Восход

Владимир Алексеевич Кулаков

Кара из племени Даверов — один из трёх главных героев этого романа. Он — сын простого ремесленника, живущего в каменном веке. Началом событий является появление в их общине личности, уже ранее живущей в современном мире. Только вот причиной его появления тут стало событие, повергшее наш мир в забвение на тысячи лет. В итоге, в одном из путешествий, они попадают в подземелье, и выбраться из него, не встретив как новых, так и старых врагов, у них вряд ли получится.

Глава 5 Поселение

Извилистая тропинка, ведшая нас, как временами и по ровной поверхности, так иногда и по немыслимым ухабам, привела нас в итоге к массивным деревянным городским воротам. От них влево и вправо шли высокие каменные стены. Помню Ван вместе с Ророном, вождём нашего племени, хотели сделать что-то подобное вокруг нашей деревни, чтобы защититься от внезапных рейдов на нашу деревню, но эта идея ушла в долгий ящик, так как выгоднее содержать обученных военному делу ремесленников, готовых в любой момент собрать стену щитов, против которой не выстоит ни одна кучка агрессивных дураков. Пока я думал на счёт стен, наши спутники постучали в ворота.

— Кто идёт? — раздался грубый, глухой мужской голос с другой стороны ворот.

— Охотники из Верхних лугов. Мы по важному делу. — крикнул Сербук.

— Сейчаас подождите…

Через пол минуты, примерно, над воротами появился силуэт мужчины. Уже более громко и чётко он произнёс:

— Ну ка осветите себя, я посмотрю кто вы такие.

Мы достали свой светокаменный фонарь, а охотники поднесли свой поближе к себе.

— Охотники говорите… Ага, вон значки, вижу… А эти два товарища кто? Потеряшки?

— Да-да… Вот идём регистрировать их, да мяска тут продать свежего.

— Ого-го, может мне чё-нить на рынке перепадёт. Ладно, открываю, не буду задерживать. — Сказал он уже спускаясь к воротам.

Дверь нам открыл, одетый в плотную, тёмно-синюю одежду, охранник. По лицу и телосложению можно было сказать, что ему лет сорок и он уже почти растерял свою физическую форму. Его ухмылка выглядела по-доброму, я это сразу заметил. Когда мы зашли за ворота, он аккуратно прикрыл их и, покосившись на нас, отошёл обратно на свой пост.

— Пошли за нами. — позвали нас охотники.

Мы проследовали в лабиринт из уходящих к своду пещеры прямоугольных каменных зданий. Посмотрев на то, что в нём было, моему восхищению не было предела! Не уж то всё это построили люди… Люди которые живут здесь и ходят по улицам этого города…

Идя сквозь всё это, я и не заметил, как погрузился в глубокое изучение этого чарующего места. Все здания здесь были от двух, до трёх этажей, имели плоские крыши, и были увешаны какой-то лозой, на которой росли оранжевые светящиеся фрукты. Это придавало этому месту загадочности, но не настолько, на сколько придавали люди. Они были совсем другие, если сравнивать с людьми с поверхности. В их глазах одновременно виднелась как надежда, так и веселье. Все были одеты в разную одежду, кто-то покрасивее, кто-то поскромнее, у кого-то при себе имелись самые разные вещи: книжки, странные инструменты, разная вкусная еда. В окнах зданий иногда виднелся свет, откуда-то изредка играла музыка. Я погрузился с головой в это манящую атмосферу.

Вытолкнул меня из завороженного состояния лёгкий удар по подбородку от Вана, закрывающий мой открывшийся от удивления рот. Я посмотрел на него. Хоть он и был удивлён, но явно меньше меня. Он жестом показал мне знак молчания, мол: «Не забывай, за разговоры отвечаю я.»

— Морей, а куда мы идём? — спросил Ван.

— Я думал вас сразу сдать в управление, но мы решили сначала сходить на рынок продать мясо и шкуры.

— Ну хорошо. Мы подождём.

Иногда проходя мимо скопления людей, некоторые из них оглядывались на нас с явным подозрением. И вправду, наша одежда, да общий вид в целом, очень сильно отличалась от их. Думаю, этого достаточно для подозрения… Но несмотря на это, мы с Ваном пытались вести себя достаточно естественно.

Мощённые гладкими булыжниками улочки привели нас на какою-то площадь. Тут людей было уже побольше. Везде стояли столики с разной всячиной, а за столиками стояли так называемые торговцы. Кстати сама суть торговли мне на данный момент была не известна, но мне быстро всё объяснили ребята.

Мы подошли к торговцу мясом и выложили всё мясо остроклыка. Оно было довольно дорогим, но для его продажи потребовалось особая документация. Братья охотники быстро её оформили, и мы получили большое количество здешней валюты: около десяти тысяч чжир. Да, странное название для валюты, но охотники говорят, что этого им двоим спокойно хватит на две недели проживания. Деньги кстати, были сделаны из странного материала, похожего одновременно и на ткань, и на бумагу, с разными рисунками на них и с цифровым обозначением. Как я понял их мы можем обменять на любые нужные нам вещи здесь, и братья, в честь того что мы им помогли донести тушу сюда, дали нам по двести пятьдесят чжир.

Задерживаться долго на рынке мы не стали, так как Морею и Сербуку нужно было идти по делам в Столицу. Они повели нас в какое-то управление. Пройдя полгорода до него, мы увидели сильно отличающееся от других здание. Оно было гораздо больше остальных, а на его крыше была какая-то красивая арка. Это и было городское управление.

Мы все вчетвером ввалились внутрь. С самого начала тут было темно, но как только мы прошли в центр комнаты, везде включились голубые светокаменные фонари, будто бы они нас увидели и сам включились. От такого, я про себя тихонечко удивился.

Братья оставили нас в этой комнате, а сами прошли в одну из десятка дверей, расположенных вдоль всех стен этой комнаты. Над каждой из них были надписи, каждую читать мне было лень, но прочитав одну я понял, что там пишут какой человек за какой дверью. Как сказал Ван, охотники зашли к мэру города — главному здесь, примерно, как на уровне вождя у нас в деревне.

Из-за двери послышались голоса братьев и ещё других людей. Сначала они были спокойные, размеренные, а затем спустя небольшую паузу стали удивлённые. Почти сразу после этого к нам обратно вышли охотники, но вместе уже с, видимо, самим мэром.

Мэр выглядел откровенно говоря, как старик. Его залысина, небольшая борода и седой цвет волос позволяли такое сказать. Одет он был по-простому: в рубашку с коротким рукавом, жилет и брюки. На ногах были надеты простенькие туфли. На руках был странный механизм с циферблатом и стрелками. Его круглое, почти белое, сморщенное лицо показывало удивление. Подойдя к нам вместе с охотниками он басистым голосом спросил:

— Это вот эти товарищи, вы говорите, спущенные? — Сказал мэр, указав на нас.

— Да-да… — ответили братья

— Мда… Молоденькие… Как вас?

— Ван.

— Э-э-э… — протянул я, от чего Ван пихнул меня локтем в бок. — Кара, Кара меня зовут да…

— Угу… Имена странные, особенно у тебя, Ван. Ладно. ЛУИДА! Неси этот… Дейромер!

— А где он?! — послышался из одной комнаты женский, молоденький голос.

— Да у тебя где-то должен быть. Посмотри…

Послышался небольшой грохот и вскоре к нам вышла девушка со странным аппаратом в руках. Он напоминал небольшую коробочку с рукояткой. Мэр взял её и навёл на моего друга. Через несколько мгновений глаза мэра округлились, а он затем направил аппарат на меня и его глаза наоборот прищурились. Он спросил нас:

— А вы оба спущенные вы говорите?

— Не знаю… Наверно да. — ответил Ван.

— Странно… Ты, Ван, мой дорогой друг, точно спущенный. Тебя мы оставляем. А Кара, так ведь зовут? Кара — нет. Вполне обычный парень, ничего особенного.

У меня появилось небольшое ощущение страха в груди.

— В смысле? Кару я не собираюсь оставлять. Что это вообще значит?! — заступился за меня Ван, — Он очутился здесь со мной вместе. Он ничего тут не знает, как и я. Он останется со мной в любом случае, пока в этом будет необходимость.

— Хорошо-хорошо, — сказал растерянно мэр, разведя руками, — Ван, тебе лучше знать, ты же спущенный… Ну ладно… Раз так, то вас обоих нужно показать ему. Луид, ты всё вроде поняла, звони в Столицу… Хотя стой. Товарищи охотники, вы можете их отвести в Столицу прямо сейчас?

— Извините, но нет, товарищ Маулен Дориандрович, у нас ещё тут очень важные дела. — сказал Морей и попрощавшись с нами они вместе Сербуком не стали задерживаться и ушли отсюда.

— Вот чёрт… Ладно звони. Не знаю пусть сам придёт на вас посмотрит. Ждать следующего каравана слишком долго…

— Извините, а вы о ком? — спросил мой друг.

— Ха, — нервно выдохнул Маулен, — главным лицом людей в подземелье, дорогие друзья, является Панчикурус. Последний спущенный после вас. Он отвечает тут за всех и всё. Лучший правитель за всё нахождение людей здесь. За свои почти двадцать лет, успел как повоевать на Великой войне, так стать правителем, так и улучшить нашу жизнь практически во всех сферах. Ой… Вам ещё всё рассказывать и рассказывать. С этим лучше меня справится Луида. ЛУИДА! Как там?

— Ой, Маулен Дориандрович, мне не верят, что тут спущенные, просят вас к рации.

— Ладно, я пошёл, поговорите с Луидой пока.

Странно… После проверки тем аппаратом с нами начали обращаться как с сахарными: чуть-чуть и растаем — нужно всё время следить за нами… Очень странно тут всё. Город мне понравился, но то, что мы различаемся с Ваном меня пугает. Фиг знает, что эти люди собираются с нами творить. Тем временем деловая женщина по имени Луида подсела к нам и начала рассказывать, что тут вообще происходит, и сам объяснить это я смог бы примерно так:

«Давным-давно, около двух с половиной веков назад в подземелье появился первый спущенный. Так их кстати называют из-за того, что в подземелье якобы этих людей «спускает» неведомая сила, но этого никто вживую так и не видел, так как это происходило только когда в верхней пещере, в которой мы проснулись, никого не было.

В самом начале людей было не так много. Они почти все были спущенные. Но вскоре они построили первый город, под названием Первоград и начали появляться первые дети. Останки этого города мы, кстати, могли видеть в Верхних лугах в виде как каменных руин, так и деревянных в самом верху. Когда население многократно выросло, люди построили большую верёвочную лестницу и спустились к Рудному плато. В нём они уже построили город Рудники — на сегодняшний день, между прочим, самый старый город людей в подземелье.

После Рудного плато люди распространились по всему остальному подземелью. Были построены ещё города, но несмотря на это жизнь здесь была довольно таки сложной: много опасностей, мало еды, давка в городах… Но, когда пришёл Панчикурус — появившийся после довольно-таки долгого кризиса в подземелье, всё поменялось. Заняв пост главнокомандующего, у него получилось убрать голод, нехватку жилых мест в городах, опасность, и кучу другого, мешающего спокойно жить.

Из-за особых качеств и умений, спущенных очень ценят. Они могут оказаться как хорошими деятелями, как Панчикурус, или хорошими учёными, как Варфаламей Мангасек.»

Закончив с историей этого места нам сказали, что судя по всему Панчикурос придёт сюда за нами сам, и особо напрягаться нам не надо, правда идти сюда он будет примерно сутки — придётся подождать. Объяснив, что тут и где находится нас оставили в покое, на какое-то время.

Оставшись одни в общем зале мы решили обсудить всё что сегодня произошло:

— Ну и как тебе, Кара? Мозги ещё не вскипели за сегодня? — спросил Ван.

— У-у меня нет слов… Они так схватились за нас. Появляется ощущение, что мы никогда не вернёмся назад к нашим… друзьям… родителям…

— У меня оно тоже появляется. Но слушай, мы же спущенные, как нам сказали. Мы можем на всё это как-то повлиять. Я думаю, мы что-нибудь придумаем.

— Хм… А они чё-то окрестили меня как-то, говорят, что я не спущенный, хотя под описание подхожу.

— Да неважно. Я тебя не отпущу. Если что, скажу, что ты мой лучший помощник и спутник. Фиг что они сделают.

— Ну это хорошо.

С каждым днём я всё больше и больше убеждаюсь в том, что Ван — мой самый надёжный и верный друг, на которого можно положится в любой ситуации. В такие моменты я забываю, что он притворяется божеством в моем родном поселении и практически эксплуатирует людей, правда для их же блага, но всё же…

Внезапно мне поплохело, голова немного закружилось и что-то кольнуло в животе. Я понял, что меня мучает сильный голод, так как я не ел с момента как проснулся в убежище в Верхних лугах. Сразу же я предложил Вану:

— Блин, может поедим? Только как? Тут костра нет, еду не приготовить нормально…

— Блин-блин… Шаньга! У нас так-то есть деньги. Можно сходить на рынок и купить уже готовую еду.

— Да? Откуда ты это знаешь?

— Ну… Видел там, когда по рынку проходили вот… Да.

— Да? Ну пошли. Нас же не потеряют если мы отлучимся ненадолго.

Мы собрались пойти на рынок, но перед этим Ван решил оставить тут записку, чтобы нас точно не потеряли.

Мы вышли через одинарные толстые деревянные входные двери и оказались, можно сказать, на улице. В районе здания управления людей было не так много, так что мы смогли довольно спокойно по уже пройденному ранее пути дойти до рынка. Оказавшись на месте, я невольно стал замечать подозрительные взгляды, обращённые на нас со стороны, но в это же время Ван либо их не замечал, либо активно игнорировал это.

Правда лучше было бы обратить внимание на атмосферу этого места: толпы людей, суетящихся повсюду, как один живой организм, менялись, продавали, торговались самыми разными вещами, созданными или найденными на территории практически всего подземелья, каким бы большим оно не было! Всю территорию рынка окружала плотная застройка высоких, квадратных, а от того до простого неуклюженьких домов, из которых иногда звучала музыка, или другие звуки живого города. А это тёмное небо, усеянное кластерами голубого светокамня, являющегося на самом деле сводом пещеры, создавало атмосферу спокойной ночи, образовывающей контраст этих двух стихий.

Аккуратно пройдя по рынку, мы пришли к столу, за которым продавали съестные припасы, но в виде уже готовых блюд. Я удивился тому как Ван их вообще заметил — мы и близко по этой части рынка не проходили… Эти закуски были абсолютно не похожи ни на что, известное мне — там были жареные кусочки мяса, насаженные на палки, зажаренные в хлебной крошке, странные палочки, похоже на конечности насекомых, будто бы варёные яйца, со страшно выглядящим содержимым, напитки, самых разных цветов, полупрозрачные сладости, чем-то похожие на пастилу, и ещё ужасающе огромное количество других кушаний на других столах! Глаза разбегаются, а от стоящего тут запаха аж голова кружится…

— Уф-ф… Как бы в туалете не застрять после такого… — сказал укоризненно Ван, с опаской поглядев на всё это, — Не знаю… Как вариант, можно спросить, есть ли у них жаренные мохнатики.

— Чего? Их едят?

— Ага. В дневнике Лерума написано, что это блюдо довольно качественно делают во всех частях подземелья. Связано это, он пишет, с законом, обязывающим готовить их по одному рецепту. Почему этот закон был принят, я правда не знаю, но как вариант, можно попробовать их.

— Ну… Давай попробуем. Интересно…

Ван подошёл к одному из столов и выждав небольшую очередь выпросил жареных мохнатиков. Немного повозившись, ему всё-таки их выдали на небольших шпажках.

Подойдя ко мне и дав три штуки, он сказал:

— Блин, прикинь, одна штука всего восемь чжир стоит!

— А это много?

— Не знаю! Давай лучше отойдём к тем столикам и там поедим.

Оказавшись у столов, я только сейчас заметил, что дерево, из которого были сделаны как городские ворота, как двери управления, так и те же самые шпажки, на которые нанизана наша еда — это не дерево, а что-то иное, странное, не имеющее волокон, но такое прочное и лёгкое… Странный материал, неизвестного происхождения…

Сев за стол, мы попробовали это необычное блюдо. Вкус был однозначно новым, спецефичным, но не отвратительным, а даже приятным в каком-то смысле. Напоминало мясо дикой птицы, но с мягкой ноткой топлёного молока, будто бы растаявшего в мясе… Странный вкус… Я бы такое на постоянке есть не смог, но вот Вану вроде зашло. Последний третий кусок я доесть не смог, так как уже наелся, и его с радостью за меня доел мой друг.

Насытившись мы решили ещё прогуляться по рынку и посмотреть, что тут ещё можно найти интересного. Помимо съестных припасов мы так же нашли продавцов разных материалов. Они предлагали купить металл, доски, камень, в больших количествах. Ван назвал их оптовыми торговцами. Для меня это было довольно интересно, а вот для моего друга стала интересна лавка с оружием.

— Вообще, зачем нам оружие сейчас? — задался я вопросом, но несмотря на это Ван всё-таки подошёл к торговцу и завёл разговор.

Оказалось, что сам торговец был интересней товаров, которые он продавал. Его зовут Турак, одет он был в чёрный, кожаный плащ, с кожаным рюкзаком, торчащим из-за его плеч, от которого у него будто бы горб уже на спине образовался, и ещё он на лице имел узорчатую фиолетовую повязку, а голос его был твёрдый и будто бы уже повидавший всякого.

По его словам, нам стало понятно, что он имеет значок членства клуба здешних охотников. Ван этим воспользовался и сообщил, что мы близкие друзья братьев Морея и Сербука. Параллельно он подкрепил эти слова рассказами самих братьев. Турак, сразу изменился в лице и крепко пожав нам руки сказал:

— Да ты чё! Чего ты сразу не сказал, брат!? Мы теперь почти как родные, слушай! Чего вас в Рудники-то занесло? Сразу видно не местные, поди из грибных ферм пришли, наряды вон какие деревенские…

— Ищем работу, господин Турак, ищем работу… — ловко загнул Ван, — Слушайте, может расскажите нам что это за вещи, а то на бартере вчера выменяли и не знаем, что за фигня вообще. Если что можем заплатить.

— Ой да не вопрос, дорогой. Что только у этих наёмников не выменяешь…

Ван выложил на стол подзорную трубу и лакированных жуков из нарисового убежища.

— Да эти жуки, это же старые световые шашки. Новые делают как-раз из таких жуков, раньше их просто в обёртку не заворачивали…

— А как они работают? Их поджигать надо?

— Да нет, ты чего? Те, которые сейчас, их надо за колечко дёргать, а эти нужно просто по полам ломать и всё…

— Понятно… А вот эта подзорная труба… Что за гравировка на ней?

Торговец сначала быстро взглянул на неё, а затем одев на один глаз монокль и взяв трубу в руки поднёс поближе к своим глазам.

— Слушай, ты где достал это, а? — с ощутимым удивлением сказал торговец.

— Говорю — выменял.

— У кого ты это выменял?!

— Ну парни в повязках были. На Вашу похожи…

— Это реликвия… Ох чтоб мне в бездну провалиться… Ван тебя звать, да? Я готов тебе любой пневмат с моего стола дать за это! Даже два!

— Хм… А вы хотя бы скажите что это за реликвия-то?

— Это… древняя подзорная труба самых первых спущенных. Таких реликвий совсем немного. Я знаю только нож первых спущенных, кирку и вот эту подзорную трубу. Видишь? На ней гравировка как на нашем человеческом языке, так и на языке древних! Это очень дорогая вещь. Её держала при себе одна из здешних семей, пока не оказалось, что она куда-то пропала примерно года два назад.

— Круто. Я готов её дать вам, только если вы дадите мне взамен помимо одного ствола на выбор ещё и обычную подзорную трубу взамен этой. Прямо сейчас.

— Да? Тогда-а… Погоди минуту. Я ща к одному товарищу сгоняю. Погоди-погоди, — сказал он, отходя от столика.

Когда он ушёл из виду, и мы остались стоять совсем одни, я спросил Вана осуждающе:

— Ты зачем такую дорогую вещь отдаёшь?! Её же можно будет продать потом подороже!

— Да зачем она нам? Мы и так сможем заработать позже, мы же спущенные. А вот оружие, мне кажется, может нам ещё пригодиться.

— Да как? У нас и так уже есть хорошее оружие, доказавшее свою эффективность. Зачем ещё?

— Ну надо. Говорю же предчувствие. А если так денег жалко, хех, то и оружие потом, наверное, тоже продать можно будет.

Последние доводы друга смогли меня переубедить и дождавшись торговца с другой подзорной трубой мы совершили обмен. Несмотря на то что лица торговца видно не было, радость в его глазах была видна ещё как. Ван высмотрел из всего набора оружия самый маленький образец и спросил про него. Ему ответили:

— Это ПП-шесть, — Начал рассказывать Турак, — пневматический пистолет последнего поколения. Его отличительные качества — компактность, скорость и убойность на низкой дистанции. Это гладкостввол, так что патроны можно отливать из любого металла. Эффективная дальность до тридцати метров, что достаточно в узких пещерах. В плюс этому идёт хороший объём как магазина, в тридцать два патрона, так и баллона с воздухом. Скорость зарядки батареи: один магазин в сорок секунд. Батареи хватает для половины заряда. Рейдеры и охотники берут его исключительно для самозащиты. Для преднамеренной атаки или охоты он не подходит.

— Интересно… — Сказал Ван, — А можете рассказать поподробнее про само устройство оружия: зачем батарея, заряды и так далее.

— Хо-хо-хо, вы что, с потолка свалились? За такой подарок я вам конечно расскажу, но вам я посоветую больше таких вопросов не задавать перед охотниками, а то засмеют. Ну слушайте: в каждом пневматическом оружии последних поколений есть магазин с пулями. Эти пули подаются в ствол и посредством сжатого воздуха посылаются в цель. Сжатый воздух поступает в баллон при помощи артефакта под названием «компрессор», он же, в свою очередь, берёт энергию либо из артефакта «батарея», когда в ней есть заряды, либо напрямую из артефакта… Вроде под названием «дайрос-генератор». С названиями у меня туговато, но там сами как-нибудь посмотрите… Так вот, этот генератор ничем запитывать не надо, он берёт энергию, когда вы просто держите оружие рядом, так что беспокоиться на этот счёт не надо…

После этих слов лицо Вана сузилось, показав выражение непонимания. Видимо его задели слова про генератор, но невзирая на это, он продолжил слушать:

— На счёт зарядов: ползаряда означает, что ты без проблем сможешь выстрелять половину магазина из своего оружия, при учёте дозабора сжатого воздуха из баллона и подзарядки компрессором дополнительного воздуха посредством работы батареи. Дальше, в случае этого пистолета, придётся ждать сорок секунд для того чтобы система смогла накопить сжатого воздуха для оставшейся половины магазина. Когда это случится можно увидеть на вот этой шкале. Каждое деление означает один заряд и чем стрелка ближе к красному цвету, тем меньше их осталось. В старых моделях держать баллон полным всё время нельзя было, но в новейшей модели так уже можно, и поэтому кнопки по отключению нагнетания воздуха и спуску всего баллона нет.

Дослушав «интересный» рассказ, ну для Вана уж точно, мы продолжили спрашивать про другие оружия, но исходя из того, что Турак — охотник, все они были охотничьи и про компактность, которая зачем-то нужна Вану, речи уже не шло, поэтому мы остановились на пистолете. Обрадованный успешной сделкой торговец-охотник попрощался с нами, и мы пошли по рынку дальше.

Проходя мимо различных палаток продавцов нас привлек мужик, собравший вокруг себя целую кучу народа. Одет он был по-особенному — в черные одеяния и классную шапку с интересными узорами. На его одеже явно виднелась символика щита в круге, как у меня на ноже. Стоял он кстати не просто на земле, а на пьедестале, возвышаясь таким образом над всеми.

— ЛЮДИ! Славьтесь своими деяниями! Прошёл слух что прибыли новые спущенные! Подходите выслушать новость! — зазывал он народ, повторяя одно и тоже, видимо уже несколько минут подряд. Мы решили остановиться и послушать, так как в лицо нас ещё никто не знал, и мы могли подслушать, что про нас будут говорить.

Как только количество людей ему показалось удовлетворительным он начал рассказ:

— Наша усердная работа, НАШ несоизмеримый вклад в невинность всего нашего народа не оказался не замечен! Теперь предчистье пополнилось ещё одним, возможно ПОСЛЕДНИМ спущенным, за прощение плохих деяний которого мы сможем усердно поработать! Близится тот день, когда грехи каждого спущенного, каждого нашего предка, из-за которых мы здесь, будут прощены и подземелье опустеет! Культ прощения благодарит каждого за вашу веру и работу на благо человечества! ПРОЩЕНЬЕ народу предчистья! ПРОЩЕНЬЕ труженикам нашего подземелья! ПРОЩЕНЬЕ спущенным! ПРОСТИ! ПРОСТИ! ПРОСТИ!

Последние три «прости» повторили все хором, да так внезапно и громко, что мы немного напугались. Священник остался стоять на месте, а люд начал потихоньку расходиться. Мы немого приофигели от такого выступления и решили не задерживаться на месте и пошли дальше. Я решил обсудить увиденное:

— У них ещё своя вера, оказывается, есть…

— Интересно… плохие деяния спущенных… Предчистье… Культ прощения… странно. Я почитаю об этом в дневнике Лерума.

Через примерно полчаса мы вернулись в здание управления, дальше ждать пришествия главнокомандующего по наши головы.

Пришлось ожидать довольно долго. На столько, что мы успели уснуть, ещё сходить на рынок, там поболтать с Тураком о всяком, купить ещё поесть, попить и только когда мы ещё раз вернулись обратно, то пришли вести, что так называемый «Панчикурос» почти уже пришёл в город.

Мы начали готовиться, так как по словам мэра Маулена, нас заберут в столицу. Мы собрали все свои вещи, которые уже успели разложить по зданию управления и подготовились к долгому пути. С минуты на минуту уже должны за нами зайти…

Ожидая, я ещё раз осмотрел комнату… Дверь… Стены… Голубые фонари, горящие от нашего тут присутствия… В верхнем углу комнаты я заметил кусок пыли, явно напоминающий своим форм-фактором мохнатика. Они что тут не убираются?

Открылась дверь в управление. Мы сидели на скамейке недалеко у входа.

Внезапно в дверь залетел здоровый мужик с оружием в руках, одетый в серый бронежилет, с металлическими бронепластинами на руках и ногах, с шлемом округлой формы со стеклянным забралом и маской на голове и с разной аппаратурой повешенной на шлем слева и справа. Помимо большого количества небольших сумок на передней части своего бронежилета он ещё имел небольшой рюкзак за спиной. Он сразу взял нас на мушку и сказал не двигаться. Вслед за ним в здание залетело ещё два точно таких же, и они начали шмонать все комнаты. В поднявшемся кипише из комнат вышел мэр и ещё пара работников управления.

Что происходит?!

Просмотрев все комнаты один из солдат сказал, будто бы не нам, а на улицу через закрытую дверь:

— Всё чисто. Заходите.

Через мгновенье в дверь зашёл он… Мужик очень плотного, массивного телосложения, под два метра ростом, по ощущению способный выдернуть из земли целое дерево. Лицо его было грубое и серьёзное. Чёрные прямые короткие волосы, торчавшие из-под шлема без стеклянного забрала, понемногу переходили в бороду, придавая тем самым мужчине ещё брутальности. Его тёмные глаза и внимательный взгляд давали понять, что он всегда настроен крайне серьёзно…

Одет он был, как и солдаты в похожую форму, но без рюкзака. Когда он зашёл в эту комнату, из уст работников управления послышалось его имя: «Панчикурос». Он оглянул всё помещение и когда, он заметил нас, как солдатам, так и работникам поступил приказ покинуть комнату.

Оставив нас наедине с этим великаном, солдаты вышли на улицу, а работники позапирались в своих комнатах. В наступившей на мгновенье тишине, я обратил внимание на выражения лиц, как предполагаемого Панчикуроса, так и моего друга Вана. Они вцепились взглядами друг в друга, будто бы они были раньше знакомы. Я застыл в ожидании того, что будет дальше.

Ван соскочил со скамьи оставив меня на ней одного. Он отошёл в центр комнаты, встав напротив Панчикуроса. Рука у Вана немного подёргивалась, а у его, будто бы, оппонента наоборот — они сжались в кулаки. Сняв свой шлем и бросив его в сторону Панчикурус сказал:

— Вовка, чёрт тебя дери…

— Илья… — ответил Ван.

— Не думал я, что ты так тут появишься и испортишь такой весёлый, хороший день…

— Чего? Ты какого хрена так постарел?!

— Хороший вопрос, тварь… Хороший вопрос, сволочь. — заговорил Илья, или Панчикурос, достав при этом кортик внушительных размеров из ножен на поясе.

— Погоди ты чего? — обеспокоенно спросил Ван, невольно сделав шаг назад.

— Что, ты спрашиваешь? А помнишь наши последние минуты вместе?

Посмотрев на моего друга, я заметил в его глазах одновременно несколько несовместимых эмоций, которые образовывали на его лице ужасную гримасу — страх, гнев, непонимание и ярость. Никогда до этого я его таким не видел.

— Ты сам полез в драку. Я не был обязан тебе помогать! — крикнул мой друг.

— Завали свой гнилой рот! ТЫ БЕЗПРИНЦИПНЫЙ ИДИОТ! Будь я на твоём месте, я бы уже не выдержал и пустил бы себе пулю в лоб. Только лишь об одной мысли о том, что ты сделал, меня выворачивает. Ты не достоин этого мира, ты понимаешь?!

— Да ты башкой поехал! Ты что ли до сих пор обижен на меня?! Из-за того, что я не пожертвовал своей жизнью ради тебя?!

— Закрой хавальник свой! Из-за тебя умерла моя сестра! И за это ты ответишь, ТВАРЬ!

— Да я её даже не видел! Иди на хрен! Отойди от меня!

За пару движений Илья подпрыгнул к Вану и схватил его на удушающий. Ван ничего не смог ему противопоставить, его толчки и увороты не смогли практически ничего противопоставить — его сила и скорость позволяли хватать и мять Вана как тряпичную куклу.

После мгновенья шумной борьбы, в этой небольшой тихой комнате, послышались звуки удушения и попыток выбраться из захвата. Ловко перехватив и изящно перекинув кортик в руках Илья занёс его для удара и драматично сказал:

— Тебе не стоило меня бросать тогда… Надеюсь твоя смерть окупит мои страдания…

— Я не виноват! Ты поставил меня перед безвыходной ситуацией, хотя мы могли найти другой вариант решения проблемы! — зашипел Ван хриплым от удушения голосом. — Ты слишком прямолинеен! Возможно, ты даже жив из-за того, что я не пошёл с тобой!

— Предатель всегда останется предателем! Я не желаю ничего слышать!

Раздался выстрел. Гулкий и протяжный. Его эхо раздалось на улице, и будто бы залетело обратно в комнату через приоткрытую дверь ведущую в комнату мэра. Весь пол, выложенный аккуратной плиткой, усеяло маленькими пятнышками тёмно-красной крови, а в одном месте эти пятнышки слились в полноценную лужу, в которой дополнительно ещё лежали кусочки ткани и кажется даже плоти…

Бронзовый самопал, который я держал в руках тоже забрызгало кровью, как и меня самого. Видимо стоило встать чуть подальше, но это уже неважно, так как желаемый мной эффект был достигнут вполне: обмякшее от болевого шока тело агрессора повалилось на пол и издало последний вздох.

— «Я убил человека! Пути назад уже нет…»

Но сделал я это ради своего друга, и только этот факт позволял сохранить мой рассудок в адекватном состоянии.

Что произошло дальше я начал осознавать не сразу: от кратковременного оглушения меня пробудили крики неизвестных мужчин, доносящихся с улицы. Я посмотрел на внезапно сложившуюся ситуацию: Ван присел в луже крови, и достав свой новый пистолет, отстреливался от пытающихся зайти к нам солдат. Внезапно дверь мэра открылась и выглянувший оттуда Маулен, окликнув меня и Вана, позвал нас к себе. Убрав ствол за пазуху да схватив наши вещи, я подхватил Вана и вместе с ним закрылся у мэра в кабинете. Он истерично сказал:

— Я всё видел, но несмотря на это вас покрывать не собираюсь. Правда шанс на жизнь я вам дам. Окно, — сказал он, указав на небольшое окошко, ведущее на улицу, — ваш единственный шанс на спасение. Как выпрыгнете, бегите по крышам вон из города. Я их задержу.

Мы кивнули, и так как в дверь уже ломились, мы поспешили удалиться отсюда. Как только мы выпрыгнули из окна и забрались на крыши зданий, по удобно стоящей здесь лестнице, послышался звук разбивания стекла — видимо Маулен имитирует то, что мы насильно прошли через него. Не став дожидаться развязки всего этого действия, мы побежали по крышам домов практически по прямой к границе города.

Неужто мы убили Панчикуроса! Самого любимого и популярного человека подземелья! Я начинаю понимать, что за это нас могут не просто убить. И что же такое вообще произошло? У меня появились новые вопросы к Вану, но сбивать дыхание не хотелось, так что мы побежали дальше не останавливаясь.

Бежали мы по плоским крышам здешних домов, и это было не так сложно, как на первый взгляд. Вдоль улиц, крыши зданий образовывали практически прямую дорогу, конечно если не находились дома на этаж больше или меньше остальных. Когда внизу проходила перпендикулярная дорога на пути появлялась небольшая пропасть, которую в порыве страха можно было запросто перепрыгнуть. Таким образом мы добрались до окраины города. Тут уже застройка была не такой плотной и нам пришлось спуститься с крыш на землю.

Встречающиеся нам на пути люди, нас без проблем пропускали, так как они не знали куда и по какой причине мы спешили. Добежав до четырёхметровой стены, мы поняли, что как нашим ногам, так и нашим лёгким пришёл конец. Дальше бежать не было сил, а крики и вопли из городского управления становились всё громче и громче. Нужно было что-то делать…

— Лестница! Тащим её к стене! — охриплым голосом крикнул Ван.

Мы схватили бесхозную лестницу, подтащили её к стене и, прямо на глазах у стоящих неподалёку зевак, забрались на неё, подняли лестницу и, спустив её уже на другой стороне, спустились вниз но уже за пределами города.

— Бежим! Бежим!

Удивившись выносливости Вана, я через силу продолжил бежать. Пробежав метров сто от стены, мы почти укрылись от города. Ван немного отстал, но внезапно случилось что-то страшное: Вану попали в плечо из пневматической винтовки. Выстрел произошёл откуда-то со стороны города, но откуда именно, времени выяснять не было. Пока мы пытались отползти за складки рельефа, по нам успели выстрелить ещё два раза, но все выстрелы, кроме первого, попали мимо. От боли Ван взвопил:

— А-аргх… Не смертельно… Н-нужно бежать дальше. Пошли-пошли!

Прижав рану просто рукой, Ван побежал дальше, а я за ним. Отбежав от города на большее расстояние, мы остановились на небольшую паузу. Сказать, что мы оторвались было нельзя: звуки преследования до сих пор были слышны. Сердце будто бы выпрыгивало наружу от происходящего.

— Ван, у тебя с руки кровь капает!

— А да? Ёк… Чёрт, видимо прошло по касательной… Так, Вано, думай, думай… Кара, достань петарду. Выстрели ей из лука в сторону, чтобы отвлечь их, я сейчас себя подлатаю.

Я достал заготовленную нами довольно давно пороховую шашку и привязал её к одной стреле. Натянув тетиву на лук, я заправил в него приготовленную стрелу, поджёг, и выбрав направление пустил её на метров двести вдаль. Вдалеке раздался отчётливый хлопок, похожий на выстрел из нашего ружья.

Пока я занимался отвлечением, Ван залечил своё ранение. Сначала он оторвал немного верёвки и взявшись за один её конец ртом, второй рукой обмотал её вокруг своей раненой конечности. Наложив жгут, он отрезал мешающий рукав у одежды и достав бинты со спиртом, наложил давящую повязку на рану. Затем он убрал жгут, и мы побежали дальше…