Не откладывай свадьбу на завтра

Влада Ольховская, 2013

Фотографа Агнию Туманову обвиняют в организации теракта, произошедшего в детском саду, результатом которого явилась смерть одного ребенка и тяжелое отравление других. Незадолго до происшествия на территории детского сада была замечена странная женщина в огромных очках, она, по словам самих малышей, и передала им ядовитые конфеты. Воспитательнице незнакомка представилась Агнией Тумановой. Сама же Агния абсолютно уверена: это какая-то ошибка – ее принять за детоубийцу и отравительницу совершенно невозможно. Но ее жених, известный адвокат Даниил Вербицкий, серьезно озабочен ситуацией – он уверен, что таким образом кто-то пытается досадить именно ему…

Глава 2

— Я понимаю, что в этом нет повода для радости, — спокойно произнес Даниил. — Но и критической ситуацию не назовешь.

— Ты еще скажи, что это дружеский розыгрыш, — покосилась на него Агния.

— Не скажу. Ты прекрасно знаешь, что попытка спрятать голову в песок не относится к любимым мной стратегиям. Просто я не хочу, чтобы ты слишком переживала из-за этого.

Легко сказать! Но переживания — штука сложная, контролировать их проблематично. Даже если она знает, что не виновата. Даже если доказательств нет. Эту историю уже связали с ее именем! Не у всех хватит ума разобраться в фактах. Кто-то поверит в откровенный бред.

Ночью Агния почти не спала. На презентации она пила немного, но, когда она узнала об обвинениях, даже это легкое опьянение улетучилось. Ей хватило выдержки, чтобы мило распрощаться с гостями. Вряд ли кто-то из них догадался о смене ее настроения — разве что Олег Орлов, но и он не стал приставать с расспросами.

Оказавшись дома, Агния не тратила времени на переодевание. В вечернем платье и при полном макияже она устроилась за компьютером, стараясь найти среди новостей тот теракт, в котором ее можно было бы обвинить хотя бы теоретически.

Нашла. Утром произошло нападение на детей в детском саду. Кто-то подбросил в игровую комнату отравляющее вещество. В результате один ребенок умер, еще восемь были госпитализированы в тяжелом состоянии.

В заметке не было никаких подробностей относительно подозреваемого, имя Агнии тоже не упоминалось. Однако девушка инстинктивно чувствовала: это то самое происшествие. Подобное открытие ее не радовало, помогла только долгая беседа с Даниилом. Он, со своим неизменным спокойствием, был скалой среди морского шторма: рядом с ним казалось, что все обязательно обойдется.

Агнии даже удалось заснуть, хотя, когда это произошло, она и сама не заметила. Когда девушка проснулась, Даниил уже успел навести справки по своим каналам, несмотря на ранний час. Он, видимо, вообще не ложился.

Оказалось, что посторонняя проникла на территорию детского сада рано утром. В этот период детей как раз приводят родители, и на девушку никто не обратил внимания. Уже потом камеры наблюдения показали, что она явилась одна — без ребенка. Прошла в игровую комнату и передала детям коробку конфет. Воспитательницы в тот момент еще не было на работе, а нянечка оказалась занята и не уследила. Это уже административное нарушение, но за него сотрудники сада ответят отдельно.

Сами конфеты, принесенные незнакомкой, были безвредны. Отрава оказалась спрятана в двойном дне коробки. Ею стало очень редкое вещество, изначально разрабатывавшееся для боевых действий. Для безопасного хранения его замораживают. Отогреваясь до комнатной температуры, оно превращается в ядовитый газ, который сперва стелется по полу, а потом поднимается все выше и выше.

Поэтому дети и пострадали первыми — они возились у самого пола. Одна девочка умерла: она не оправилась до конца после тяжелой болезни, перенесенной недавно, и организм не выдержал. Остальные получили ожоги слизистых оболочек и сильнейшее отравление.

О девушке, которая принесла отраву, было известно не так много. Несмотря на обилие камер, она сумела скрыть свое лицо — зато назвала имя. Агния Туманова. Да и прическа была примерно как у Агнии, и телосложение, и рост. Поэтому, несмотря на весь кретинизм обстоятельств, ее сделали главной подозреваемой.

Учитывая опасность ситуации, девушку планировали арестовать незамедлительно. Но тут помог тот факт, что у Даниила имелись не только серьезные враги, но и серьезные друзья. Следователь, занимавшийся этим делом, не получил санкцию на арест.

Однако на допрос Агнию вызвали. Туда она и направлялась в компании Даниила, который предсказуемо выступал в роли ее адвоката. Оба они разместились на заднем сиденье, а за рулем был шофер.

Агния рассматривала распечатку одного из кадров с камер наблюдения. Действительно, та девушка была похожа… Тот, кто незнаком с ней лично, мог и перепутать.

— Не знаешь ее? — тихо спросил Даниил. — Присмотрись повнимательней, может, вспомнишь. Раз она подставляет тебя, значит, не без причины. И эту причину нам полезно было бы выяснить.

— Рада бы выдать ее паспортные данные, да не знаю, — покачала головой Агния. — У меня нет давно потерянной сестры-близнеца и нет врагов, способных учинить такое!

— Как видишь, есть.

— Дани, я не юрист, но… Это просто клоунада какая-то! Как вообще могли заподозрить меня?! Зачем мне это?

— У многих терактов нет практического смысла. Их совершают из-за определенных убеждений, иногда — просто в силу индивидуального безумия. А такую причину не надо искать или доказывать.

Иногда его спокойствие раздражало. Как можно оставаться таким невозмутимым, если ЕЕ обвиняют в теракте?! Агнии хотелось вспылить, но она сдерживалась, понимая, что раздражение ее вызвано в большей степени бессонной ночью и чудовищностью ситуации, а не спокойствием Даниила.

— Хорошо, допустим, я крепко приложилась головой об лавку и сделала это… Зачем мне называть свое имя? То есть лицо я спрятала, а имя взяла и назвала!

У Вербицкого снова был готов ответ:

— Спишут на женскую психику. Мол, переволновалась, не подумала, о чем говоришь, и само сорвалось.

— Это же слишком поверхностно!

— Но возможно.

— Дани, это логика робота! — настаивала Агния. — Нормальный человек обязан понять, что меня самым банальным образом подставляют!

— Увы, нам достался не совсем нормальный человек, — поморщился адвокат. — Твое дело пока ведет Терешин Иван, забыл, как его отчество. Мы с ним уже пересекались раньше, причем мне доводилось разваливать его дела. Он по этому поводу был не в восторге.

Час от часу не легче!

— То есть помимо прочего мне достался следователь, лично заинтересованный в моей печальной участи? — уныло поинтересовалась девушка.

— Не совсем. Терешин — человек специфический. Он наделен абсолютной, чуть ли не маниакальной тягой к справедливости. Денег ему много не надо, семьи у него нет, он эдакий правдоруб и борец за права обиженных.

— Так это же хорошо! Я ведь ни в чем не виновата, поэтому если говорить о справедливости, то она на моей стороне!

— Не хорошо это, Огонек. Ко всему прочему Терешин достаточно глуп. Нельзя сказать, что он клинический идиот, который пытается носки через голову надевать и здоровается в магазине с манекенами. Но он не способен к вольному мышлению. Для таких, как он, пишут законы, правила и рекомендации. Без них он не выжил бы. Если он вобьет себе в голову, что ты виновата, то не будет озадачиваться такими философскими вопросами, как названное в очень «удачный» момент имя.

Вот и напомнило о себе глобальное невезение… А может, не такое уж невезение? Сначала ее подставляют, потом расследование поручают человеку, давно точившему зуб на Даниила. Хотя, скорее всего, это совпадение. Слишком уж жутко для реальности!

Даниил еще вчера сказал ей, что против нее нет прямых улик. Названное имя — это пустые слова. Кадры с видеокамер дают слишком общую картину. Есть люди, готовые подтвердить, что во время теракта Агния находилась дома.

Терешин, скорее всего, и сам это понимает, потому и не стал настаивать на аресте Агнии — при всей серьезности обвинений. Но и так просто он ее не отпустит, девушка это чувствовала.

Машина остановилась на стоянке, однако выходить они не спешили. Даниил проводил финальный инструктаж:

— Постарайся не нервничать. Мы с тобой знаем, что это подстава. Не пытайся ничего ему доказать, предоставь это мне. Отвечай только на те вопросы, которые он задаст, и максимально кратко. Он к каждому слову прицепиться может, а нам это не нужно.

— Постараюсь.

Обещать она не решилась. Агния прекрасно знала, что эмоции могут в любом момент подставить. Пожалуй, надо было выспаться, но теперь уже поздно сожалеть. Остается лишь надеяться, что ей хватит самообладания пройти через это достойно.

День выдался пасмурный. Казалось, что вот-вот пойдет дождь, однако это «вот-вот» затянулось. Погода полностью соответствовала настроению девушки.

Покинув салон автомобиля, Агния с опаской посмотрела на светлое здание перед ними. В целом нестрашно, обычная такая нора канцелярских крыс. Но Агния бы многое отдала, чтобы остаться сторонним наблюдателем.

— Успокойся, — едва заметно улыбнулся Даниил. — Разберемся!

— Да уж… У меня такое чувство, что я к стоматологу иду, который по совместительству подрабатывает директором моей школы и носит клоунский грим!

— Ты относишься к быстрорастущей группе людей, недолюбливающих клоунов?

— Давай это позже обсудим, а?

Всю дорогу Даниил шел примерно на полшага впереди. Со стороны казалось, что они просто адвокат и подзащитная, не более. Агния хотела, чтобы у окружающих складывалось именно это впечатление. Тогда можно переложить всю ответственность на него, а самой просто идти и смотреть в пол.

Чем она, собственно, и занималась. Она не разглядела толком лицо дежурного на пропускном пункте, не запоминала направление в коридорах. Она не собиралась возвращаться сюда одна! Хотя сложно было не заметить, как хорошо он ориентируется в этом здании…

— Бывал здесь раньше? — полюбопытствовала девушка.

— Доводилось. Что ж, пришли. Не волнуйся.

Табличка на двери свидетельствовала, что следователь Терешин не просто Иван, а Иван Васильевич. Предметы вообще много рассказывали о нем — это стало понятно, когда они вошли в кабинет. Внутри было душно и даже жарковато, но это исключительно из-за проблем с вентиляцией. Терешин старался поддерживать рабочее пространство в идеальном порядке. Стопки документов, сложенные на краю стола, могли стать иллюстрацией к учебнику по геометрии. Ни одна папка не выбивалась даже на миллиметр. Пыль отсутствовала в кабинете как явление. Из не относящихся к работе предметов на столе стояла разве что старая черно-белая фотография, но рассматривать ее Агния не решилась. В воздухе пахло бумагой, чернилами принтера и дешевым парфюмом.

Терешин достойно дополнял интерьер. Чувствовалось, что большую часть времени он проводит в кабинете: на коленях у следователя уютно устроился его живот. Несмотря на относительно молодой возраст — Агния сомневалась, что мужчине больше тридцати пяти, — он успел обзавестись ранней сединой и заметной пролысиной на затылке. На круглом, гладко выбритом лице поблескивали маленькие темно-карие, почти черные глаза.

— Туманова Агния? — сухо поинтересовался он, полностью игнорируя Вербицкого.

Девушка вдруг поняла, что ей не страшно. Добираясь сюда, она представляла себе эдакого фашиста с квадратным подбородком, разве что одетого на современный лад. Ну, или тощего, озлобленного на весь мир старичка. А Терешин оказался самым обычным боровом, волею судьбы и высшего образования проводящим дни не в гараже, а в кабинете.

Страх сменился раздражением. Да, следователь не виноват, что ее подставили. Но он виноват в том, что поверил в это!

— Агния Николаевна, — уточнила она.

— Ну, если вам так угодно…

— Это не мне. Это родителям.

Даниил незаметно коснулся ее руки, напоминая, что лишние слова все-таки не нужны. Агния виновато покосилась на него и замолчала. Правда, поздновато: Терешин уже покраснел.

— Хорошо, Агния Николаевна, присаживайтесь. Господин Вербицкий, вас, я так понимаю, выгонять бесполезно.

— Не только бесполезно, но и незаконно, — согласился Вербицкий. — Агния Николаевна — моя клиентка, и беседовать с вами она будет только в моем присутствии.

— Я смотрю, неплохо нынче зарабатывают московские фотографы… Раз и на Вербицкого хватило!

— Доходы московских фотографов оставьте вашим коллегам из налоговой службы. В чем обвиняют мою клиентку?

— Ни в чем ее пока не обвиняют, — скрипнул зубами Терешин. Чувствовалось, что уж ему-то обвинить очень хочется. — Я просто пригласил ее для беседы.

Агнии хотелось вклиниться, сказать что-то, продемонстрировать, что забывать о ней не стоит! Но она сдерживалась, помня просьбу Даниила. Тем более что следователь сам к ней обернулся:

— Итак, Агния Николаевна, где вы были утром пятого августа?

— Дома.

— У себя или у господина Вербицкого? — ухмыльнулся Терешин.

Вербицкий прореагировал незамедлительно — и равнодушно:

— Что дальше, Иван Васильевич, начнете жеваными бумажками плеваться? Если вы продолжите вести себя непрофессионально, нам придется общаться с другим следователем. Личная жизнь моей клиентки не должна вас волновать. Она находилась по адресу прописки.

Терешин злился все больше, но не до такой степени, чтобы перешагнуть грань дозволенного. В данной ситуации Даниил прав: переход на личности сыграет против него.

— Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

— Несколько человек, — кивнула Агния. — Во-первых, присутствующий здесь Даниил Владиславович. Во-вторых, его домработница Маша. В-третьих, наши соседи, Вадим и Дарья Казановы, мы с ними общались в тот день. Кроме того, в нашем доме есть камеры наблюдения. Думаю, с их помощью не так сложно проверить, выходила я из подъезда или нет.

— Но и подменить пленки тоже не так сложно. Это я так, к слову… Вам известно, что произошло в детском саду?

— Только то, что сообщали в новостях. Лично я там никогда не была.

— И утром пятого августа тоже?

— Утро пятого августа, в моем понимании, попадает под определение «никогда», — парировала девушка.

— Вы разбираетесь в химии?

— Нет.

— Но вы же фотограф!

— Но не химик.

Выдерживать его допрос было легко до смеха. Даниил был прав в оценке интеллектуальных способностей следователя. Впрочем, это может быть как преимуществом, так и недостатком.

Терешин пытался давить — по-детски неумело. Он по двадцать раз спрашивал, не была ли она хотя бы в том районе, каждый раз меняя форму вопроса. Агния не столько злилась, сколько уставала от этого. Хотелось, чтобы он побыстрее закончил. Тем более что ему и самому остро не хватало информации. Прошло слишком мало времени, судя по всему, ему еще не предоставили полный медицинский отчет и информацию по отравляющему веществу.

Даниил в разговор предпочитал не вмешиваться. Правда, это не значит, что он ничего не делал. Агния подозревала, что без него Терешин был бы не так учтив.

— Агния Николаевна, вы ведь понимаете, что все очень серьезно? — чувствовалось, что следователь тоже утомлен.

— Я понимаю и сочувствую и детям, и их родителям. Но я никак не могу помочь следствию.

— Мы можем идти? — осведомился Вербицкий. — Или вы собираетесь предъявить Агнии Николаевне официальное обвинение?

— Можете идти. Но я бы рекомендовал Агнии Николаевне не покидать черту города.

— Пока не планирую.

За окном уже шумел дождь.

Здание Агния покидала в приподнятом настроении. Ничего неожиданного не произошло, Даниил ведь с самого начала говорил, что серьезного обвинения не будет. И все-таки есть разница между тем, чтобы это слышать, и тем, чтобы все проверить. Терешин ничего не найдет. Потому что нечего находить! Ее там не было, она дома была, и не на каком-нибудь лесном хуторе, где в свидетели можно призвать разве что зайчиков с белочками, а в центре Москвы!

А вот Даниил ее оптимизм не разделял. Он продолжал хмуриться. Правда, из-за дождя Агния не сразу заметила это, не до того было. Зато в салоне автомобиля ее ничто не отвлекало.

— Думаешь, будут проблемы? — забеспокоилась девушка.

— С Терешиным? Вряд ли. Чтобы обвинить тебя, ему придется фальсифицировать доказательства, а он на это не пойдет — даже из неприязни ко мне. Меня больше волнует та баба, которая действительно сделала это.

— Ты найдешь ее, — заверила Агния. — Вадима привлечешь, Андрея… Уж Андрей-то точно справится! Не думаю, что она такая уж неуловимая личность, раз даже меня подставить толком не сумела!

— Огонек, я тебя люблю, но ты эгоцентристка, — усмехнулся Вербицкий. — Неужели ты думаешь, что кто-то затеял это только для того, чтобы испортить тебе репутацию? Сама подстава организована кустарно и неумело. При этом на теракт как таковой израсходовано немало денег и сил. Это отравляющее вещество — штука редкая и стоит дорого. Плюс ко всему погиб ребенок, и могут погибнуть другие. Разве так женщины подставляют друг друга? Я, конечно, на знатока дамских сердец не претендую, но подозреваю, что какой-нибудь обиженной конкурентке проще было бы в твоем образе устроить аферу с пожилым чиновником, попасться папарацци и растрезвонить об этом в Интернете. Или незатейливо соблазнить лося. Вместо этого перед нами очень серьезное преступление.

— Ну да, многовато для моей скромной персоны, — признала Агния. — Тем более что в последние месяцы я никому из сильных мира сего дорогу не перебегала! Ты считаешь, что меня не хотели подставлять?

— Не кидайся в крайности. Хотели — и по-своему подставили, Терешин тебя уже в список врагов нации занес. Другое дело, что все провернули показательно и примитивно. Думаю, это был первый акт представления, призванный отвлечь внимание. А вот акт второй будет посерьезней. Я только надеюсь, что уж его-то с тобой не свяжут!