Солнышкин плывёт в Антарктиду

Виталий Коржиков, 1969

Эта книга В. Т. Коржикова (1931–2007) – продолжение повести «Весёлое мореплавание Солнышкина». Теперь пароход «Даёшь!» направляется в Антарктиду, и в пути команду ждут новые приключения. Старый Робинзон наконец осуществит свою мечту – отправится в настоящее плавание, часть которого он проделает на плоту, ведомом акулой. Друг Солнышкина, радист Перчиков, становится вождём маленького острова, а сам Солнышкин открывает новые земли и проходит школу настоящего моряка. Для среднего школьного возраста.

Крылья парохода «Даёшь!»

За каких-нибудь полчаса «Даёшь!» вонзился в густую тропическую ночь. Стало так темно, что люди налетали лбами на мачту или друг на друга. Поэтому на палубе то и дело возникали короткие яркие вспышки и раздавалось: «А-а! Чёрт возьми! Извините!», «Простите, пожалуйста!»

И слышался шелест от потирания ушибленных мест.

Но белый колпак Борщика хорошо виднелся у камбуза, и на его свет пробирался Челкашкин с очень важным делом. Кок всё смотрел на небо, где высоко среди звёзд мерцали прозрачные облака…

— Не видно? — спрашивал Солнышкин, который сидел рядом.

«Нет», — хотел сказать Борщик, но его остановил голос вынырнувшего из темноты Челкашкина.

— Скажите, Борщик, вы знаете, что человеку необходим фосфор?

— Зачем? — спросил кок, обмахиваясь полотенцем. Несмотря на темноту, жара была африканская.

— Чтобы лучше работал мозг, — вмешался Солнышкин.

— А я на свой не в обиде, — обиженно сказал Борщик, поправив колпак.

— Но кое у кого, к сожалению, фосфора не хватает, — побарабанил пальцем по голове Челкашкин. — И было бы вообще неплохо, если бы по утрам мы ели свежую рыбку! Постараетесь?

В другой раз кок просто бы швырнул полотенце о палубу, однако Челкашкин просил очень вежливо.

Но где взять ночью рыбу, не знал даже бывалый Борщик.

Солнышкин только и ждал этого момента. С самого вечера из-за шума с летающими тарелками он не мог высказать сверлившую его мысль. Над пароходом проносились целые косяки рыб. Нужно только оставить их на палубе!

— Но как? — спросил удивлённый кок.

— Плавали — знаем! — сказал Солнышкин. — Только бы раздобыть леску и крючки!

И, переглянувшись, Борщик и Солнышкин отправились к Петь кину.

Через полчаса, после азартной торговли с известным рыболовом, они уже снова были на корме и под храп команды ряд за рядом натягивали между мачтой и камбузом увешанную крючками леску.

От ветерка леска гудела, как струна, и, словно в предчувствии замечательного улова, напевала рыбацкую песню.

Проверив, крепко ли завязаны узелки, Солнышкин добрался до двери камбуза и улёгся рядом с Борщиком. Он был доволен своей выдумкой и уснул, угадывая уже запах свежей рыбы. Но того, что случится, Солнышкин, конечно, не мог предугадать.

Часам к пяти утра Моряков поднялся в рубку. Солнце уже проснулось и, пригладив макушку, вежливо кивнуло знакомому пароходу. Слегка потянулся и вздохнул океан. Навстречу солнцу пролетело стадо дельфинов, взметнулись вверх летучие рыбки. И тут Моряков почувствовал, что «Даёшь!» тоже рванулся вверх. Капитану почудилось, что от волны до волны пароход промчался по воздуху. Стоявший у штурвала Федькин поскользнулся и пари́л в невесомости. Штурман Пионерчиков, выглянувший в иллюминатор, чудом удержался.

— А вам не кажется, что мы летим?! — крикнул Моряков, хватаясь за воздух.

Пионерчиков бросился на палубу. На его вахте с судном происходили вещи невероятные! Выбежав к шлюпкам, он собирался подать сигнал тревоги и вдруг застыл на краю шлюппалубы.

Под ним, от камбуза до мачты, на крючках махали крыльями сотни летучих рыб. При каждом взмахе этой «упряжки» судно приподнималось и, почти не касаясь воды, проносилось над розовым туманом.

— Не может быть! — не поверил Пионерчиков.

Но рыбы так ринулись вверх, что пароход опять подпрыгнул, и юный штурман потерял равновесие.

В этот момент разбуженный толчком Борщик открыл глаза и, слегка заикаясь, стал будить Солнышкина. Над кормой пари́ли тысячи рыб, а среди них, на крючках, висел Пионерчиков. Штурман размахивал руками, будто дирижировал этим летучим ансамблем.

У камбуза мгновенно собралась толпа. Борщик и Солнышкин бросились на помощь. Но Пионерчиков остановил их лёгким движением руки.

Конечно, сначала штурман рассердился и был бы не прочь поскорее освободиться от крючков. Но вокруг собралось так много народа, а шелест крыльев так напоминал аплодисменты, что Пионерчиков почувствовал, как к нему приходит настоящее вдохновение. От этого полёта рождались такие слова, которые хотелось сказать всем. Он торжественно простёр над толпой руки, но рыбы так рванулись вперёд и так ударили крыльями, что юный штурман, не успев произнести ни звука, выскочил из своего френча прямо в объятия Борщику и Солнышкину.

Они опустили его на палубу и хотели расспросить, как он попал в такое положение, но Пионерчиков, забыв обо всём, помчался к себе в каюту записывать речь. Прекрасные слова не должны пропасть: когда-нибудь они ещё пригодятся!