Марс

Владимир Буров

Путешествие на Марс. Где живут не совсем люди, хотя и похожи на них чем-то. Не буду заранее пугать, чем именно. Но некоторые Их боятся. Б-рр-ры-и, а другие даже могут откусить нос. Люди едут Туда не только развлекаться, но чтобы найти киллеров, которые превратили эту, еще вполне пригодную для счастья планету в место, где ни проехать, ни пройти, чтобы у вас чего-нибудь ни попросили: – Дай, да, дай! – Как в Одиссее: – А можно я тебя съем? – И без знака вопроса, тащит каждый и каждая себе.

Глава 10

Тем не менее, скоро буфетчица поняла, что я в опасности и побежала по проходу с половником в руке.

— Не зря, — подумал я, — Виктор ее просил. Такая завалит любого не задумываясь. И она действительно поняла, что главную опасность здесь представляет Валет, который хотя и ползал еще на карачках, но уже вот-вот готов был встать.

Она бежала уже с высокоподнятой палицей, но слишком сосредоточилась на свой цели, и не заметила, как раненый Леха вытянул из последних сил ногу, как шлагбаум перед Глебом Жигловым, когда от него увозили в общем-то нелюбимого Шарапова. Финита ля комедиум, теперь только дело случая, куда она упадет: на угол стола или на уже почти поднявшегося Валета. Повезло — она упала на него. По-моему, всё — Валет сложился, как сосулька: с хрустом. Ну. в ней центнеров восемь было, было. Дак любой бы сломался. Но, кажется, и она травмировалась, так как лежала и лежала дальше, и абсолютно не вставала. Между тем я уже понял, что уже скоро больше не выдержу — задохнусь. Сознание не давало никакого ответа на вопрос:

— Как вырваться из цепких объятий Жаркой Принцессы. — Видимо, этот мертвый захват она применяла не первый раз, более того, я чувствовал тренировку: она не давала мне не только согнуться, и схватить ее за ногу, чтобы перевернуть, но даже думать мешала. Оно и понятно: кислород, так необходимый для жизни на Марсе был перекрыт на девяносто процентов. Нос она тоже мне периодически зажимала, но для ушей даже у нее не хватало рук. Для того, чтобы дышать ушами, надо только понять, что это в принципе возможно.

И Принцесса, похоже, это знала. Поэтому отпустила на время из зацепа моей шеи левую руку, вынула из кармана вату, отщипнула зубами кусочек и засунула мне в левое ухо. Во время этой процедуры мне удалось додуматься, что можно немного согнуться. Поэтому я решил провести бросок через спину сразу после, как она включила левую руку опять в зацеп. Иначе я, как водолаз на глубине, не смогу отвернуть даже гайку.

Мне удалось подбить одну ее ногу, взять правой за волосы, и бросить на стол. И удачно:

— Леха как раз заполз на этот стол, и положил голову на край.

Ее отсекло, как гильотиной. Края стола были обиты железным уголком.

Далее, появляется Нинка и Виктор. Убита ли Сонька?

Убита была Нинка-буфетчица, а Сонька еще бегала. Оказывается, эта, этот Валет успел поставить перед собой нож. Длинный нож, практически кинжал, у него на спине нашли даже голубые с золотом ножны. Он не вылез из спины храброй буфетчицы только потому, что был чуть меньше, чем она. Тем более, у нее был приличный живот. Если заниматься сексом по-миссионерски, то только на подушке. Так просто абсолютно ничего не выйдет. Если только по любви. По любви у меня почему-то получалось даже в этом случае. Как? Магия.

А Жаркая Соня от ужаса уже добежала до буфета. Дальше была дверь, и она открылась сама. Так подумала Соня. Нет, навстречу шли Виктор и Нинка. Только живая, потому что другая, подруга этой Сони, амазонка.

И Виктор без разговоров ударил их головами. Друг о друга. Я даже ничего не успел ему крикнуть. Хотя хотел сказать:

— Не выпускай их с территории. — Как Стивен Спилберг сам себе, когда динозавры начали разбегаться в его парке Кой Кого.

Свободу все любят, когда с сольцой её намять.

— Ты зачем это сделал? — даже спросил я его на всякий случай.

— Айм агент.

— Вот?

— То, что слышал, — рассмеялся он. — Работаю Под прикрытием.

— Нет, серьёзно, или серьёзно? Почему я ничего не знал.

— Когда работают Под прикрытием никто не знает. А часто и буквально. Например, я имел с кем-то связь, а он умер, или вообще грохнули. Всё!

— И даже бабла негде взять? — удивился я.

— Как видишь.

— Так ты поэтому работаешь официантом?!

— Наверное, скоро пойду обивать двери.

— Почему?

— У меня привычка выпить писят коньяку, прежде чем идти со счетом за расчетом. А они начинают возмущаться:

— Он хочет нас обсчитать! — И знаете почему?

— Он пьяный?

— Дак, естественно. А другим ничего.

Я хотел с ним распрощаться, поблагодарить за сотрудничество, как появились два сержанта в форме, и предложили мне написать объяснительную.

— Я никуда с вами не пойду.

— За рога поведем. — А другой добавил:

— И в стойло.

— Ребята, — начал Виктор, и поднял руку, чтобы их успокоить. Это была явная ошибка, так как руку при сержантах надо не поднимать, а наоборот, опускать. Более того, опускать прямо в карман и причем обязательно с баблом. Иначе:

— Их бин не понимайт. — И это еще в лучшем случае, а сейчас один из них сразу ударил Виктора в горло.

— Он здесь официант, — удивился я, — зачем его бить.

— Прости, — сказал другой, — про тебя забыли.

Но я был уже готов, и поднял одного из них на плечи, когда этот сержант попытался провести мне прямой в голову.

И бросил во второго. Ребята сломали два ближних стола. Я потащил Виктора к выходу, открыл дверь вагона ключом, который взял у него в кармане.

— Прыгай! — сказал я, думая, что он ничего не соображает, но Виктор неожиданно уперся окровавленной ладонью чуть повыше ручки.

— Не хочешь?! — удивился я, — они тебя убьют.

Но он продолжал держать руку, не в силах даже покачать головой или кивнуть.

Я прыгнул, а он исчез. Сержанты втянули его внутрь, как ненасытная пиявка свою жертву. А ничего невозможно нет, они вполне могли потом выпить из него всю кровь.

К сожалению, слегка повредил ногу, и шел прихрамывая. Что мне сказать первому встречному, если у меня, как в тот раз нет денег? Скажу, как обычно:

— Сколько я девушек встретил, только не встретил такой!

Но никого не было. Более того, местность совершенно не напоминала Марс.

— Даже смешно, — подумал я, — как будто и не был там никогда.

Хотя совершенно отчетливо помню, что послан на Марс со спецзаданием, поймать десять монстров, бежавших из местной тюрьмы. Хотя вот это последнее, не очевидно. В том смысле:

— Каки на Марсе тюрьмы? — Вряд ли.

Вот не дай бог здесь нет моря. Почему? Должно быть. Если опять какая-нибудь Подмосковная баклуша — всё больше ничего делать не буду. Такая жизнь не в моем стиле. Тем более ни одной девушки. Последнюю и то отняли. А Нинку, например, лучше вообще не вспоминать.

Нет, море, похоже, есть.

— Это Ялта? — спросил я первого встречного, и получил лаконичный ответ:

— Нет. — Остается одно из двух — или Адлер или Марс.

Марс лучше. В Адлере шашлыки из осетрины дорогие. Да и как-то некультурно, все уже остывшее, подогревать надо. А если из свежего мяса или осетрины, то возникает логичный вопрос:

— Где же они его хранят, если кругом море? — В любом случае, праздника абсолютно не чувствуется. Да и в Ялте в пивной ничего нет, кроме скумбрии. Почему разводят такую нищету? Непонятно. Как будто здесь никто не живет:

— Ни рыба, ни мясо.

Я был уверен, что поднявшись на насыть, увижу вдали Люберецкое озеро. Всё было очень похоже:

— Слева озера, как где-то, справа цветная капуста.

А мне надо сов-сем другое. А именно:

— Море и овес.

Если бы здесь рос овес, можно сразу стать сексуальным. Почему лошади постоянно трахаются? Потому что любят овес. Он снимает блокаду. И остается только одна мысль:

— Кого бы трахнуть на море.

К счастью это было как раз то, о чем мы так долго мечтали:

— Море, знакомое море. — Что именно в нем было знакомого? Народу был целый пляж. Но это как раз относится к противоположности. Тогда здесь никого не было, кроме Афро, но я надеялся, что она здесь. Это прекрасно. Она здесь. Нет, да точно здесь. И кстати, чуть не забыл:

— Цики лежал на берегу со вспоротым животом, и именно из него жарили шашлыки.

Значит, я действительно, победил. Надо это где-нибудь записать. Думаю, двоих. Остальные были просто униженными и оскорбленными. В том смысле, что просто соблазненными Цики.

— Простите, — обратился я к шашлычнику, — это за деньги?

— Бесплатно, — рявкнул он.

— Но я и бесплатно это есть не буду. И знаете почему?

— Знаю. Кто тебе даст без денег? Никто.

Я решил молча пока присесть на берегу, и внимательно присмотреться, кто здесь вообще купается, люди ли это вообще?

Всё было вроде нормально, кроме того, что они готовились есть шашлыки из этого Цики. Правда, он был на берегу в виде большой, большой акулы со вспоротым животом. Но всё равно:

— Как можно есть акулу? — Они не похожи на японцев. И вообще на людей, давно не евших ничего хорошего. Но акула — это два контролера, или что тоже самое, наглый Леха и тупой Валет. Не знаю, входят ли сюда их милые девушки: амазонка Нинка и жаркая Соня. Но во время еды всё равно придется вспомнить. Я сглотнул слюну и сплюнул. Ужас. Хотя запаха, противного запаха, завалящейся акулы не чувствовалось.

— Её, чё, только что поймали?

— Зачем вам знать, если всё равно нет денег? Хотя поймали недавно. Можно сказать, только что. Более того, — добавил он, — они замаринованы с использованием специй. Как-то, впрочем, не буду раскрывать секрета, вдруг ты этот, как его? конкурент.

— Вы сказал, сказали, что это они? — решил я как-то прояснить ситуэйшен. — Нельзя ли узнать, кто именно?

— Имена, фамилии, явки? Попрошу уточнить, что именно вам хочется знать.

— По вашему недружелюбному поведению по отношению к потенциальному покупателю я могу сделать вывод.

— Что я не продавец?

— Да. Вам нечего ответить? Я прав?

Но дальнейшее я не смог бы предвидеть даже если бы разбирался в этом и некоторых других мирах не хуже Блаватской. Он перевернул на меня шашлычницу и побежал. К счастью мясо здесь жарили не по американской системе:

— На открытом огне, — а чисто по-кавказски:

— Экономили не только мясо, но и огонь.

Углей было мало, и они едва тлели. Всё равно я сначала бросился в воду, и только потом побежал за этим узбеком. Хотя каки тут узбеки, если мы на Марсе. Все Марсиане. А если так, то сначала надо подплыть к пушистой одинокой даме, которая в одиночестве рассекала воду по-собачьи. Туда-сюда, туда-сюда, и опять к берегу. Точно одна. Так-то я бы постеснялся. Почему? Боюсь, не справлюсь. Если это Марс, то подойду. Но, постояв немного на берегу, решил:

— Лучше в воде. — Что-то никак не могу додуматься, о чем ее спросить. В воде понятно:

— Вы не боитесь утонуть? — Я так ее и спросил.

— Здесь много народу, вам не удастся меня утопить, — ответила она.

— И не собираюсь. Наоборот, я хотел, чтобы вы попросили меня поучить вас плавать. Но, вижу, вы стесняетесь, я сам проявлю инициативу. — И тут же поднырнул под нее. Гляжу под водой, что трусы она толи сняла, толи они сами съехали от трения о воду. Она подплыла к камню, которых здесь было несколько, но не на каждом шагу, как на диком пляже, где, кажется, что огромных валунов с острыми краями больше, чем самой воды.

Мне пришлось самому ловить ее трусы, которые в воде казались просто медузой. Опять медуза. Значит есть какая-то опасность. Но с другой стороны это был обнадеживающий знак. Более того, прямое обещание, что:

— Всё будет хорошо. — Конечно, это правильно, а так можно плавать и плавать вместе, а толку? Никакого.

Пока плыл к ней думал, как трахаться на камне? И чтобы никто ничего не заметил. А народу было не меньше, чем раньше. Не вплотную друг к другу, но близко к этому.

— Ты знаешь способ на камне? — сразу спросила она.

— Я думал ты знаешь, — сморозил я глупость. Ведь это предполагало, что я у нее не первый. Хотя сколько ей лет я понять еще не мог. Надеюсь больше восемнадцати. Хотя если бы сказали:

— Тридцать пять — не удивился.

— У, — сказала она.

— Что это за способ буквой У? Не знаю. Но признаваться не стал, а только ответил:

— Конечно. — И она ушла под воду, а ее зад оказался прямо передо мной. Всё нормально, всё хорошо, всё логично, но! как она будет дышать?

А выплывать ей, естественно, нельзя: все сразу поймут, что здесь происходит. И, следовательно, они и увидят эту букву У. А так только палочка, а пристройка пристроилась под водой.

Ради этого ехать на юг, конечно, стоило, стоило. Дама с камнем. Вот Василий Аксенов пусть бы спросил меня:

— А где камень?

— Дак, здесь все камни под водой! Так вон один маячит, а остальные не видны. Чуть волна — бац об него коленкой.

Наверное, и про меня подумали, что я ударился о камень и теперь стою около него и думаю:

— Какой дурак устроил здесь пляж? — Некоторые, правда, могли догадаться, ибо:

— Чё-то долго размышляет.

И действительно, один подплыл и высказался:

— Ты соображаешь, что делаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.