор оборвался, и все поднялись ему на встречу.

— Здравствуйте Владимир Владимирович. — улыбаясь протянул руку президент.

— Здравия желаю. — рукопожатие было, по-мужски, крепкое, но в тоже времятеплое и не дежурное. Даже этот обыденный жест у президента был какой-то особенный, через него Романов почувствовал, что сюда он приглашен не в качестве подчиненного, а как равноправный партнер, и от этого ему сразу отлегло на сердце. Рука МЧэсовца была такая же. Его присутствие здесь очень удивило Романова. Военное ведомство, а тем более ФСБ только в очень крайних случаях прибегало к их помощи. «Значит готовится нечто не ординарное» — предположил подполковник, отвечая на рукопожатие.

— Проходите, присаживайтесь, — президент указал на еще одно кресло рядом с министром.

Только сейчас, подходя к указанному ему месту, Романов распознал в третьем присутствующем Александрова. Он стоял у дальнего края стола, и улыбаясь смотрел на подполковника.

— Здравия желаю, Владимир Владимирович. — поздоровался Александр, когда Романов стал между ним и МЧэсовцем.

— Здравствуйте, — шепнул подполковник, пожимая протянутую руку. — Не ожидал Вас здесь увидеть.

— Прошу садиться. — оборвал их разговор президент, и все опустились в свои кресла. — Уже довольно поздно, — он мельком взглянул на часы, давая этим понять, что затягивать с обсуждением не стоит. — Поэтому перейдем сразу к делу. Александр Александрович мы Вас слушаем.

Александров встал, фирменным жестом поправил очки, прочистил горло характерным кашлем заядлого курильщика, и заговорил тихим, ровным, уверенным тоном. — Господин президент. Господа офицеры. Не для кого из вас не секрет, что с развалом Союза исчезли и некоторые военные структуры. Сократилась внешняя разведка, практически не работает служба внутреннего контроля. Да, существуют такие спецподразделения как «Альфа» или «Дельта», но у них довольно узкий круг обязанностей.

— Все это нам известно — перебил его президент. — говорите по существу.

— Я уже к этому подошел. — В голосе Александрова послышалось раздражение. — Мое предложение — создать на основе ФСБ небольшую, мобильную группу для выполнения некоторых, довольно щекотливых, задач.

— Вы имеете в виду… — президент пристально посмотрел Александрову в глаза.

— Совершенно верно. — Ничуть не смутился тот. — Именно об этом я и говорю. В Советском Союзе эту роль играли агенты КГБ, а сейчас, когда комитет «приказал долго жить», на смену им придут новые кадры.

— Хорошо, — президент открыл блокнот, и что-то быстро черкнул в нем ручкой. — Думаю нужно создать дополнительный отдел в ФСБ для руководства и координации группой. Товарищ Романов Вы готовы взять на себя руководство таким отделом?

Подполковник встал: — Так точно, господин президент. Более того я уже на протяжении полугода добиваюсь от своего командования разрешения на создание подобной группы.

— Ну вот, — улыбнулся он. — Считайте, что уже добились. Присаживайтесь. Основной вопрос я думаю решен. Осталось обсудить детали. Александров вижу у Вас есть кое-какие мысли. Излагайте.

Из президентского кабинета расходились уже глубоко за полночь. Глава государства, и министр МЧС уехали на одной машине (они жили рядом), а за подполковником и Александровым подогнали отдельные.

— Тебе куда? — прощаясь спросил Романов.

— В гостиницу.

— Так ты не москвич? — удивился подполковник, поймав себя на той мысли, что он совершенно ничего не знает об своем загадочном спасителе.

Александров молча покачал головой, открыл заднюю дверь, и уже собрался сесть в машину как вдруг Романов схватил его за руку: — Погоди, я вот что подумал. Поехали ко мне. Посидим, обсудим план работы в тишине, спокойствии. Не знаю как ты, а я уже не усну. Столько в голове мыслей.

Александр посмотрел в глаза подполковнику, захлопнул дверь, и наклонился к опущенному окну: — Передай своему начальству, что я еду с Романовым.

5

Чартерный самолет приземлившийся в Каирском аэропорту подрулил к терминалу высадки пассажиров. Первым из открывшейся двери, щурясь от яркого солнца, показался Бочкарев.

— Хорошо — то как.

— Иди давай, — легонько толкнул его в спину Паромов. — А то загородил собой выход, не обойти, не объехать.

— А ты перепрыгни. — засмеялся Петр, и сбежал по трапу на бетонку. За ним последовали и остальные пассажиры.

Пройдя все таможенные процедуры туристы, подхватив свой багаж, поспешили к поджидавшим их автобусам, и лишь немногие прилетевшие задержались у стоянки такси. Среди них были и четверо молодых людей, которые тщетно пытались высмотреть среди множества желтых машин нужную.

— Уважаемые хотят ехать? — рядом с ними, словно из-под земли, появился пожилой араб.

— Уважаемые очень хотят ехать. — ответил за всех Бочкарев. — Где ваш многоместный верблюд?

— Зачем верблюд? Машина есть, — нисколько не смутился таксист. — Вам в гостиницу?

Громов тронул Петра за руку, и глазами показал на стоящего в сторонке молодого человека, который явно пытался обратить на себя их внимание. Бочкарев улыбаясь обнял араба за плечи: — Не совсем. Для начала мы бы хотели сделать четыре круга вокруг Сахары, затемпрокатиться до истоков Нила, а уж потом в гостиницу. За весь этот круиз мы даем вам доллар. Сдача надеюсь найдется?

Пока Петр заговаривал зубы опешившему таксисту Паромов подошел к молодому человеку.

— Добрый день. Говорят, у вас в Саре можно дешево купить ковер. Так ли это?

— Да, уважаемый. Если хотите я отвезу вас туда.

Громов не ошибся. Это был тот человек, которого они ждали. Оставив перепуганного араба стоять посреди тротуара, парни погрузились в потрепанный «фольксваген», и помчались в направлении западной границы.

— По-русски говоришь? — спросил Паромов проводника на родном языке.

— Конечно — с гордостью ответил тот. — Моя мать родом из России, а отец учился в Москве. Там они и познакомились.

— Замечательно — усмехнулся Бочкарев. — Ты прям плод дружбы народов. А зовут тебя, конечно, Вася?

— Нет. Хажира — Петр, по-вашему.

Дружный смех друзей на несколько секунд заглушил в салоне все другие звуки.

— Вот значит, как меня зовут. Ну, будем знакомы, тезка. — отсмеявшись сказал Бочкарев.

За веселыми, непринужденными разговорами никто и не заметил, как машина, оставив позади шумный мегаполис, вырулила на широкий, прямой, как стрела, автобан, и помчалась на запад.

— Теперь к делу. — Согнал с лица улыбку Паромов. — Насколько нам известно в Саре мы должны получить документы и оружие. У вас все готово?

Парень молча прибавил скорость.

— В чем проблема? — уловил его замешательство Громов.

— С оружием. — Хажира неотрывно смотрел на дорогу. — Удалось достать лишь два ножа и один пистолет. На черном рынке все так дорого.

— Да, ну и коррупция же у вас — покачал головой Паромов. — На те деньги, что выделило наше командование можно было купить три танка, а вам хватило лишь на пистолет. Надеюсь с патронами?

— Конечно, целых две обоймы. — оживился проводник.

— И на том спасибо. А с документами — то все в порядке?

— И с документами, и с обмундированием все полный Окей. — повеселел парень. — Четыре комплекта как с иголочки.

— Не российский камуфляж?

— Ну что вы, — обиделся Хажира. — Настоящая, европейская форма.

— И на том спасибо. — вздохнул Паромов. — Петь, ты здесь уже как бы свой человек, потому давай-ка проанализируй ситуацию, и разработаем план действия на той территории.

— Как там на границе? — спросил проводника Бочкарев.

— С Ливадией? — переспросил парень.

— Нет, блин, с Эфиопией.

— У нас с Эфиопией нет границы. — Хажира обернулся, и удивленно посмотрел на Бочкарева.

— До чего тупы крестьянские дети. — вздохнул Петр. — Конечно с Ливадией.

— Так бы сразу и сказал. — Обиделся парень. — Границы практически не существует. После начала войны таможни закрылись, военные разбежались. В общем дорога свободна.

— А Натовцы разве её не перекрыли?

— Какое там, — махнул рукой Хажира. — По началу поставили было посты на дорогах, а когда их несколько раз повстанцы обстреляли, так и те свернули.

— Узнаю брата Колю. — Усмехнулся Бочкарев.

— Кого, кого? — не понял проводник.

— На обращай внимания, — в задумчивости махнул рукой Петр. — Это из Советской классики. Так говоришь граница открыта?

— Я сам несколько раз её пересекал, ни одной живой души не встретил.

— Улавливаете мужики куда наше оружие уплыло?

— Оно и понятно, — кивнул Паромов. — Сейчас Ливадия для контрабандистов золотое дно.

— Какой транспорт нам предоставят для поездки туда? — Снова обратился Бочкарев к проводнику.

— Об этом у нас договора не было, — занервничал парень. — Ваше командование попросило нас только доставить вас до границы, и обеспечить всем необходимым.

— Машина — это тоже часть необходимого. Где она? — в голосе Бочкарева послышались угрожающие нотки.

Хажира отрицательно затряс головой.

— Нету?! — Петр даже привстал с места. — Ах ты сын ишака! Верблюжье дерьмо! Да за такие дела я тебя в твоей пустыне закапаю к едреной фене! Где наша машина, сучий потрох?!

— Там, там, в Саре в гараже у моего брата. — запинаясь ответил проводник, и вжал голову в плечи ожидая удара.

— Вот видишь, а говоришь нету. — уже спокойным тоном сказал Бочкарев. — Слушай, а если я тебе в ухо заряжу может и автоматы появятся? А?

— Нет, нет. Больше правда ничего нету. Честное слово. Клянусь мамой! — залепетал парень, еще сильнее вжимая голову в плечи.

— Оставь его — подал голос Громов. — Оружие действительно разворовало начальство, а он хотел присвоить лишь то, что осталось — машину. Так, Хажира?

— Да, да — затряс головой парень. — Бес попутал. Простите. Я думал она вам не нужна будет.

Бочкарев нагнулся к уху проводника, и прошептал: — Когда, в следующий раз, тебе захочется сделать нечто подобное вспомни обо мне, и поверь ни один бес тебя не попутает. А теперь давай, жми на газ, и не дай тебе твой Аллах сломаться где-нибудь по дороге.

6

— Чай, кофе? — Романов, «колдуя» у плиты, через плечо вопросительно посмотрел на гостя.

— Кофе — Александров достал сигарету, снял с подоконника пепельницу, и чиркнул зажигалкой. — Как сын, звонит?

— Конечно — улыбнулся подполковник. — Раз в неделю обязательно. У него все хорошо. Работает в закрытым учреждении, не бедствует. Выехать, правда, не может, но не беда. Главное, что ему там нравится. А у тебя как?

— Все нормально — уклончиво ответил Александр гася сигарету. — Ты со мной о чем-то хотел поговорить?

— С чего ты взял? — удивился Романов.

— Ну как же, — пухлые губы Александрова дрогнули под щетиной усов. — Просто так человека в два часа ночи в гости не приглашают.

— Ну я вроде как по-дружески.

— Володя перестань со мной в прятки играть — поставил на стол чашку Александр. — Ты ведь знаешь, я людей насквозь вижу. Говори в чем дело.

Романов оперся руками о стол: — Саша. Мы с тобой знакомы вот уже…

— Давай оставим в покое наше темное прошлое, — перебил его Александров. — Ближе к делу.

— Хорошо — подполковник поднял голову, и их взгляды встретились. — Что все это значит?

— Что «все это»?

— Вызов меня к самому — Романов поднял указательный палец вверх. — Ты в кабинете, решение того вопроса над которым я бился не один месяц. Как? Почему?

Александр пустил к потолку струю дыма, снял очки, близоруко щурясь протер их фланелевой тряпочкой, водрузил на место, и лишь потом посмотрел на офицера: — Хочешь знать правду?

— Конечно. С сегодняшнего дня мы с тобой вроде как партнеры.

— То есть не друзья? — В глазах Александрова заблестели огоньки веселья.

— Конечно друзья — встрепенулся Романов. — Мы ведь еще оттуда, с Афгана, друзьями стали. Так как ты узнал о моих проблемах?

— То, что ты задумал создать группу я узнал случайно. — Александр заметил недоверчивый взгляд Романова, и поспешил добавить. — Уверяю, совершенно случайно, но идеей загорелся сразу. Мысль потрясающая. Обдумав её всесторонне, я пришел к выводу, что чем меньше людей о ней знают, тем меньше шансов провала. Ты со мной согласен?

— Абсолютно. — Кивнул подполковник.

— Исходя из этого я, в обход твоего ведомства, направился прямиком к президенту.

— Действия правильные, но возникают два вопроса. Первый — как тебя к нему допустили, и второй — зачем тебе я, если ты и сам со всем справился?

— Как допустили мог бы и не спрашивать, а вот почему я привлек тебя? — глаза Александрова вмиг из светло-голубых превратились в темно-синие. — Ты действительно считаешь, что я, могприсвоить себе проект друга?

— Нет конечно. — стушевался Романов.

— Тогда это очень глупый вопрос. Единственное, что я сделал это помог тебе осуществить свой план.

— Спасибо. Это действительно неоценимая помощь. — подполковник собрал со стола пустые чашки, и бросил их в раковину. — Теперь нужно из сотни тысяч офицеров выбрать четырех.

— Почему четырех, а не пять или трех? — закуривая очередную сигарету, спросил Александров.

— По опыту, Саша, по опыту. Пять — это много, группа слишком заметная. Три — мало, нет достаточного боевого напора. Четыре — оптимальное количество.

— Допустим ты прав. Чем она будет заниматься,где, и под каким прикрытием?

–Ни под каким. Официально она существовать не будет. Все эти люди должны иметь мирные специальности, или числиться где-то не в силовых структурах. Это раз. Парни должны владеть всеми видами оружия, управлять любым транспортом, включая летательный, владеть несколькими видами единоборств, и говорить минимум на трех языках. Это два. А также уметь нестандартно мыслить и находить выход из любой, даже безвыходной ситуации.

— Ну и требования у тебя, Володя — покачал головой Александров. — Уж не насмотрелся ли ты Американских блокбастеров?

— Нет, дорогой ты мой, я перечислил только то, что позволит им выжить и вернуться домой. Но как найти таких ребят? Причем сделать это нужно достаточно быстро.

— Вот с этим мы с тобой абсолютно согласны. — кивнул Александров.

— Мы? — Удивленно поднял на него глаза Романов.

— «Мы» — это президент и я. Президент в первую очередь. Он уже поставил перед нашей группой первую задачу.

— Задачу? Какую задачу, перед какой группой? — вскочил с места Романов. — Все еще только на стадии разговоров. Да нам на подбор людей потребуется, может быть не один год.

— Срок — неделя.

— На что «неделя»?

— На подбор людей. Это приказ.

— Но…

— Никаких, но, — Александров погасил в пепельнице сигарету, и поднялся. — Кадрами я займусь сам, а ты обеспечь тренировочную базу, и инструкторов. Все, через три дня жди меня в кабинете.

Он стряхнул с брюк пепел, и направился к выходу.

— Ты куда? — преградил ему путь подполковник.

— Пора, светает уже.

— Я думал ты у меня переночуешь.

— Считай, что уже переночевал. Через полчаса метро откроют.

Хлопнула входная дверь, квартира погрузилась в предрассветную тишину, а Романов еще долго стоял в маленькой прихожей глядя в пустоту.

Глава 2

— Если мы в ближайшее время не найдем заправку, то километров через пять станем. — предупредил Громов глядя на показания приборов. Старый, потрепанный «форд» с натуженным ревом преодолел очередную кучку песка, которую ветер нанес на растрескавшийся асфальт, и дребезжа всеми своими помятыми боками покатил дальше. Парни, мокрые от пота, покрытые толстым слоем пыли, качались и подпрыгивали на потрескавшихся кожаных сидениях.

— Вернемся, прибью тезку, — выплевывая очередную порцию песка в сердцах сказал Бочкарев. — Такое хламьё подсунул.

— Нам повезло, что вообще у них хоть какая-то машина оказалась, — философски заметил Морозов. — Нашу то они продали.

— А за это я его два раза прибью. — размазывая по лицу грязь пообещал Петр. — Слава посмотри сколько до Трифоли осталось.

Сидящий рядом с водителем Паромов достал планшет, и через минуту ответил: — Километров сто — сто двадцать.

— Плохо, — вздохнул Бочкарев. — Насколько я помню еще минимум километров на пятьдесят нет ни одного селения.

В этот момент «форд» издал громкий, протяжный рев, под капотом что-то «бабахнуло», и оттуда повалил дым.

— Все, приехали, — устало вздохнул Громов выходя из машины. — Не выдержала американская лошадка Ливадийской жары.

— Ну вот одна проблема отпала. — Усмехнулся Морозов стряхивая с себя песок.

— Какая?

— Не нужно искать бензин.

— Зато появилась другая, — сладко потянулся Бочкарев, разминая затекшие суставы. — Наших запасов воды навряд ли хватит до ближайшего селения. Кстати Слава сколько там до него?

— Сейчас посмотрим — Паромов включил планшет, и тут же выругался. — Ипатьевская летопись! А! зарядка на нуле.

— Веселое у нас получается начало операции, — покачал головой Громов.

— Прям обхохочешься, — проворчал Бочкарев. — Ладно. Хватит ахать да охать. Берем свои манатки и вперед, заре на встречу.

Километров десять парни шли бодро перешучиваясь, и травя веселые байки. Потом, из-за духоты, их темп стал заметно падать.

— Все, господа, привал. — объявил Бочкарев.

— Отлично. — Морозов сбросил с плеч рюкзак, и присел на придорожный барханчик. — Ой горячо! — Тут же вскочил он.

— А то — рассмеялся Петр. — Это тебе не на пеньке у Волги сидеть. Здесь, брат, пустыня. Значит так. Если не хотите обжечься на землю стелите какую-нибудь вещь, желательно плотную. Вот, смотрите. — Он достал из своего рюкзака куртку, постелил её на песок, а потом сел на неё сам. Его примеру последовали остальные.

— Какие планы на будущее, командир? — Обратился Бочкарев к Паромову.

— Вот об этом я и хотел поговорить — Вячеслав повернулся так, чтобы видеть всех сидящих рядом. — Мне кажется здесь командиром должен быть не я.

— Почему? — удивились парни.

— Я ничего не знаю об этой стране, людях, ситуации, а среди нас есть человек, который всем этим владеет. Поэтому глупо было бы не воспользоваться его опытом. Петр угадай о ком я сейчас говорю.

— Обо мне конечно, но простите, вы же офицеры, а я всего лишь сержант.

— Где ты у нас видишь погоны? — с улыбкой спросил Громов. — Сейчас мы все находимся в одном звании — никаком, поэтому и командира себе выбираем в соответствии с ситуацией. Слава абсолютно прав. Ты здесь дома, ну а мы пришли к тебе в гости. Так что командуй. Саша ты как?

— Целиком и полностью. Тихо. — Морозов поднял вверх палец призывая всех к тишине. — Кажется я слышу шум мотора.

— Ага. — вскочил со своего места Петр. За ним поднялись и остальные. — Значит так. Арабский знаем только мы со Славой поэтому разговаривать с ними буду я, а Вячеслав вам переводить. Только шепотом. — Обернулся он к Паромову. — Всем быть на чеку. Все, приготовились.

Через минуту на дороге показался японский внедорожник с полностью срезанным верхом в котором сидело шестеро вооруженных, Ливадийских боевиков. Над машиной развивался повстанческий флаг. Заметив у дороги группу людей, они остановились, и на парней тут же уставились четыре автоматных ствола.

— Кто такие? — Спросил сидящий рядом с шофером, видимо командир.

— Свои из Польши. Прибыли к вам в помощь — ответил Бочкарев, протягивая документы. — До штаба подбросишь?

— Посмотрим, — уклончиво ответил ливадиец внимательно разглядывая паспорта. — А здесь что делаете? Место пустынное ни порта, ни аэродрома поблизости нет.

— Так мы же нелегально, через Египет. Машина сломалась милях в пятнадцати отсюда. Вот, добираемся своим ходом. Тебя как зовут-то, командир?

Вместо ответа ливадиец спрятал документы в нагрудной карман, и жестом указал место среди своих головорезов. «Полезайте сюда».

— Паспорта отдай.

— На базе получите, — отрезал он, и чуть слышно добавил. — Может быть.

Забравшись в машину, парни хотели сесть вместе, но боевики растасовали их между собой так, что каждый оказался между двумя повстанцами. Внедорожник тяжело заурчав двинулся в сторону Трифоли. Мозг Бочкарева работал в усиленном режиме. Оказаться на базе повстанцев это был самый худший вариант, который они продумывали. Там находились отнюдь не дураки, и всех прибывающих к ним в качестве наемников подвергали самой тщательной проверке. К тому же всегда под рукой были советники из НАТО, так что справки о них наведутся в течении максимум суток. А дальше будет все ясно. Поэтому на базу им никак нельзя. Петр поднял глаза, и заметил, что все трое пристально смотрят на него, он еще немного поколебался, взвешивая шансы, а затем медленно опустил веки давая сигнал к началу операции. Два ножа полоснули по горлам боевиков, еще два были выхвачены из ножен у пояса, и вонзились хозяевам в сердце. Сидевший у переднего борта Паромов подпрыгнул, и развернувшись в воздухе нанес смертельный удар носком тяжелого ботинка в затылок командиру повстанцев всадив, при этом, нож под левую лопатку водителю. Опустившись между двумя трупами, он перехватил руль, и нажал на тормоз.

— Молодец, чисто сработано. — похвалил его Морозов спрыгивая на асфальт. — Командир транспорт захвачен. Какие будут дальнейшие указания?

— Для начала спрячем тела.

Изъяв у повстанцев оружие и документы, парни разгребли песок и уложили в получившуюся яму убитых. Тщательно их засыпав, и уничтожив следы своего здесь пребывания ребята погрузились во внедорожник.

— Петь посмотри, что это. — Вячеслав протянул Бочкареву небольшую, пластиковую карту. Сидя у заднего борта они вдвоем разбирали захваченные у боевиков документы.

— О! Это же то, что я ищу. — Обрадовался Петя. — Пропуск через КПП. Сергей присобачь-ка его на лобовое стекло. С этой карточкой мы теперь в Трифоли без проблем въедем.

— Может не стоит её на стекло вешать? — Засомневался Громов.

— Почему?

— Эти же не вешали. Может у них не принято. Спалимся еще.

— Пожалуй ты прав, — немного подумав согласился Бочкарев. — Тогда спрячь её в карман, покажешь при въезде.

— Вот ты и покажешь, — возвращая пропуск ответил Громов. — Не я же с ними говорить буду.

— Ладно, — словно нехотя потянулся Петр за пропуском. — Ох пользуетесь вы моей добротой.

— А то — хохотнул Громов прибавляя скорость. — Теперь по Трифоли промчимся на белых лошадях.

— На белых верблюдах. — улыбнулся Паромов. — В Ливадии почти нет лошадей.

— По мне хоть на самокатах лишь бы побыстрее. — поддержал разговор Морозов.

— Езжайте кто на чем умеет, но в городе общаемся исключительно по-английски. Даже с верблюдами. Понятно? — предупредил ребят Бочкарев.

Напряжение спало, и парни, сдвинувшись поплотнее, принялись рассказывать друг другу анекдоты и забавные истории, не прекращая при этом внимательно следить за местностью.

Город появился так же внезапно как появляется в поле камень. Преодолев очередной холм, они увидели лежащую в долине столицу. Тянущиеся вверх современные небоскребы перемешивались с минаретами старинных мечетей, небольшие, глиняные домики прижимались к высоткам из стекла и бетона, а финиковые деревья и редкая зелень слегка разбавляли серую краску каменного котла, в котором европейцы сейчас варили жуткое варево из человеческих душ и крови. Потом, когда смрадное кушанье будет готово, они выплеснут его вон оставив себе гущу из нефти и денег. Но сейчас, в палящих лучах полуденного солнца, этот город издали ничем не отличался от мирных городов Азии и Африки. Не было слышно ни сухого треска автоматных очередей, не взрывались гранаты. в небе не кружили Натовские разносчики смерти. Улицы были чисты и безлюдны. В стеклах домов отражались миллионы зайчиков, а там, далеко, далеко казалось даже слышно, как плещется голубая вода в морском заливе.

«Тойота», не сбавляя скорости, подлетела к КПП находившемуся на въезде в город. Шлагбаум из пластиковой трубы, и нескольких мусорных баков представлял собой уродливую пародию на пропускной пункт, тем более, что охраняли его трое детей не старше семнадцати лет. Увидев над машиной повстанческий флаг юнцы со всех ног бросились освобождать дорогу даже не подумав проверить документы.

— За такое нарушение под трибунал отдают. — Сквозь зубы процедил Бочкарев, когда они медленно катились мимо вооруженных автоматами подростков.

— Под трибунал как под трибунал, а вот хорошего ремня я бы им всыпал. — Возразил Морозов, и поднял два пальца вверх. Увидев любимый жест молодежь запрыгала от восторга.

— Им еще в школе учиться, а не с оружием бегать. — Покачал головой Сергей.

— Слава куда сейчас? — Повернулся Бочкарев к Паромову.

Вячеслав достал планшет, и его глаза засветились радостью: — Порядок, мужики, есть доступ к интернету. — Повозившись еще с минуту он скомандовал: — Движемся к центру, сигнал идет оттуда.

— Принято. Серёга, поднажми.

2

Рабочий день уже подходил к концу, когда ожил селектор, и взволнованный голос Елены Феликсовны сообщил: — Товарищ подполковник к вам Александр Александрович.

— Пусть войдет.

Романов поднялся и встретил посетителя прямо у входа.

— Здравствуй, Саша, здравствуй. Признаться заждался я тебя. Как успехи?

— Вот, принес кое-что, — открывая пухлый портфель ответил Александров. — Взгляни, думаю тебе будет интересно.

Подполковник сел на место, и открыл первую папку: — Громов Сергей Геннадьевич. Лейтенант медицинской службы. — Он оторвался от дела, и с удивлением посмотрел на друга.

— Ты дальше читай.

Пробежав глазами еще страницу Романов закрыл папку: — Что за бред? Зачем мне в боевой группе медик? Да косвенно я могу понять: перевязать рану, достать пулю, но пойми мне нужны такие ребята, которые бы сами могли это сделать.

— Не горячись. Ты о нем все прочитал?

— Да. Окончил военную Медакадемию, участвовал в горячих точках, ну и что? У меня таких было сотни. Понимаешь?

Александров улыбнулся: — Не внимательно ты читаешь, Володя. Громов не просто медик он, помимо всего прочего, еще и обладает тем, чем не обладал ни один боец из твоих сотен.

— Чем же?

— А вот возьмешь его в команду — узнаешь.

— Ну хорошо, — после нескольких минут колебания согласился Романов. — Давай посмотрим на твоего вундеркинда. Кто у нас дальше? Морозов Александр Михайлович. Капитан Черноморского флота. Здрасте приехали. На кой ляд мне моряк?

— Мало ли. — пожал плечами Александров. — Этот, как ты его называешь, моряк ко всем своим достоинствам, они там указаны, имеет еще одно, очень немаловажное. Он способен управлять всем наземным, и водным транспортом.

— Ладно, и этого проверим. — отложил в сторону папку подполковник. — Кто у нас дальше? Паромов Вячеслав Павлович. — Он оторвался от бумаг, и с удивлением взглянул на собеседника. — Этот вообще не военный.

— Ошибаешься. Вячеслав Павлович закончил школу контрразведчиков, провел несколько успешных операций за рубежом, а теперь находится в консервации. Мне с трудом удалось до него докопаться.

— Серьезно? Хм. Смотри-ка ты, такой молодой, а уже солидный послужной список. Ладушки. Проверим и его.

— А вот теперь минуточку внимания. — Александров взял оставшиеся три папки, и положил их вряд перед Романовым. — С последним кандидатом небольшая заминка. Все эти три человека имеют очень схожие данные. Они практически идентичны, а потому я не смог выбрать кого-то одного. Хотя… — Он раскрыл одно из дел, быстро пробежал по нему глазами, и положил его перед Романовым. — Вот. Думаю, этот нам подойдет.

Подполковник пожал плечами, и раскрыл папку: — «Бочкарев Петр Васильевич. Имеет боевой опыт в Ливадии. В данный момент работает там инструктором.» — На мой взгляд ничего уникального. Обычный сверхсрочник. А эти? — он раскрыл две оставшиеся. — Да, действительно, как под копирку. Хорошо. Остановимся на Бочкареве. И так, состав группы утвержден, тренировочная база готова, да, слушай, все хотел тебя спросить, а какое отношение к нашему проекту имеет МЧС?

— По окончании операции ты за ребятами штурмовик пришлешь, или БТР? А МЧС в любую страну доступ имеет. У тебя все? Тогда собирайся, и поехали на отчет. Заодно с Сергеем Кужегетовичем некоторые вопросы согласуем.

В уже знакомом кабинете их встречали все те же люди, только на этот раз лицо президента выражало крайнюю озабоченность, а министр МЧС холодно поздоровавшись сразу же погрузился в свои записи.

— Докладывайте. — коротко бросил глава государства указывая на места напротив.

— Разрешите мне, товарищ главнокомандующий. — стал у предложенного ему стула Романов, и достал блокнот. — По вашему указанию мы — он сделал паузу, и мельком взглянул на сидящего рядом Александрова. — Отобрали четырех человек для создания сверх секретной, боевой группы. Планируется, что через шесть месяцев они могут приступить к выполнению поставленной задачи.

— Молодцы, оперативно сработали, — кивнул президент. — Но есть одно «но». Группа должна приступить к выполнению задания не позднее чем через три месяца. Успеете?

Романов растерянно посмотрел на товарища. Александров поднялся, одернул пиджак, поправил средним пальцем очки, и ответил: — Могу Вас заверить, что группа будет готова к действию уже через два месяца.

Президент посмотрел на него снизу-вверх, и на его губах появилась улыбка: — Надеюсь ваш ускоренный метод обучения не повредит качеству. Мы ведь не камикадзе готовим, а бойцов, с которыми будем, я надеюсь, долго, и плодотворно работать.

— Я лично ручаюсь за качество обучения.

Президент молча кивнул, думая о чем-то своем, а затем взглянул на Романова: — Вы принесли фотографии ребят?

— Так точно.

— Могу я взглянуть?

Полковник достал мобильный телефон, открыл файл с фотографиями, и протянул его главе государства.

— Ну что же, — после долгой паузы сказал президент, возвращая телефон хозяину. — Пока все выглядит довольно убедительно. Продолжайте.

По окончании доклада главнокомандующий выдержал долгую паузу, прокручивая в голове разные варианты, а затем, жестом разрешив Романову сесть, посмотрел на министра МЧС.

— Что скажешь Сергей Кужегетович?

Министр неопределенно повел плечами: — Для меня это дело новое, а потому сейчас ничего не могу сказать.

— Ой ли, товарищ генерал? — улыбнулся Александров. — Так уж и новое.

— Здесь совсем другое, — Министр уверенно и неотрывно смотрел в глаза бывшему спецкору. — Ты понимаешь, Сан Саныч о чем я?

— Понимаю, но основная суть той, и этой группы одна — защищать интересы своей Родины, и поэтому чтобы работа этих парней была более эффективна, и приносила результаты как можно дольше нужно учесть все прежние ошибки как в организации, так и в руководстве.

— Здесь я с Вами совершенно согласен, — вклинился в их разговор президент. — Я изучил предоставленные Вами материалы по прежней группе, и пришел к выводу, что в её руководстве, действительно имелись некоторые промахи. Поэтому предлагаю сейчас, отбросив все эмоции, по крупицам разобрать каждую деталь как подготовки парней, так и непосредственно саму операцию. И так, товарищ генерал, Вам слово.

3

Через пару кварталов дыхание войны становилось все явственнее. Уже то там, то тут лежали в руинах старинные дома. Уцелевшие-же смотрели на мир пустыми глазницами окон. На обочинах стояли сгоревшие скелеты автомашин.

— Как страшен мир из рук американца — Задумчиво произнес Громов рассматривая побитые пулями, и осколками фасады.

— Когда на головы он сыплется с небес. — поддержал его Паромов.

Вдруг из узенькой улочки раздалась автоматная очередь, за ней другая, третья.

— А ну притормози. — на плечо Сергея легла рука Бочкарева.

Вскоре на проспект, припадая на правую ногу, и сжимая окровавленную кисть, выбежал ливадиец. Увидев перед собой машину с повстанческим флагом, он сжал здоровую руку в кулак, занес её над головой, но оступившись упал, и потерял сознание.

— В машину его, быстро. — Скомандовал Петр первым бросаясь к раненому. В этот момент на проспект выбежали десятка полтора галдящих людей с автоматами на перевес.

— В будку, шакалы! — Выкрикнул Морозов, и дал не прицельную очередь от бедра. Двое преследователей уткнулись носом в асфальт, а остальные бросились врассыпную, в миг позабыв, что они грозная сила. Парни бережно уложили раненого на подстилку из валявшихся тут же тряпок, и Сергей приступил к осмотру.

— Дела не важные, — минут через пять сообщил он. — В ноге пуля застряла в кости, а в кисти перебито сухожилье, но это не точно.

— Я так понимаю, что нужен госпиталь? — спросил Сергея Паромов, в его глазах читалось неодобрение действий группы.

— Хотя бы помещение, — не обращая на его недовольство ответил Громов. — Боюсь, что все больницы уже в руках этих уродов, поэтому операцию буду делать я сам.

— Понял. — Бочкарев сел за руль, и выжал сцепление. — Как тебе вон то здание, кажется оно более-менее цело.

— Годится, только давай быстрее.

Слава вздохнул, спрятал планшет в один из карманов, достал автомат, и снял его с предохранителя. Остановившись у единственного входа, друзья сняли с машины раненого, и понесли внутрь. Впереди шагал Громов дергая за ручки чтобы найти открытую квартиру. На втором этаже дверь поддалась, и доктор, показав жестом подниматься, скрылся внутри. Не успели парни внести раненого на площадку, как по пустому зданию гулким эхом прогремел одиночный выстрел. Друзья переглянулись, и не сговариваясь, оставив с раненым Паромова, бросились в квартиру. Посреди просторной комнаты, с дымящимся автоматом в руках стоял Сергей, а у его ног катался, сжимая окровавленный пах, бородатый араб.

— Ты и дома таким образом аппендициты удаляешь? — Не скрывая удивления спросил Бочкарев. Присев перед арабом, он заглянул ему в лицо. — Мне кажется это не местный.

Поднявшись он проводил взглядом вносивших раненого, а затем вновь перевел его на Громова. Сергей стоял натянутый как струна обратя невидящий взгляд куда-то в окно, а на его скулах играли желваки.

— Это Хасан. — Побледневшими губами сказал наконец Громов.

— Старый знакомец? — Морозов тоже присел чтобы рассмотреть уже не мечущегося, а просто лежащего, и подвывающего по собачьи, араба.

— Еще по Чечне. Наши ребята за его бандой два месяца гонялись пока он в Иран не ушел.

— Много дел натворил?

— Если бы вы видели, мужики, что он оставлял после себя в аулах. Насиловал и измывался над женщинами и девчатами, убивал детей, стариков, а если в его лапы наш солдат попадался… — Громов заскрипел зубами, и яростно дернул затвор. — Ну что, Хасан, вот и довелось встретиться. — По-русски, ледяным тоном сказал Сергей. — Помнишь твои прогулки по Чечне? Гену Сивцова, Иру Стрельникову — врача из госпиталя? Помнишь, мразь?!

Услышав русскую речь араб испуганно взглянул на возвышающегося над ним человека, и в ужасе отпрянул.

— А, падла, вспомнил!

Хасан что-то быстро, быстро залепетал визгливым голосом, замахал руками, пытаясь отползти по дальше, но вдруг дернулся, и так и застыл с ужасом глядя на свое прошлое. По комнате стал распространяться запах человеческих испражнений.

— Да, слабовато у старика сердечко-то оказалось, — с грустью сказал Бочкарев, трогая носком ботинка бездыханное тело. — Ну что ж, как говориться, жил грешно и умер смешно. Пошли поищем квартиру с более чистым воздухом.

— Я заметил, что на против дверь тоже была не заперта. — в полголоса сказал Александр к чему-то усиленно прислушиваясь. Заметив это Бочкарев сделал знак Славе и Сергею уносить раненого, а сам вопросительно перевел взгляд с Морозова на арочный проем, ведущий в соседнюю комнату и обратно. Саша кивком подтвердил, что подозрительный шум доносился именно оттуда. Став по обе стороны проема друзья, по сигналу, дали автоматные очереди, и вбежали в помещение. В центре комнаты за единственной оставшейся мебелью — низким, восточным столиком, прятался, выставив над «убежищем» большой, затянутый в камуфляжные штаны, зад еще один «народный мститель». Петр, зайдя с головы, нагнулся и без усилий забрал из трясущихся рук автомат «узи», и вынул из кобуры, на поясе, пистолет.

— Мужчина, где у вас здесь рот? — спросил Морозов с удовольствием пнув соблазнительную мишень. Ойкнув повстанец поднял голову, и испуганно косясь на парней принял более приличную позу.

— Опочки! Так это еще один араб. Что у Аль-Каиды деньги кончились? — Присев рядом с улыбкой спросил Бочкарев.

— Я пришел помочь братскому народу освободиться от диктатора. — заученно проговорил наемник.

— Что ж очень благородный порыв души, — двумя пальцами Петр выудил из оттопыренного кармана женское украшение. — А это, конечно, сувенир — память о Ливадии?

Борода араба затряслась еще сильнее. Бочкарев встал, и обойдя столик остановился рядом с Морозовым.

— Ладно, я не буду пытать кто подарил тебе эти побрякушки, лучше скажи нам где сейчас обитает ваше командование, а также твои сводные братья — американский спецназ?

Наемник затряс головой, и тут же получил от Морозова прикладом в ухо.

— Больно, да? — с сочувствием в голосе спросил Петр. — Но тут уж извини, мы очень не любим, когда лгут. И так, вторая попытка.

— В отеле «Риксас». Они там все. Спецназ на нижних этажах, командование на верхних. — наемник вытер кровь с рассеченного уха, и с надеждой поглядел на ребят.

— Этот, — Петр кивнул в сторону передней комнаты. — Был твой командир?

— Да, командир бригады.

— Скорее уж шайки головорезов. — поправил его Морозов.

— По моему никакой разницы. — Бочкарев вытащил из нагрудного кармана несколько гигиенических салфеток. — На, держи. Передашь своему Хасану. Скажешь пусть простит — туалетной бумаги не было.

Салфетки полетели в наемника, а вслед за ними прозвучал хлопок пистолетного выстрела.

— Все, пошли к ребятам. — устало сказал Бочкарев, пряча дымящееся оружие.

4

Как и предыдущее это совещание закончилось глубоко за полночь, только на этот раз Александров сам подошел к полковнику: — Володя, твое предложение остановиться у тебя осталось в силе?

— Да, конечно, о чем речь. — поспешно закивал головой Романов. Радостная улыбка вмиг разогнала тучи на его широком, скуластом лице.Всю вторую половину совещания он никак не мог отделаться от мысли, что его используют, как говориться, в темную. Дали задание, наделили полномочиями, но скрыли что-то очень важное, самую суть, основное, и теперь, когда Александров сам предложил поехать к нему, Владимир очень надеялся, что все проясниться.

Уже сидя на кухне, и вдыхая аромат крепкого кофе, Романов с коньяком, Александров с сигаретой, полковник решился задать тот самый вопрос, который его мучал: — Саша про какую группу шла речь?

Александров сделал глоток, следом глубокую затяжку, выпустил струю горького, густого дыма в потолок, и лишь после этого медленно произнес: — Я не могу рассказать тебе о ней. Это государственная тайна.

— Но ведь там, на совещании, ты же упомянул о этой группе. Тем более, сам же сказал, что нужно учесть ошибки в её организации и руководстве, а как я могу их учесть если ничего об этом не знаю?

С долгую минуту Александров смотрел Владимиру прямо в глаза, как бы просвечивая его насквозь рентгеновским лучом, затем затушил истлевший до фильтра окурок, и прикурил новую сигарету.

— Хорошо. Я всего лишь в двух словах расскажу тебе о ней, но лишь для того, чтобы ты понял в чем, состояли промахи. Налей-ка мне еще кофейку.

Романов взял чашку и принялся «колдовать» над туркой.

— Группа, о которой идет речь, родилась в середине девяностых. В неё входило пять совершенно разных людей, и все они не имели воинской специальности. Это был один из минусов. Подчинялась она, формально, министерству чрезвычайных ситуаций, а де факто — лично начальнику охраны президента Коржеву. Тренировочная база, условия, все было на должном уровне, да и сами ребята — выше всяких похвал. Мы с ними провели не одну операцию.

— И ты? — полковник обернулся так резко, что кофе выплеснулось из чашки на его брюки.

— Я дождусь, наконец то что просил или ты весь напиток себе в карманы перельешь? — улыбнулся Александров, и когда Владимир снова повернулся к плите, продолжил. — Нет, я не участвовал в операциях, меня туда пригласили в качестве консультанта и для подстраховки.

— Всё-таки тебе приходилось выезжать с ними на задания?

— В этом не было необходимости. — Сан Саныч горько усмехнулся. — Все что нужно я знал, не выходя из кабинета.

— В чем же еще были ошибки? — Романов поставил перед ним чашку, и подошел к окну. Александров загасил сигарету, и тут же закурил новую. Кухню окутало очередное облако табачного дыма. Владимир открыл форточку, и вернулся за стол. Его кофе уже давно остыл, а потому он просто налил себе немного коньку, и выжидательно посмотрел на друга.

— В командовании.

— То есть?

— Коржевхороший организатор, умный, знающий свое дело начальник, преданный Родине человек, но очень вспыльчивый, рубящий с плеча, и не слушающий ни чьих советов руководитель.

— Какая-то противоречивая характеристика.

— То-то и оно. Виталий Сергеевич очень непредсказуемый человек. Группа была его детищем, его мечтой, воплощенной в жизнь, но при первом же промахе, у него не дрогнула рука уничтожить её. Стереть! Растоптать! Сделать так, чтобы о ней забыли. — Александров с силой раздавил окурок в пепельнице. — И еще. В нашей группе не должно быть женщин. Слышишь? Никаких, и никогда!

«А ты оказывается не железный. — с некоторым удивлением подумал Романов глядя на пылающие щеки напарника, на то как заблестели у него глаза, и оттопырились усы. — В тебе то же есть человеческие слабости.»

— Анализируя все, что произошло с той группой, мы решили, что следующим проектом должен руководить человек военный, с большим боевым опытом, и стальными нервами. — Уже своим обычным, спокойным тоном добавил Александров.

— Хорошо, я все это учту, но тебе не кажется, что с той задачей, которую нам поставили, могла бы вполне справиться и «Альфа»? Зачем понадобилось создавать отдельную группу, да еще сверхсекретную?

— Но ведь ты же хотел руководить именно такой? — улыбнулся Александров.

— Да, но…

— Перестань, Володя, — устало махнул рукой Сан Саныч. — Ты же прекрасно понимаешь, что эта задача так, пробник. Нужно же как-то ребят проверить, дать им притереться друг к другу. Вот пусть и покажут на что они способны. Одно дело досье, а другое — дело. Коржев, кстати, без всяких притирок группу сразу в самое пекло бросил. Правда люди крепкими оказались, все выдержали, не сломались. — На его полноватых губах повисла печальная улыбка, а взгляд серых глаз устремился куда-то в прошлое.

5

— Как-то ты уж слишком цинично с ним обошелся. — покачал головой Александр.

— А как, по-твоему поступать с мародёрами? Дать перед расстрелом конфетку?

Морозов на секунду задумался, затем махнул рукой, и зашагал вслед за Бочкаревым.

— Да и правильно. Собаке, собачья смерть. Слушай, а зачем нам знать где находится их командование?

Хитрая улыбка скользнула по губам Петра: — Есть у меня кое-какая задумка. Придем к ребятам расскажу.

К моменту их появления, в соседней квартире уже вовсю шла подготовка к операции. Раздетый до нижнего белья раненый лежал на столе, а Громов выкладывал из своего небольшого чемоданчика хирургические инструменты. Слава увлеченно рвал на полосы где-то найденную простынь, и клал их рядом с тазом наполненным водой.

— Как у вас дела? — спросил Морозов подходя к товарищам.

— Пока неплохо. — не отрываясь от своего занятия ответил Сергей. — Пациент было пришел в себя, но уж оказался слишком прытким. Чуть не сбежал. Пришлось вколоть ему снотворное.

Петр подошел к столу, и некоторое время пристально вглядывался в лицо ливадийца.

— У меня такое ощущение, что я его где-то раньше видел. — отходя в сторону задумчиво произнес он. — Определенно мне знакомо его лицо.

— Может во время службы? — Попытался подсказать ему Паромов. — По мне так они все похожи друг на друга как родные братья.

— Может быть, может быть. Ну да ладно.Операция долго продлиться?

— Максимум час.

— А когда проснется?

— Думаю часам к 6 — 7 вечера, не раньше.

— Значит у нас есть время перекусить, и обсудить дальнейшие планы. — Вмешался в разговор Бочкарев. — Саша пошли посмотрим не осталось ли от хозяев чего-нибудь вкусненького.

Пока шла операция Петр с Морозовым обследовали квартиру, а затем принялись сервировать, принесенный из соседней комнаты, журнальный столик.

— У нас все. — сообщил Сергей, накладывая на запястье раненого тугую повязку. Сухожилье, к счастью, не повреждены кость чуть задета, но поэтому пальцы работать будут.

— А с ногой как? — Морозов перестал нарезать белую, пышную булку, найденную им на кухне.

— Нормально. Пулю достали, рану обработали, короче, что я вам буду детали рассказывать. Через месяц сможет бегать.

— Тогда прошу к столу, — широким жестом показал Петр на разложенные фрукты, овощи, хлеб, и газированные напитки. — Извините, горячего нет. Плита не работает.

— Ты еще расшаркайся здесь. — Усмехнулся Вячеслав моя руки. — Я голоден как стая волков, а потому мне абсолютно до фонаря есть горячее или нет.

Покончив с едой Бочкарев блаженно вытянул ноги: — И так, господа, нам стало известно, что командование этих шакалов находится в отеле «Риксас», кстати спецназ расположился там же. А это значит, что по крайней мере половина центрального района принадлежит им. Поэтому, чтобы добраться до объекта у нас есть, как минимум, два варианта. Либо попытаться в наглую пробиться туда, и не факт, что нас не ухлопают если не эти, то янки, либо в тихую, под покровом ночи проникнуть на их территорию.

— Опять же не факт, что патруль вначале спросит кто мы, а уж потом откроют огонь, а не наоборот. — Закончил его мысль Морозов.

— Правильно. Вот поэтому я и предлагаю дождаться, когда наш подопечный придет в себя, чтобы прояснить ситуацию, и уже исходя из его показаний принимать решение.

— Раненого конечно в таком состоянии оставлять нельзя, — согласился Паромов доставая свой планшет. — И послушать его нам не помешает, но только до объекта мы будем добираться несколько иным путем.

В этот момент до них донесся протяжный стон ливандийца.

— Все в порядке, Вы среди друзей, не нервничайте. — склонился над ним Громов.

— Врете шакалы! Что вам от меня нужно? — Слабым, но твердым голосом проговорил он пытаясь подняться. Сергей попытался ему помочь, но раненый оттолкнул его здоровой рукой. Превозмогая боль ливандиец все же принял вертикальное положение. Из-под опущенных, густых бровей он с ненавистью смотрел на стоящих подле него вооруженных чужеземцев.

— Мы не американцы. — Возразил Бочкарев пытаясь найти такой аргумент, который бы убедил этого человека в том, что они ему не враги.

— А кто? Немцы, французы, итальянцы? Какая разница если вы пришли убивать наш народ!

— Нас прислали совсем для другого.

— Да. Об этом часто говорят по радио, печатают в газетах, и на плакатах, но на самом деле наши города лежат в руинах, каждый день гибнут не в чем не повинные дети, женщины. Вчера, на моих глазах, ваш спецназовец расстрелял на базаре трех женщин за то, что одна из них отказалась отдать ему свои украшения. Это в вашем понимании свобода?

Петр сжал кулаки, но его голос, по-прежнему оставался ровным и спокойным: — Я понимаю твое недоверие к нам, но мы действительно не янки, не французы, и даже не итальянцы. Нашу группу прислали…

Вдруг на лестнице послышались чьи-то шаги. Реакция друзей была моментальной. Морозов с Громовым тут же встали по обе стороны двери, а Бочкарев вместе с Паромовым подхватили стол с раненым, и скрылись в соседней комнате. Через секунду в квартиру заглянул ствол карабина, а за ним американский спецназовец. Убедившись, что никого нет он уже смелее ступил за порог, и принялся жадно рассматривать убранство квартиры. Как только янки оказался внутри, Морозов вырвал из его рук оружие, а Сергей ударом приклада в спину отбросил мародёра в глубь комнаты, и беззвучно прикрыл дверь. Зажав ему рот они с минуту прислушивались, но на площадке было тихо.

— Один, скотина, — шепотом сказал Александр. — Видимо очень жадный, не хотел с другими делиться.

— Господа кто-нибудь верит в приметы? — Выходя из комнаты спросил Бочкарев.

— Это в черную кошку с пустым ведром? — вставая улыбнулся Морозов.

— Не совсем. К нам только что залетел «голубь мира». По-моему, это к удаче.

Из соседней комнаты донесся шорох, Петр обернулся, и увидел, как ливадиец, морщась от боли, пытается слезть со стола.

— Слава помоги ему. Наш друг видимо то же хочет взглянуть на эту птичку.

Когда Паромов, осторожно поддерживая, привел раненого спецназовец уже поднялся, и с удивлением рассматривал стоящих вокруг него людей. Поняв, что перед ним не ливадийцы он немного во спрял духом, хотя в его глазах все еще читались недоумение, и страх.

— Вы кто? — наконец спросил мародёр.

— Если скажу, что марсиане все равно, не поверишь. — ответил за всех Морозов.

— А если серьезно — французы?

— Тебе какая разница?

— Большая, — в голосе янки послышалось раздражение. — Хватит глупых шуток! Отдайте оружие! — спецназовец протянул руку за своим карабином.

— Погоди, шустрый какой. Ты что здесь делал? — Уже без шуток спросил Бочкарев.

— А вам какое дело? И вообще, это что еще за неуважение к спецподразделению Соединенных Штатов?! Я буду вынужден доложить об этом своему командованию. Вам быстро мозги вправят.

— Блин, мне уже страшно, — Морозов вытянул вперед дрожащую руку. — Может убежим от него?

— Саша прекрати, — досадливо поморщился Бочкарев, и подойдя плотную к янки легонько ткнул его пальцем в грудь. — Заблуждаешься, надутый индюк. Здесь приказы отдаем мы, а ты наш пленный, и по правилам игры должен отвечать на наши вопросы.

— Какой еще плен…Ой! — Последнее слово застряло у него в горле. Мародёр охнув сложился пополам, держась руками за пах.

— Самый обыкновенный. И так, что ты здесь делал?

Спецназовец выпрямился. Его бледное лицо покрылось пятнами, а из-под каски струйками стекал пот: — Вы за это ответите. — Прохрипел он, но почувствовав ствол пистолета в области живота осекся.

— Повторить? — в продолжении вопроса послышался щелчок взведенного курка.

— Проводил зачистку.

— Сколько вас в этом квартале?

— Десять человек.

— Место дислокации?

— Отель «Риксас»

— Сколько всего вас в Трифоли?

— Пятьдесят четыре человека включая командование.

— Хорошо. Когда планируется штурм?

— Послезавтра, в 6 утра.

— Молодец. — Петр похлопал его по плечу, и убрал пистолет.

— На каком этаже находится командование повстанцев? — Спросил спецназовца Паромов.

Американец молча перевел взгляд с Вячеслава на Бочкарева, и увидев, как тот снова достает из-за ремня пистолет тяжело вздохнул: — На четвертом.

— Саид, сын диктатора, с ними?

— Да, в 416 номере.

— Все, у меня больше вопросов нет. — Слава отошел от пленного, и стал рядом с ливадийцем.

— Господа, кто еще хочет побеседовать с «голубем»? — Петр обвел друзей взглядом.

— Можно мне? — неожиданно для всех, по-английски, спросил раненый, и не дожидаясь ответа сделал шаг к спецназовцу. Паромов тут же подставил ему свое плечо.

— Зачем ты пришел сюда? почему ваши самолеты бомбят города убивая мирных жителей? Кто вам дал право совать свое грязное рыло в чужие страны? За что вы убили мою жену, мать, отца, десятилетнего сына Зафара?! Они что, враги вам были? А девушка Санука — моя соседка? Ваши шакалы её изнасиловали, и тут же расстреляли! О такой «свободе» говорят на каждом углу ваши прихвостни?! Старик Хасим вышел из дому чтобы раздобыть хлеба для голодной семьи, и был убит таким же подонком как ты! В этом заключается ваше понятие о «демократии»?! — Ливадиец хотел еще что-то сказать, но от возбуждения слова застряли в горле. Петр с призрением посмотрел на янки: — У тебя есть что ответить?

Американец молчал.

— Тогда все. — Бочкарев достал пистолет, и передал его раненому. — Держи, это твоя война.

— Что вы делаете?! Вы не имеете право убивать американского солдата! Это незаконно! НАТО вам этого так не… — выстрел оборвал испуганный лепет, и мародер рухнул на пол.

— Теперь ты нам веришь? — Пряча пистолет посмотрел ему в глаза Петр. Там он прочел лишь усталость.

— Кто вы? — глухо спросил ливандиец.

— Друзья. Но об этом потом. — Бочкарев обернулся к стоящим за его спиной парням. — Где-то через полчаса его начнут искать. Нужно немедленно уходить отсюда. — Он снова повернулся к раненому. — Где мы можем тебя спрятать?

Ливандиец пожал плечами.

— Понятно, а поточнее?

— В двух кварталах отсюда живет моя дочь — Софи.

— Отлично. Сейчас мы её привезем, а потом доставим вас туда, где вы будете в безопасности. Саша поедешь со мной, а Сергей со Славой останутся здесь. — распорядился Бочкарев.

— А как вы ей будете доказывать, что пришли проводить к отцу? Опять янки пристрелите? Так на наши знакомства никакого спецназа не хватит. — остановил их Паромов, и стал шарить по карманам убитого. Найдя мобильный телефон, он включил диктофон, и протянул ливадийцу. — Объясни своей дочери, что те, кто передаст ей эту запись — друзья, и чтобы она не упрямилась, не тратила зря драгоценное время на уговоры.

Раненый сказал несколько фраз на диктофон, а для большей убедительности еще и сфотографировался в обнимку с Бочкаревым и Морозовым.

— Надеюсь долго упрашивать не придется. — высказал пожелание Александр пряча телефон в карман.

6

— Ну как там наши ребята? — раздался над головой Романова знакомый голос. Полковник, не отрываясь от бумаг, указал рукой на стул, и захлопнул папку с документами.

— И тебе здравия желаю, Александр. Никак не могу привыкнуть к твоим внезапным появлениям. — Романов откинулся на спинку кресла, и сладко потянулся. — Ты в следующий раз, для разнообразия, через приемную вошел бы, что ли. А то моя секретарь скоро поседеет видя, как в кабинет я вхожу один, а выходим вдвоем.

— Ничего, я думаю она уже привыкла. Так что там у ребят?

— Пока все идет по плану. В Египте, правда, была небольшая заминка, но парни молодцом, нашли выход. На данный момент они уже в Трифоли.

— Надо бы им поторопиться. Со дня на день НАТО начнет всеобщее наступление, и тогда они ничего не смогут сделать. А что там случилось в Египте?

— Местные, которых мы наняли для переправки группы на территорию Ливадии, оказались обыкновенные жулики.

— Значит, всё-таки украли? — Неожиданно рассмеялся Александров. Владимир впервые за время их знакомства услышал его смех. Он оказался таким веселым, заразительным, и таким чистым, что казалось будто смеётся ребенок. Слыша его переливчатые трели не смог удержаться от улыбки и Романов.

— Не удержался Хажира. Вот сукин кот. А наши что?

— Что, что. Бочкарев его маленько припугнул так хоть машину удалось вернуть.

— Бочкарев, говоришь? — сразу стал серьезным Александров. — Ну как он тебе?

Романов пожал плечами: — Не знаю. Пока, вроде, держится молодцом, а дальше посмотрим. Хотя, если честно, мне кажется он какой-то бесшабашный что ли, легкомысленный.

— Паромов ему командование группой передал?

— Сразу же как только они вошли на территорию Ливадии.

— И как?

— Справляется неплохо. Правда жалеет всех. Вон раненого подобрал. Из-за этого им пришлось полдня на месте топтаться.

— Местного?

— Да. Сторонника Кенафи.

У Александрова загорелись глаза: — Сторонника говоришь. Это хорошо.

— Чего ж здесь хорошего? Полдня потеряли.

— Ничего,наверстают.

— Ты это серьезно? — Романов с подозрением посмотрел на друга.

— Более чем.

— Да, и вот еще что, — полковник решил посвятить Александрова во все действия группы. — Парни взяли в плен, допросили, и расстреляли американского спецназовца.

— Молодцы, — холодно кивнул Сан Саныч. — Значит время наступления им уже известно. Если не дураки, то поторопятся. Все, за ручку их провели, носом в миску ткнули теперь пусть сами побарахтаются. Отправляй координаты встречи, и отключай связь.

— Это еще за чем?

— А за тем, что ребята через несколько часов будут в самом, что ни на есть логове врага, а там, насколько ты знаешь, пеленг работает так, чтобы дай Бог у нас так работал. Поэтому именно сейчас для них и начинается самая веселая часть операции. Да, не забудь, у Паромова своя часть миссии.

Александров поднялся, подошел к окну и закурил. Романов встал рядом: — А тебе не кажется, что для первого задания эта миссия слишком рискованная?

— Ты думаешь для Славы она первая? — на отрывая взгляда от окна тихо спросил Александр.

Приятный, молодой человек в дорогом костюме цвета мокрого асфальта не спеша шел по одной из берлинских улиц. Весеннее солнце даже в сыром немецком климате пригревало достаточно ощутимо. Пройдя пару кварталов, парень расстегнул пиджак и ослабил узел галстука. «Всё-таки нужно было взять такси», — подумал он, сверяя название улицы, с картой которая отпечаталась в его памяти. Убедившись, что отель, в котором он остановился находится на противоположной стороне, парень поправил галстук, перешел проезжую часть, вошел в холл, но вопреки ожиданию администратора, сразу же направился в ресторан. Это заведение отеля, хоть и предназначалось для обслуживания туристов, и всех тех, кто здесь остановился, однако настолько пользовалось популярностью у клерков, маклеров, и прочего офисного планктона ближайших бизнес холлов, что во время ланча найти свободный столик была большая проблема. Толкнув стеклянную дверь молодой человек замер сразу у входа. Зал ресторана гудел как растревоженный улей. На первый взгляд казалось, что не то что свободного столика — стула невозможно было отыскать, но парень не собирался так быстро сдаваться. Он стал методично, исследовать взглядом все пространство ресторанного зала, и его настойчивость была вознаграждена. В самом углу, за двухместным столиком, сидел одинокий мужчина, и не спеша пил кофе.

— Занято. — По-немецки сказал посетитель, когда молодой человек собрался присесть напротив его.

— Вы кого-то ждете? — Несмотря на возражение парень все же присел, и поднял руку подзывая официанта.

— Да, с минуты на минуту ко мне должна прийти девушка. — худощавый мужчина, лет сорока, слегка сутуловатый, с редкими темно — русыми волосами поднял голову, и посмотрел на молодого человека сквозь тяжелые, роговые очки с толстыми линзами.

— Простите. Я только выпью воды, и уйду, сегодня очень жарко.

— В такую погоду рекомендую чай, но лучше утоляет жажду. — мужчина сделал глоток, и чуть заметно улыбнулся. Это был пароль.

— Зеленый чай, пожалуйста. — сделал заказ парень, и когда официантка ушла вопросительно посмотрел на своего визави.

— В твой номер вместе с багажом доставили небольшой дипломат. Замок кодовый. Ключ к нему твой счет за чай. На ознакомление, и обустройство тебе отводится один день. Завтра, в девять утра, в кафе вот на этой улице. — мужчина повернул чашку так, чтобы молодой человек смог на ней прочесть название. — Вопросы?

Парень покачал головой, и поднялся: — Счет, пожалуйста.

Получив чек, он быстро покинул ресторан, и поднялся к себе в номер. Там уже находилась его дорожная сумка, и пластмассовый дипломат. Закрыв дверь на замок молодой человек взял вещи, и направился в спальню. В чемоданчике он обнаружил то, чем обычно актеры гримируются перед тем как выйти на сцену. «Интересный сюжет, — мысленно усмехнулся парень. — Последний раз я этим пользовался еще в школе, когда занимался в драмкружке. Интересно, я сам себе буду грим накладывать или как?». Захлопнув дипломат молодой человек поставил его вместе с сумкой в шкафчик, снял костюм, и направился в душ. Смыв с себя пот, и усталость сегодняшнего дня он вернулся в комнату, налил стакан сока, и включил телевизор. У Вячеслава Паромова это было первое задание, и потому, несмотря на внешнее спокойствие, его нервы были натянуты до предела. Чтобы как-то расслабиться он попытался отвлечься, но телевизионные передачи ускользали от его сознания не оставляя следа. Журналы, и книга, которую он привез с собой имели такой же эффект. Наконец, махнув на все Слава разделся и лег спать.

Выйдя на следующее утро из отеля Вячеслав не стал повторять вчерашней ошибки, и отправился на встречу в такси. Выйдя за квартал от указанного места он не спеша прогулялся по улице, заглянул в супермаркет, бутик, но так ничего и не купив направился к кинотеатру. До встречи оставалось еще полтора часа. Взяв билет на какой-то американский блокбастер, он вошел в полупустой зал, дождался начала сеанса, а затем, стараясь произвести как можно меньше шума, его покинул. Ровно в десять Паромов сидел в небольшом, довольно уютном кафе и делал вид, что с удовольствием пьет знаменитое, баварское пиво. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, но ни к барной стойке, и к его столику никто не подходил. Молодой человек начал уже нервничать как вдруг, слева от него, раздался какой-то шум, это очень пьяный посетитель, видимо завсегдатай заведения, попытался подняться со стула, но пошатнулся, и полетел на Вячеслава. Тот едва успел его подхватить иначе бы он упал прямо на него.

— Благодарю Вас, молодой человек, — заплетающимся языком произнес пьянчужка. — Не могли бы Вы мне помочь поймать такси.

Отказаться Слава не смог, это означало привлечь к себе ненужное внимание, но и уйти надолго из кафе ему то же было никак нельзя, поэтому, обхватив пьяного за талию, он потащил его к выходу.

— В кармане твоего пиджака лежит пакетик с порошком, — тихо прошептал на ухоПаромову шатающийся посетитель. — Примешь его за полчаса до начала операции. Остальные инструкции получишь от горничной. Все понял?

Вячеслав кивнул, и открыл дверцу припаркованного у тротуара такси.

— Спасибо, Вы мне очень помогли. — Услышал Паромов уже из салона автомобиля, и на него пахнул отвратный запах перегара.

Под извинения хозяина кафе он расплатился, поймал такси, и вернулся в отель. Уже в номере он достал из кармана небольшой пакетик. В нем по мимо порошка лежал клочок бумаги на котором было написано всего два слова «Сегодня в восемь». Уничтожив записку Вячеслав поднял трубку внутренней связи, и дождался ответа администратора. «Я бы хотел на свое имя заказать билет на самолет Берлин — Вена. Ближайший в два часа ночи? Меня это устраивает. Спасибо.» — положив трубку Паромов взглянул на часы, и спустился в ресторан. Ланч уже закончился, а потому зал был практически пуст, если не считать трех — четырех посетителей. Сев лицом ко входу Слава заказал обед. Он действительно был голоден, да и та небольшая порция пива, которая все же проникла в его организм, вызывала непреодолимое желание чем-то быстро её заесть. Ближе к семи вечера ресторан стал наполняться посетителями.В начале восьмого в зал вошел парень приблизительно одного роста и возраста с Вячеславом. Черноволосый, смуглый в светлом, подчеркивающим его загар, костюме он бегло оглядел зал, и быстро прошел к пустому столику у окна.

«Ну, Слава, с Богом». — скомандовал сам себе Паромов, и поднял руку призывая официанта.

— Бутылку водки. — Сделал он заказ под удивленные взгляды ближних столиков, а когда её принесли сорвал пробку, налил полный фужер и в два глотка его осушил. Внимание половины всех, кто находился в зале обратилось к нему.

— Пять минут назад моя подружка прислала СМС. Она уходит к другому. — Удар кулака по столу опрокинул рюмку. — Шайзе! — Он налил второй фужер, и так же залпом его выпил. — Ненавижу женщин!

Допив бутылку Вячеслав попытался подняться, но пошатнулся, и чтобы удержаться на ногах схватился за край стола. Скатерть, со всем что на ней находилось, полетела на пол. На звон битой посуды в зал вбежала охрана.

— Включите в мой счет. — поддерживаемый с двух сторон секюрити пробормотал Паромов, и обмяк. Дотащив его до номера, охранники хотели уложить постояльца в пастель, но он вдруг очнулся, оттолкнул их от себя, и шатаясь пошел в спальню. Через секунду оттуда раздался звон разбившейся вазы, и следом грохот падающего тела. Секюрити вбежали в комнату. Вячеслав стоя на коленях пытался вскарабкаться на кровать, а вокруг него, на загаженном полу, валялись осколки стекла, и остатки цветов. Убедившись, что клиент уснул охранники покинули номер. Через пять минут после их ухода послышался щелчок замка, и в комнату, толкая перед собой тележку, вошла горничная. Оценив степень разрухи, она вздохнула, и направилась прямиком к бельевому шкафчику.

— Поднимайся, у нас очень мало времени. — Сказала на ходу девушка, доставая дипломат с гримом. — Быстро умойся, и разденься.

— Совсем? — сел на кровати Паромов. Он смотрел на молодую, стройную, кареглазую девушку, и не мог поверить, что она и есть тот самый агент, которому должен беспрекословно подчиняться. А горничная, без всяких лишних движений, открыла дипломат, достала оттуда парик, расставила рядом с собой баночки с гримом, пододвинула пуфик, и обернулась к Вячеславу.

— Тебе что, уши водкой заложило? А ну марш в ванну.

Её строгий тон, и ледяной взгляд подействовали на него как ушат холодной воды. Вскочив с кровати Паромов поспешил в душевую. Через три минуты он уже сидел перед небольшим зеркалом, и наблюдал как меняется его внешность.

— На обработку клиента тебе отводится не более десяти минут, — не отрываясь от работы давала указания девушка. — Что делать ты знаешь. Советую не затягивать. Ну вот, вроде бы и все. — горничная сняла с шеи Вячеслава бумажное полотенце, и развернула его лицом к ростовому зеркалу, встроенному в шкаф-купе. На него смотрел тот самый парень, которого он видел в ресторане, не хватало лишь одной очень важной детали.

— Примерь, — словно прочитав его мысли сказала девушка, и достала из шкафа в точности такой же костюм. Паромов мог поклясться, что еще утром его там не было, но обученный не задавать лишних вопросов он молча оделся, и повернулся лицом к горничной.

— Похож, — критически осмотрев его со всех сторон дала свою оценку девушка. — Тем более, что твой клиент придет не тебя рассматривать, а Родину предавать.

Убрав со столика все, что имело отношение к перевоплощению Паромова горничная взглянула на часы: — Пора. — Коротко бросила она, и вложила в его руку ключи. — Не пуха.

— К черту. — Ответил Вячеслав.

Оказавшись в коридоре Паромов подошел к двери напротив, открыл её врученным ключом, оглядел пустой коридор, и прошел в номер. Там он достал из сумки ноутбук, включил его, установил нужную программу, взглянул на часы, и заложил руки за голову. Ровно в двадцать ноль, ноль раздался стук в дверь.

— Входите, — по-английски сказал Вячеслав, поднимаясь на встречу посетителю. В номер вошел высокий, полный мужчина лет около пятидесяти. Хоть и был он одет в цивильный костюм, но в его осанке, походке, и манере держаться без труда угадывался военный.

— Проходите, присаживайтесь, — Указал на стул напротив себя Паромов. — Если я не ошибаюсь — Андрей Скилько?

— Так точно, — протянул руку посетитель, но увидев, что хозяин номера сделал вид что не заметил этого жеста, крякнул, и опустился на предложенное место. — А как к Вам обращаться?

— Сэм Джонсон. И так, что Вы хотите нам предложить? — Паромов старался говорить нейтральным тоном, хотя в его душе все кипело от ненависти и отвращения.

Предатель достал из кармана флешку, и положил её перед Паромовым: — Здесь имена и фамилии российских агентов, работающих на территории Европы. Не все, конечно, но это пока всё, что мне удалось достать. Думаю, месяца через три у меня будет более полная информация.

— Хорошо, сейчас посмотрим. — «Сэм Джонсон» вставил носитель в ноутбук, и на экране отобразился список более чем из ста фамилий. — Сколько Вы хотите за это? — Не отрываясь от экрана спросил Вячеслав.

— Два миллиона евро.

— Ого! А у Вас довольно неплохой аппетит.

— Я знаю цену своей информации. — парировал предатель. — Если вас она не устраивает, я найду других покупателей.

— Не горячитесь господин Скилько. — выключая ноутбук, холодно сказал Паромов. — Информация действительно довольно интересная, но её еще нужно проверить. А пока, как задаток, могу предложить пятьдесят тысяч. — Он достал кейс, положил на стол, открыл, и показал предателю купюры.

Скилько сделал глубокий вдох, часы неуклонно отсчитывали последние минуты отведенного времени.

— Так Вы согласны? — нетерпеливо спросил Джонсон, пряча флешку в карман.

— Хорошо — посетитель поднялся, взял кейс, и направился к выходу. — Когда я получу остальную сумму?

— Как только убедимся, что информация верна мы с Вами свяжемся. Не волнуйтесь, господин Скилько, ЦРУ заинтересовано в таких агентах как Вы, а потому обманывать Вас никто не намерен.

После этих слов предатель взбодрился, и попрощавшись вышел из номера. Паромов поспешил следом за ним, предварительно убедившись, что в комнате не осталось и следа пребывания посторонних. Как только Скилько скрылся в кабине лифта Вячеслав пересек коридор, вошел в свой номер, сбросил в корзину для грязного белья костюм, и направился в ванную. Через несколько минут из душевой кабинки вышел уже тот самый Паромов который и должен был находиться в этом номере.К его удивлению ни корзины с бельем, ни чемоданчика с гримом в комнате не было. Не спеша одевшись, он спустился в холл, забрал у администратора заказанный билет, расплатился за номер, и покинул отель.

7

Оставленная во внутреннем дворе «Тойота» оказалась на месте, чему друзья очень обрадовались.

— Смотри-ка ты, — улыбнулся Бочкарев. — Цела лошадка, не угнали. Саша давай за «баранку», а я с гримасой Дауна буду изображать радостного повстанца. Авось без стрельбы проскочим.

— Ну тогда нас точно за своих примут. — кивнул Александр, и они выехали на проспект.

Небольшое, двухэтажное здание, втиснутое между высоткой, и узенькой улочкой парни нашли без особого труда. Первый этаж представлял собой просторный холл с несколькими колоннами, поддерживающими перекрытия. Все, что когда-то здесь находилось было либо вынесено, либо сломано и разбросано по всему помещению. Осторожно переступая через изуродованные останки шкафов, стульев, и прочей мебели парни добрались до лестницы ведущий на второй этаж. У самых ступенек Петр приложил палец к губам, и показал глазами наверх. Но подняться без шума не получилось. Каменные ступени были так густо усыпаны битым стеклом, и осколками посуды, что каждый шаг издавал противный, хрумкающий звук. В сто крат усиленный эхом пустого помещения.Поняв, что свое присутствие здесь они уже выдали Бочкарев с Морозовым пулей вбежали на этаж. Там, по правую сторону коридора, находились три комнаты. В двух из них двери были выломаны, и лежали тут же на полу, последняя на первый взгляд была цела. Морозов дернув за ручку, и убедившись, что дверь заперта что есть силы ударил ногой по замку. Косяк недовольно хрустнул, и парни, влетев в комнату, бросились в разные стороны. Дом никак не отреагировал на их вторжение. В нем по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками улицы. Одного взгляда было достаточно чтобы убедиться, что здесь в этой бедно обставленной комнате никого кроме девушки нет. Она стояла у стены пряча за спиной свои руки.

— Если я не ошибаюсь — Софи? — Спросил Петр, делая шаг в её сторону.

Услышав свое имя, девушка вздрогнула, но продолжала молча стоять на прежнем месте.

— Вам привет от отца. Вот, он просил передать. — Бочкарев взял у Александра телефон, включил запись, и протянул его Софи. После минутного колебания девушка все же взяла его, и просмотрела послание.

— Мы за тобой. Ему нужна помощь — Петр протянул руку, но вдруг телефон пролетел в миллиметре от его виска, и ударившись о стену разлетелся вдребезги.

— Ты чего? — Опешил Бочкарев, а Морозов, все это время, следивший за коридором, обернулся.

— Что случилось?

— Пока не знаю. — Пожал плечами Петр. В руке девушки блеснул нож.

— Э-э, милая. Сейчас не время чистить картошку. Отдай дяде игрушку и пойдем. Родитель ждет. — Бочкарев протянул руку, и тотчас одернул её обратно. Стальное лезвие со свистом рассекло воздух.

— Убирайтесь, — сквозь зубы прошипела она. — Вам удалось схватить моего отца, но меня вы ни получите никогда. Вонючие крысы.

Петр посмотрел на Софи так словно только что увидел. Среднего роста, на вид чуть младше его, слегка смугловатое, худощавое лицо с пухлыми, алыми губами, прямым, тонким носом, и черными, как безлунная ночь, глазами. Красивое лицо обрамляли густые, иссиня-чёрные волосы, густо рассыпавшиеся по плечам. Залюбовавшись Петр не сразу заметил, как её рука взметнулась вверх, и стала опускаться, направляя кровожадную сталь себе в грудь.

— Да как вы мне все дороги! — Чертыхнулся Бочкарев, перехватывая на полпути руку. Без труда вырвав нож он взвалил сопротивляющуюся девушку себе на плечо, и поспешил вниз.

— Заводи. — Крикнул на ходу Петр Морозову, и когда оказался на улице машина уже была готова сорваться с места. Усадив девушку рядом с собой Бочкарев одной рукой обнял её за узкие плечи, а другой сжал ладони. «Тойота» задним ходом выбралась на проспект, и не взирая на все увеличивающиеся к вечеру число повстанцев, помчалась по городу.

— Сиди спокойно, дуреха. Ничего плохого мы тебе не сделаем. — Начал было шептать на ухо девушке Петр, но она с такой ненавистью посмотрела на него, что остальные слова застряли в горле. Оставив машину там же на заднем дворе, ребята поднялись наверх. Софи уже не сопротивлялась. Она шла с гордо поднятой головой с призрением глядя на своих «конвоиров».

— Петь, это не девка, а ведьма какая-то, — прошептал ему на ухо Морозов. — Мне как-то даже не по себе становится.

— Ну, если у морского офицера мурашки по спине забегали, значит девчонка что надо. — Улыбнулся Бочкарев.

Войдя в квартиру Петр первым делом отметил, что исчез труп Натовца.

— Встречайте дорогую гостью. — Громко сказал он из передней, а Александр, на всякий случай, снял автомат с предохранителя.

Из задней комнаты показался Вячеслав. Увидев прибывших, он поспешил им на встречу.

— Здравствуйте мадмуазель. Рад приветствовать Вас в гостях у столь скромных персон. Разрешите предложить Вам свои услуги.

— Ты не слишком то перед ней расшаркивайся, — насупился Петр. — Я там тоже было рассыпался в комплиментах, так она, от смущения, чуть харакири не сделала. Едва отговорили. Что с отцом?

— Все в порядке. Задремал. — Паромов обернулся к комнате. — Сергей! Раненый проснулся?

Не успели они и глазом моргнуть как девушка, оттолкнув Бочкарева, и сбив с ног Паромова бросилась в комнату.

— Это не баба, а настоящее торнадо. — Все еще сидя на полу произнес Вячеслав.

— Бабы на базаре семечками торгуют, а эта — любящая дочь. — чему-то улыбаясь заметил Петр.

Из комнаты, немного смущенный, вышел Громов: — Пусть они побудут наедине.

— Тем более, что нам нужно кое-что обсудить. — Поддержал его Паромов.

— Есть информация? — Бочкарев предчувствуя что-то важное потер руки.

— Значит так, — Слава все еще сидел на полу поэтому остальным тоже пришлось опуститься рядом. — Этого ливадийца зовут Мандур. Его сын командует ротой сторонников полковника. Он рассказал, что верные присяги войска тают как снег весной. Никогда не воевавшие они не способны дать отпор опытному спецназу. Если, так называемые, повстанцы для них реальной угрозы не представляют, то против обученных головорезов они бессильны. Далее. Сам полковник находится у себя в резиденции, в подземном бункере. Как туда попасть Мандур не знает, но сын говорил, что весь квартал рядом с бункером простреливается снайперами. Кстати, его показания совпадают с нашими данными. И последнее, нас объявили в розыск.

— Не понял, как в розыск? — Морозов даже чуть подался вперед.

— Я перехватил переговоры повстанцев. Помните «пионеров» на КПП?

— Да.

— Так вот. При смене они доложили, что утром в город въехала «Тойота» с легионерами. Въехать то она въехала, но к месту дислокации так и не добралась. Короче нас уже ищут.

— Быстро сработали, — качая головой хмыкнул Бочкарев. — А я рассчитывал, что у нас в запасе будет хотя бы сутки. Жаль, с «лошадкой» придется расстаться.

В этот момент из комнаты, поддерживаемый дочерью, вышел Мандур. При виде их все поднялись. Оставив отца у стены, девушка подошла к мужчинам и… припала губами к ладоням Сергея. Затем тоже самое сделала Славе, Александра она, встав на носочки, расцеловала в обе щеки. Последним был Петр. Яркий румянец вспыхнул на её смуглом лице. Девушка стояла, теребя в смущении кончик пояска своего цветастого платья.

— Простите меня, ради Аллаха, я ведь не думала, что и среди иноверцев есть хорошие люди. Вы даже не представляете сколько ужаса мы здесь пережили. Спасибо вам за отца, за надежду, за счастье видеть его живым, за все, за все. — Сглотнув слезы она стала медленно оседать на пол. Угадав её намерение Бочкарев подхватил девушку под руки.

— Не надо, Софи, мы пришли сюда чтобы спасти тех, кто еще верен своему народу, своей стране, и не хочет быть очередной игрушкой любителей лживой демагогии. Я надеюсь ты сможешь спрятать отца так, чтобы эти падальщики не нашли его?

Девушка подняла голову, и их взгляды встретились.

— Да, конечно смогу. Только… — она растерянно огляделась.

Петр с трудом вынырнул из волшебного омута.

— Что «только»? — Отводя в сторону взор, чтобы окончательно не лишиться рассудка, хрипло спросил он.

— Это место находится на окраине города.

Бочкарев, молча осмотрел всех, и направился к выходу.

— Ты куда? — преградил ему путь Паромов.

— Нужно найти другую машину.

— Этим займется Саша, а у нас с тобой есть дела поважней.

Петр отрицательно покачал головой: — Нет, Слава. Сейчас важнее всего увести Мандура с дочерью в безопасное место.

— Александр вполне справится с этим заданием, а мы с тобой должны разработать дальнейший план действий с учетом создавшейся обстановки. — Тон, каким обращался Вячеслав к Бочкареву, не терпел никаких возражений.

— Слушаюсь. — инстинкт подчинение приказу вернул Петра в реалии войны. Он глубоко вдохнул, и утвердительно кивнул. — Ты прав, Слава. Саша сделай все в лучшем виде.

Морозов пожал плечами: — Без проблем.

Когда Александр вышел из квартиры Бочкарев подошел к ливандийцу: — Как Вы себя чувствуете?

— Спасибо, у вашего врача золотые руки.

— Сейчас Саша вывезет Вас с дочерью в безопасное место, а когда немного поправитесь, мой вам совет, выбирайтесь из страны. Эти стервятники не успокоятся пока не приберут власть в свои руки, а под их «демократией» таким как Вы места не будет. — Он сунул руку за пояс, и достал оттуда пистолет. — Вот, возьмите на всякий случай.

Дверь распахнулась, и на пороге показался Морозов

— У меня все готово. — Сообщил он.

— Пора прощаться, — Петр бережно обнял раненого, и обернулся к девушке. — Будь осторожна, Софи. Береги отца, и сама… — он махнул рукой, опустил голову, и вышел из квартиры.

У подъезда, чадя выхлопными газами, стоял почти новенький «мерседес».

— Ого. Откуда дровишки? — удивленно поинтересовался Бочкарев.

— Купил по случаю. — С серьезным выражением лица ответил Морозов.

— А без шуток?

— Глаза протри. Здесь столько брошенных машин, бери любую.

— Хорошо, значит так. Сейчас ты везешь наших друзей до места, а затем быстро возвращаешься обратно. Мы тебя будем ждать вон там. — Петр указал на разрушенное здание в конце улицы.

— А не рискованно ли разделяться? — С сомнением спросил Громов.

— Рискованно, но еще рискованней ехать всем вместе. Так что давай, Саша. Вернись живой и невредимый.

Бочкарев повернулся на встречу выходящему из подъезда Паромову который поддерживал хромающего ливандийца. Следом шла Софи. Петр распахнул дверцу, и помог усадить Мандура.

— Ну, с Богом родные, и простите если чем вас обидели. — Глядя на уже сидевшую рядом с отцом девушку, сказал Бочкарев.

— Храни вас Аллах. — ответил ливандиец, а Софи вдруг выскочила из машины, прильнула всем телом к Петру, и обожгла его губы огненным поцелуем.

Когда туман перед глазами командира спецподразделения, старшего сержанта Бочкарева рассеялся, а земля перестала качаться машина уже скрылась из вида.

8

Ближе к полудню в кабинете полковника Романова ожил селектор: — Владимир Владимирович к Вам какой-то Александров.

— Не какой-то, Леночка, а самый, что ни на есть настоящий Александров. На будущее, Елена Феликсовна. Когда бы не пришел этот человек его проводить ко мне незамедлительно даже если у меня будет сам президент или министр. Вы меня поняли?

— Так точно, товарищ полковник. — В стальном голосе секретарши послышалось удивление.

— Наконец-то ты хоть раз соизволил войти как все нормальные люди — через дверь. Здравствуй Александр. — Поднялся на встречу улыбающийся Романов.

— Просто подумал, а вдруг ты собрал совещание а я посреди кабинета материализуюсь. Вот офицеры-то удивятся. Здравствуй Володя. От ребят есть новости?

— Ты же сказал исключить все контакты.

— А вы так меня и послушались. — С улыбкой покачал головой Александров. — Выкладывай, что у них там?

Романов вернулся за стол, и достал из сейфа тоненькую папку.

— Парни нашли дочь этого ливандийца, и отправили их на окраину города.

— Значит эпопея с местными жителями закончилась. Ты им дал координаты полковника?

— Да, но подойти туда практически невозможно.

В глазах Александрова вспыхнул азарт: — Пусть пораскинут мозгами. Достичь заданной точки можно минимум тремя путями. Интересно догадаются ли они нащупать правильный?

Полковник нахмурился: — Саша, мы сейчас не в шахматы играем. Здесь каждый час промедления равен провалу операции, я уж не говорю о гибели людей.

— Володя, неужели ты думаешь, что я допущу срыв операции? Нет конечно, но и парням нужно немного пошевелить извилинами. Зря что ли ты их натаскивал. Вот теперь пусть покажут как они усвоили науку. Мы можем вмешаться только в самом крайнем случае.

Романов в задумчивости повертел между пальцами авторучку, и бросил её на стол: — Хорошо. До рассвета понаблюдаем как они попытаются выйти из этой ситуации. Выпьешь?

Владимирович достал начатую бутылку коньяка, и вопросительно взглянул на друга.

— Спасибо, я лучше закурю. — Александров взял сигарету, и щёлкнул зажигалкой.

— А я двадцать капель себе позволю, — полковник плеснул на дно рюмки немного пахучей жидкости, и одним махом отправил её в рот. — Саша, про Паромова ты мне пояснил. А с Морозовым как вы пересеклись?

— О, эта история куда интереснее. — Улыбнулся Александров устраиваясь поудобнее на жестком стуле.

Курсант Александр Морозов стоял на капитанском мостике сторожевого катера, и уверенно вел его вдоль нейтральных вод. Первый самостоятельный выход в море, вопреки увещаниям опытных сослуживцев, не был для него каким-то особенным или нервозным. Еще во время учебы, в кругосветке, Морозову довелось управлять гораздо более мощным, и большим кораблем, за что получил благодарность от командования, а с катером, в пять человек экипажа, он справлялся так же легко, как с моторной лодкой. Это ничего, что в этот день погода стояла не совсем благоприятная. Грозовые тучи тяжелым, подвесным потолком нависали над морем, порывистый ветер, до пятнадцати метров в секунду, поднимал метровые волны, которые с шумом ударялись о борт. Холодный осенний дождь то обрушивал на палубу потоки воды, то сменялся пронзительным ветром. Александр передал штурвал вахтенному, а сам приложил к глазам бинокль.

— Пора возвращаться, товарищ капитан, — предупредил его старший матрос, сверяя приборы. — Горючего осталось только до базы.

— Хорошо, разворот на 180. Курс на землю.

— Есть разворот на 180. — по-уставному ответил вахтенный, и стал плавно разворачивать катер в обратный путь. Морозов поднял к глазам бинокль чтобы в последний раз проверить ту условную черту, которая отделяла воды России от нейтральных. К этому времени дождь прекратился, видимость улучшилась и только ветер, напрягая все свои силы, пытался перевернуть маленькую скорлупку катера. Вдруг Александр заметил слева по борту, уже в государственных водах, небольшое судно.

— Отставить разворот, — приказал он, не отрываясь от бинокля. — курс норд-зюйд.

— Есть курс норд-зюйд. — послушно дублировал приказ матрос, и повернул катер в указанном направлении.

Через две минуты хода стало ясно, что это было небольшое, рыбацкое судно, и судя по его поведению терпящее бедствие. Оно то ложилось на бок, то выпрямившись, зарывалось носом в набегающие волны.

— Прибавить ход. — Отдал распоряжение Морозов, и снял трубку внутренней связи. — Радист, из нашего квадрата сигнал бедствия не поступал?

— Никак нет, товарищ капитан, — услышал он в ответ. — за время нашего дежурства сигналов бедствия не поступало.

— Слушать эфир. — Морозов отключил связь, и еще раз приложил бинокль. С рыбацким судном творилось что-то непонятное. То оно казалось вот, вот пойдет ко дну, то в последний миг, выпустив клубы черного дыма, взбираясь на, все нарастающие волны, пыталось двигаться в сторону земли, то вдруг останавливалось, и начинало кружить на месте.

— Полный вперед. — Скомандовал Александр, и снова взял трубку связи. — Боевая тревога. Всему экипажу занять свои места. Приближаемся к судну-нарушителю.

Подойдя к рыбацкой шхуне на расстояние пяти метров Морозов взял рупор, и вышел на палубу: — Эй, на судне! Есть кто живой?!

— В ответ, из-за кормовой пристройки, раздалась автоматная очередь.

— Товарищ капитан, сюда, быстрее! — Закричал вахтенный, открывая дверь капитанской рубки.

— Отставить! — Александр, пригнувшись, подбежал к находящемуся на носу катера крупнокалиберному пулемету, сдернул предохранитель, и направил оружие на шхуну. Дав предупредительную очередь поверх судна, он дождался, когда к нему подбежит один из матросов.

— Держи на прицеле корму, — распорядился Морозов передавая пулемет. — Пока не выстрелят огонь не открывать. Все ясно?

— Так точно.

— Выполнять. — Александр, в три прыжка преодолел расстояние от носа до рубки.

— Товарищ капитан земля на связи. — Протянул ему трубку вахтенный.

— Земля? Говорит: «Смелый». В наших территориальных водах обнаружено рыболовецкое судно. При подходе к нему катер был обстрелян из автоматического оружия. Потерь и раненых нет. Высылайте группу захвата в квадрат 90.

Получив подтверждение о приеме информации Морозов повесил трубку, и снова поднес к глазам бинокль: — Что-то здесь не так. — Тихо, словно в задумчивости произнес он.

— Да все ясно, товарищ капитан, — пожал плечами старший матрос. — Обыкновенные браконьеры. Увидели наш катер, испугались, ну и решили не пустить нас к себе на палубу.

— Вот то-то и оно, что не похожи они на браконьеров — опустив бинокль покачал головой Александр. — Рыбаки, на таких маленьких суденышках никогда не сопротивляются. Они понимают, что лучше заплатить штраф, чем лишиться и судна, и свободы, а возможно и жизни. К тому же видно, что у шхуны какие-то неполадки. Не самоубийцы они, в конце концов.

— Вот прибудет группа тогда узнаем, что это за рыбаки. — Усмехнулся вахтенный.

Морозов взглянул на часы: — От базы до нас, при такой волне, ходу минут двадцать не меньше, а в данной ситуации — это очень много.

— В какой ситуации? — не понял матрос.

— Что-то мне подсказывает, что это судно кто-то пытается захватить. Видел, как оно дергалось? Такое ощущение, что там отчаянно дрались за место у штурвала, затем, увидев нас, они притаились. Федор, ты сможешь подойти как можно ближе к их борту?

— Что Вы задумали, товарищ капитан? — С тревогой спросил матрос.

— Попытаться проникнуть на судно, и выяснить в чем там дело. Иванов, Васильев. Приготовить перекидные мостки. Селиванов, у пулемета. Будешь нас прикрывать. Проверить оружие. Готовы? Федор, давай.

Глаза вахтенного загорелись боевым азартом, и он, закусив ленточку бескозырки, как это делали матросы во время Великой Отечественной, аккуратно повел катер к рыболовецкой шхуне. Как только пограничники приблизились к судну, со стороны кармы снова раздалась автоматная очередь. В ответ огрызнулся пулемет катера. Пока велся этот «диалог», матросы перебросили мостки на нос шхуны, и быстро перебежали на её палубу. Морозов, с пистолетом на взводе, шел первым. Капитанский мостик оказался пустым, но на полу, у штурвала, истекая кровью, лежал один из рыбаков.

— Жив? — Наклонился к нему Морозов проверяя пульс.

— Они там, в трюме. — Хрипя прошептал раненый, держась за живот.

— Сколько их?

— Не знаю, видел троих.

— Спасибо. Васильев перевяжи, Иванов за мной.

Стараясь не шуметь капитан вместе с матросом пробрались на корму. Там, прячась за бочками, сидел молодой парень в водолазном костюме, и целился из автомата в патрульный катер. Морозов, молча взвел курок, и выстрелил. Террорист, не издав ни звука, ткнулся лицом в палубу.

— Вообще-то нас учили, что сперва нужно предложить сдаться. — тихо сказал матрос.

— И получить пулю. — Поворачиваясь к нему ответил Александр. — Ты думаешь,что, услышав наш голос он бы тут же бросил оружие? Черта с два. Полоснул бы очередью, и все. А так и мы живы, и он не обижен, а теперь замри. Кажется, кто-то сейчас вылезет.

Капитан и матрос встали по обе стороны лаза на нижнюю палубу, и взяли оружие на изготовку. Люк медленно открылся, и оттуда показался перепуганный рыбак. Увидев над собой пограничников, он облегченно выдохнул, но руки всё-таки поднял. Морозов схватил его за ворот брезентовогоплаща, и рывком вытащил его на палубу.

— Где те двое? — Не спуская глаз с лаза спросил Александр.

— Какие? А водолазы? Так уплыли уже. — ответил рыбак, переводя взгляд с офицера на матроса.

— Как уплыли, на чем?

— Одели акваланги, и тю-тю, — Парень махнул рукой в сторону правого борта. — Как вы подошли так они сразу же и отчалили.

Морозов нахмурился. Тишина на судне говорила в пользу этих слов, но Александр чувствовал, что здесь что-то не так. Он опустил глаза, и его взгляд остановился на обуви рыбака. Ноги парня были обуты в «берцы».

— Уплыли говоришь, — капитан сделал вид, что поверил, но пистолет не убрал. — А чего же вы тогда внизу сидите?

— Так ведь они на корме своего для прикрытия оставили.

— Совершенно верно, — кивнул Морозов, показывая матросу глазами чтобы он не расслаблялся. — Капитан там?

— Да, ждет, когда все уляжется.

— Хорошо. Пошли к нему.

Но перед тем как спуститься Александр связался с катером: — Радист передай на землю чтобы к причалу подогнали «скорую». На судне раненый. Мы спускаемся вниз. До связи.

Закончив Морозов взял рыбака за руку, и повернул к лазу: — Ну, веди нас к своему командиру.

Парень бросил мимолетный, полный ненависти, взгляд, и полез. Следом, не сводя с него ствол пистолета шел Александр. Замыкал шествие матрос. Там, на нижней палубе их встретил всего один единственный человек. Средних лет мужчина так же был одет в прорезиненный плащ.

— Командир, все в порядке, они ушли. — Сказал он, не дожидаясь, когда вся процессия спустится вниз.

— Ты капитан судна? — Морозов старался держаться за спиной провожатого.

— Ну я.

— А тебе не кажется, капитан, что в помещении плащ неуместен? — заметив под распахнувшимися полами водолазный костюм, саркастически спросил Александр, и не дав опомниться выстрелил ему в правое плечо, и тут же, ударом рукояткой пистолета по голове, вырубил и второго.

— Ну Вы даете, товарищ капитан. — Только и смог выговорить ошарашенный матрос.

— Проверь каюты, быстро. — Скомандовал он, не убирая ствола от корчившегося на полу раненого.

— Они все заперты. — Сообщил матрос, безуспешно пытаясь открыть хоть одну из них.

Ни слово, не говоря Морозов подошел к лежащему мужчине, и достал из кармана связку ключей. Вместе с ними он вытащил оттуда и пистолет.

— Ого. У мирного рыбака в кармане валяется Мк-23, — С ироничной улыбкой сказал Александр бросая ключи матросу. — Зачем тебе американское спец оружие, селедку добывать?

В ответ он услышал лишь протяжный стон. Вскоре из каюты высыпало с десяток рыбаков во главе с капитаном.

— Капитан пограничного катера Морозов, — представился Александр. — Что у вас произошло?

— Черновой Михаил Парамонович капитан этой посудины, — протянул руку пожилой мужчина в кителе. — Пройдемте ко мне. Здесь слишком людно.

Морозов отдал распоряжения своему матросу, и рыбакам, и последовал в тесную, пропахшую соленой водой и рыбой, каюту. Там, на капитанской шконке, лежал среднего роста, худощавый мужчина лет около сорока с короткой стрижкой, усами — щеткой, и в больших, роговых очках с очень сильными линзами. Заслышав, что кто-то вошел в каюту он попытался подняться, но скрипнув зубами снова откинулся на подушку.

— Лежите, Александрович, лежите, — поспешил к нему капитан. — Это свои, пограничники. — Черновой обернулся к Морозову. — Раненый он, в больничку бы ему поскорее.

— Так что здесь, всё-таки произошло? — Спросил Александр присаживаясь за стол. Дорогой костюм этого странного человека, его туфли, ослабленный, и сдернутый в сторону галстук, никак не подходил рыбаку, да и вообще человеку хоть как-то связанного с морем.

— Понимаешь, капитан, мы рыбаки. Рыбку, значит, здесь ловим. Разрешение имеется, все честь по чести. Сейчас покажу. — Михаил Парамонович полез в сейф.

— Потом покажешь, — вернул его на место Морозов. — Что это за человек, — он кивком указал на шконку, — и что делает на вашем судне?

Черновой отвел глаза в сторону: — Не могу я этого Вам сообщить.

— Как так не можешь? — Даже поднялся с места Александр.

— Миша, выйди на минуточку, мне с капитаном поговорить нужно. — прошептал раненый.

Услышав за своей спиной тихий голос Черновой вскочил со стула: — Как Вы, Сан Саныч?

— Выйди, — поморщился раненый, и когда за капитаном рыбаков закрылась дверь чуть повернул голову чтобы лучше видеть Морозова. Их взгляды встретились, и в голове пограничника все перемешалось. Спустя несколько секунд Александру уже не нужно было задавать никаких вопросов все для него казалось ясным, и вполне естественным.

— Скоро сюда прибудет медицинский катер он Вас доставит в госпиталь. — Через минуту полного молчания сказал Морозов. — Но прежде, чтобы не вызывать ненужных вопросов, Вам нужно переодеться. Черновой! — крикнул он, обернувшись к двери, и когда в каюту вбежал капитан, распорядился. — Принесите комплект рыбацкой одежды.

Судно береговой охраны и катер для перевозки раненых прибыли почти одновременно. Передав одним задержанных, а другим раненых Морозов с матросами вернулся на свой сторожевик, и приказал возвращаться на базу, благо что время дежурства уже давно прошло. На берегу он написал рапорт по поводу происшествия, указав, что причина нападения на рыбаков есть ни что иное как происки конкурентов, и попросился в увольнение.

— Хочешь найти себе невесту? — Подмигнул ему капитан третьего ранга. — Давно пора. Вон почти все из твоего курса уже женаты, а ты все в холостяках ходишь. Непорядок это, Александр. Давай. Двое суток тебе на поиски. Вернешься — доложишь.

— Есть доложить. — Отрешенно козырнул Морозов, и вышел из кабинета. Его мысли были очень далеки от женского пола.

Оставив за спиной ворота части молодой капитан одернул китель, поправил фуражку, и широким шагом направился к автобусной остановке. Выйдя у ЦУМа Александр смешался с толпой отдыхающих. Побродив с полчаса по магазину он, сверив время на своих часах с электронным табло над входом, поспешил на остановку. Там он сел в автобус который направлялся в Херсонес. Перед самым отправлением рядом, на сидение опустилась молодая, довольно привлекательная девушка. Морозов, окинул взглядом её стройную фигурку, и отметив про себя, что каре каштановых волос ей очень идет, а карие глаза придают круглому лицу девушки какое-то загадочное выражение он, как только автобус тронулся с места, отвернулся к окну.

— Вас ведь Александр зовут? — вдруг услышал капитанеё тихий голос.

— Да-а-а — Молодой человек даже подскочил от неожиданности. — А откуда Вы знаете?

Попутчица листала журнал мод, и делала вид, что крайне заинтересовалась одной из статей.

— Взгляните какое платье. Довольно оригинальное, Вы не находите? — вместо ответа сказала она, и протянула Морозову журнал. Там, под фото, карандашом для ресниц было написано «Что с Александровым?»

Парень несколько секунд вопросительно глядел на неё, стараясь понять о ком идет речь. Светло-карие глаза не моргая наблюдали за ним. Молча взяв карандаш, Морозовпод её вопросом черкнул «Он в госпитале. Просил связаться с кем-нибудь из группы.». Ни один мускул не дрогнул на лице девушки. Она лишь взяла из его рук карандаш, достала зеркальце, легким мазком подправила линию над ресницами, и спрятала журнал в сумочку. — Разбудите меня, пожалуйста, когда приедем. — Едва заметно улыбнулась она, и закрыла глаза.

Весь оставшийся отрезок пути Александр не находил себе места. Он то смотрел в окно, то поворачивался к девушке с намерением её разбудить, и задать кое-какие вопросы, но в последний момент его что-то останавливало, и он снова отворачивался к окну.

— Приехали. — легонько тронул он плечо попутчицы, когда автобус, поднимая тучи пыли, остановился на конечной остановке. Девушка лёгкой серной спрыгнула с кресла, и не оглядываясь двинулась к выходу. Морозов поспешил за ней. Отмахнувшись от навязчивых «гидов» странная пара, девушка впереди парень метрах в десяти за ней, двинулась в сторону моря. Обогнув Владимирский собор они, все так же идя порознь, спустились к бухте. Там, сидя на камнях фундамента древнего здания сидел светло-русый парень примерно одного возраста с Морозовым. При виде приближающейся парочки он поднялся.

— Вот, привела. — остановившись коротко бросила девушка, и поставила сумочку на камень.

— Александр — протянул руку Морозов. Молодой человек её молча пожал, не отрывая голубых глаз от лица капитана.

— Что он сказал? — обратился парень к девушке.

— Сказал, что Сан Саныч в госпитале. Это правда. Что произошло на шхуне я уже поняла осталось только узнать куда отвезли Александрова.

— Не нужно его искать. Вся необходимая вам информация у меня. — Морозов сам не ожидал, что эти слова слетят с его губ. Было такое ощущение, что это не он говорит, а кто-то разговаривает с его помощью. Парень с девушкой переглянулись.

— Мы Вас слушаем. — Они вытянулись перед Морозовым словно перед командиром.

Вдруг Александру очень захотелось спать. Веки стали «пудовые», ноги ватные, и он, осознавая, что вот-вот сознание его покинет, опустился на жесткую, крупную гальку, и мгновенно провалился в пустоту сна.

Морозов проснулся от ощущения холода. Открыв глаза, он вскочил на ноги. Утреннее солнце уже находилось в зените. Александр посмотрел на часы: «Я спал два с половиной часа?» — удивился капитан. Голова раскалывалась от боли, а тело ломило так, будто он все это время таскал мешки с цементом. Молодых людей рядом уже не было, и ему на миг показалось, что стоявшие здесь парень с девушкой всего лишь плод его сна, но опустив глаза Александр увидел, на песочном островке, отчетливые следы мужских кроссовок, и девичьих туфелек.

«Значит это был не сон» — отметил про себя Морозов, и заметно прихрамывая побрел к остановке.

— Значит ты использовал парня в качестве живого пейджера? — усмехнулся Романов.

— В той ситуации у меня не было другого выхода. — Александров загасил очередную сигарету, и умоляюще посмотрел на полковника.

— Елена Феликсовна два кофе, пожалуйста. — щелкнул кнопкой селектора Владимирович, и встал чтобы размять затекшие от долгого сидения ноги. — Во всем твоем рассказе меня смущает лишь одно, — он сделал паузу, и некоторое время задумчиво смотрел на портрет президента. — Те кто на тебя напал совершенно не похожи на парней из элитного, американского спецназа.

Сан Саныч громко рассмеялся: — Я никогда не сомневался в твоем профессионализме. Это действительно были дилетанты, которые не имеют никакого отношения к иностранным спецслужбам.

— Тогда вопрос. Кому понадобилось тебя так бездарно устранить, и как к ним попало секретное оружие?

Александров,не поднимая головы тихо произнес: — Меня не хотели устранять физически, а пытались просто, на время вывести из строя, а по поводу МК-23. Хочешь я сейчас, не выходя из кабинета, тебе на стол положу любое заокеанское оружие. Даже сверхсекретное.

— Это ты, а те, кто послал этих гавриков?

Лицо Сан Саныча вдруг сделалось каменным: — Тот тоже кое-что умеет.

В этот момент раздался стук в дверь и в кабинет вошла секретарь, неся на подносе кофейник и две чашки.

9

— Ну что ребята. Пошли в наше новое логово. — Глядя в сторону уехавшего «мерседеса» предложил Петр.

В развалинах парни выбрали укромное место, с которого хорошо просматривались прилегающие улицы, и подкрепившись оставшимися припасами стали ждать. Чем больше солнце клонилось к закату, тем оживленнее становился город. Все чаще по улицам проносились переделанные под минометные установки машины, то там, то здесь показывались вооруженные группы людей, все чаще и чаще звучали автоматные очереди.

— Как все это похоже на 1917 год в Петербурге. — Задумчиво произнес Паромов. — Там тогда тоже свободу добывали, почему-то, исключительно по ночам.

— Точно, и исключительно пьяные дезертиры. — поддержал его Громов.

— Петр у тебя есть мысли как попасть к полковнику? — вдруг спросил Бочкарева Вячеслав.

— Честно? Не совсем ясные. Хочу дождаться Морозова, и вместе обсудить варианты.

— Тогда я предложу свой план.

Петр с интересом посмотрел на Паромова: — Ну, валяй.

— Мы добираемся до отеля, под видом поляков, французов, англичан, корейцев — кого угодно. Встречаемся там с американцами, и через них выходим на руководство боевиков. Согласен?

— Допустим. А что это нам дает?

— Там увидишь. — Паромов прислонился спиной к стене. — Поверь, командир, я не могу сейчас вам все рассказать. Ты блестяще привел нас в город. Мы без потерь почти добрались до места. Доведи до отеля, а там сам все поймешь. И не обижайтесь на меня, мужики, так надо. — Слава закрыл глаза, и сделал вид что задремал. Видя как занервничал Бочкарев Сергей взял его за руку: — Петр, взвесь все спокойно. Может Слава знает, что говорит.

Бочкарев посмотрел на Громова. В наступающих сумерках его лицо становилось размытым пятном. «Серый кардинал — озарила его догадка. — Так вот кто здесь на самом деле главный. Вот кто знает все детали операции. А я, дурак, ломал голову зачем Владимирович в команду этого «штатского» взял. Ну что ж, Петр Васильевич, если не хочешь провала засунь свои амбиции куда подальше, и поступай так как тебе советуют. Свыкнись с тем, что мозг группы Паромов, а ты лишь руки, ноги, ну и все остальное.» — Посидев молча еще немного Петр легонько коснулся ноги Вячеслава. Тот открыл глаза, и вопросительно посмотрел на своего командира.

— Я согласен с твоим планом. — Сказал Бочкарев.

Паромов удовлетворенно кивнул: — Никогда не сомневался, что ты умный человек, и все поймешь, но от командования группой тебя никто не отстранял так что «Веди Буденный нас смелее в бой»

За их спиной послышался шум шагов, и три предохранителя щелкнули одновременно.

— Эй, мужики, вы хотя бы спросили кто идет прежде чем из меняя дуршлаг делать. — раздался из темноты голос Морозова.

— Ну как, все в порядке? — С нетерпением спросил Петр.

— Докладываю. Наши подопечные доставлены на место. По пути следования и обратно никаких происшествий не случилось. — отрапортовал Александр, и чуть погодя добавил. — Даже как-то скучновато было.

— Говоришь без происшествий? А автомат где? — прищурился Бочкарев.

— Девушка уж очень просила им оставить, а я мог отказать женщине. — тут Морозов незаметно вложил в руку Петра клочок бумаги. — Это тебе.

Отойдя от друзей Бочкарев развернул записку, и чиркнул зажигалкой. На обрывке тетрадного листка была нарисована схема района с домом помеченным крестиком. В самом низу была маленькая приписка состоявшая всего из двух слов «Буду ждать». «Сфотографировав» глазами карту Петр поднес к бумаге огонь. Тетрадный листок вспыхнул и в считанные секунды превратился в пепел.

— Пора в путь, господа. — Повернулся к друзьям Бочкарев, и они по одному стали выбираться из укрытия.

Чем ближе их «мерседес» подъезжал к центру города, тем бдительнее становились повстанцы. Каждая попадавшаяся на пути группа считала своим долгом проверить документы, расспросить кто такие, откуда и куда направляются и в сотый раз указав дорогу пропускали дальше.

— Как я жалею, что не захватил с собой диктофон. — сокрушался Петр после очередной проверки.

— На кой он тебе? — Не понял Морозов.

— Да у меня уже язык опух повторять одно и тоже. Честное слово, попугаем себя чувствую.

— Потерпи уж. А то как бы из нас чучело не набили. — потрепал его по плечу Сергей. — Долго еще ехать?

— Если мне не изменяет память, то сейчас за поворотом, с левой стороны, будет двенадцатиэтажное здание. Это и есть отель.

Площадь на которой стоял «Рикос» представляла собой довольно серьезное укрепление. Противотанковые «ежи», соединённые между собой несколькими рядами колючей проволоки, ограждали по периметру отель и половину прилегающей территории. Через каждые десять метров, на постаментах из мешков с песком удобно устроились пулеметы, грозно ворочая своим единственным вороненым глазом они подозрительно всматривались в проезжающие мимо редкие машины, а людей заставляли ежиться, и прижиматься к фасадам ближайших домов. Даже издали было видно, что здесь господствовали не беспомощные революционеры, а знающие свое дело западные спецназовцы.

— Вон там, справа, между двумя пулеметами ворота. — Указал Петр въезд в охраняемую зону.

Не успела машина притормозить у колючей проволоки, как тут же на неё было направлено несколько стволов готовых в любую секунду изрыгнуть смерть. Немного подождав, и убедившись, что машина не собирается взрываться, из укрытия показались трое солдат. В касках, бронежилетах, ощетинившись винтовками они медленно подошли к «мерседесу».

— Мы к Шамилю Абибу. Прибыли по его просьбе оказать помощь в свержении диктатора. — Не выходя из машины сказал Бочкарев и протянул ближайшему солдату документы.

— Прошу вас на минуту покинуть салон. Необходимо провести досмотр. — Вежливо, но повелительно попросил старший группы, изучая переданные ему документы.

— Наемники? Откуда?

— Из Киргизии. — Угрюмо бросил Бочкарев выбираясь из машины.

Брови янки удивленно взлетели вверх: — А это где?

— Северный округ Дании. Багажник открывать?

— Разумеется. Автоматы, пожалуйста, сложите сюда, — спецназовец указал рукой на выступ у пулемета. — В здание с оружием нельзя. Заберете, когда будете уезжать.

Тщательно осмотрев «мерседес», американец вернул документы, и подал знак открыть ворота: — Все в порядке, можете пройти.

— А машина?

— Она побудет здесь. Дальше вам придется идти пешком. — Янки старался говорить бесстрастно, но в голосе проскальзывало злорадство с примесью превосходства.

— Тогда к чему вся эта «дискотека»? — Пожал плечами Паромов кивая на выпотрошенный автомобиль.

— Так положено. — спецназовцы уже собрались уходить, но старший все же не сдержался. Обернувшись он с презрением бросил: — Зря приехали здесь и без таких как вы есть кому навести порядок.

Бочкарев развернулся чтобы достойно ответить этому надутому индюку, но Паромов легонько приобнял его за плечи, и прошептал на ухо: — Петь не надо. Вспомни поговорку про дерьмо, и не опускайся до их уровня.

— Что ты так взбеленился? — спросил его Сергей, когда они отошли от поста на приличное расстояние. — Ну пыжиться человек и пыжиться. Ты что наших ментов забыл? Они вообще себя пупами земли считают, и ничего. Ты же им зеркало в рожу не суешь. А здесь чего тебя пробрало?

— Менты они конечно и есть менты, но всё-таки свои, родные. А здесь какое-то заокеанское мурло свой поганый язык распускает. Эх повстречайся он мне один на один в чистом поле я бы ему показал, как кроты норки роют.

За этими разговорами друзья подошли ко входу в отель. Здесь их тоже встретила усиленная охрана, и все повторилось сначала. По окончании проверки сержант (спецназовцы снизошли до того чтобы представиться), отрядил одного бойца чтобы тот проводил их до места назначения.

— Очень любезно с их стороны. — В полголоса бросил Громов.

— Это они боятся, чтобы ты не шлялся где не положено, и не подсматривал какого цвета у них носки. А то выложишь в интернет их самую страшную тайну придется либо Пентагон распускать, либо всё исподнее перекрашивать. Уж и не знаю, что дешевле. — Так же шепотом пояснил Петр. Едва сдерживая смех, друзья вошли в лифт.

— А скажи-ка нам, любезный, — обратился Бочкарев к стоявшему с каменным лицом американцу. — Как отличить верблюда от носорога?

Спецназовец, словно не услышав вопроса, достал жвачку и сунул её в рот.

— Не приставай к мирному растению. Видишь ты своим вопросом ему кислотно-щелочной баланс нарушил. — Краснея от напряжения еле выдавил из себя Паромов.

— Нет, я серьёзно. Сегодня ночью меня кто-то укусил за… ну в общем туда, где у некоторых находится мозг.Я, конечно, эту тварь казнил по закону военного времени, но до сих пор не могу понять кто это мог быть верблюд или носорог. Вот и хочу проконсультироваться у представителя самого эрудированного народа планеты. Вы не подскажите кто это мог быть?

— Клоп. — Не меняя выражения лица сказал спецназовец.

Взрыв хохота потряс кабину лифта.

— Нет, милейший, я ночью в пустыне провел, на песке, а это насекомое меня за колючку приняло. Да и вообще в Ливадии с клопами как-то туговато. Вы уж пришлите сюда потом, в качестве гуманитарной помощи, сотни три-четыре. Авось приживутся.

Американец недоуменно пожал плечами: — Гуманитарная помощь клопами? Какая чушь!

— А бомбежка мирных жителей ради их безопасности не чушь!? — Зло процедил сквозь зубы Бочкарев, и вышел из остановившегося лифта.

В коридоре их встретила еще одна охрана, состоявшая из солдат повстанческой армии. Пройдя, уже набившую оскомину, проверку парней проводили в номер «люкс», где заседала верхушка нового правительства. За столом, в центре большой комнаты, сидело шесть ливадийцев в дорогих, европейского покроя, костюмах. На встречу им поднялся ближайший ко входу мужчина.

— А, союзники, прибыли. Очень кстати — улыбаясь дежурной улыбкой сказал он, пожимая каждому руку. — Как добрались? Кушали уже, нет?

— Спасибо добрались без происшествий, — Выступил вперед Паромов. — Мы в городе с рассвета, Мулла с минарета еще только к молитве созывать начал, но пробили колесо, затем немного заплутали, вот и вышла задержка. Нам бы где отдохнуть часок перед работой.

— А как же контракт, договора? — Указал он на приготовленную стопку бумаг. — Их же заполнить нужно, подписать.

— Заполните сами, а мы отдохнем, приведем себя в порядок, и все подпишем. Договорились? Вот и отлично. У вас есть здесь свободный номер?

— Я провожу их. — Поднялся из-за стола самый молодой мужчина с гладко выбритой головой. Уловив растерянный взгляд своего товарища, он усмехнулся. — Не удивляйся, Махмуд, эти люди терпеть не могут бумажной волокиты. Им держать автомат гораздо привычнее чем шариковую ручку.

Выйдя из номера бритоголовый, повстанец молча пошел по коридору увлекая за собой четверых «наемников». Остановившись у предпоследней двери, он достал из кармана ключ, и отпер замок. Войдя в комнату, повстанец сразу же закрыл за ребятами дверь на засов, и глазами указал проверить помещение.Убедившись, что их никто не слушает он наконец расслабился и на его худощавом лице расцвела улыбка.

— Наконец-то вы здесь, — тихо сказал бритоголовый тепло обнимая вначале Вячеслава, а затем всех остальных. — А то я уже начал не на шутку волноваться. Время поджимает, а вас все нет и нет.

— По последним данным у нас еще минимум два дня. — Возразил Паромов блаженно потягиваясь в мягком, кожаном кресле. — Спать охота, сил нет. Все, что я просил готово?

— Конечно. Только у нас не два дня, а один. Натовцы перенесли штурм еще на сутки.

— Вот уж кому не терпится. Видимо по своим бабам соскучились, скорее домой хотят вернуться.

— Не совсем. Боятся, что отец от них ускользнет. Нам нужно торопиться. — Повстанец вошел в ванную, и вынес оттуда небольшую, черную сумку. — Вот. Здесь все, что вы заказывали. Пока отдыхайте через час за вами придет мой человек, и отведет куда нужно.

— Ты там предупреди, что это мы будем, а то обидно получить от своих пулю в лоб.

— Конечно, конечно. Ну все, мне пора. Надеюсь еще увидимся. Передавайте привет отцу, братьям, сестре. Скажите, что у меня все хорошо, и чтобы за меня не волновались.

Еще раз обнявшись на прощание бритоголовый вышел из номера.

— Отец!? — Бочкарев повернулся лицом к Вячеславу. — Что все это значит? Кто этот Ливадийский «Котовский»?

— Саид. — с легкой улыбкой ответил Паромов. — Младший сын полковника.

— Замечательно. — хлопнул в ладоши Петр. — А что он делает среди повстанцев?

— Так сказать изучает обстановку изнутри. — Взяв с тарелки бутерброд Паромов с наслаждением откусил. — Все, что я знаю это то, что он был внедрен сюда перед самым переворотом, и стремится спасти своего отца. В остальное меня не посвящали.

— Понятно, — беря следом за Славой бутерброд кивнул Морозов. — А что в сумке?

— Об этом узнаете чуть позже.

— Опять секреты? — Покачал головой Бочкарев.

— Простите, мужики, но это не моя прихоть. Приказ сохранить в тайне содержимое сумки я получил от самого Романова. Поэтому… — Паромов развел руками как бы прося у всех прощение.

— Ребята перестаньте дуться друг на друга из-за мелочей, — оборвал их Громов. — В конце концов мы прибыли сюда делать одно общее дело, и мне кажется совершенно не важным кто сколько об этом знает. Важен результат.

— Сергей прав, — согласился Морозов. — Сориться из-за того, что один знает чуть больше другого просто глупо. К тому же это вредит проведению операции. Петя, ты как думаешь?

— Головой, — усмехнулся Бочкарев. — А она сейчас хочет спать, и ей по большому счету глубоко наплевать кто сколько знает. Главное не провалить задание.

— Мужики, вы лучшие! — С облегчением воскликнул Паромов, и налил в чашку воды. — Предлагаю выпить за нашу дружную команду.

— Халтуришь батенька, водой дружбу не скрепляют. — Улыбнулся Бочкарев.

— Вернемся домой я тебя в коньяке искупаю.

— Ловлю на слове. Специально до этого мыться не буду.

Пошутив еще немного парни незаметно для себя уснули.

Бочкареву показалось, что он всего лишь на секунду прикрыл глаза как в дверь тихонько, постучали, а вслед за этим послышался щелчок отпираемого замка. Когда ливадиец, с аккуратно постриженной бородкой, вошёл в комнаты парни уже были на ногах, и с подозрением смотрели на незнакомца.

— Мулла зовет на молитву. — сказал он с любопытством разглядывая ребят.

— С минарета? — Разминая затекшие ноги спросил Петр.

Ливадиец недоуменно перевел взгляд с Бочкарева на улыбающегося Паромова.

— Не обращай внимания это у него юмор такой — прибалтийский. У вас все готово?

— Да. Идемте, вас уже ждут. — Ливадиец повернулся, и вышел из номера. Парни поспешили за ним. На их счастье в отеле было два лифта, и поэтому им не пришлось снова проходить весь коридор, где их мог заметить кто-нибудь из руководителей повстанцев, да и с охраной объясняться также не было никакой охоты. В пяти метрах от номера они вошли в уже ждущую кабину, и лифт принялся отсчитывать этажи в обратном порядке. На удивление в подземном ярусе жизни было больше чем наверху. Повсюду сновали люди, кто в бронежилете и с оружием, кто в халате повара, а кто в униформе работника отеля, но чаще всего встречались мужчины и женщины в обычной, повседневной одежде. Хмурые, сосредоточенные они спешили каждый по своим делам не проявляя никакого интереса к группе иностранцев сопровождаемой местным жителем. Лишь один раз, перед входом в подземный гараж, их остановил французский офицер, но узнав, что это наемники брезгливо поморщился и посоветовал им возвращаться домой.

— Долго еще? — Нетерпеливо спросил Бочкарев пробираясь между плотно стоящими автомобилями.

— Почти пришли. Вход в комнате охранника стоянки. — Ливадиец показал на стеклянную будку.

— Оригинально придумано, — усмехнулся Морозов. — А сторож в курсе или нам придется его… — и он сделал недвусмысленный жест.

— Я и есть охранник. — Не оборачиваясь ответил ливадиец.

Прямо перед самой будкой стояло несколько бронетранспортеров от которых еще пахло выхлопными газами, и нагретым железом.

— Ого, вижу эти ласточки прилетели сюда совсем недавно. — Похлопав ладонью по одному из них сказал Петр.

— Минут за пятнадцать до того, как я к вам поднялся. — Ответил охранник.

— А чьи они, не знаешь?

— Французские, чьи ж еще. К штурму готовятся, вот и подтянули технику поближе.

В комнате охранника было душно и тесно. Не зажигая свет, чтобы снаружи такое скопление людей в маленьком помещении не привлекало внимания, ливадиец достал ключ, и протиснулся к железной дверце, на которой, в полумраке, зловеще светилась красная молния. Распахнув шкафчик он немного повозившись достал заднюю стенку. За ней оказалась еще одна дверь. Открыв и её охранник отступил в сторону. За дверью начиналась кромешная темнота.

— Вот когда пожалеешь, что ты не кошка, — Проворчал Бочкарев, осторожно переступая через невысокий порожек. — Слушай друг там ступеньки есть?

— Да, но они дальше, — шепотом предупредил ливадиец, и вложил в руку Паромова фонарь. — Включите только тогда, когда я закрою за вами дверь.

Дождавшись, когда последний человек войдет в подземный ход, он тихо прикрыл шкафчик. Вячеслав щелкнул клавишей, и широкий луч выхватил из темноты кусок серой, бетонной стены. Немного постояв, чтобы глаза привыкли к полутьме, парни двинулись в путь. Метров через десять ровный коридор закончился, и начались ступеньки.

— Кто-нибудь считает пролеты? — Шепотом поинтересовался Морозов останавливаясь на очередной площадке. Как бы тихо он это не сказал эхо все равно подхватило последнюю фразу, и унесло её куда-то далеко вперед.

— Кажется пятый прошли. — почти беззвучно ответил Громов.

— Не бойтесь, до дна мирового океана еще далеко. — подбодрил их Бочкарев, и опять эхо, ударяя слова о бетонные стены, унесло их вдаль.

— Мужики, вы хотите, чтобы о нашем здесь пребывании узнали не только в этой стране, но и за её пределами? — Недовольно прошептал Паромов.

Вскоре спуск кончился, и снова потянулся узкий коридор.

— Смотри как интересно, — наклонился к уху Бочкарева Александр. — Сколько идем, а ни тебе ни дохлой крысы, ни паутины, ни такой милой нашему сердцу кучи мусора. Чисто как в музее.

— Ты не забывай, что находишься не в нашем метро, где можно встретить всю флору и фауну Родины, а в подземном помещении, по которому еще совсем недавно, всего несколько месяцев назад, ходил САМ. Чувствуешь разницу?

Морозов неопределенно пожал плечами. К концу первого часа пути парни несколько ослабили бдительность, и стали понемногу разговаривать шепотом.

— Слав, как полковника вывозить будем? — Подошел Петр к Паромову.

— Решим на месте.

— А разве вы не разработали схему освобождения?

— А вы? — Вячеслав почти касался губами уха Бочкарева. — Здесь ситуация меняется ежедневно, если не ежечасно, и поэтому все, что планировалось допустим вчера сегодня уже не подходит. Ты сам видишь какая обстановка.

— С этим я согласен, — Петр сплюнул сквозь зубы. — У нас тоже нет ничего конкретного. Как говорят в Одессе будем посмотреть.

— Тихо. — Вдруг шикнул на них, идущий впереди Громов. — Там кажется свет заблестел. Парни тут же умолкли, и некоторое время шли напряженно, всматриваясь в темноту, рассекаемую лучом фонарика. Вскоре они заметили, что впереди, откуда-то справа, в коридор проникает рассеянный свет.

— Наконец-то, — с облегчением выдохнул Александр. — А то я уже начал думать, что этот тоннель нас либо к кремлю выведет, либо к Пентагону.

— Тихо ты, разговорчивый наш. Сейчас предельное внимание. — Пригрозил ему кулаком Петр.

— Так ведь там вроде как свои. — Обиделся Морозов.

— Шут этих загадочных ливадийцев знает. Может они нам ковровую дорожку постелили, а может путевки в морг приготовили. Из-за угла ведь невидно.

С каждым шагом свет становился все явственнее и явственнее, и вскоре группа подошла к повороту. Бочкарев достал зеркальце, и высунул его у самого пола так, чтобы самому видеть, что находится за углом. Там, в коротком коридорчике, явно кого-то ожидая, стояли трое вооруженных парней. Петр спрятал зеркальце в карман, перекрестился, и шагнул в освещенный участок. Тут же клацнули затворы автоматов.

— Кто такой? — Грозно спросил один из охранников.

— Мулла на молитву зовет. — В место ответа сказал Бочкарев. «Что за армия ни секретов, ни маскировки. Стоят как на выставке. Здесь даже спецназовцем не надо быть, чтобы их снять без шума. Эх мужики, мужики в рядовые бы разжаловать того, кто вас обучал.» — Недовольно думал он, подходя к ливадийцам.

— Ты один? — Спросил старший охраны забрасывая автомат на плечо.

«Доверчивые как дети». — Покачал головой Петр, а вслух сказал: — Нет конечно. Мне одному страшно по вашим катакомбам гулять. Эй, парни! Выходите. Нас здесь духовой оркестр встречает.

Из-за угла показались остальные участники экспедиции. Ливадийцы насторожились, но заметив, что подошедшие тоже без оружия, снова расслабились.

— Вот теперь все в сборе. Показывай куда идти. — Скорее приказал, чем попросил Бочкарев.

Старший уловив командные нотки в его голосе нахмурил брови, но смолчал. Открыв, находящуюся за ним массивную стальную дверь он отступил в сторону освобождая дорогу. Там, за стеной, находилась шахта колодца уходящая вертикально вверх. В её бетонную стену была вмурована железная лестница.

— Не иначе как наш инженер это разрабатывал. — Со вздохом произнес Петр, становясь на первую ступеньку.

— С чего ты взял? — спросил Паромов.

— Минимум удобств, максимум рациональности. Все, я полез. Интервал десять ступенек.

10

Романов закрыл сейф на ключ, сладко потянулся, посмотрел в черную дыру окна, и вышел из кабинета. Секретарь ушла еще пять часов назад, а потому он в такое время сам гасил свет, и запирал двери. В этот раз, позвенев ключами, и поставив кабинет на сигнализацию, полковник потянулся чтобы выключить свет, и его рука замерла на полпути. В приемной, на мягком, кожаном диване сидел Александров, и с увлечением читал свежую газету.

— Ты чего здесь штаны просиживаешь? — Сделал вид, что ничуть не удивился этому визиту Романов. — Мог бы, между прочим, и в кабинет заглянуть.

— Прости, зачитался. — Поднялся с дивана Александров.

Полковник с подозрением посмотрел на газету, затем перевел взгляд на худощавое лицо друга: — И что же там такое интересное пишут?

— Да так, обо всем понемногу. Ты сейчас куда?

— Домой конечно. Первый час ночи. Кофе угостить?

— Не откажусь.

Друзья вышли из здания министерства, и сели в старенький «фольксваген» Романова.

— Володя ты, когда сменишь машину? — устраиваясь на заднем сидении полушутя, полусерьезно спросил Александров.

— Зачем, меня она вполне устраивает.

— Так ведь выделяешься. Присмотрись как-нибудь даже ваши адъютанты, и секретари на более престижных машинах разъезжают, а тебе так и подавно положено.

Полковник изучающе посмотрел на товарища в зеркало заднего вида: — А я всегда выделялся среди адъютантов. Еще претензии к моей машине будут?

— Нет, поехали пить кофе.

— Как там наши подопечные? — спросил Александров, когда «фольксваген» помчался по пустынному, ночному городу.

— Добрались до места. Скоро начнется завершающая фаза — Не отрываясь от дороги Романов стал увлеченно рассказывать о том, как парни проникли в отель, нашли Саида, и по подземному ходу добрались до цели. Он даже не заметил, как в процессе повествования на губах Александрова то появлялась, то исчезала улыбка. В конце рассказаСаныч придал лицу выражение заинтересованности.

— Молодцы, хорошо сработали. — скупо похвалил он. — Сейчас для них наступает самый тяжелый момент.

— Да, согласен, — Кивнул полковник. — Мало того, что им нужно незаметно вывезти диктатора из-под носа коалиции, уйти из страны самим, так еще и оставить там Паромова. Справятся ли?

— Не справятся значит группа не прошла проверку. — холодно ответил Александров. — Будем подбирать других.

— Как других? — Обернулся Романов к другу.

— Но ведь ты же хотел создать спец подразделение из отборных профессионалов, чтобы в самых сложных ситуациях не подвергать смертельному риску желторотых новобранцев, а если парни провалят задание значит они не суперпрофессионалы, и подлежат замене.

— Твоя первая группа тоже действовала по этим жестким правилам? — Полковник заметил, что при их упоминании Сан Саныч вздрогнул.

— Ночь то какая теплая. — открыв окно Александров полной грудью вдохнул свежий, летний воздух. Он достал сигарету, и не спрашивая разрешения чиркнул зажигалкой. Наступило тяжелое молчание. — Понимаешь, Володя, там были особые люди, и я бы не хотел сейчас вот так, в салоне автомобиля, говорить о них. Тем более, что вопрос о этой группе для меня еще не закрыт.

— Я думал она уже не существует. — Пожал плечами Романов загоняя машину на стоянку у своего дома.

— Её нет, но вопросы остались.

— А люди, погибли?

— Ты обещал напоить меня кофе. — Александров выбрался из «фольксвагена», и оглядел темный, пустынный двор. — Надо бы потрясти твой ЖЭС чтобы они хотя бы над подъездами лампочки включили, а то в такой темноте не ровен час лоб расшибить можно.

— А я уже как-то привык. — полковник закрыл машину, и они поднялись в квартиру.

— Громов тоже тебе чем-то помог? — Уже сидя за кухонным столом спросил Романов.

— Он мне жизнь спас.

В воскресенье, в гарнизонный госпиталь Севастополя «скорая помощь» доставила мужчину с огнестрельным ранением. В тот день там дежурил молодой, только окончивший медицинскийинститут, лейтенант. В таких ранах у него опыта, как говорится, было кот наплакал, но зато рвения, и желания помочь пациенту — хоть отбавляй. Еще в приемной осмотрев рану он отдал распоряжение медсестре готовить раненого к операции, а сам принялся в ординаторской штудировать пособие чтобы освежить в памяти все, что связано с огнестрелами.

— Сергей Геннадьевич у нас все готово. — заглянула к нему медсестра.

— Каково состояние пациента?

— Большая потеря крови, но думаю операцию перенести сможет.

— Тогда пошли. — Поднялся он, пряча в стол медицинское пособие. — Мария Андреевна Вы узнали кто этот человек? — Спросил Громов уже по дороге в операционную.

— Да, по документам он числится как военный корреспондент.

— Действительно? — Черные брови Сергея удивленно взлетели вверх. — Откуда он здесь взялся? Насколько мне известно в радиусе тысячи километров нет ни одной войны.

— Не знаю. Его доставила городская «скорая» с прибрежной зоны Херсонеса.

— Полагаю, это банальная попытка ограбления с применением оружия. Нужно будет сообщить в полицию. Ну что ж, девочки, приступим.

Наклонясь над раненым Громов ловко орудовал инструментом. Со стороны казалось, что это его не первая, и даже не сотая операция по извлечению пули, лишь сосредоточенное выражение лица, да капельки пота на лбу выдавали его крайнее напряжение. Наконец инородный предмет был извлечен, рана зашита, и Сергей, бросив в корзину окровавленные перчатки, вышел в коридор. После получасового «экзамена» ноги у молодого хирурга были словно ватные. Пальцы на руках била мелкая дрожь, и в первый раз за всю сознательную жизнь ему захотелось выпить водки или выкурить сигарету. «Э нет, Сергей Геннадьевич — рассердился он сам на себя. — Так дело не пойдет. Ты ведь осознанно выбрал эту профессию, а теперь что, пальчики дрожат, и коленки подгибаются? Ты же офицер, а не кисейная барышня. Еще раз с тобой такое повториться, рапорт на стол, и в поликлинику детей от насморка лечить.»

— Сергей Геннадьевич с Вами все в порядке? — Из операционной медсестры вывезли пациента, и с нескрываемым сочувствием смотрели на молодого хирурга.

— Все отлично, девочки, — бодро ответил он, и даже смог искренне улыбнуться. — Как подопечный?

— Давление в норме, операция прошла просто фантастика, — Не смогла скрыть своего восхищения одна из медсестер. — Вы так ловко все сделали будто всю жизнь только этим и занимались. Мы его сразу в реабилитационную палату отправим. После Вас он уже через неделю танцевать сможет.

— Хорошо. — Проводив взглядом удаляющуюся каталку Громов поспешил в ординаторскую. Там он присел на кушетку, откинулся спиной к стене, и закрыл глаза. «Военный корреспондент, военный корреспондент — стучало у него в голове, и эта фраза почему-то не давала ему покоя. — Что он делал в Херсонесе? Ведь там для него нет ничего интересного. Просто был на экскурсии, отдыхал? Возможно, но…» — Какая-то внутренняя интуиция подсказывала ему, что это не так, и что ранение он получил не в результате разбойного нападения (деньги, часы, мобильный — все было на месте), а из-за чего-то другого.

— Завтра пациент придет в себя, тогда и узнаем. — Решил для себя Громов, и потянулся за книгой.

Остаток дня, и ночь прошли относительно спокойно. Пара, тройка вывихов, растяжение, да несколько ссадин вот и весь «улов» за оставшееся дежурство. На следующее утро, вместе со сменившим его врачом, Сергей заглянул в реабилитационную палату.

— А этот откуда здесь взялся? — Удивился пожилой хирург.

— Вчера был доставлен к нам с огнестрельным ранением, — отрапортовал Громов. — Прооперирован, и направлен в эту палату.

— С огнестрелом? Ввоенную прокуратуру сообщили?

Вдруг, казалось спящий пациент зашевелился, открыл глаза, близоруко прищурился, пошарил вокруг себя в поисках очков, нашел их на тумбочке, тяжелые, в роговой оправе, с очень сильными линзами. Нацепил на нос, от чего его худощавое лицо стало как-то круглее, и глядя на пожилого хирурга тихо, но твердо сказал: — Не надо прокуратуры.

— Как это не надо? — возмутился врач, но посмотрев в глаза больному осекся, смахнул с халата невидимую пушинку, и вышел из палаты.

— Как Вы себя чувствуете? — Обратился Громов к пациенту.

— Спасибо, после Ваших золотых рук великолепно.

Сергей опустил голову. Он был совершенно равнодушен к комплементам, но из уст этого странного человека похвала почему-то была ему приятна.

— Хорошо. Я сейчас сменяюсь, а через два дня снова к Вам загляну. — Громов сделал шаг к двери, но пронизывающий насквозь взгляд-рентген пациента заставил его остановиться. — Может нужно кому-то сообщить что Вы здесь?

— Нет я уже уведомил всех о своем ранении, но у меня к Вам будет иная просьба.

Молодой хирург присел на краешек кровати: — Я Вас внимательно слушаю.

— Возможно меня захотят перевести в городскую больницу, пожалуйста, не допустите этого.

Первым порывом Сергея было желание возразить, мол там тоже хорошие условия, но он, сам не осознавая почему, промолчал. Посидев несколько секунд у больного Громов поднялся, и ушел в ординаторскую. Завершив обход немногочисленных больных там уже находился его сменщик.

— Все, Геннадьевич, дуйдомой, отсыпаться. — пробасил он,сидя за столом. — А то ты сегодня какой-то бледный, не выспавшийся. Наверное, долго с этим клиентом возился? — Хирург кивнул в сторону реабилитационной палаты, и рассмеялся. — Ничего, это по началу тяжело, потом привыкнешь.Первое время я тоже по ночам спать не мог.

— Савелий Абрамович я могу остаться? — неожиданно для себя попросил Громов.

Лицо пожилого хирурга вытянулось от изумления: — С чего это вдруг ты решил в госпитале окопаться? Нет уж брат, езжай в свою общагу или где ты там обитаешь. Нечего тебе здесь после смены делать.

Сергей стал лихорадочно искать более-менее вескую причину: — Понимаете этот пациент моя первая подобная операция, и мне необходимо, просто для себя, проследить за процессом выздоровления.

Дежурный врач одобрительно посмотрел на парня: — Молодец, если и дальше будешь так переживать за свою работу, то из тебя получится неплохой хирург. Ладно, пойди пока перекуси, а я тем временем просмотрю карты больных, назначу лечение, и можешь снова занять этот топчан.

И Савелий Абрамович хохотнул довольный своей шуткой. Громов вышел из ординаторской, и направился в буфет. У него действительно со вчерашнего вечера во рту маковой крошки не было. Наскоро перекусив он почти бегом вернулся в отделение. Какое-то смутное беспокойство не давало ему расслабиться. Сергей интуитивно чувствовал, что только в палате того больного, только рядом с ним ему будет спокойно. Выйдя из лифта, он увидел двух мужчин, разговаривавших с хирургом у реабилитационной палаты, там же находился заведующий отделением, и сердце тревожно заколотилось. «Вот оно, началось». — Пронеслось у него в голове.

— Вы кто такие? — Подходя ближе громко спросил молодой хирург.

— А вот и доктор, который делал операцию, — приветливо улыбаясь сказал заведующий. — Прошу знакомиться Сергей Геннадьевич Громов. Сережа, это сослуживцы твоего пациента — Виталий Сергеевич Коржев и… эм… Простите, как Вас зовут, я не расслышал?

Широкоплечий, коренастый молодой человек смутившись вниманием к себе опустил голову, и с трудом выдавил: — Федя я.

— Да, да и Федор. Они обеспокоены состоянием своего товарища, и приехали лично удостовериться, что опасность миновала.

— Могу вас заверить, — вклинился в монолог заведующего дежурный хирург. — Что операция прошла великолепно, состояние пациента стабильное, и через недельку, другую можно будет подумать о выписке.

— Спасибо Вам, — широко улыбаясь протянул Сергею своютвердую ладонь Коржев. — Вы спасли жизнь нашему самому лучшему корреспонденту. Я обязательно доложу об этом редактору. А теперь — он сделал шаг к заведующему, и взял его под руку. — Пал Палыч, если можно, пару слов с глазу на глаз.

С минуту понаблюдав за удаляющимися по коридору мужчинами Громов обратился к Федору: — Скажите, а в каком СМИ Вы работаете?

Крепыш из-под узкого лба посмотрел на молодого человека. В его маленьких, серых глазах не отражалось ничего кроме непонимания чего от него хотят.

— Я хочу просто уточнить, — не отставал Громов. — Вы работаете в журнале или на телевидении?

— Ну, это. В газете. — Наконец выдавил из себя Федор, и с надеждой посмотрел в сторону отошедшего товарища.

Сергей многозначительно взглянул на стоящего рядом хирурга, тот пожал плечами, и направился в ординаторскую.

— Куда это он? — встрепенулся Федор.

— Работать. Сейчас его смена, а больные не могут ждать пока мы здесь с вами наговоримся. — Небрежно сказал Громов с напряжением следя за возвращающимися заведующим и посетителем.

— А где Савелий Абрамович? — огляделся старший врач.

— Ушел в ординаторскую, приближается время процедур. — ответил Сергей.

— Ах, да. Заговорился я с вами. — Взглянув на часы заторопился заведующий. — Мне ведь тоже на совещание нужно. Вобщем так, Громов. Готовь бумаги на перевод твоего больного из госпиталя во вторую районную больницу. Оказывается, это не наш пациент, он прикреплен к городской клинике. Так что давай, оформляй, я через час освобожусь, подпишу, а молодые люди его перевезут.

— Но его сейчас нельзя никуда транспортировать. Он еще слишком слаб для этого. — Категорически возразил Сергей. — Большая потеря крови, вялая кардиограмма — все это говорит о том, что, хотя бы в ближайшие сутки его нельзя беспокоить, иначе сердце может не выдержать.

— М-да, — поскреб подбородок заведующий. — Мне кажется юноша прав. Приходите дня через два. К этому времени ваш товарищ окрепнет…

— Мы не можем ждать столько времени. — Нетерпеливо перебил его Коржев. — В больнице уже закуплена отдельная палата, найдены лекарства, все готово к его прибытию. Поймите если мы не привезем Александра сегодня палату могут отдать другому, и ему придется лежать в коридоре.

— В таком случае он останется у нас. — Тоном, не терпящим возражений, сказал заведующий, и круто развернувшись направился к себе в кабинет.

В душе Громов ликовал. Всем было известно, что больше всего на свете заведующий отделениемтерпеть не мог, когда его перебивают. Поняв свою ошибку мнимый корреспондент бросился за ним, но Пал Палыч уже был не преклонен. Через минуту Коржев, красный от злости, выскочил из кабинета, и бурча под нос проклятья направился к выходу. Крепыш поспешил следом. У Сергея отлегло на сердце. Подождав, когда за посетителями закроется дверь он заглянул в палату. С первого взгляда казалось, что раненый крепко спит, но внутреннее чувство подсказывало, что это не так. Немного постояв у двери Громов подошел к кровати, как только он наклонился над больным его глаза, тут же открылись, в них не было ни капли сна.

— Ушли? — тихо спросил пациент.

— Ушли. — Кивнул Сергей, присаживаясь на краешек кровати. — Что это за люди?

— Один из них тот из-за которого меня и подстрелили. Другого я не знаю.

— Они хотели Вас забрать.

Александров помолчал, глядя в потолок.

— Знаю, — наконец сказал он. — И отказ заведующего их не остановит. Поэтому мне необходимо отсюда уехать.

— Но Вам нельзя даже сидеть, не говоря уж о каких-либо перевозках.

Больной улыбнулся сухими, потрескавшимися губами: — Это тебя так учили в институте, а в жизни бывает такое, чего не прочтешь ни в одной книжке. А теперь слушай меня, и запоминай. — Голос Александрова стал твердым со стальными нотками, не терпящими возражений. — Сегодня они попытаются меня выкрасть. Не перебивай. Перед уходом заведующего принеси мне мою одежду, сам выйди за пять минут до того, как он покинет отделение подгони свою машину к шлагбауму. Сиди со включенным двигателем, и не чему не удивляйся. Все вопросы задашь когда окажемся в безопасности. Все понял?

Сергей молча кивнул, и поднялся. Он даже не удивился тому, что раненый знал о его автомобиле.Вскоре заведующий направился к дежурному врачу, чтобы обсудить плановые операции и курсы лечения больных, а это означало что скоро он покинет отделение, поэтому, как только Пал Палыч вошел в ординаторскую Громов почти бегом бросился к помещению где, хранились вещи пациентов. Через три минуты он уже с пакетом был в реабилитационной палате.

— Вот, кажется это все, что было на Вас в тот день, — складывая вещи на тумбочку сказал Сергей. — Хотя я не уверен, что поступаю правильно…

— Молодой человек сделайте так как я Вас прошу без всяких рассуждений. — Глядя в глаза Громову оборвал его Александров. — Я же сказал все вопросы потом.

Сергей выпрямился, и скорым шагом покинул палату. Выйдя из здания, он направился к стоянке, сел в свою старенькую «Ладу», завел двигатель, и медленно покатился к шлагбауму, перекрывавшему выезд из госпиталя. Все эти действия Громов проделал почти механически, словно робот в которого заложили определенную программу. Едва он остановился метрах в десяти от КПП, как с заднего сидения раздался тихий голос: — Молодец, теперь медленно, как обычно, подъедь к шлагбауму.Не оборачивайся.

Последнюю фразу Александров мог бы и не говорить. Кто же, сев в пустую машину, не обернется на голос. Белый как мел пациент полулежал на сидении. С его лба стекали крупные капли пота, руки мелко дрожали, а глаза блестели лихорадочным блеском.

— Вас заметит охранник. — Предупредил его Сергей. Эмоции Громова были отключены, поэтому он абсолютно не удивился, обнаружив у себя в машине постороннего человека. Все его мысли были сосредоточены на том, чтобы вывезти беглеца за пределы госпиталя.

— Езжай, все будет нормально. — заверил Александров, и Сергей, включив нейтралку, подкатился к будке. Молодой парень в камуфляжном костюме уже ждал его у шлагбаума. Заглянув в салон, и узнав хирурга он улыбнулся: — С дежурства?

— Да, как у вас говориться, пост сдал.

— Везет, а мне еще час здесь торчать, — парень отошел к будке, и нажал кнопку. — Приятного отдыха.

Сергей кивнул, и выехал в город.

— Ко мне? — не оборачиваясь спросил Громов.

Ответа не последовало. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел, что его нечаянный пассажир лежит, съехав на правый бок, а его рука свесилась к полу. Положение тела явно указывало на то, что человек без сознания. Сергей тряхнул головой, разгоняя остатки тумана, окутавшего мозг, и стал соображать, что можно предпринять в этой ситуации. Теперь, когда «чары» его загадочного пациента рассеялись мысли Громова стали четкие, и ясные. Везти Александрова к себе на съемную квартиру было далеко и не безопасно т. к. те, кто за ним охотятся нагрянут в первую очередь туда. Спрятать, но куда? Человек очень слаб и болен. Ему нужен покой, и медицинская помощь. Мозг Сергея работал по принципу компьютера, за доли секунд отметая сотни вариантов ища наиболее подходящий. Наконец, выбрав нужный, он надавил на «газ», и помчался по проспекту. Через считанные минуты его «Лада» скрипнула тормозами у высокого, железного забора за которым находилась частная клиника.

Выйдя из машины Громов нажал кнопку вызова.

— Слушаю. — Раздалось из динамика.

— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Львом Гамезой. Главврачом вашей клиники.

— Он сейчас занят. Что ему передать?

— Передайте, что его хочет видеть Громов.

Не прошло и пяти минут как ворота лязгнули, и медленно разъехались в стороны впуская посетителя. «Лада» подъехала к крыльцу трехэтажного здания на котором уже стоял небольшого роста, полный мужчина с седыми, коротко стриженными волосами.

— Сергей Геннадьевич, — широко улыбаясь воскликнул главврач, протягивая пухлую ладонь. — Какими судьбами? Неужто наконец ты принял мое предложение.

— Пока нет, Лев Давыдович, но я думаю над этим. — Ответил Громовне без брезгливости пожимая его потную руку. — Тогда что же привело Вас сюда, молодой человек? — Доброжелательная улыбка тут же исчезла с его полных губ, а маленькие, заплывшие глазки стали злыми и колючими.

— Мне необходимо поместить в вашу клинику одного больного, но так, чтобы это было негласно. В общем Вы понимаете, о чем идет речь.

Гамеза спустился с крыльца, подошел к машине некоторое время постоял у задней дверцы, рассматривая лежащего там человека, затем взял Громова под руку, и увлек в сторону небольшой беседки.

— Что с ним?

— Он без сознания от большой потери крови.

— Огнестрел?

— И, да и нет.

Главврач вопросительно взглянул на собеседника.

— Лев Давыдович скажу честно я его выкрал из нашего госпиталя.

— А Вы рискованный парень, Сергей Геннадьевич. — Улыбнулся Гамеза. — Зная, что обо всех подобных случаях я обязан докладывать куда следует Вы тем не менее привезли его сюда.

— Этого человека ищут, а Вы единственный врач, к которому я могу обратиться за помощью. К тому же — Громов достал из бумажника стодолларовую купюру и положил её в карман его пиджака — больной будет хорошо платить.

Круглые щеки главврача снова залоснились в доброжелательной улыбке: — В самом деле никто не обязывает меня обо всем докладывать ментам, а сюда они не суются. Частная собственность. — Лев Давыдович издал звуки похожие на хрюканье. — Так что если ваш пациент готов ежедневно выкладывать такую же сумму, то его здесь пребывание будет надежным и комфортным.

— Я знал, что на Вас можно положиться — Сергей достал еще две бумажки. — Надеюсь этого на первое время хватит.

— Конечно, конечно, — закивал Гамеза пряча деньги. — Сейчас я вызову санитаров, и Вашего товарища определят в самую лучшую палату.

Он достал телефон, и через минуту Александрова уже укладывали на носилки.

— Кроме того он нуждается в перевязке, и кое-каких препаратах. — Глядя вслед санитарам добавил Сергей.

— Все сделаем в лучшем виде. — Главврач легонько тронул Громова за плечо. — А может быть все-таки к нам, а? Ведь когда-то ты был лучшим студентом вуза. Жаль, когда такая голова пропадает в занюханном госпитале.

— Спасибо, я подумаю. А теперь Лев Давыдович простите, но мне нужно бежать. Послезавтра заеду. — заторопился Громов, и не подавая руки сел в машину.

Как он и предполагал ближе к вечеру в дверь его квартиры постучали.

— Открыто. — крикнул Громов, не вставая с кресла. Он сидел лицом ко входу в комнату готовый к любому повороту событий. Дверь чуть слышно скрипнула и в квартиру вошел Коржев.

— Здравствуйте, молодой человек. — мягким голосом поздоровался он, оглядывая комнату. От его цепкого, пронзительного взгляда казалось не ускользнет ни одна мелочь. — Если не ошибаюсь Вас зовут Сергей?

— Геннадьевич. — Уточнил парень, не вставая с места. Он каким-то шестым чувством почувствовал, как непрошенный гость пытается проникнуть в его мозг, и уже изначально приготовившись к чему-то подобному стал неумело сопротивляться.

— Ах, да, простите, Сергей Геннадьевич. — На его круглом, плотном, но совершенно не толстом лице появилась приятная улыбка. — Извините за бесцеремонность, но я по очень важному делу. Позвольте, для начала представиться, Коржев Виталий Сергеевич — он достал удостоверение сотрудника ФСБ, и раскрыв протянул Громову. — Мне необходимо задать Вам всего один вопрос.

— Буду рад если чем-нибудь помогу. — Сергей физически ощущал, как Коржев буквально силой пробивается в его подкорку. От этого ужасно разболелась голова, а перед глазами поплыли разноцветные круги.

— Где находится пациент, которого Вы оперировали?

— Когда я уезжал из госпиталя он был в палате. — Голова буквально разламывалась от боли, в глазах потемнело, и Громову казалось, что еще чуть-чуть и он потеряет сознание, но несмотря на мучения Сергей продолжал сопротивляться.

— Мне сказали, что ты принес ему одежду за несколько минут до его исчезновения. — Голос Коржева уже звучал враждебно, а на лбу выступили капельки пота.

— Да, принес, по его настоятельной просьбе, но что было потом не знаю. Охранник может подтвердить, что я выезжал один.

Офицер ФСБ еще несколько мучительных секунд постоял посреди комнаты, впиваясь в полуприкрытые глаза Сергея, затем развернулся, и не прощаясь вышел из квартиры. Громов поднялся, чтобы закрыть за ним дверь, но не сделав и шага упал на пол и потерял сознание.

Он очнулся от того, что что-то мокрое и холодное легло на его голову принося некоторое облегчение. С трудом открыв глаза Сергей увидел склонившегося над ним человека.

— Савелий Абрамович?

— Лежи, лежи. Тебе сейчас нельзя вставать. — положив ему руку на плечо хирург погасил попытку Громова подняться.

— Но как Вы здесь оказались? — Язык плохо слушался, голова кружилась, во рту стоял неприятный привкус железа, но Сергей был настолько удивлен присутствием в квартире своего старшего коллеги, что снова попытался подняться.

— Я сказал лежи! — Повысив голос уже строго повторил врач. — Хватит скакать. Тебе постельный режим нужен.

Громов шумно выдохнул, и подчинился. Через некоторое время он наконец осознал, что его голова покоится на подушке, а сам укрытый пледом находится на диване.

— Это вы меня сюда уложили? — хрипло спросил Сергей.

— А кто же еще. — Савелий Абрамович подал стакан воды и присел на край дивана. — Сегодня утром в отделении раздался звонок, я только что сдал смену, и уже собирался уходить как меня попросили к телефону. Какой-то мужчина, не представившись, сказал, что ты лежишь в своей квартире без сознания, и тебе нужна помощь. Поначалу я подумал, что это розыгрыш, чья-то дурацкая шутка. Ведь он толком ничего не сообщил. Просто выпалил как из пулемета, и повесил трубку, но по пути домой я подумал «а вдруг правда», и завернул сюда. Стучу — никто не открывает. Вхожу — а ты на полу валяешься. Вот собственно и все. Теперь твоя очередь рассказать, что случилось.

— Не помню, — отвел в сторону глаза Сергей. — Пришел домой, вдруг закружилась голова, и я потерял сознание.

— Говорил, не торчи сутками на работе, — вставая покачал головой врач. — У тебя это от переутомления. В общем так, с Пал Палычем, на счет твоего больничного я поговорю, с дежурствами уладим, а ты лежи, поправляйся. Ждем тебя не раньше понедельника. Все, пока.

Когда за коллегой закрылась дверь Громов попытался встать, но острая боль, словно молния, пронзила его мозг, и он, со стоном, вновь провалился в кромешную тьму.

— Вот, собственно, так мы с ним и познакомились. — Чиркнул зажигалкой Александров.

— Значит благодаря Громову этот, как его Коржев тебя не нашел? — Романов взял чашки, и отнес их в раковину.

— Ты и в самом деле думаешь, что Сергей, совершенно не опытный юноша, смог противостоять такому сильному «продавцу слонов» как Коржев? Нет конечно. Виталий выкачал из него нужную информацию, но главное, что я уже знал об этом, и потому смог уйти.

— Коржев «Продавец слонов»? Каких слонов? — Полковник с подозрением посмотрел на друга. — Саша с тобой все в порядке?

Александров громко рассмеялся, потом закашлялся так, что на глазах выступили слезы: — Прости, Володя, это выражение наш тогдашний фольклор. Виталий Сергеевич занимался тем, что убеждал иностранных партнеров приобрести у нас то, что было выгодно нам. Это и называлось «продать слона».

— Значит он должен обладать большими способностями. — Романов достал бутылку, и налил себе в рюмку немного коньяка.

— Скажем так — довольно значительными.

Полковник вернулся за стол, и пристально посмотрел на друга: — Чем больше ты мне рассказываешь о своей прежней команде, тем меньше я во всем этом понимаю.Коржев — один из участников первой группы. Так?

— Так.

— С твоих слов ты тоже как-то с ней связан. Так?

— Допустим.

— Тогда почему он хотел тебя ликвидировать?

Александров грустно улыбнулся, и опустил голову: — Коржев не думал меня убивать, нет. Ему просто нужно было на некоторое время меня изолировать чтобы, скажем так, провести одну операцию которую я не одобрял.

— Ему это удалось?

— И да, и нет.

11

Наверху, у открытого люка их уже ждали. Выбравшись из шахты, парни оказались в большом, светлом помещении без окон. Комната хоть и была украшена коврами, картинами, и всякими искусными поделками, но друзей не покидало ощущение замкнутого пространства. Было видно, что все это находится не на поверхности, а глубоко под землей. Встречавшие, уже без всяких расспросов, повели их вглубь здания. Пройдя три или четыре, похожих друг на друга комнаты, толи конвой, толи эскорт остановился у очередной двери. Один из сопровождавших, по-видимому офицер, (никто из встреченных ими солдат преданных полковнику не носил форму) подал знак остановиться, а сам скрылся за дверью.

— Кажется мы на месте. — В пол голоса произнес Паромов.

— Да, теперь начинается самое веселое. — Добавил Морозов.

Бочкарев повернулся чтобы их приструнить, но тут дверь открылась, и офицер жестом показал им, что они могут войти. Петр обратил внимание, что хоть лицо у него и было беспристрастное, но в глазах читались растерянность, и безнадега.

В небольшой комнатке, из-за лепного потолка, мрамора и позолоты больше походившей на зал мини дворца, за столом, из красного дерева с изящно выгнутыми ножками, на мягком диванчике с золотыми подлокотниками, восседал полковник. Высокий, широкоплечий он в свои семьдесят выглядел свежо и молодо. Парадный костюм, со множеством наград, облегал его подтянутую фигуру. Все в нем дышало силой и властью. Как только за сопровождающими группу закрылась дверь он отложил в сторону газету, и поднялся навстречу.

— Рад приветствовать вас на моей земле, — сказал полковник, и под тоненькими, изящными усиками засияла белозубая улыбка. — Приятно осознавать, что не все друзья от меня отвернулись в этот трудный час.

— Мы всегда высоко ценили наши с Вами отношения, и потому прибыли сюда чтобы предложить Вам помощь. — Ответил Паромов, и не спрашивая разрешения поставил сумку на стол.

К удивлению Бочкарева полковник невозмутился, он лишь с интересом посмотрел на чужую вещь на своем столе, и перевел взгляд на Вячеслава. Петр присмотрелся к правителю Ливадии. Его красивое, ухоженное лицо казалось волевым и мужественным, но вот глаза. Они не могли скрыть того, что творилось в душе полковника. А там было смятение, обида, горечь от предательства своего народа который пошел на поводу у шакалов добивающих раненого льва, и променял свободу и благополучие на заокеанский Чупа-чупс, нищету и разруху. Его так же тревожила судьба семьи, детей, внуков, но ни страха, ни паники в его глазах не было.

— Это, — Паромов открыл сумку, и показал содержимое. — То, что поможет Вам покинуть страну.

— Я здесь родился, вырос, здесь сорок лет назад народ доверил мне этот пост, здесь я и хочу умереть. — В голосе Лидера чувствовалась решимость. — А вот семью, пожалуйста, вывезете. Убьют их здесь.

— Их мы обязательно спасем, но сейчас речь идет о Вас. — Паромов оперся рукой о стол, и заглянул полковнику в глаза. — Вы ведь умный человек, и понимаете, что все кончено.

Лидер молча глядел на портрет своей жены висевший напротив. Паромов взял со стола кувшин, налил в маленькую, круглую чашку напитка, и залпом выпил.

— Нам известно, — продолжил он — что спецназу дан приказ взять Вас живым. Вы хотите повторить участь Саддама Хусейна? Не мне Вам объяснять, что это значит. — Слава отошел от стола, и Бочкарев заметил, как у него дрожат руки. Наступила томительная тишина. Полковник все так же неподвижно стоял с непроницаемым лицом, и только по движениям мускулов на его широких скулах можно было догадаться какая борьба шла у него внутри. Минуты ожидания тянулись так медленно, что казалось время остановилось. Наконец Лидер пошевелился. Протянув руку к столу, он нажал какую-то кнопку, и в комнату вошел все тот же офицер.

— Пригласите сюда мою семью. — Хрипло приказал полковник.

Через десять минут, которые так же прошли в полном молчании, комната наполнилась людьми. Про себя Петр отметил, что из семи сыновей здесь находились только четверо, а так же его дочь и жена. Подойдя к женщинам, полковник обнял их за плечи, и повернувшись к остальным сказал: — «Дети мои, и ты любимая Фатьма, вы много раз упрашивали меня уехать, но я все оттягивал начто-то надеясь, но пришли эти люди, и открыли мне правду о том, что не мой народ повинен в этой гнусной войне, и не я, а те, кто много и часто говорят о мире. Так же я узнал, что из меня хотят сделать жалкого преступника, и повесить на глазах у рукоплещущей толпы. Так вот! Я не предоставлю им такого удовольствия, и принимаю предложение этих людей». Жена и дочь, радостно взвизгнув, бросились ему на шею, сыновья же более сдержано, но так же тепло поздравили отца с принятым решением. Когда эмоции улеглись Бочкарев прокашлялся, и обратился к Лидеру.

— Господин полковник нам бы хотелось взглянуть на карту города с последними изменениями обстановки.

Правитель подошел к стене, и одернул шторку за которой и находилась та самая карта

— Вот, пожалуйста, — сказал он, усаживаясь на свой диванчик. — Здесь обозначены все изменения за последние десять часов.

В то время как родные, окружив отца, о чем-то бурно совещались, ребята внимательно изучали карту.

— Какие будут предложения? — После тщательного изучения повернулся к друзьям Бочкарев.

— Да, задача не из легких, — покачал головой Морозов. — Обложили плотно. Мышь не проскочит.

— И воздухом нельзя. Собьют сразу же, не успеешь от земли оторваться. — Высказался Сергей.

— А ты что молчишь? — Повернулся Бочкарев к Вячеславу.

— Есть у меня одна мысль. — Паромов обернулся к Лидеру. — Господин полковник у Вас имеется в наличии какая-нибудь техника?

— Три бронированных «мерседеса» и «ягуар».

— Сойдет, — Слава кивнул и взял сумку. — Не могли бы Вы предоставить мне отдельную комнату и ваш гардероб?

У полковника удивленно поднялась бровь, но он не произнес ни слова, лишь только посмотрел на одного из сыновей, и чуть заметно кивнул.

— Следуйте за мной. — Поднялся молодой мужчина, и они с Паромовым скрылись за сливающейся со стеной дверью.

— Опять какие-то фокусы — недовольно проворчал Петр и обратился к Александру. — Ну, твои мысли, капитан.

— А что если мы, тем же ходом, вернемся в отель и устроим там небольшую заварушку, а там временем правитель с семьей, на своих «мерседесах» прорвется с другой стороны.

— Мысль неплохая, но в ней есть один маленький изъян. — Горестно усмехнулся Бочкарев.

— Какой?

— В конечном итоге нас либо убьют, либо захватят в плен. И в том, и в другом случае раскроется участие нашей страны в бегстве лидера, а этого допустить нельзя. Да и не факт, что его не перехватят по дороге. Но, — Бочкарев хитро посмотрел на Александра. — В твоем предложении есть рациональное зерно.

— Господа, не желаете ли чаю? — Спросил один из сыновей полковника, и не дожидаясь ответа вызвал дежурного офицера.

Когда принесли ароматный напиток все присутствующие расположились за столом. Говорил в основном правитель. Как человек, у которого большая часть дороги жизни осталась позади он предавался воспоминаниям. Рассказывал о своей молодости, о том, как после переворота возглавил правительство, и за сорок лет из аграрной, отсталой страны сделал Ливадию богатой, процветающей республикой. Сыпал цитатами из трудов Маркса, Ленина, Толстого, Солженицына. Читал стихи Пушкина, Маяковского, Евтушенко так, что Бочкарев позабыв о чае завороженно слушал этот монолог, и качал головой. За разговором никто не услышал как открылась дверь соседней комнаты. Морозов, боковым зрением, заметив движение повернул голову, и не смог сдержать возглас изумления. Рядом с сыном полковника стоял сам… полковник. У всех находившихся за столом от неожиданности пропал дар речи. Это было действительно нечто невероятное, словно человек раздвоился, и теперь смотрит на себя со стороны. Первым опомнился правитель. Он встал, подошел к двойнику, и дважды обошел его вокруг.

— Похож, ой как похож, — не скрывая улыбки восхищенно произнес он. — Только для полного сходства не хватает одной вещи. — Полковник взял свою трость с золотым набалдашником в виде головы льва, и протянул её Вячеславу. — На вот, возьми. Теперь все детали на месте. Пройдись. Очень хорошо. А теперь скажи что-нибудь.

— С этим проблема, — развел руками Паромов. — Я плохо владею вашим языком, но думаю, что говорить мне не придется. В крайнем случае возьму с собой диктофон с Вашей речью.

— И ты, камешек тебе в ботинок, скрывал от нас, что ты двойник?! — Воскликнул Бочкарев, вскакивая с места.

— Прости это тоже приказ. До последней минуты никто ничего не должен был знать. — Стал оправдываться Паромов, но Петр его уже не слушал. Потирая подбородок, он расхаживал по комнате что-то напряженно обдумывая. Наконец, остановившись у карты, Бочкарев еще раз провел рукой по точкам сосредоточения противника, и жестом пригласил всех подойти к нему.

— Вот смотрите, — начал он, показывая на карту. — Как интересно нас окружили. Полукругом. Оставляя на западе узкий коридор. Вы думаете профессионалы могли допустить такой промах, и предоставить дорогу к отступлению? Конечно же нет. Это путь в мышеловку. Как только машины выберутся из города на них тут же набросятся стервятники. А в пустыне не очень то и спрячешься. Вот и конец предводителю дворянства. Прошу прощения господин полковник.

— А есть какой-нибудь другой вариант? — С тревогой спросил старший сын.

— Есть. прорываться там, где нас не ждут.

— Это очень заманчиво, но не забывай, что машины довольно приметные, и в какую бы они сторону не ехали, их сразу же засекут. — Возразил Паромов.

— У тебя есть другой вариант? — Повернулся к нему Петр.

— Да. Я выезжаю на «мерседесе» тем самым отвлекая на себя группу захвата, а вы незаметно уходите окольными путями.

— Опять загвоздка. На чем? Пешком мы такой толпой далеко не уйдем. Нас даже слепой в секунду вычислит.

— Эх, нам бы хоть один из тех БТРов. — Вздохнул Морозов.

Бочкарев обернулся на его голос, и в глазах заблестела идея: — Саша ты гений! Значит так. У Вас есть бесконечно преданные вам люди? — Обратился он к полковнику.

— Разумеется. Все, кто здесь остался верные соратники.

— Замечательно. Тогда пусть несколько человек сядут в ваши «мерседесы» и прорываются по оставленному коридору. Уверен, что их попытаются взять живыми. А мы, тем временем, сделаем вот как. — Петр подозвал всех поближе и в подробностях рассказал о только что созревшем плане.После небольших поправок и дополнений он был одобрен.

— И так, — подвел итог Бочкарев. — Если возражений нет назначаю операцию на пять утра. А теперь, с вашего разрешения господин полковник, рекомендую всем поспать. Утром нам силы ой как понадобятся. Правитель, уже смирившийся с тем, что командование перешло в чужие руки кивнул, и в сопровождении семьи покинул комнату, а парни расположились тут же, на мягких, восточных коврах.

В половине пятого все снова собрались в комнате. Семья полковника времени зря не теряла. За эти несколько часов они отобрали пять надежных людей и вкратце посвятили их в план операции, сами же переодевшись в походные костюмы как смогли изменили внешность правителя.

— Очень хорошо, — одобрил их действия Бочкарев. — Теперь дело за малым. Нам нужно оружие.

Один из сыновей вышел, и через несколько минут вернулся в сопровождении офицера неся с собой несколько автоматов, и сумки с запасными обоймами.

— То, что нужно. — Петр проверил оружие, и забросил его за спину. — Ну что, как говориться, по коням.

— Да поможет нам Аллах. — Произнес полковник, и все двинулись к выходу.

Обратный путь по уже знакомому подземному ходу друзьям показался гораздо короче. Дойдя до двери ведущей в комнату охранника Бочкарев сделал знак всем оставаться на месте, и тихонько постучал о железо. На той стороне было тихо. Петр постучал еще раз, уже сильнее. Через минуту послышался шум открывающегося ящика.

— Кто там? — удивленно спросил охранник.

— Кроты, блин, открывай быстрее.

Замок щелкнул и перед ними возникло изумленное лицо ливадийца.

— Господин полковник? — охранник отступил в сторону, и вытянулся в стойке «смирно» пропуская Паромова.

— БТРы еще не уехали? — спросил вышедший за Славой Бочкарев.

— Нет. Здесь они. — Не сводя глаз с двойника ответил охранник.

— Саша ты с нами. Сергей остаешься с семьей. Как только подам знак отправишь четырех человек из личной охраны, а потом выводишь остальных. Все ясно? Тогда вперед.

Морозов с Бочкаревым пробрались к тяжелым, бронированным машинам, и оглядев их убедились, что бронетранспортеры заправлены и готовы в любую минуту сорваться с места. Вернувшись к комнате Петр чиркнул зажигалкой подавая тем самым знак выходить. Без суеты, слаженно, и без особого шума каждый занял свое, заранее оговоренное место. Семья, во главе с Лидером, разместилась в одном БТРе, личная охрана в четырех других, Петр с Вячеславом заняли последний. Морозов с Сергеем отвечали за безопасность Лидера, а потому должны были находиться в БТРе полковника. Стоя у колес бронетехники друзья обнялись.

— Ни пуха вам, мужики. Если что, вы знайте, что сказать нашим родным. — Прощаясь сказал Петр.

— Может мы всё-таки вместе. — С надеждой спросил Морозов.

— Нет, Саша. Очень не хочется расставаться, но нужно довести операцию до логического конца, и вывезти из страны полковника с семьей, а проделать это всей толпой, ты сам знаешь, не реально. Поэтому, Саша, прости если чем обидел. Сергей и ты меня прости.

Конец ознакомительного фрагмента.