Прыжки во времени. Парадигма бессмертия

Владимир Иванович Баранчиков, 2023

Он побывал во Франции Людовика XIV и он же – свидетель нападения на Перл-Харбор. Он считает своим долгом спасти человечество и предотвратить вселенскую катастрофу, подвергая себя риску смерти. Питер Райт – основатель бизнес-империи, успешный миллиардер и пилот, обладающий уникальными способностями и железными нервами. Воин, беспощадный к врагам, но в его сердце всегда есть место для чувства любви и справедливости. Сможет ли он добиться благородной цели и остановить убийцу?

Глава 7. Версаль

И вот они в Версале, молодые, красивые, одетые в роскошные модные наряды. У него — драгоценные перья на шляпе, широкие брюки, ослепительно белая рубашка, выступающая из под короткой жилетки и коротких рукавов, широкие манжеты, ботфорты на сапогах. Дарья — в платье из золотой парчи, юбка и корсаж, ленты и кружева, признаки и неотъемлемые черты веселой, самоуверенной молодости. Машина времени не ошиблась: изящный и тщательно выверенный образ, присущий аристократам, в жилах бурлит дворянская кровь. Взглянув друг на друга, влюбленные нашли себя весьма эффектной парой и счастливо улыбнулись. Их костюмы блистали великолепием, мерцали золотом, шелками и золотыми пуговицами. Огромные парики: золотистый у дамы и каштановый у кавалера, спадающие с головы буйными кудрями на грудь и обильно рассыпающихся на плечах. Впрочем, они уже не Петр и Дарья, а граф Петронель де Арман де Бурлемон и графиня Дориан де Бурлемон, представители французской знати.

— Ну и как? — с победной улыбкой спросил Петр.

— Не верю своим глазам! — светясь от детского восторга, воскликнула Дарья.

Неторопливой, грациозной походкой великосветская чета подошла к парадному входу на территорию дворцового ансамбля и полюбовалась на золотые ворота, украшенные гербом и короной. Войдя на площадь перед дворцом, они приблизились к памятникам и осмотрели скульптуры лучших мастеров. Граф де Бурлемон остановился у статуи великого Гая Юлия Цезаря, культ которого высоко ценился французскими знатоками искусства.

— Suae quisque fortunae faber, — вспомнил он на латыни изречение великого Цезаря, а графиня как эхо повторила на чистейшем французском:

— Каждый кузнец своей судьбы…

Мягкое парижское лето в самом разгаре. Почти не веря в реальность того, что происходит, Дарья смотрела на удивительный по красоте пейзаж. Парк Версаля очаровал гостей из будущего своим многообразием и целостностью: удивительно украшенные фонтаны с музыкальной аранжировкой, ботанические сады и оранжереи. Цветы собраны в красочные клумбы, а темно-зеленые кустарники пострижены в разнообразные геометрические формы. Вся природа благоухает от тепла и солнечного света, легкий ветерок тревожит эту благодать и разносит ароматы флоксов, гиацинтов и лилий, создавая атмосферу рая на земле.

У бассейна их уже ждали слуги. Гостей быстро доставили во дворец, где остановились король, его мать, Анна Австрийская, передавшая трон сыну два года назад, и могущественный кардинал Мазарини. Описать впечатления о Версальском дворце едва ли возможно — все в ансамбле оказалось настолько гармоничным и изысканным, что любая деталь являла настоящее произведение искусства. Придворные запрудили площадь перед домом, и порывы ветра шевелили перья на их шляпах. Едва графиня Дориан переступила порог, сердце ее затрепетало — прибывшие сразу оказались в гуще событий королевского двора.

— Сейчас я увижу то, о чем мечтала всю свою жизнь! — подумала она.

Дарья и Петр прошли по сверкающему паркету через весь зал. Два пажа держали шлейф ее верхнего платья из золотой парчи, в отличие от блестящей гладкой парчи, из которой были сшиты юбка и корсаж. В зале было сумрачно и очень душно из-за обилия ковров и толпы придворных. Ослепительная Зеркальная галерея имела в длину не менее семидесяти метров, а в ширину не менее десяти. Дарье казалось, что этот путь будет бесконечным, и Петр чувствовал, как дрожит ее рука. Цветной мрамор, зеркала от пола до потолка украшали внутреннее убранство помещения, тысячи свечей горели в золоченых канделябрах, заставляя серебряную мебель и каменья в украшениях дам и кавалеров гореть огнем.

Старший камергер короля объявил:

— Граф де Бурлемон де Арман Петронель.

Дарья присела в глубоком реверансе. Сердце у нее отчаянно билось. Она видела перед собой только черную и красную фигуры: королеву-мать и кардинала. Наконец графиня решилась поднять голову и встретилась взглядом с блестящими карими глазами, весьма внимательно разглядывавшими ее, встретилась взглядом с королем. Роскошно одетый, среднего роста, он держался так прямо, что выглядел куда представительнее всех окружавших его придворных. Нос у него был довольно длинный, губы — крупные, улыбчивые, а над ними — тонкая, еле заметная линия темных усиков. Густые каштановые волосы были завиты. Ноги были стройные, руки — изящные. Под кружевами и бантами угадывалось сильное, гибкое тело, натренированное охотой и верховой ездой.

Она услышала его голос:

— Мы счастливы видеть вас, граф, и приветствовать… полюбоваться графиней, о красоте которой столько наслышаны. Обычно молва преувеличивает, но мы должны признать, что на сей раз действительность превзошла все ожидания.

— Наслышаны? — удивилась Дарья, не смея произнести эти слова и даже показать это, но явно польщенная комплиментом Его Величества. Петр, напротив, воспринял эти слова иначе: жгучая ревность кольнула его сердце, а в душе возникла неясная, холодная тревога… Боясь выдать свое состояние под проницательными взглядами внимательно смотрящих на него королевы-матери и всесильного кардинала Мазарини, он смиренно опустил глаза и преклонил голову.

А Дарья действительно светилась красотой. Особенно хороши были — она даже не подозревала об этом — гордая посадка головы и сдержанный, но в то же время смелый взгляд огромных черных глаз, который мог бы показаться дерзким, вызывающим, если бы в нем не сквозила искренность и любовь к людям. Она прекрасно сознавала, что Людовике XIV женщина способна не только сиять своей красотой, но и славиться своим умом и способностями. Именно в те годы женщина, в лице королевской фаворитки, могла влиять даже на политические события, как знаменитая маркиза де Помпадур, любовница самого Людовика.

На следующий день после того, как Дарья и Петр были принята в Версале, королевский двор возвратился в Сен-Жермен. Они же вечером отправились в отель дю Ботрэн, где остановились на ночь.

— Как ты, милая? Столько событий! Славно, оказывается, пребывать в роли дворянского сословия и удостоиться внимания самого короля!

— Я так ошеломлена, весь день нахожусь в удивительной сказке! Всё, что мы видели и слышали сегодня, глубоко поразило мое воображение. Я чувствую восторг, и в тоже время, любимый, меня мучают дурные предчувствия.

Дарья поведала Петру: отказать монарху было так же опасно, как и принять его ухаживания благосклонно. Тех дам, которые стали фаворитками Людовика XIV, подстерегала опасность быть отравленными конкурентками.

— Но не только из-за соперничества я беспокоюсь, — продолжала Дарья. — Наш союз, наша любовь из-за симпатий короля находится под угрозой, как и твоя свобода, а, может и жизнь тоже.

Петр задумался, а затем спросил:

— В силах ли мы этому противостоять? — и сам ответил: — Увы, нет! Не будем предаваться отчаянию! Во всяком случае, сегодня нам опасность не грозит.

— Может, закажем ужин, достойный графа, и отдохнем от дурных предчувствий? — предложила Дарья.

— Давай пока оставим все, как есть. Неужели на сегодня этого мало? — повторил Петр слова Дарьи, сказанные ею в том, прежнем мире.

Даша достойно оценила воспоминание и понимающее улыбнулась, бросившись в объятия любимого. Тайком, искоса, посмотрела в зеркало у огромной кровати в будуаре: там отражались две фигуры, женская и мужская, похожие на актеров из фильма о трех мушкетерах, коварная Миледи и бесстрашный Д'Артаньян…

Прекрасное бургундское вино вскружило им голову, и они забылись после любви на атласных простынях. Когда навалилась усталость, Петр быстро сомкнул глаза и отключился. Ему снилось, будто он спорит с Юлием Цезарем о власти и демократии, а Дарья ворочалась с боку на бок и долго не могла заснуть: даже во время близости с любимым она не могла забыть взгляд короля и с ужасом ощущала его присутствие рядом.