За чертой подземных врат

Владимир Геннадьевич Чагин, 2019

Мир в пятидесятых годах двадцать первого столетия остался прежним. Технологии шагнули вперёд, но в глобальной системе ничего не изменилось. Корпорации правят миром, управляя странами. Население земли увеличивается и каждый день исчезают люди. Многие пропадают бесследно. Макс лишь хотел быть рядом с сыном, но ему не оставили выбора, как не было его у Егора и Кремня. Они думали враг среди людей, но всё оказалось куда страшнее и опаснее. Время играет против них. Вторжение близко. Только объединив усилия и рискнув жизнью, можно победить того кто собирается вернуться и превратить планету в ферму, а людей в пищу. Опасность исходит не из космоса, она таится в земле. В оформлении обложки использована фотография с pixabay по лицензии CC0

Номер двести тридцать четыре

— Максим! Подожди, не трогай, — прозвучал мягкий голос бабушки. Мальчик убрал руку от белой простыни и повернулся. Пожилая женщина с русыми, изрядно поседевшими волосами манила его рукой. — Иди, мой мальчик, не нужно туда смотреть, — голос был уверенным и плавным. Она смотрела на него серо-голубыми глазами, уставшими после бессонной ночи. В них читалась сильная скрываемая боль, необъяснимая и непонятная ему сейчас. Мальчик шёл медленно, не понимая, но догадываясь о том, что происходило сейчас в его жизни, и вдруг он почувствовал этот запах. Запах был холодным, враждебным и проникал глубоко, до дальних уголков души. Мальчик остановился. И вот он стоит посредине пути, смотрит вперёд, а сзади холодный ветер доносит до него тот первобытный запах страха, сковывающий тело по рукам и ногам. — Иди ко мне», — женщина протянула руки, видя его сомнения. Мальчик стоял, не двигаясь, словно древний охотник перед пещерой, в которую собрался войти. «Мне не страшно», — раскалённая искра вспыхнула внутри, и разгорающееся пламя вытолкнуло холодный запах. Он сделал шаг вперёд и твёрдой походкой подошёл к женщине.

— Бабушка, мне не страшно!

— Ты молодец, Максим. Ты победил! — она взяла его за плечи и крепко обняла, прижав к себе.

— И что теперь? — он отодвинулся от неё, чтобы взглянуть в глаза.

— Теперь ты будешь жить со мной.

— Всегда-всегда?

— Всегда-всегда, — она улыбнулась, мягко погладив его по голове.

— А если что-то случится?

— Даже если что-то случится, я буду с тобой.

Он обнял её, прижав к себе так сильно, как только мог, но руки провалились в чёрную пустоту. Вспышка света, сопровождаемая болью в голове, заставила открыть глаза. Сквозь мутную пелену залипших век он не сразу смог разглядеть окружающее пространство.

— Смотри, очнулся! — послышался сиплый голос.

— Не забудь поставить пометку в базе, а то будет как с тем бразильцем из четвёртого сектора. Я не хочу залететь на штраф, — звучал другой, более грубый голос.

— Неужели ты думаешь, что я подставлю нас, как тот придурок из четвёртого отделения? Пойдём. Нужно сдавать смену.

— А с этим что?

— Ещё минут тридцать бревном пролежит. Все показатели в норме. Хочешь ему сказку почитать?

— Хорошо, только проверю крепления, — сказал грубый голос, и Макс почувствовал, как холодные руки коснулись его шеи. Он пытался схватить их и выбить из приблизившегося весь дух, но не смог пошевелиться, ощутив, как тонкой струйкой изо рта потекла слюна.

— Порядок, — владелец рук поднялся и торопливо пошёл к приятелю, ждущему возле двери.

— Давай поедим, — послышалось за дверью, хлопнувшей с глухим металлическим звуком.

Сколько времени прошло, пока рука смогла шевельнуться, он не знал. Тело болело. Ещё через какое-то время он смог приподняться на локтях и осмотреться. На нём была простая холщовая одежда, мягкая и удобная, и ничего более. «Я в плену», — Макс понял по окружающей обстановке, но она не соответствовала камерам заключения, как он их себе представлял, и вызывала удивление в современном мозгу. Небольшое помещение, около пятнадцати квадратных метров, густо устеленное соломой на бетонный пол. Стены обшиты тёмными деревянными брусками. Потолок также из дерева. В правом углу комнаты стояла деревянная кровать из толстых брусьев, напоминавшая лавку, с накинутым на неё одеялом. В левом углу виднелась небольшая дверь, сколоченная из сухих старых досок. За дверью, предполагал Макс, было отхожее место. Дверь в камеру была выполнена по всем канонам средневековой инквизиции. Массивные брусья, тщательно скреплённые коваными пластинами, и маленькая решётка в центре, пропускавшая свет настенного факела.

«Этого не может быть», — Макс пытался найти объяснение увиденному. Повернув голову, он почувствовал странное давление на шее. Пластик. Похоже на пластик или комбинированный материал, замыкавшийся в гладкий ошейник. Внезапно снизу двери открылось окошко, и в него с грохотом залетела деревянная миска с хлебом и каким-то варевом. Путь к чашке был непростым. Пока Макс добирался до неё ползком, еда остыла, но была проглочена в считаные мгновенья. Остаток сил он потратил на путь до кровати и, взобравшись на неё, уснул почти мгновенно.

Его разбудили шаги и грохот за дверью. Хромая, Макс подошёл к решётке. Показалось, что увидел латы. Шум от шагов медленно стих, он вернулся к кровати, но больше не смог уснуть. Макс лежал на спине, глядя в тёмный потолок, и ждал. Если оставили в живых, кормят, то он нужен. «Но для чего и почему вокруг такая странная обстановка?» Естественные позывы повели к двери в углу комнаты. Войдя внутрь, Макс едва не потерял дар речи. Спартанская, но аккуратная ванная комната была оборудована всем необходимым. На глянцевой плитке виднелись изображения, без слов указывающие на ниши со всем необходимым. Сенсоры, реагировавшие на движения, включали и выключали нужные приборы, когда он приближался к ним. Комната наполнялась светом, струящимся сквозь тонкие полоски в потолке. Макс повернулся к зеркалу и, скинув одежду, осмотрел себя. Тело покрывали синяки. Чёрная гематома украшала грубый шрам на груди. Закончив процедуры, Макс вернулся в посветлевшую комнату. На стене, противоположной входной двери, висела рамка, напоминающая окно. Макс заметил её ранее, но не придал значения. Внутри рамки тускло светилась матовая поверхность, отливавшая красноватым цветом. «Рассвет», — улыбнулся Макс.

Шёл пятый день пребывания в странной тюрьме. Рамки гасли и загорались, но ничего не происходило, только миски с едой и вода в кожаных мешках подавались через маленькое окошко. В голове крутились десятки вариантов происходящего, от самых простых до невероятных, но ни один не брался в расчёт, пока не будут подтверждены факты. К концу пятого дня он снова мог отжаться от пола добрую сотню раз и с лёгкостью выполнял комплекс армейских упражнений с собственным весом. Вопросов было слишком много. Костюм отключили. Специально. Его захват был тщательно спланирован, в этом Макс не сомневался. Но кто и с какой целью? Кому понадобился простой солдат? Шум за дверью привлёк внимание. День клонился к закату, и рамка почти погасла, погрузив комнату в темноту. Он рассчитывал остаться незамеченным, заглядывая в окошко. Тёмный, мерцающий отблесками факелов коридор наполнялся шумом тяжёлых шагов. За шумом показались тени. Зрелище было невероятное! На фоне горящих огней по коридору двигались люди в одеждах Древнего Рима. Впереди шёл охранник в латах легионера, хотя Макс не был уверен в том, что это был легионер. За ним следовали люди в доспехах гладиаторов. Замыкал строй охранник в одежде как у того, что шёл впереди. Процессия проследовала мимо и растворилась в темноте коридора. Макс вернулся к кровати и погрузился в размышления.

— Богданов Максим! — прозвучал глухой металлический голос.

Макс крепко сжал кусок деревянной перегородки, выдранный из кровати и заточенный о бетонный пол. В воздухе посредине комнаты медленно возникало голографическое изображение, сформировавшее острое лицо старика с узкой аккуратной бородкой и зачёсанными назад пепельными волосами. Макс смотрел на изображение, не произнося ни слова. Он хорошо знал это лицо, как, впрочем, и большая часть цивилизованного мира. Владелец тысяч компаний, запустивший руки во все экономики на планете, самый богатый человек на земле, смотрел на него.

— Твоё оружие бесполезно, — улыбнулся старик. — Каждое движение тщательно контролируется и будет блокировано при необходимости.

Макс не стал проверять.

— У тебя на шее браслет. Сотрудники называют его ошейник, но я считаю, что это ваш личный браслет, как те, что были у вас в прошлой жизни. Он контролирует тело, при необходимости обезвредит или убьёт, если попытаешься причинить вред персоналу.

— Где я? Что это за место?

— Место, где вы завоёвываете право на лучшую жизнь, — помпезно ответил старик.

— Лучшую жизнь?

— Никто из вас больше не вернётся в мир, что знал ранее. Но у каждого есть шанс завоевать лучшие условия для проживания в комплексе, пока не придёт черёд отправиться за остальными.

Макс молчал, переваривая услышанное.

— Твой номер — двести тридцать четыре. Сейчас ты в пятом стартовом секторе. По мере успехов можешь переместиться в другие сектора и получить соответствующие блага. Можешь сразу перейти в первый сектор, если успех будет ошеломительным и публика тебя полюбит, но пока никому это не удавалось, — лицо старика растянулось в улыбке.

— А если я… — Макс собрался послать старика в задницу, но был прерван контратакующим аргументом:

— У тебя есть время на раздумья. До завтрашнего утра, — старик издевательски улыбался. — Завтра останется два пути. Первый — ты начинаешь тренировки и живёшь ещё какое-то время. Второй — мы пустим тебя на дрессировку новых хищников как отработанный материал. Честно говоря, — голова прищурила глаза, — меня просили именно об этом. Но, думаю, ты можешь ещё на что-то сгодиться.

Изображение поплыло, превращаясь в кристаллический дымок, растворявшийся в воздухе.

Этой ночью Макс почти не спал, но чувствовал себя бодрым, когда рамка наполнила комнату светом и в нижнее окошко влетела миска с похлёбкой. Закончив с едой, Макс развернулся к голограмме, появившейся возле двери.

— Твоё решение? — произнесла седая голова.

— Я буду тренироваться.

Едва с губ Макса сорвались слова, дверные засовы щёлкнули и в комнату вошёл невысокий коренастый мужчина азиатской внешности. Вошедший был возрастом около пятидесяти лет и походил на сурового Гимли из «Властелина колец», но с более мягкими чертами лица и рыжеватой бородой, заплетённой в косички.

— Мастер Тургэн, — представился вошедший, дружелюбно улыбаясь. — Я твой инструктор, но ты можешь звать меня мастер.

— Макс.

— Нам пора, Макс, — смешно хмыкнул мастер и, развернувшись, вышел в коридор.

Коридор освещали ровно пятьдесят факелов, по числу находящихся в блоке камер. Дым от них втягивался вентиляционными окошками, расположенными в каменном потолке. Сквозь несколько дверных решёток лился свет, но в большинстве камер царила темнота.

«Негусто», — подумал Макс про себя.

— Скоро поступит новая партия, — сказал Тургэн, шагающий впереди.

— Вы залезли ко мне в голову?

— Это нетрудно, — весело ответил мастер, — я здесь давно и могу определять то, о чём вы думаете, даже по походке.

«Вот гад», — подумал Макс, надув ноздри.

— Злость — это хорошо, — мастер пребывал в весёлом настроении, — она тебе скоро понадобится. Но я не враг тебе. Моя задача — сделать из тебя бойца, способного продержаться пару поединков.

Минуя коридор, они протиснулись в узкий проём и, преодолев массивную стальную решётку, выполнявшую роль входной двери, попали в круглый зал, напоминавший арену цирка. Арена была выполнена в древнем каменном стиле, начиная от возвышавшихся ступеней и заканчивая ограничителями площадки, но свет лился на неё из узких белых полосок, расположенных на потолке. Факелов в зале не было.

— В течение двух недель эта тренировочная площадка станет для тебя вторым домом. Зайди в круг! Нужно привыкать к песчаной поверхности, — Тургэн скрестил руки на груди.

Макс сделал несколько шагов и остановился.

— Песок подогревается снизу, как и пол в камере, — Тургэн подошёл к столу, накрытому плотной тканью. — Держи, — он швырнул в Макса пару кожаных сандалий и суетливо стал разворачивать ткань, поглядывая на подопечного. — Подойди ко мне, — Тургэн махнул, когда Макс закончил с обувью.

Макс прошёл сквозь круг, по пути определяя глубину песка, но старался не выдать намерений.

— Настоящий десантник никогда не умирает! Даже в следующей жизни! — Тургэн рассмеялся. — Смотри, — он провёл ладонью над поверхностью стола.

На столе была представлена вся история холодного оружия со времён каменного века по наши дни.

— Что из этого тебе знакомо?

— Думаю, наука нехитрая. Главное — понять принцип, но лучше всего владею этим, — Макс взял в руки армейский нож.

— Нехитрая? — Тургэн пришёл в бешенство. — Продемонстрируй свои таланты! — он бросил на песок короткую абордажную шпагу и, взяв такую же, быстро прошёл к центру круга. — Если хоть раз коснёшься меня клинком, то я сожру своё дерьмо у тебя на глазах! Если нет, то буду звать тебя девицей, потому что другого ты не заслуживаешь. Трепло! Нападай!

Макс бросился вперёд, рубанув по диагонали, но, резко увернувшись, Тургэн ударил его по спине плоской стороной клинка.

— Это всё твоё умение? Портовые шлюхи в средневековой Европе дрались лучше тебя!

Макс развернулся и выжидающе стал подбираться к противнику. Двигался осторожно, пытался поймать момент для атаки снизу, и он не заставил себя долго ждать. Поправляя рукав, Тургэн перенёс правую руку влево, отвёл лезвие в сторону и свесил шпагу на двух пальцах. Макс знал, что это уловка, и применил обводной удар, но в этом и был коварный план мастера. Тургэн быстрым движением вернул клинок в исходное положение, и шпага Макса врезалась в острую грань.

— Очнулась? — первое, что услышал Макс, открыв глаза. В памяти всплыл пухлый кулак, стремительно приблизившийся к лицу, и плавное падение.

— Должен признать: для девицы ты неплохо дерёшься, — Тургэн стоял над Максом, улыбаясь широко и дружелюбно.

— Что это за место? — спросил Макс.

— Ты знаешь, — Тургэн изменился в лице.

— Не всё, — Макс посмотрел на мастера жгучим взглядом. — Где мы?

— Того, что тебе известно, достаточно, — Тургэн направился к столу, по пути подхватив вторую шпагу. — Я не знаю, где находится это место, но солнца здесь нет, так что делай выводы, — продолжил он, опершись руками на стол.

— Вы тоже пленник, как и я? — Макс поднялся с песка.

Тургэн повернулся, подняв копну рыжих волос, обнажившую гладкий ошейник.

— Как вы сюда попали?

— Я лёг спать в своей квартире в Улан-Баторе, а проснулся здесь. Но важно не то, как я попал сюда, а почему и для чего я здесь, — Тургэн криво улыбнулся. — Я историк холодного оружия и основатель крупнейшей в Азии школы боёв на мечах. Как видишь, результат моих пылких увлечений понадобился ему.

— Кому?

— Мы должны звать его Цезарь, но у него есть и другое имя, — Тургэн замолчал, поняв, что не должен был говорить этого.

— Какое?

— Слишком много вопросов! — Тургэн отвернулся, возвращая шпаги на место. — Тебе пора возвращаться. На сегодня достаточно.

Позади послышался шум. В проём, ведущий в коридор с факелами, друг за другом протиснулись двое. Один среднего роста с безобразными и хитрыми чертами лица, второй огромный, с большими волосатыми ручищами и лицом, напоминавшим неандертальца. Оба вошедших были одеты в туники кремового цвета, тёмно-коричневые накидки и кожаные сандалии. Головы обриты наголо.

— Номер двести тридцать четыре! Следуй за нами! — приказал хитрый парень. — Меня зовут Ганс. Я начальник караульной смены пятого сектора, — сообщил он, когда двести тридцать четвёртый приблизился к проёму. Здоровяк остался позади, немного замешкавшись. Затем он, с трудом протолкнувшись в проём, догнал Макса и напарника.

«Я должен проверить», — Макс развернулся, пытаясь попасть в челюсть здоровяку. Тело сковало. Кулак, не проделав и половину пути, замер в воздухе. Макс упал на пол, застыв в атакующей позе. Здоровяк, удивлённый и расстроившийся произошедшим, схватив Макса за шею, занёс кулак над его лицом.

— Не надо, Клаус! — вмешался Ганс. — Ты знаешь правила.

— Вот гад! — словно большой обидевшийся ребёнок, Клаус швырнул Макса на пол камеры и с раздражением закрыл дверь.

— Гони двадцатку! Я же говорил, что он попробует, — послышалось за дверью на фоне удаляющихся шагов.