Прыжки во времени. Парадигма бессмертия

Владимир Иванович Баранчиков, 2023

Он побывал во Франции Людовика XIV и он же – свидетель нападения на Перл-Харбор. Он считает своим долгом спасти человечество и предотвратить вселенскую катастрофу, подвергая себя риску смерти. Питер Райт – основатель бизнес-империи, успешный миллиардер и пилот, обладающий уникальными способностями и железными нервами. Воин, беспощадный к врагам, но в его сердце всегда есть место для чувства любви и справедливости. Сможет ли он добиться благородной цели и остановить убийцу?

Глава 10. Дежавю

Петр вырвался из подземелья Бастилии, выразив свое желание фразой"хочу обратно", и, перейдя в другое измерение, совершил прыжок в 2021 год, преодолев пропасть в четыреста лет и две тысячи километров. Когда вернулась способность мыслить, он ощутил себя сидящим на диване рядом со старыми приятелями — попугаями. Умницы Груня и Боря с явным недоумением смотрели на неизвестно откуда свалившегося к ним гостя, и от удивления склонили головы в его сторону. Их совместное проживание в клетке исключило способность говорить по-человечьи, но несомненно: каждый из них смог бы выразить общее мнение:

— Петька — дурррак, Петька — дурррак!

Петр телепатически уловил витающую в воздухе мысль:

— Действительно, оставил бы разумный человек в прекрасном Париже свою возлюбленную, графский титул и королевский двор? — А затем убежденно дал ответ: — Нет, сделано все правильно. Бастилия — не Лувр и не санаторий.

Он еще раз огляделся в новой обстановке: сельская изба, здесь я впервые. Несомненно, машина времени обладала функцией здравомыслия и, к тому же, хорошо развитым чувством юмора, размещая его в пространстве, причинно связанным с исходными, стартовыми событиями. Этакое дежавю.

— Интересно, кто же таинственный разработчик этого чуда, игнорирующего законы природы? Сама природа? — Петр изрядно напряг свой мыслительный аппарат, но в силу естественных ограничений тут же заблудился в дебрях своей логики.

Обладая уникальным опытом перемещений, он знал: прежде всего нужно оценить свой актуальный образ. Калинкин подошел к видавшему виды трельяжу и несколько минут внимательно изучал себя. В зеркале отразился высокий молодой блондин с приятным лицом, голубыми глазами и короткой стрижкой — вылитый Пол Беттани. Легкая, трехдневная небритость, костюм из мягкой серой ткани, белая рубашка в мелкую голубую клетку, коричневый ремень на поясе и такие же коричневые мягкие туфли. Интересно — а как с английским языком, машина не подарила этот бонус? Петр встал в позу трибуна и стал декламировать детские стихи:

— It is cold and still, the wind is away,

And a little Jack Frost is busy today…

В оценке своих дарований он был объективен: недалеко продвинулся, отнюдь не кокни, произношение типа"английский со словарем", на уровне Петра Михайловича. Удачный повод поразмыслить о том, как новоиспеченный красавец легко расстался с образом пенсионера Калинкина, и как прекрасно ощущать себя молодым! Машина чудес интуитивно определила — иностранный в деревне ни к чему. А вот и она, бочка расчудесная, в коридоре на ножках стоит. Как убежденный идолопоклонник, Калинкин склонился к ней в театральной позе: огромное спасибо за внешность и прикид, вылитый денди, лишь бы местные пацаны, почуяв чужака, не отбуцкали. Спросите за что? А не ходи по нашей улице! Калинкин сунул руку в карман — а там по традиции российская валюта шелестит. Нормальный ход!

Петр вышел из дома и, спустившись в палисадник, подошел к ограде: на горизонте чернел лес, ближе, за лугом, раскиданы коттеджи и дачные домики. Место незнакомое, раньше здесь не бывал. Пасторальную картину нарушил звук мотора: из-за поворота грунтовой дороги, нещадно пыля, выскочил черный"Рено Дастер"и затормозил у самой калитки. Из кроссовера вывалилась плотная брюнетка лет сорока, одетая по высокой сельской моде: яркая полосатая кофта без рукавов и элегантные черные легинсы, откровенно обтягивающие выпуклости и вогнутости тела. Манеры модницы явно не аристократические, такая может и сумкой по кумполу отоварить. Быстренько тренькнула брелком сигнализации — и к Петру:

— Эй, ты, что здесь делаешь? — смело начала она свою атаку прямо наскаку. И остановившись метрах трех от Петра, продолжила допрос. — Кто такой?

Петр не спешил с ответом и оценивающе смотрел на хозяйку дома. Нетрудно заметить, что его внешность произвела на нее сильное впечатление, но уровень агрессии от этого не снижался. Чтобы разрядить обстановку, мягко ответил:

— Спасибо, что позаботились о Боре и Груне. Кстати, вам привет от Даши.

Брюнетка от удивления приподняла широченные нарисованные брови-сосиски и подошла ближе:

— Дарья вернулась?

— Пока еще нет, я уехал первым.

— А она где?

— У Людовика четырнадцатого в постели, — пронеслось в мозгу у Петра, но он миролюбиво ответил: — В Турции, на отдыхе.

— А вы тоже там были? Не похоже… — Дама не спускала с него недоверчивого взгляда и автоматически определила:"чужак". Действительно, все это было очень странно, не говоря уже о том, что внешность Петра, наряд и манера разговора являли собой полный диссонанс с местным эталоном.

— Я отдыхал пять дней, так мы условились с самого начала, — продолжал сочинять он. — А она на полных две недели.

— Как-то не похоже на южный загар. Вы Петр?

— Да, верно. Вам Дарья рассказывала обо мне?

— Меня зовут Наталья. Да, сказала, что у нее новый знакомый, симпатичный шатен. А вы блондин.

— На солнце выгорел, — не растерялся, выдав полную чушь, Петр и подумал: — Ух, уж эти бабы…

Все выглядело глупо и сомнительно. Однако Наталья не подала виду:

— Ладно, зачем здесь стоим. Проходите, — и первая решительно направилась к дому.

Петр последовал за хозяйкой, отметив энергичную походку и, разумеется, автоматически оценив ее достоинства, доступные взгляду сзади, где-то на четыре с плюсом.

— А это что такое? — уставилась она на новый предмет в коридоре, а затем вопросительно посмотрела на гостя. — Это откуда?

Прошла версия о том, что бочка сия — антикварная ценность, которая приобретена сегодня в поселке при содействии Дарьи. Да, да, именно Дарьи — подчеркнул Петр, заметив положительную реакцию на ее имя.

— Вообще-то я пришел проведать птиц, Даша очень просила об этом, волновалась… А потом позвонили насчет этого аппарата, сказали, что срочно, ну я и попросил сюда доставить.

— В дом как попали?

— До вас я не смог дозвониться, через окно залез…

Чем дальше фантазировал Петр, тем история становилась все нелепее, однако, похоже, это нимало не смущало хозяйку. Убедившись — в доме порядок и все на месте — она сменила гнев на милость, присела на стул, закурила, и в ее низком уверенном голосе появились новые, игривые нотки.

— Не столь важно, — рассудила она, — откуда этот непонятный франт к ней в гости свалился, главное — Дашка далеко…

— Есть хотите? Щас что-нибудь отредактирую и сошью, — выразилась она иносказательно, желая показаться оригинальной. — Кстати, где такой красивый костюм прикупили?

— В Анталье. Вечером пошли с Дашей на прогулку, гуляли по бульвару, зашли в салон. Там в сезон скидки хорошие.

— Так вы прямо к нам из Петербурга?

— Да, точно. Дома оставил чемодан — и на такси сразу к вам.

Петр размышлял, как выйти из этой ситуации: без бочкообразного аппарата уезжать никак нельзя, открывать секрет путешествий во времени этой даме — себе дороже. Дистанцию сокращать — тоже. Веселые попки в клетке, прыгающие с шестка на шесток, были с ним солидарны.

— Так когда вы птичек заберете, сегодня? — Наталья прокачивала ситуацию с завидным упорством. Этот щеголь ей явно нравился своей нестандартностью, мужика у нее давно не было, да и Дашке неплохо наставить рога: завидовала она ей, красивая и фартовая, слишком просто все у нее получалось — и с друзьями, и с любовниками. А ей приходится одной себя содержать, да маме помогать…

— Как скажете. Я могу и в доме Дарьи переночевать, не хотелось бы вас стеснять, но антиквариат сегодня уже забрать не смогу — поздно уже, да и устал с дороги. Может, завтра с утра все организуем?

Наталья мысленно одобрила ход его рассуждений. Ей действительно было одиноко, пусть хоть сегодня будет маленький праздничный вечер, не похожий на остальные. Пусть останется…

— Вы — как снег на голову! — располагающе улыбнулась она. А затем спросила с невинным выражением лица: — Может, выпить хотите?

То был ключевой момент: ответь Петр по-другому, события развернулись бы иначе. Но он вежливо отклонил предложение с мягкой улыбкой:

— Нет, спасибо. А вы?

— Я одна пить не умею, — неожиданно жестко ответила Наталья. В ее словах слышались и демонстративная позиция аскета, и упрек за отказ, и оскорбленное целомудрие порядочной женщины. Фонтана, увы, не предвиделось…

За столом разговаривали мало, избегая встречаться взглядами, отзывались только на дежурные вопросы: еще хлеба, соль, второе — с подливкой или без? Петр справедливо похвалил Наталью за вкусный обед, вместе закурили. Поболтали на нейтральные темы: о погоде здесь и на Средиземноморье, что интересного в Турции, как прошел перелет. Наступила неловкая пауза.

— Мужским делом не хотите заняться? — хозяйка провокационно, слегка прищурив зеленые глаза, посмотрела на гостя. Очевидно, у нее был вариант действий на любой ответ. Если"да", то можно, не теряя достоинства, развивать эту тему вплоть до согласия на интим, а"нет" — достойно отступить, кокетливо поиграв инстинктами мужчины, изобразив недотрогу. Но Петр сломал стройную женскую стратегию, будто не понял глубины вопроса, и поинтересовался:

— Что вы имеете в виду?

— В ванной унитаз плохо сливает, можете починить? — в голосе Натальи звучала плохо скрываемая, едкая насмешка.

— Сильный ход, шах и мат, — подумал Петр. Его, почитай, английского лорда, элегантно отправляют грузить дерьмо. А предлагали баунти — райское наслаждение… У него был выбор, но он уклонился. Не воспылал, понимаешь… Такова цена женской ненависти за несбывшиеся надежды и вероломный отказ.

— Надо посмотреть. У вас рабочей одежды не найдется?

Наконец легли спать. Наталья холодно пожелала в пространство спокойной ночи, демонстративно постелив гостю на кухонном диване, а сама, уязвленная, ушла в комнату. Что вполне объяснимо: если долго нет домогания, возникает недомогание. А Петр с удовольствием растянулся на холодной простыне и вспомнил Дашу — тонкую, чувственную и такую родную, мысленно поблагодарив за символический замочек в его сердце, который она сотворила своей любовью, ключ к которому теперь не сможет подобрать ни одна женщина.

Наутро, наскоро попив чайку, стали собираться. Пока Наталья общалась со службой такси по мобильному, Петр незаметно оставил пару тысяч на трельяже, и они распрощались: она села в свой автомобиль и отправилась в косметический салон в центре поселка, где работала маникюршей и администратором в одном лице. А он, подождав на улице заказанный авто, еле затолкал при помощи водителя бочку в багажник и попросил подвезти сначала до магазина, где раньше трудилась Дарья, а уже там Петр наверняка вспомнил бы дорогу до ее дома.

— В гости к нам? — дежурно поинтересовался таксист, бойкий молодой парнишка, видя новое лицо в родных местах. Он терпеть не мог городских, отбиваюших девчат и скупающих все вокруг, а тем более пижонов, вроде этого. Да и груз весьма странный, надо у Натальи будет при случае поинтересоваться: что почем…

— Да, хорошо тут у вас, — дипломатически-неопределенно ответил Петр. — В магазин надо заскочить на минутку.

Водитель одобрительно улыбнулся, изобразив понимание и радушное гостеприимство. Войдя в магазин, Петр, против всякой логики, поймал себя на мысли: как прекрасно бы здесь, за прилавком, вновь увидеть Дарью… Быстро купив продукты и, главное, батарейки — избегая прежнюю ошибку — он вернулся к машине.

Ну вот и дом Дарьи. Петр открыл дверь — тихо, ни души. Вдвоем с таксистом занесли бочку по ступенькам и оставили стоять в коридоре. За дополнительные труды водила получил щедрые чаевые, которыми остался доволен. Откуда знать Петру, что таксист знаком с мужем Дарьи, и уже чисто по дружбе набирает номер его мобильного телефона — вчера он подвозил его сюда от железнодорожной станции.