Мистейка

Владимир Валерьевич Соколов

Эта повесть написана на основе реальных событий. На волне подъёма подросткового суицида она приобретает особую ценность. Мистический реализм в сочетании с реалиями российский глубинки делает чтение захватывающим, не отвлекая от размышлений о важности сохранения жизни человека.

5

…каждый муж говорит или думает, что одна

на свете была дурная, лживая женщина и

она-то моя жена.

Л. Толстой. Дневники

После института Лев, разумеется, и не помышлял о работе в школе. Он должен был стать писателем. Но для начала намерился разбогатеть. Вокруг было полно соблазнительных примеров. Давно ли, кажется, сидели за одной партой, одним лаптем щи, можно сказать, хлебали, а что теперь! Вчерашний скромный ларёчник — владелец сети супермаркетов, серый автодилер — хозяин блестящего автосалона.

Хоть и с опозданием, шагнул Лев в водоворот малого бизнеса. Под оставшуюся ему по наследству дедушкину квартиру он получил кредит. Дедушка, сделав своё сомнительное дело, исчез в неизвестном направлении. Арендовал на открывшемся в бывшей промзоне рынке бутик и закупил партию товара.

«Странно, — размышлял Лев Николаевич, распаковывая тюки, — почему даже трусы у нас китайские? Раньше же шили сами! Куда всё подевалось? Куда катимся? Видимо, мировое правительство не удовлетворилось развалом СССР, но ещё решило станцевать дьявольскую пляску на останках сверхдержавы: „Так, победив после долгого боя, враг уже мёртвого топчет героя“. А может, опасаются, как бы не воскрес былой глиняный колосс: с големами шутки плохи!»

Однако разбогатеть не удалось: Лев Николаевич слишком много рассуждал. Торговля шла ни шатко, ни валко. Концы с концами сходились, но излишки были настолько скромными, что о расширении бизнеса не могло быть и речи. Хоть люди по-прежнему носили трусы, момент, видимо, был упущен. Хорошо, что хватало на налоги и кредит. Но как только кредит был закрыт и Лев вздохнул свободнее, поблизости от рынка один за другим в бывших промышленных корпусах появилось с десяток гипермаркетов, после чего концы с концами сходиться перестали. Захирел не только бутик нашего героя, но и весь рынок.

Ещё в самом начале работы на рынке Лев познакомился от скуки с женщиной, торговавшей спортивной одеждой в соседнем бутике, принадлежащим предприимчивым азербайджанцам. Стали поглядывать друг на друга, присматриваться. «Женщина как женщина, — думал Лев. — Не красавица, да, но и не уродина. Интересно, сколько ей лет, вроде не старая… вот, опять смотрит! Ну а что, можно и познакомиться», — подумал Лев и подмигнул соседке. Та приветливо улыбнулась в ответ.

Роста женщина была среднего, телосложения крепкого, но жирной её назвать было нельзя. Близко посаженные глаза были аккуратно в три карата. Хоть на лицо она была довольно приятна и выглядела моложе своих лет, своего идеала Лев в ней не находил. Но безрыбье было полное.

С каждым днём от соседки всё больше наносило феромонами. Лев скоро узнал, что мужа у неё нет, что она старше его на пять лет и что зовут её Ирина. Оставалось познакомиться лично. И случай представился. Вечером, во время закрытия, у соседки заело замок. После нескольких попыток провернуть ключ, она умоляюще посмотрела на Льва. Тот незамедлительно пришёл на помощь, но замок был словно заколдован китайскими мастерами. (На самом деле — Ириной: она взяла другой ключ). Спустя час Ирина сжалилась, и замок заработал.

— Вот что значит мужчина! — сказала она игривым голосом и попросила проводить: на улице было уже совсем темно. Льву пришлось провожать Ирину до дома.

— Зайдёшь? — спросила она.

Лев замялся.

— Пойдём, чайку попьём.

«Не за этим ли шли?» — подумал Лев.

Ирина снимала крохотную комнатку в бывшей общаге, теперь превратившейся в притон.

— Квартирка так себе, — сказала она извиняющимся голосом, — только я дома почти не бываю, на работе же всё время. И стоит недорого.

Ирина поставила чайник.

— Давно здесь живёшь? — спросил Лев для поддержания разговора.

— Да уж третий год.

— А до этого?

— До этого дома, в деревне.

— А в деревне почему не пожилось?

— Так загибается же совсем деревня-то.

Лев думал, о чём бы ещё спросить, но в коридоре послышался шум, и в соседнюю комнату ввалилась пьяная компания. Послышались маты, громкий смех. Сквозь тонкую стенку можно было разобрать каждое слово.

— Вот так вот и живём, — сказала Ирина и стала жаловаться на беспокойных соседей.

Чаёк оказался тоже так себе. Лев уже раскаивался, что зашёл, но просто встать и уйти находил неприличным.

— Потанцуем? — предложила Ирина и включила музыку…

На следующий день они разговаривали как близкие люди, и Лев уже ясно осознавал, что родственными душами они не являются. На вопрос, читала ли она «Мастера и Маргариту» Ирина категорически заявила:

— Начинала, потом бросила. Дрянь! Ешуа зачем-то какой-то…

Лев уже хотел произнести уничижительную тираду, дескать, что если ты чего не понимаешь, то это вовсе не значит, что…. Но в этот момент к ним подошёл бойкий парнишка, у которого, Лев уже знал, есть марихуана. Ирина отошла с ним в сторонку и скоро вернулась с таинственным видом.

— Слушай анекдот, — говорит. — Вот приходит к наркодилеру смерть:

— Собирайся, — сказала, — пошли, — «отдай земле тело».

— Ой, — отвечает наркодилер, — мне оно сейчас самому край как необходимо: надо партию товара принять, по рынкам развезти…. Давай лучше попыхтим!

— Слушай, — говорит смерть, — ты хоть понимаешь, о чём ты просишь! Смерть твоя пришла!.. Но покосилась на торчащий за ухом собеседника толстый косячок, добавила. — Ну да чёрт с тобой, давай, попыхтим.

Забили косяк, пыхнули, смерть-то и смилостивилась:

— Ладно, — говорит, принимай свой товар, зайду попозже.

Заходит, значит, через пару дней, а наркодилер опять говорит:

— Ой, только не сегодня! Я ещё не весь товар распихал! Давай пока попыхтим! А завтра уж приходи за мной.

— Сегодня ли, завтра — какая мне разница! — легко согласилась смерть.

Ну, попыхтели.

Слышит на следующий день наркоман стук в дверь. Открывает, а там смерть стоит. Наркоман идти уж собрался с ней, а смерть говорит:

— Попыхтим?

Ха-ха-ха!

Лев усмехнулся. Этот анекдот он слышал ещё в школе, слушал же, не перебивая, потому только, чтобы понять, к чему она клонит. «К чему она клонит? — думал Лев. — Похоже, малые фольклорные жанры ей доступнее Булгакова».

Но уже всё было понятно.

— Попыхтим? — коварно и застенчиво проворковала Ирина.

Лев ещё не пробовал курить, но хотел попробовать.

Стали воровато затягиваться, причём Ирина делала это весьма умело и со вкусом.

— В шараге с девчонками баловались, — пояснила она, заметив удивление Льва.

А сама подумала, что не только с девчонками…

Лев тянул вонючий дым, от которого сильно першило в горле, и думал, что Ирина — девчонка хоть куда!

Так Лев сошёлся с этой, в общем-то, неплохой женщиной, но их внутренние миры были настолько чуждыми, что соединяла их только марихуана, которую с самого открытия распространял на рынке всё тот же весёлый растаман. Когда его, наконец, приняли, то вскоре выяснилось, что вместе им находиться дальше нет смысла, и даже ребёнок, заведшийся и развивающийся как-то сам по себе, не сумел их удержать вместе. «Не сошлись характерами», — банально объясняли они причину развода.

Разошлись без лишнего шума, после чего у Льва остались только алименты. Дедушкина квартира и хиреющий бизнес остались у бывшей супруги, о чём Лев особо не горевал. Правда, немного жаль было дедушкину квартиру — всё-таки память. «Была у зайчика избушка лубяная…» — невесело думал он. Зато про прежнюю супружницу можно было забыть. Ребёнок, разумеется, остался жить с матерью в лубяной избушке.

Надо было думать о том, как жить дальше. 30 лет за спиной, ни кола, ни двора, прогрессирующий кариес, алименты.… «Но грустно думать, что напрасно была нам молодость дана, что изменяли ей всечасно, что обманула нас она», — думал Лев Николаевич, озираясь на пройденный путь. Надо было решать вопрос с жильём и наниматься на какую-нибудь работу. Лев временно поселился у родителей и принялся искать работу, которой, как казалось раньше, было полно. Но быстро выяснилось, что приглашения на работу в офис с достойной оплатой, занимающие сплошь газетные полосы и стены стихийных сортиров, оказались всего лишь отчаянным призывом к распространению БАДов и других товаров не первой необходимости. Такие предприниматели иногда забредали на рынок, но сочувствия их бизнес не вызывал. Оставалось идти охранником в гипермаркет, тем более что время шло, а алименты надо было выплачивать. Но тогда бы не хватило денег снимать квартиру. Вообще же работа по найму всегда представлялась Льву Николаевичу бедствием. Он не мог представить, что у него появится некий босс, который станет распоряжаться его судьбой. Он мечтал быть свободным художником. Но для этого опять были нужны деньги. Явно намечался порочный круг. Лев Николаевич припомнил лекцию по философии, где преподаватель говорил, что если копьё Марса закруглится в зеркало Венеры, то дело может кончиться плохо. «Происходит нечто подобное», — подумал он.

Выручил, как всегда, случай. Был дождливый августовский вечер. Ветер сладострастно стегал по окну ветками росшей около дома берёзы. Уставшие от жизни листья прилипали к стеклу и, подстёгиваемые ветром, нехотя сползали вниз.

Лев Николаевич валялся на диване и без удовольствия потягивал «Балтику 9». Из телевизора уныло пророчествовал В. Цой: «… больше надежд нету, скоро кончится лето…». Опять захотелось повеситься или хоть шлифануть «Балтику» водкой, за которой надо было ещё идти. В этот момент Лев Николаевич увидел в бегущей строке, что в селе, расположенном недалеко от города, требуются учителя, которым предоставляется льготный кредит для приобретения жилья, и вспомнил про свой учительский диплом. «Вот и ответ», — подумалось ему. «Но может будет хоть день, может будет хоть час, когда нам повезёт», — слабо обнадёжил речитатив. Лев Николаевич переключил канал и тотчас услышал: «Будет, будет… Шашлык из тебя будет!» Лев Николаевич выключил телевизор и отправился в магазин. Лучше было бы, конечно, забить косячок, но рост цены на эликсир от «горя и печали» значительно опережал таковой даже у водки, не говоря уж о трусах. Но, главное, каналов не было.