Демон на моем плече

Виталий Бубенин (2024)

Иван Кордиков, работник банка, пришел к поручителю , чтобы взыскать задолженность по кредиту, а вместо этого получил в дар от умирающего старика колдовскую силу, новую судьбу и новую жизнь, насколько интересную и захватывающую, настолько же трагическую и ужасную. А еще он получил в наследство родового демона, бывшего бога Вавилона, Мардука. Демон сначала сильно напугал Ивана, но, в последствии, верно ему служил и даже организовал свадьбу на ведьме Раге, куда пригласил всех богов древности. Демон изо всех сил оберегал своего повелителя, но более могущественные силы преследовали Ивана, принуждая исполнить свое главное предназначение: закончить Книгу Заклинаний, сотворить эти заклинания и, таким образом, воссоединившись со своим высшим началом и высшей сущностью, волхвом Проклом, дать жизнь новому человечеству, способному существовать одновременно как в физическом, так и в тонком мире. Но, как всегда, что-то пошло не так.

Странные обстоятельства

Первая мировая война уже шагала по Европе своими окровавленными сапогами. Пришла она и в Рудовляны. Сначала Россия объявила всеобщую мобилизацию и мужчин забрали на фронт. Потом этот самый фронт прокатился по Рудовлянам и ушел далеко на восток, оставляя за собой только смерть и разрушения. Кузнец Федор был призван в армию, попал на фронт, и погиб в Румынии. А во время боевых действий, в районе деревни, случайный немецкий снаряд попал в хату кузнеца, где погибли его жена и двое сыновей-близнецов. И это событие явилось ключевым в дальнейшей череде событий необычных и страшных, выходящих за рамки человеческого понимания.

Деревня почти опустела. Люди бежали от войны. Остались только несколько стариков, да внук колдуна Яков.

«Близнецы погибли, как же быть?» — ломал голову Яков. «Будет знамение, — думал он с надеждой, — нужно ждать».

Война закончилась. По условиям мирного договора деревня Рудовляны отошла к Польше.

Люди, те, кто не хотел жить в Советской России, стали возвращаться в деревню. Жизнь стала, понемногу, налаживаться. Яков жил своей жизнью отшельника. Люди по-прежнему сторонились его. А он жил и ждал знамения.

Затем началась Советско-Польская война. Затем, Вторая Мировая.

Люди, то уходили из деревни, то возвращались. Приходили другие люди, строили дома, женились, растили детей, работали, умирали.

Вдруг, пришло долгожданное ощущение грядущего события. И вправду, в семье дальнего родственника кузнеца Федора, родилась двойня, мальчики. Яков воспрял духом. Но время еще не пришло, остается только ждать.

Во время немецкой оккупации Яков прятался в лесу. Иногда он тайком пробирался в деревню, где у него был оборудован схрон с продуктами. Было там и оружие, на всякий случай. Однажды, полицаи выследили его и схватили, что называется, с поличным. Якова сочли партизаном. Всю ночь его допрашивали, но страшный взгляд пугал даже пьяных полицаев. Ничего не добившись, они решили отправить его в Гродно, в гестапо. Старший полицай инструктировал подчиненных:

— Так, смотрите мне, чтобы в дороге не пить. Быть внимательными, его могут попытаться отбить. Оружие держать наготове. В населенные пункты не заезжать. Все ясно?

— А куда везти, господин старший полицай? — спросил один из конвоиров.

— Известно куда, в город Гродно, Штурмштрассе, 13, это бывшая улица Карла Маркса, там теперь размещается гестапо. Там-то ему язык быстро развяжут, немцы умеют языки развязывать, великая нация, — бахвалился полицай.

Подвода с арестованным Яковом и двумя охранниками, из числа местных полицаев, в утренних сумерках выехала в направлении Гродно. Дорога спускалась в низину. Там, в самом низком месте, притаилось небольшое облако тумана. Обычное в этих местах явление. Подвода медленно въехала в это облако, туман поглотил путников, затем все стихло. Из тумана подвода уже не выехала.

Из рапорта шефу отдела гестапо по Гродненской губернии Оберштурмфюреру СС Хайнцу Эррелису:

«…1 мая 1942 года конвой в составе двух полицейских охранной полиции осуществлял доставление подозреваемого в связях с партизанами, жителя деревни Рудовляны, Якова Лойко, из д. Рудовляны в управление гестапо г. Гродно. По пути следования, указанная группа бесследно исчезла. Поиски группы результатов не дали…»

В 1944 году, недалеко от деревни шли бои. Колонна отходящих частей Вермахта двигалась на Запад. В этот момент по ней был нанесен артиллерийский удар. Колонна была разбита, правда и от деревни почти ничего не осталось. Нетронутым был лишь дом Якова. Много жителей погибло. Погибли и близнецы. О месте нахождения Якова не было известно ничего.

Затем на запад прошли наступающие части Красной армии.

Неизвестно откуда явился Яков.

Следом пришла Советская власть.

Яков вступил в колхоз со всем своим небогатым хозяйством. Деревня вновь ожила. В ней работал клуб, отделение почты, построили новую баню, ферму и конюшню. Яков устроился работать конюхом. Работал он хорошо, начальство претензий к нему не имело, да, честно говоря, просто боялось иметь. Никто не хотел встречаться с ним взглядом, и вообще, конюшню, без крайней нужды, никто не посещал. Пришло время, и Якова с облегчением отправили на пенсию. Он отнесся к этому решению абсолютно равнодушно. Здоровьем он был не обижен и, несмотря на то что ему было уже около ста лет, выглядел намного моложе. Хотя, под копной седых волос и длинной густой бородой, понять сколько ему лет, было практически невозможно. А поскольку до 1974 года жители сельской местности паспортов не имели вовсе, то, в силу вкравшейся ошибки, свой первый паспорт Яков получил с датой рождения 28 июня 1914 года. Совсем другое беспокоило Якова, и по мере того, как шли годы, это беспокойство все нарастало. В его колдовском раскладе не хватало одного важного условия, без которого тысячелетняя традиция теряет всякий смысл. Самый главный обряд в жизни волхва — обряд передачи своего дара. Он не может быть проведен без соблюдения определенных условий, вернее одного важнейшего условия. И это важнейшее условие уже дважды было нарушено по непонятной причине. Времени у Якова практически не осталось, и он с тревогой думал о том, к каким это может привести последствиям. Вернее, он знал к каким, в общих чертах, но, в конкретной ситуации, он даже не представлял, во что это может вылиться. Это страшило и мучило его. Он все еще ждал нового знамения. Дважды в жизни такое знамение являлось, и дважды это закончилось крахом. Теперь уже слишком поздно. Он прекрасно знает скольких трудов и времени занимает подготовка к этому великому таинству. Он не успеет. Или успеет, но для этого нужно увеличить срок, отведенный ему в этом мире. И он получил этот срок. Яков использовал отведенное ему время для составления последних заклинаний. Трудясь день и ночь, он совершенно забыл об окружающем мире. И теперь, когда все было готово для совершения последнего обряда, он ждал лишь знамения. Но ответа на вопрос, как и когда возникнет это важнейшее условие, у него не было. Он искал ответ в старых писаниях, но ничего там не нашел. Его прежний повелитель всегда говорил, что теперь ему не нужно идти за близнецами в другие земли, теперь они должны родиться здесь. Но близнецы погибли, как это могло быть? Этого не должно было, не могло случиться. Все и всегда происходило по его воле. А теперь, что пошло не так? В чем причина? Что делать? Его мучили сомнения. А вдруг преемник уже не нужен. Ведь последние заклинания уже написаны. Кто должен их произнести? Может он сам? Но нет преемника, нет сил. Так и жил он, в неведении, приближаясь к своему печальному финалу.

Но, в тот самый момент, когда мощные жизненные силы стали иссякать, произошло весьма необычное событие.

В один прекрасный день в его дверь постучали. Он очень удивился, услышав этот звук. Такой стук он слышит раз в месяц, когда почтальон приносит ему пенсию, но в этот раз стук раздался не в то время. Он прислушался, не показалось ли? Стук повторился снова. Кто-то настойчиво стучал в его дверь. «Странно, — подумал про себя Яков, — кто бы это мог быть?» И вдруг, появилось это забытое ощущение, дважды в жизни уже посещавшее его. Кто-то великий из другого мира дает ему знак, дает новый отсчет — не упусти.

Яков открыл дверь. На пороге стоял паренек из его деревни, Яков его знал, он работал механизатором, часто проезжал мимо дома Якова на тракторе. Он не стал смотреть пареньку в глаза, боясь спугнуть. Тихо спросил:

— Случилось чего?

— Дед Яков, — начал паренек, — я уже весь колхоз обошел, никто не соглашается, может вы?

— А что я? — не понял Яков.

— А, ну вы ж не в курсе, — сочувственно говорил юноша, — я по кредиту, ну, кредит в банке беру, а они на слово не верят, что отдам. Говорят нужно, чтобы кто-то поручился, понимаете. Поручитель нужен. Я весь колхоз обошел, никто не согласился, на вас одна надежда. Деньги мне очень нужны. Помогите. Со мной проблем не будет, я все выплачу сам. Вам только подпись поставить.

— Поручиться, подпись, — в раздумье бормотал Яков, и, немного подумав, решился, — ну, коли надо, то, пожалуй, соглашусь.

— Ой, спасибо, дед Яков, дай вам Бог здоровья, — дед поморщился, — ну, в общем, завтра нужно будет со мной в райцентр съездить, в банк сходить, договор подписать.

— Хорошо, приходи завтра, — сказал Яков строго и закрыл дверь.

«Странно это, — думал он, — очень странно, но знак был, нужно ему следовать, ослушаться нельзя».

На следующий день парнишка пришел опять, постучал в дверь. Яков, будучи уже одетым и готовым к выходу, качая головой, пошел открывать. Он не хотел впускать парня внутрь. Открыв дверь, он вышел, не дав тому переступить порог. Знакомый парня, на своей машине, отвез их в районный центр. Девушка в банке, явно смущаясь и пряча глаза, долго и нудно рассказывала Якову о его ответственности и обязанностях, в случае неисполнения должником своих обязательств… Яков жестом прервал ее, девушка испуганно замолчала.

— Где подписать? — коротко спросил он.

Девушка положила перед ним договор поручительства.

— Распишитесь, где птички стоят, — попросила она.

— Птички, — усмехнулся Яков и поставил свою подпись.

Девушка, поставив печать, один экземпляр вернула Якову.

— Это вам, — коротко сказала она.

— Зачем? — не понял Яков.

— Такой порядок, — ответила девушка.

— Порядок, — повторил Яков, и спросил — теперь все?

— Да, все, — ответила девушка.

— Пойдемте, мы вас домой отвезем, — оживился парнишка.

Через двадцать минут машина остановилась перед домом Якова.

— Дед Яков, спасибо вам большое, вы меня очень выручили, — тараторил парень, провожая Якова до калитки.

— Тебя как звать-то? — вдруг спросил Яков.

— Федором, — смутился парнишка.

— Ну, вот и ладно, Федя, может и ты мне когда-нибудь поможешь, — сказал Яков, сверкнув глазами, повернулся и пошел по дорожке к своему дому. За своими трудами, Яков даже не заметил, как колхоз, в котором он много лет работал, постепенно менялся. В деревне не стало фермы. Жители, состарившись, умирали. Дома их пришли в запустение. Новых домов уже никто не строил. Молодежь разъехалась кто куда. Бывшее здание клуба разворовали и растащили на стройматериалы местные жители, остались лишь стены да крыша. Огромный тополь рухнул на здание, похоронив под собой часть этой крыши. Еще оставались лошади в конюшне, но их становилось все меньше и меньше. Деревня практически вымерла. Из жителей остался, фактически, один Яков, живший, как и прежде, в своем доме, на окраине. Но и его годы были сочтены. Предчувствия не обманывали. Несмотря на знамение, изменений в его жизни не происходило. Он уже и не понимал какие это могли бы быть изменения, ведь казалось, изменить уже ничего нельзя. И вот наступил этот день. Недуг навалился внезапно. Якову стало плохо. Он почувствовал сильную слабость. Разум помутился. Однажды утром он не смог встать с постели.

Так и лежал, без еды и воды, терзаемый изнутри, уже несколько дней. Не понимая, что вокруг него происходит, он просто ждал своего смертного часа.