Дрозды: Лейб-гвардии поручик

Владимир Александрович Андриенко, 2019

Поручик Петр Лабунский, в прошлом офицер лейб-гвардии уланского полка, весной 1918 года присоединяется к бригаде русских добровольцев полковника Дроздовского. В составе 1-го офицерского пехотного полка он участвует в боях за Ростов и Новочеркасск. Поручик Лабунский и его боевые товарищи, капитан Штерн и поручик Васильев, после взятия Добровольческой армией Екатеринодара, выполняют ряд ответственных заданий в тылу у красных. Приключения героев разворачиваются на фоне одного из основных этапов Гражданской войны на Юге России…

Глава 2

Взятие Ростова

Ростов

Май, 1918 год.

На подступах к городу.

4 мая. 1918 год.

22 часа.

4 мая на 22 часа Дроздовский назначил штурм Ростова. Всем командирам были даны точные указания по направлениям атаки. Военно-революционный комитет Донской республики так не выработал никакого плана действий. Красные не ожидали от Дороздовского быстрых действий. Сведения от разведки, которые все же поступили, не сообщали о сосредоточении больших сил белых у города. Поэтому военный комиссар республики полагал, что Дроздовский станет ждать подкреплений.

Но ночью к городу скрытно подошла сотня казаков есаула Фролова. За ней две стрелковые роты 1-го офицерского полка. Капитан Нилов на броневике «Верный» выдвинулся на позицию. Его задача прорваться на вокзальную площадь и прикрыть огнем пулеметов наступающую пехоту.

Есаул Фрололв отдал приказ казакам:

— Чтобы тихо было! Ни шума, ни звука! И никому не курить! В темноте огоньки издали видать.

— А, правда, что в городе красных больше десяти тысяч? — спросил молодой казак.

— Болтай меньше. Стратег! Коли сам Дроздовский нас сюда послал, стало быть, победим.

— Да я разве что говорю? Спросил только.

— Саблей будешь говорить с красными.

«Верный» ехал на минимальной скорости, держась за казаками.

— Видал, какая штука за нами едет? — Фролов показал на броневик.

— Видал.

— Вот и не думай о тысячах красных. Управимся. Главное чтобы сторожевые заставы шума не подняли.

— Дак нет никаких застав, — сказал урядник. — Двое моих только вернулись, господин есаул. В пригороде даже караулов нет.

— Быть не может! Может засаду готовят?

— Нет. Они не ждут нас, есаул.

–Тогда действуем по приказу.

На деле заставы у красных были, но часовые спали на постах и приближения казаков никто не заметил. Казаки вошли в город, и только после этого Фролов подал сигнал. Вслед за ним двинулись части конного дивизиона с конно-горной батареей и броневик…

***

Михаил Гордеевич Дроздовский всматривался в темноту. Ночная атака давала ему преимущество и если кавалерия выполнит приказ (а этом он не сомневался. Её вел сам полковник Войналович), то красные растеряются, учитывая, что командиров с опытом сражений в городе у них не было.

Командир отдельного флотского отряда полковник Жебрак-Русанович и подполковник Туркул были рядом с Дроздовским.

Есаул Фролов подал сигнал.

— Началось! — сказал Туркул.

Вдали послышались выстрелы. Это заработали пулеметы броневика «Верный»…

***

Ростов, вокзал.

22 часа.

Бронепоезд «Пролетарий».

Командир бронепоезда в сопровождении Лабунского вышел на перрон.

— Что там такое? — спросил он пробегавших мимо солдат.

— Стреляют в пригороде!

— Пулеметы работают, товарищ командир!

Васильев оглянулся на Лабунского.

— Все по местам! — отдал он приказ. — Нам стоит вернуться на пост, товарищ Лабунский.

— Неужели штурм?

— Там видно будет. Хотя пулеметные трели говорят именно об этом. Будем ждать приказа.

— Мне стоит отправиться на свой пост к артиллеристам.

— Зачем?

— Что вы сказали, товарищ Васильев?

— Я спросил зачем? Неужели…

Командир бронепоезда не договорил. Рядом с ними возник человек в кожаной куртке в сопровождении пяти солдат.

— Где командир бронепоезда? — строго спросил он.

— Он перед вами! Что вам нужно, товарищ?

— Уполномоченный комитета по борьбе с контрреволюцией Гусев. Прибыл по приказу комиссара товарища Шамова. Здесь ли находится Петр Лабунский?

— Я здесь.

— Я должен доставить вас в тюрьму, товарищ. Есть особый приказ…

Васильев прервал чекиста:

— Вы не слышите выстрелов, товарищ Гусев?

— И что с того? Приказа это не отменяет!

— А я думаю, отменяет. Судя по всему, белые начали штурм города. И мне нужен командир артиллерии бронепоезда.

— У меня приказ, товарищ Васильев.

— А у меня обстоятельства, товарищ Гусев. Приходите после того как мы отобьем атаку.

— Я смогу применить силу! — рука Гусева потянулась к поясу с револьвером.

— Не советую вам этого делать, товарищ уполномоченный. Приходите после. Если это после наступит.

— Что вы хотите сказать, товарищ?

— Вон там! — сказал Васильев. — Они пишут будущее пулеметными очередями. И ныне всем стоит присоединиться к ним, если хотим, чтобы наше будущее наступило.

Выстрелов стало больше. Гусев понял, что командир бронепоезда прав. Это начался штурм. Он махнул рукой и побежал в сторону здания вокзала в штаб.

— Вам повезло, корнет. Белые вовремя начали штурм. Идемте внутрь.

Команда бронепоезда заняла места, но большого энтузиазма защищать станцию не было ни у кого.

— А вы собрались отправляться на пост, корнет. Хотите чтобы приказ о вашем расстреле привели в исполнение?

— Нет.

— Тогда будем надеяться, что белые, кто бы они ни были, город возьмут.

— Мы не станем стрелять?

— Именно так. Я вам признаюсь, что готов снова стать подпоручиком в русской армии. А вы?

— Обстоятельства складываются так. Лучше воевать против большевиков, чем на их стороне.

— Мое мнение полностью совпадает с вашим, корнет. Да и признаться ни черта не видно. Как воевать в таких условиях? Будем ждать.

— Будем. А что ваши люди?

— Солдаты? Уверен, что большого желания защищать Донскую республику вы здесь не встретите…

***

Вокзал.

22 часа 30 минут.

Гусев добрался до штаба и срочно связался по телефону с Шамовым.

— Товарищ Шамов?

— Кто говорит? — послышалось на другом конце.

— Это товарищ Шамов?

— Я Шамов! Что там у вас, Гусев? Кто стреляет?

— Белые начали штурм города. И они уже совсем рядом с нами.

— Вы сошли с ума, Гусев? Какие белые? Вы где находитесь?

— На вокзале. И выстрелы совсем рядом. Вы можете их слышать, товарищ Шамов. А я уже и вижу в окно бронеавтомобиль.

— Чей?

— Трёхцветная полоска на корпусе, товарищ Шамов. Белые в Ростове!

— Черт знает что такое! Гусев! Вы выполнили приказ?

— Товарищ Шамов! Какой приказ? Белые заняли станцию! Идет бой! Где наши?

После этого связь прервалась. Гусев бросил трубку.

— Что он сказал? — спросил его один из чекистов.

— А что он скажет? Приказ вспомнил. Дурак.

— Но нам что делать?

— Белые в городе. Снимаем звезды и уходим отсюда.

— Куда уходим?

— Я думаю, что стоит перебраться на другой берег Дона. Время еще есть. Или ты желаешь подохнуть здесь?

— Нет. Пусть Шамов сам разгребает это дерьмо…

***

Конница под командованием полковника Войналовича быстро прорвала оборону красных и, развивая успех, преследовала отступающего противника. Дивизион пролетел по улицам ночного города и вышел к вокзалу.

Штаб-ротмистр Аникеев сказал полковнику:

— Господин полковник мы почти не встречаем сопротивления! Небольшие отряды заграждения разбежались в стороны.

— Потому у нас есть шанс покончить с красными почти без потерь.

— Вам не стоит идти во главе отряда, господин полковник. Вас могут убить.

— Всех нас могут убить, штаб-ротмистр.

Войналович был на территории вокзала в числе первых. Здесь красная гвардия оказала первое достойное сопротивление наступающим…

***

Отряды кавалерии попали под перекрёстный огонь пулемётов. Войналович приказал солдатам спешиться и занять оборону.

— Лошадей ответите подальше от линии огня!

— Да, господин поклонник.

— Аникеев! Где вы?

— Здесь, господин полковник.

— Вон там у них бронепоезд.

— Ничего не видно, господин полковник.

— Если эта махина сдвинется с места, то мы скоро все увидим в огне. Красные пока не знают как нас мало.

— Что прикажете, господин полковник? — спросил штаб-ротмистр.

–Возьмите человек десять самых надежных и попытайтесь пробраться к бронепоезду. Я отвлеку пехоту красных на себя.

В этот момент один из вагонов на станции взорвался. Артиллерийский снаряд белой батареи угодил в боеприпасы. Небо осветилось яркими вспышками. На вокзале стало светло как днем. Войналович и Аникеев увидели вдали громаду бронепоезда…

***

Бронеавтомобиль «Верный» под командой капитана Нилова сумел отсечь большую группу красных, чем помог отрядам Войналовича. Одна из пулеметных точек была подавлена и рота пехоты сводного офицерского полка, которая подошла к вокзалу, получила возможность окружить здание штаба…

***

Штаб-ротмистр Аникеев отобрал из своих людей десяток офицеров.

— Я не хочу вам приказывать, господа. Мы идем на смерть.

— Не стоит продолжать, штаб-ротмистр.

— Говорите, что нужно сделать.

— Красный бронепоезд, господа. Он может переломить ход битвы. Пока наш «Верный» хорошо прикрывает наступление. Но если они передвинут эту махину из стали, то положение измениться. Небольшим отрядом мы подойдем к бронепоезду. Можно, если действовать быстро, подорвать пути или локомотив…

***

К месту боя прибыл с большим отрядом красной гвардии сам военный комиссар Подтелков. Он быстро оценил обстановку и приказал артиллерии открыть огонь по врагу.

— Но у нас нет точных сведений, товарищ Подтелков! — сказал командир батареи. — Насколько продвинулся враг? Там идет бой и где наши и где враги?

— Что же вы ничего не способны сделать без меня, товарищи? — закричал Подтелков. — Бронепоезд молчит. Артиллерия не знает куда стрелять! А вот белые знают все!

— Не моя вина, что нас застали врасплох, — огрызнулся командир батареи.

— Подступы к вокзалу с той стороны наверняка заняты врагом. Огонь в том направлении!

— Но там идет бой. Там есть и наши!

— Это приказ!

Пушки ударили по спешенной кавалерии белых. И так получилось, что осколком первого снаряда был убит полковник Войналович…

***

— Товарищ командир! — к командиру бронепоезда обратился солдат пулемётного расчета. — Товарищ Васильев.

— Вы что-то хотите?

— Идет бой совсем рядом с нами.

— Вы думаете, что я этого не слышу?

— Но не поступило никаких приказов.

— Приказ пока один отсидимся за бронированными листами. Огня не открывать. Вам разве не сказал ваш командир Лабунский?

— Но есть приказ из штаба, товарищ Васильев. Они уже трижды нам его передали. А Лабунский…

— Что?

— Нам передали, что он отстранен от командования артиллерией.

— По чьему приказу?

— Шамова.

— Лабунский останется здесь по моему приказу. Я подпоручик Васильев. А вы, если не ошибаюсь, прапорщик Кмиц?

— Бывший прапорщик!

— Так пора вспомнить ваше офицерское звание, прапорщик.

— Но мы давали присягу на верность Донской республике!

За спиной у прапорщика показался Лабунский.

— Прапорщик! Мы с вами некогда присягали и государю императору. Затем нам сказали, что нас от этой присяги освободила революция. А чего стоит присяга, вырванная у нас под угрозой расстрела?

— Он, прав, прапорщик, — сказал Васильев. — Неужели вы готовы умереть за Донскую республику? Лично я готов умереть только за Россию. А она с теми, кто сейчас наступает на Ростов. Если вы думаете иначе, то можете уйти и присоединиться к большевикам.

— Я не решался высказать эти слова, господин подпоручик! — ответил прапорщик. — Я с вами! Но тогда нам стоит установить контакт с теми, кто наступает. Разве не так?

Васильев ответил:

— В этой ситуации, когда мы мало знаем обстановку, нам лучше просто сидеть тихо. Все решится само собой, прапорщик…

***

Офицерская рота продвинулась вперед и заняла позиции на станции. Ротмистра, который командовал ротой, волновал только бронепоезд. Но сейчас он молчал и не создавал наступающим никаких проблем. Отряды красной гвардии откатывались.

— Если занять позиции перед зданием, то мы солидно здесь укрепимся, — сказал он командиру взвода.

— Позиция хороша, но за нами пушки бронепоезда.

— И меня это волнует. Не хочу попасть в ловушку. Капитан, пошлите человека из своего взвода к полковнику Войналовичу.

— Есть, господин ротмистр…

***

Лабунскому доложили о разведке белых, замеченной рядом с бронепоездом.

— Их много? — спросил корнет.

— Нет, — ответил прапорщик Кмиц. — Не больше десятка людей. Но боюсь, намерения у них не самые добрые.

— Вы о чем?

— Они хотят минировать пути.

–Тогда стоит встретиться с ними и объяснить, что мы не враги. Я сам возьму на себя эту миссию.

Он покинул бронепоезд и осторожно, не желая рисковать, приблизился к людям штаб-ротмистра Аникеева. Те действительно хотели заблокировать бронепоезд и не дать ему продвинуться ближе к вокзалу.

— Господа! — обратился Лабунский.

— Кто идет?

— Господа, я вам не враг.

— Ты кто такой?

— Разрешите мне приблизиться и переговорить с вашим командиром. Я один.

— Не стрелять! Иди сюда! Ближе! И руки подними. Я хочу их видеть!

— Иду.

Лабунский приблизился. Его обыскали. Но оружия при корнете не было.

— Кто такой?

— Корнет Лабунский.

— Корнет? — спросил офицер. — А где твои погоны, корнет? Почему нет знаков различия?

— С кем имею честь говорить?

— Штаб-ротмистр Аникеев.

— Кого вы здесь представляете, штаб-ротмистр?

— Что значит кого? Вы не знаете с кем воюете?

— Не знаю. А то не задавал бы глупых вопросов.

— Дивизия полковника Дроздовского занимает город Ростов! — штаб-ротмистр «увеличил» численность отряда до целой дивизии. — Но вы так и не сказали кто вы такой? Что мне с того, что вы бывший корнет? Кстати, вы корнет чего?

— Лейб-гвардии уланского полка.

— Вот как? — усмехнулся штаб-ротмистр. — Кто был командиром вашего полка?

— Полковник Миклашевский Илья Михайлович с марта 1917 года, после отречения государя императора.

— А до этого? — допытывался Аникеев.

— Генерал-майор свиты Его Императорского Величества Маслов. Маслов Михаил Евгеньевич.

— В каком эскадроне изволили служить?

— В 4-ом эскадроне, — ответил Лабунский.

Штаб-ротмистр задал новый вопрос:

— Масть коней 4-го эскадрона?

— Общая полковая масть коней лейб-гвардии уланского полка рыжая. В 4-ом эскадроне — тёмно-рыжие с отметинами.

— Верно. Но что вы изволите делать здесь, господин корнет?

— Вынужден был записаться в команду бронепоезда «Пролетарий».

— Иными словами поступили на службу к врагу, корнет?

— Так получилось, штаб-ротмистр. Но команда бронепоезда и его командир подпоручик Васильев не хотят сражаться с вами. И вам нет смысла готовить диверсию против бронепоезда.

— И я должен вам верить?

— Если хотите сохранить бронепоезд для вашей армии.

— Я хочу видеть подпоручика Васильева. Сейчас!

— Это можно устроить, штаб-ротмистр. Прошу вас следовать за мной. За вашу жизнь я отвечаю. Слово русского офицера.

Аникеев отдал приказы своим людям и отправился за Лабунским. Его беспрепятственно пропустили внутрь бронепоезда. И вскоре он уже здоровался с Васильевым.

— Командир эскадрона дивизии полковника Дроздовского штаб-ротмистр Аникеев.

— Подпоручик Васильев. Ныне командую бронепоездом «Пролетарий» в армии Донской республики. Прошу вас садится, штаб-ротмистр. Дело в том, что мы не имеем представления с кем сражаемся. Но, ни я, ни мои люди, не станем умирать за большевиков.

— Если так, то я готов взять на себя командование бронепоездом. И я после нашей победы, лично представлю вас нашему командиру.

— Я не возражаю, штаб-ротмистр. Можете прислать сюда своих людей.

— А мне, штаб-ротмистр, необходимо связаться с вашим начальством как можно быстрее! — сказал Лабунский.

— Это еще зачем?

— В местной тюрьме несколько десятков офицеров приговорены к расстрелу. И назначен он как раз на сегодня. Мне чудом удалось избежать его, но мои товарищи в страшной опасности. Я хотел бы сделать все для их спасения.

— Офицеры?

— В тюрьме их всего человек 200 человек. Но, те, с которыми я был в камере, уже приговорены. Мы можем спасти их.

— Как далеко это отсюда?

— На той стороне, господин штаб-ротмистр.

— Тогда вынужден вас огорчить. Как видите наши части ведут бой. Спасти ваших товарищей мы сможем, как только возьмем Ростов.

— Боюсь, что потом будет поздно. Большевики успеют привести приговор в исполнение.

— Но что я могу, корнет?

— Мне нужно не так много людей и я проведу их к месту незаметно.

— Хорошо. Я доложу о вас полковнику Войналовичу. Он совсем рядом с нами.

Аникеев еще не знал о гибели полковника…

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Несмотря на смерть Войналовича вокзал был взят частями Дроздовского. И одновременно с этим 2-й эскадрон ротмистра Двойченко занял стратегический узел станцию Ростов-Товарная.

Полковник Дроздовский распорядился поддержать атакующие части и пехота — офицерского полка подполковника Семенова — вошли в город. Начались уличные бои.

Красные поняли, что силы атакующих невелики, и смогли, наконец, организовать оборону. Кавалерия Дроздовского не смогла пройти дальше вокзала и товарной станции. Отряды красной гвардии в ряде мест предприняли контратаки и смогли оттеснить «дроздов» в предместья.

— Господин полковник! Прибыл вестовой.

— От Войналовича? Где он? — спросил Дроздовский и бросил карандаш.

Михаил Гордеевич делал пометки на карте.

— Прапорщик Жуков!

— Докладывайте!

— Полковник Войналович убит!

— Как?

— Осколок вражеского снаряда! — ответил прапорщик.

— Какой был офицер! Это громадная потеря для нас! Кто принял команду над наступающими частями?

— Подполковник Семенов. Подполковник приказал сообщить, что красные стали нас теснить с двух плацдармов. И наши наступающие отряды могут оказаться в окружении.

Дроздовский снова склонился над картой:

— Где прорывы? Покажите.

— Вот здесь и здесь. Но это еще не прорывы, господин полковник. Нас только потеснили.

— Но красные стали контратаковать. Это плохо, господа. Где гаубичный взвод подполковника Медведева?

Туркул оказал высоту на карте.

— Пусть передвинется вот сюда! Выделите ему роту пехоты 1-го офицерского полка. Пусть обеспечат занятие этой высоты. Отсюда он сможет вести более прицельный огонь. Вам все ясно?

Вестовой ответил:

— Так точно, господин полковник!

***

Петр Лабунский представился командиру 1-го офицерского полка подполковнику Семенову, который как раз обустраивался в занятом задании вокзала.

— Пулемёты все целы? — спросил подполковник.

— Так точно! Нам удалось захватить четыре пулемёта с полным боекомплектом. Они почти не использовали снаряженные ленты.

— Отлично! Поставить наши расчеты у каждого!

— Уже исполнено, господин подполковник. К вам боец от штаб-ротмистра Аникеева и с ним пленный.

— Пленный? — Семенов отыскал глазами Лабунского. — Вот этот? Кто такой?

Посланный от Аникеева поручик сообщил:

— Этот офицер сдался нашим добровольно, господин подполковник.

— Кто вы такой?

— Корнет Лабунский из экипажа бронепоезда.

— Бронепоезда?

— Наш командир подпоручик Васильев и экипаж перешли на сторону русской армии добровольно.

— Вот как? И чего же вы хотите, корнет?

— В тюрьме находится много офицеров, господин подполковник. И многие приговорены большевиками к расстрелу. Мы можем их спасти.

— Как же я их спасу?

— Дайте мне тридцать-сорок человек, и я проведу их к тюрьме.

— Вы?

— Я сам сидел там. Знаю, как туда добраться.

— Но вас отпустили?

— Так точно, господин подполковник.

— Вас выпустили большевики?

— Сейчас нет времени обсуждать факт моего освобождения, господин подполковник. Судьбы людей висят на волоске. Судьбы офицеров русской армии.

— Хорошо. Вы сможете взять людей штаб-ротмистра Аникеева. Он выделит вам нужное количество конных. А сейчас я хочу знать, что с бронепоездом? Вы сказали, что его командир…

— Подпоручик Васильев.

— Подпоручик Васильев добровольно присоединится к нам?

— Так точно, господин подполковник. Ни одного выстрела в сторону вашего полка бронепоезд не произведет. В том ручаюсь своей головой…

***

Комиссар Шамов срочно связался с тюрьмой и отдал приказ:

— Привести в исполнение приговор! Всех по списку растерять!

— Сейчас? — спросил начальник тюрьмы.

— Немедленно!

— Но у меня забрали половину людей из охраны.

— Кто забрал? — закричал Шамов.

— По приказу комиссара Подтелкова! Есть письменный приказ!

— Сколько у вас людей?

— 12 человек вместе со мной.

— Хорошо! Я пришлю вам взвод солдат с пулеметом. Это ускорит дело…

***

Начальник тюрьмы посмотрел на своего заместителя. В прошлом он работал здесь же в качестве старшего надзирателя. После февральской революции, когда тюрьмы распустили, его турнули со службы. Шансов найти работу для царского надзирателя не было никакого, и он даже подумывал о переезде. Но приход к власти большевиков все вернул на свои места. Они снова призвали на службу старых тюремщиков. Своих у них не было, а тюрьмы стали наполняться. Надзиратели же дело своё знали хорошо.

— Чего он сказал?

— Приговор привести в исполнение.

— А кто станет приводить? У нас нет людей.

— Обещал прислать взвод и пулемет.

— Не хочется мне приказ этот исполнять, Михеич! — сказал заместитель. — Почему нам стрелять? При царе мы приговоры не исполняли. На то иные люди есть.

— То при царе. Тогда порядок был. А при большевиках нет никакого порядка. Чуть что к стенке.

— А коли белые верх возьмут? Они нас с тобой к той же стенке и поставят. Комиссары сбегут, а нам отвечать.

— А коли не возьмут? Тогда они нас с тобой и расстреляют. Думать надобно.

— Чего думать-то?

— Дело замедлим. Может и пронесет.

***

Ростов.

Ночь на 5 мая 1918 года.

24 часа.

Военно-революционный комитет принял решение об эвакуации. Комиссар по военным делам Подтелков не смог организовать отпор наступлению белых. И ныне он не прибыл на срочное заседание. Сведения поступали самые противоречивые. Говорили, что Подтелков убит.

На его место был избран Трифонов.

— Я предлагаю срочно выводить наши части на левый берег Дона. Пока это еще возможно, — сказал новый военный комиссар.

— Бросить Ростов?

— Не бросить, — поправил Трифонов, — но временно оставить. А у товарища Сырцова есть иное мнение? Или комиссар по делам народного хозяйства имеет план действий? Белые заняли вокзал и станцию Ростов-Товарная. Сейчас они ведут огонь по частям красной гвардии. Наша батарея в восточной части замолчала.

— Почему?

— Я не знаю. Я только назначен военным комиссаром. Никаких сведений у меня нет.

— Нужно послать людей…

— Уже посланы, — сказал Трифонов. — Но ответа пока нет. Можно предположить, что наша батарея в руках белых. Чем это грозит — вам не нужно объяснять. Хотите полного разгрома?

Комиссар по делам финансов Блохин поддержал Трифонова:

— Товарищ Трифонов прав. Нужно уходить.

— Но нам не успеть вывезти архивы! — вскричал Бабкин, комиссар по делам труда.

— Сжечь! Все сжечь!

— Смотря сколько времени вы нам дадите.

— Может быть два или три часа.

Но Трифонов ошибался. Времени на эвакуацию больше не оставалось. Конные сотни белых уже прорвались в центр города, и члены ВРК услышали выстрелы на соседней улице.

— Что это? — спросил Сырцов.

— Белые сбили наши заслоны, товарищи. Нужно уходить отсюда! Заседание ВРК закрыто…

***

Конный отряд, который вел штаб-ротмистр Аникеев, пролетел мимо здания, где заседали комиссары.

Новый военный комиссар Трифонов смотрел в окно.

— Это конница белых. И они пришли за нами, товарищи!

— Какое там, — возразил Сырцов. — Мимо идут.

— Может, не знают что мы в этом здании? — рассуждал Трифонов.

— Или задача у них иная, товарищи. Но нам стоит уходить немедленно.

— Он прав, товарищи. Срочная эвакуация!

Штаб-ротмистр не имел намерения захватить правительство Донской республики. Он спешил спасти заключённых в тюрьме. Его отряд на удивление легко прорвался к цели. Лабунский не ошибся в своих предположениях — красные не смогли организовать сопротивления. Небольшой по численности отряд штаб-ротмистра они приняли за конный полк.

И дальше удача от них не отвернулась. Ворота тюрьмы были сразу открыты. На этот раз приказ Шамова о расстреле и присылке отряда с пулеметом сыграл на пользу офицерам. Начальник тюрьмы подумал, что это прибыл тот самый отряд. Когда он увидел людей в погонах, было уже поздно. Небольшой отряд охраны сдался на милость победителей.

— Ростов занят войсками полковника Дроздовского! Всем сдать оружие! — приказал штаб-ротмистр Аникеев. — Лабунский!

— Здесь, господин штаб-ротмистр.

— Идите и освободите всех в этой тюрьме.

— Расстрелов не было в эту ночь? — спросил Лабунский сдавшихся конвоиров.

— Никак нет, ваше благородие. Нынче никого стрелять не водили.

— Ваше счастье! Ведите.

Двери камеры отворились и Лабунский вошел в неё победителем, хотя на нем была та же драная шинель.

— Господа офицеры! Вы свободны!

— Корнет!

Поручик Штерн бросился обнимать Лабунского.

— Вы нас спасти! А мы уже черт знает, что про вас подумали!

— Говорили, что вы записались к красным.

Лабунский ответил:

— Это так и было, господа. Но моя служба у них продолжалась недолго. А спас вас не я. Это дивизия полковника Дроздовского.

— Дроздовского? — спросил полковник Петров. — Михаила Гордеевича? Да я его знаю еще по Академии Генерального штаба. И он командует дивизией? Но откуда он здесь?

— Это вам расскажет сам Дроздовский, господа. Я почти ничего не знаю. Времени на расспросы не было. В городе еще стреляют.

— Дайте нам оружие!

— Верно! Я готов присоединиться к частям Дроздовского!

— Мы все готовы, господа!

Вскоре освобождённые офицеры собрались во дворе тюрьмы. Штаб-ротмистр Аникеев поздравил их со счастливым спасением.

— Для тех, кто еще этого не знает, я скажу — мы отряд полковника Дроздовского и идем на соединение с Добровольческой армией генерала Корнилова. 28 марта мы переправились через Южный Буг. 10 апреля перешли Днепр у Бериславля. 16 апреля нами был взят Мелитоплоль. И вот сегодня 5 мая взят Ростов! Скажу вам правду, что у нас есть острая нужда в людях. Всех, кто неравнодушен к судьбе России, господа офицеры, мы примем в ряды нашей части.

Раздались возгласы:

— Я готов!

— И я!

— Мы готовы присоединиться!

Аникеев подозвал Лабунского:

— Корнет!

— Здесь, господин штаб-ротмистр.

— Эти люди знают в лицо деятелей этой республики. Вы знаете тех, кто вызывал вас на допросы.

— Это так. Мы готовы сражаться хоть сейчас.

— Сейчас по городу станет скрываться множество красных, которые не успеют сбежать. Ваша задача способствовать их поимке и препровождению к временному штабу. Это в задании вокзала.

— Я вас понял, господин штаб-ротмистр. Но лучше доверить командование тому, кто хорошо знает город. Среди офицеров есть ростовчане.

— Кто они?

Лабунский позвал Штерна и задал ему этот же вопрос. Поручик сразу ответил:

— Штабс-капитан Осипов. Или ротмистр Вольский. Последний, вроде как, служил в жандармском управлении до революции.

— Где он? Найдите его срочно!

Вольский быстро нашелся.

— Ротмистр жандармского корпуса Вольский! — представился он.

— Знаете Ростов, ротмистр?

— Как свой карман, господин штаб-ротмистр.

— Вы возглавите отряд и станете искать большевиков, которые наверняка станут укрываться в городе после отступления основных сил этой республики.

–Сделаю, господин штаб-ротмистр. Сколько у меня будет людей?

–Все офицеры, что захотят пойти с вами. Но никакого самосуда не устраивать, господа. С пленными мы будем разбираться. Этот приказ понятен?

–Так точно, господин штаб-ротмистр! Но у нас нет оружия.

–Пока забирайте то, что мы отобрали у охраны тюрьмы.

Вольский отправился выполнять приказ.

–У вас что-то еще? — Аникеев посмотрел на Лабунского.

–Еще одно, господин штаб-ротмистр. С нами полковник Генерального штаба Петров. Он лично знает полковника Дроздовского.

— Вот как? Где он?

Лабунский позвал Перова.

— Господин полковник!

Аникеев представился:

— Командир эскадрона штаб-ротмистр Аникеев!

— Генерального штаба полковник Петров. Приговорен большевиками к расстрелу. Желал бы видеть вашего командира полковника Дроздовского.

— Я прошу господина полковника присоединиться к моему отряду. Корнет Лабунский имеет ныне иное задание и отдаст вам свою лошадь, господин полковник…

***

Ростов.

Утро, 5 мая 1918 года.

Гаубицы подполковника Медведева сделали свое дело. Они точным огнем подавили основные очаги сопротивления красных и те были вынуждены отступить на левый берег Дона и отойти в Батайск, а затем еще дальше — в Нахичевань-на-Дону.

***

Штаб Дроздовского переместился в город.

«Дроздам» за время похода достались многочисленные трофеи, и интендантская часть пополнила свою материальную базу. Шинели, ботинки, сапоги, готовые комплекты обмундирования, материал для военной формы, оружие, боеприпасы, лошади для кавалерии, которых захватили еще в Мариуполе. В Таганроге и Ростове дивизия получила пять автомобилей, десяток мотоциклов, запасы бензина, два аэроплана и бронепоезд.

Подполковник Туркул получил задание Дроздовского осмотреть новые авто и бронепоезд.

–Это нам необходимо как воздух, Антон Васильевич. С техникой у нас сам понимаешь — беда. Только бронеавтомобиль да несколько мотоциклов. А теперь целый бронепоезд. Война идёт по пути железнодорожных узлов, а в таких условиях бронепоезда основа для удачного наступления.

— Как мне доложили, бронепоезд не поврежден, Михаил Гордеевич, — сказал Туркул.

— Все осмотри лично.

— Сделаю, Михаил Гордеевич. Но кто будет командовать? Оставим подпоручика, который перешёл к нам сам?

— Я думаю, стоит назначить капитана Нилова. Хотя с этим торопиться не будем. Сначала все осмотри и проверь исправность вооружения. Позаботься о боезапасе.

Туркул отправился выполнять приказ. Дроздовский спросил Жебрака-Русановича про аэропланы.

— Идея создания авиаотряда неплоха, господин полковник, — сказал тот. — Но слишком это хлопотно. Нужно искать пилотов, и технический персонал для аппаратов. Не думаю, что это возможно в настоящее время, Михаил Гордеевич. Нам сейчас нужно срочно пополнить численный состав пехотных частей. Особенно офицерский полк.

— Большие потери?

— В бою за Ростов небольшие. Но впереди нас ждут сражения и нынешней численности мало, Михаил Гордеевич. У командующего Добровольческой армией Корнилова не больше пяти тысяч человек. Неплохо бы мы привели хоть три тысячи.

— В Ростове много офицеров, полковник. Нужно бросить клич среди них.

— Михаил Гордеевич, мы бросали клич в Мелитополе и Мариуполе. Результат 40 и 56 человек. Пусть здесь мы наберем сотню офицеров. Этого мало.

Дроздовский и сам понимал, что пополнение его соединения добровольцами идет слишком медленно. А потери будут только расти при дальнейшем наступлении…

***

Полковник Дроздовский принял освобожденного из тюрьмы полковника Петрова. Он знал его еще по академии генштаба и по германской войне. Петров служил с ноября 1915 года в 26-м корпусе у генерала Дробышева в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии.

— Кирилл Павлович! Рад! Искренне рад вас видеть!

— Михаил Гордеевич! Моя радость вдвое против вашей. Вы спасли меня от расстрела!

— Сколько же мы не виделись?

— С лета 1916-го? Вас тогда ранило у горы Капуль. Вы постоянно были на передовой.

— Много времени прошло, Кирилл Павлович. Могли ли мы тогда подумать, чем все это закончится. А у меня с тех пор рука так и не пришла в норму. С горы Капуль. Хотели даже списать к чертовой матери!

— Но вы как всегда в строю, Михаил Гордеевич. Узнаю вас.

— Меня взял к себе генерал Ломновский и назначил начальником штаба 15-й дивизии.

— Румынского фронта?

— Да. Но я ныне считаю нашу встречу за чудо, полковник. Мне нужен начальник штаба. Я понес большую утрату — убит мой друг и помощник, начальник штаба полковник Войналович. Это был человек, который мог заменить меня на моем посту в случае моей смерти.

— Войналович? Я много слышал про него. В 1916 он был начальником штаба в 118-й пехотной дивизии? Я не ошибаюсь?

— Да. Это был полковник Войналович. Он лично возглавил атаку на вокзал.

— Жаль. Храбрый офицер. И опытный.

— Потому я и рад, что встретил вас, Кирилл Павлович. Вы замените мне Войналовича.

— Рад служить, господин полковник. Но что у вас за часть? Дивизия? Корпус?

— Иногда называют и так и так, но реально у меня пока полк.

— Полк? Только полк? Полторы тысячи?

— Тысяча.

Петров искренне удивился:

— И с ними вы взяли Ростов? Но здесь у красных было не менее 15 тысяч! Узнаю храброго и отчаянного Дроздовского. Я буду рад служить под вашим началом, Михаил Гордеевич.

— У меня к вам главный вопрос, Кирилл Павлович.

— Готов ответить на любой. Михаил Гордеевич.

— В городе много офицеров? — спросил Дроздовский.

— Достаточно. Но мало кто из них желает воевать, Михаил Гордеевич.

— Думаете, призыв добровольцев нам ничего не даст?

Петров ответил:

— Красные объявили мобилизацию и много достигли этим шагом. Наши офицеры привыкли повиноваться приказам.

— Вы хотите сказать, Кирилл Павлович…

— Приказ о мобилизации офицеров. Добровольно к нам присоединятся не больше 300 человек.

— Это после того как мы спасли их от красных?

–Почти все, кто был в тюрьме, пойдут с вами. Но вот остальные нет. Люди устали от войны. Мало кто желает принимать участие в гражданском конфликте.

— Вы такого плохого мнения о русских офицерах?

— Я реалист, Михаил Гордеевич. О! — Петров увидел в помещении подпоручика Васильева. — Васильев! Вы уже здесь?

— Так точно, господин полковник!

— Вам знаком этот офицер?

— С 1915 года, Михаил Гордеевич. Он тогда еще был лишь вольноопределяющимся. Увлекающийся молодой человек. Вы ведь кажется социалист, Васильев?

— Так точно! Был! Но ныне разочаровался в их идеях.

— Он много помог нам во время этого штурма, Кирилл Павлович. Я даже думаю повысить его в звании до штабс-капитана. Вы готовы служить России, подпоручик?

— Так точно, господин полковник!

— Хорошо! Пока можете быть свободны. Собирайте своих людей. Тех, кто готов присоединиться к нам. На добровольной основе, подпоручик.

— Часть из моих подчинённых на бронепоезде готова пойти за вами, господин полковник.

— Идите, подпоручик.

Когда Васильев вышел Петров сказал Дроздовскому:

— Не стал бы я сильно доверять этому молодому человеку. Офицер он довольно способный. С этим спорить не стану. Но вот в его преданности России я сомневаюсь. В свое время он был в так называемом демократическом союзе офицеров.

— Посмотрим на него, Кирилл Павлович. В бою все станет ясно.

— У вас есть контрразведка в дивизии?

— Пока полноценной нет. Времени не было. До того ли нам теперь?

— А вот большевики уделяют этому внимание, Михаил Гордеевич. Заброс агентов врага в ваши ряды возможен.

— Подумаем над этим, Кирилл Павлович.

В помещение вошли Туркул и Жебрак-Русанович.

— Господа! Позвольте вам представить — полковник Петров Кирилл Павлович.

— Подполковник Туркул.

— Полковник Жебрак-Русанович.

— От сего дня полковник Петров начальник штаба нашей дивизии, господа.

— Имеете опыт штабной работы? — спросил Туркул.

— Служил в должности начальника штаба 52-й пехотной дивизии в 26-м корпусе генерала Дробышева.

***

Туркул доложил о состоянии бронепоезда. Его люди уже закрашивали звезды на корпусе.

— Он готов вступить в бой?

— Хоть сейчас, господин полковник. Но экипаж еще не в полном составе. Нужно думать, кого оставить из старого состава, а кого стоит заменить.

— Капитана Нилова начальником! Я принял решение! А на бронеавтомобиль «Верный» можно назначить поручика Бочковского. Проверим его в бою. А что у вас, полковник?

Жебрак-Русанович ответил:

— Основные силы красной гвардии отошли на Левый берег Дона. А у Новочеркасска у них свежие силы и еще один бронепоезд.

— Будут контратаковать! — сказал Дроздовский. — Я бы на их месте контратаковал.

— Теперь они имеют сведения о нашей численности, — сказал подполковник Туркул. — Они знают, что нас не так много и потому попытаются отбить Ростов.

— Как много у нас пленных? — спросил Дроздовский.

— Здесь? Тех, кто сдался сам? Около 300 человек, — ответил Жебрак-Русанович.

— Я стану с ними говорить.

— Говорить?

— Приготовьте их, подполковник. Из них мы сформируем подразделение для офицерского пехотного полка.

— Но там не офицеры.

— И что? Разве это имеет значение? Я хочу с ними говорить. Посмотрю что это за люди, полковник…