Черный лебедь

Владимир Колычев, 2007

Начальник службы безопасности богача Сокольского в панике. Жена хозяина Майя исчезла в неизвестном направлении, и никто из охраны не может сказать, где она. По горячим следам найти ничего не удалось. Но вскоре выяснилось, что у Майи когда-то давно была соперница – Евгения. Эта Евгения, не сумев покорить сердце Сокольского, нашла себе парня, который прошел горячие точки и был способен на все…

Глава 4

Выходили они через дверь в галерее, соединяющей правое крыло с южным флигелем. Но чтобы попасть на пристань, им нужно было пройти к парадной лестнице. И по пути они встретили Всеволода Владимировича. Он садился в свой лимузин, увидел их и на мгновение замер в недоумении. Брови недовольно сползли на переносицу, губы сошлись в тонкую суровую линию. Все-таки он сел в машину, уехал. Но через какое-то время на пристани появилась Елена Васильевна. В тот момент она очень была похожа на своего брата. Такие же нахмуренные брови, та же суровая линия губ.

— Ну и зачем ты это сделала? — сердито спросила она у Карины.

И сняла черную повязку с ее лица.

— А вы? — в том же тоне обратилась она к Насте. — Вы же были сегодня у Всеволода, вы должны были понять.

— Мама, не ругайся на нее! — вступилась за нее Карина. — Она не знала.

— Она должна была понять!

И Настя поняла. В кабинете у Всеволода Владимировича ей показалось, что правый глаз у него — искусно выполненный стеклянный муляж. Судя по всему, так оно было на самом деле. Вот почему Всеволод Владимирович так недовольно смотрел на них с Кариной. Сам он замечания им не сделал. Но, видимо, позвонил сестре. Отсюда и возникла эта пренеприятная сцена.

Насте ничего не оставалось делать, как повиниться.

— Извините, кажется, я уже поняла.

— Никогда так больше не делайте! — Елена Васильевна сменила гнев на милость.

Но тяжелый осадок на душе не стал мягче.

— Всеволод это очень переживает.

Елена Васильевна сама поднялась на яхту. Парень в белой капитанской фуражке и такого же цвета костюме с латунными пуговицами вытянулся перед ней в струнку. И бодро отчитался о готовности «корабля» к «дальнему походу». Было в его рапорте что-то несерьезное, мишурное. Но при всем при том было видно, что к своему делу он относится со всей ответственностью. Елена Васильевна на всякий случай проинструктировала сначала его, затем Настю и только после этого сошла на берег.

— Полный вперед! — скомандовала Карина.

Казалось, она уже и забыла о той взбучке, которую только что получила от матери. Настя же только о том и думала. Как же могла она так оплошать? Только что получила разнос от хозяина дома и тут же снова нарвалась на неприятность. Если бы не дело, которое поручил ей Сергей, она бы уже взяла расчет. Ведь видно же, что не пришлась она ко двору.

Яхта проворно шла по темной воде озера. Хорошая яхта — стремительные формы, мощные моторы, роскошь и комфорт. Настя даже не хотела думать, сколько она стоит. Не хотела, но думала. Больших денег стоила яхта, очень больших. И усадьба тянула не на один десяток миллионов долларов. Чувствовалось в Сокольском что-то недоброе и даже опасное. Может, зря все вокруг ищут его пропавшую жену. Может быть, ее давно нет в живых. Что, если Сокольский застрелил ее собственной рукой? И ее, и Макса.

— Ты не в настроении, — заметила Карина.

— Ну почему же? — натянуто улыбнулась Настя.

— Да потому. Дядя Сева тоже сегодня не в настроении. Я знаю, это все из-за тети Майи. А так он хороший, добрый. Не веришь?

— Верю.

— А мне кажется, что не веришь. И мне больше не доверяешь.

— Что за глупости?

— И зачем я маме наябедничала? Честное слово, это больше никогда не повторится.

— Ну, конечно же.

— А в детективов мы играть будем?

— Нет, мы будем играть в капитанов.

— В капитанов неинтересно, — мотнула головой Карина. — Если б это море было, а так — лужа.

Темное озеро представляло собой довольно-таки большой водоем, вытянутый в длину. Но, по большому счету, Карина права: по сравнению с морем оно действительно напоминало лужу. Не хватало волны, не хватало простора.

— Лучше что-то, чем ничего.

— Ну, не знаю, — поморщилась Карина. — Лучше в детективов.

— Не лучше.

— Все-таки ты на меня злишься. Ладно, я докажу тебе, что со мной можно ходить в разведку.

— Пожалуйста, не надо ничего доказывать.

— А я все равно докажу! Стоп машина! — крикнула Карина. — Возвращаемся домой!

— А это что за деревенька? — спросила Настя, показывая россыпь бревенчатых и кирпичных домов на высоком берегу в излучине небольшой речушки. Живописное место. «Хорошо иметь домик в деревне».

— Это ж Луковка. А ты что, не знала?

— Откуда?

— Ну да. А тетя Майя сюда любила ездить. И меня с собой брала. Здесь бабушка Мариша живет, так вот у нее самое вкусное на свете молоко. Ой, молока хочу! Па-арного!

— А к берегу мы пристать сможем?

— Э-э, не знаю, — пожала плечами Карина. — Прошлым летом мы на глиссере здесь плавали. А эту яхту недавно привезли.

— Когда недавно?

— Ну, после того, как глиссер пропал.

— Глиссер пропал? Как он мог пропасть?

— А как, по-твоему, тетя Майя исчезла? Села на глиссер и уплыла.

— А Макс?

— И он вместе с ней.

— Это так было или ты так думаешь?

— Ну, я слышала, что они вместе уплыли. А тебе что, интересно? — Карина смотрела на Настю сквозь лукавый прищур задорных глаз.

— Да нет, так спросила.

— А я вижу, что интересно! Ой, а может, тетя Майя у бабушки Мариши прячется?

Бывали случаи, когда устами младенца глаголила сама истина. И это мог быть как раз тот случай. Вряд ли Майя Дмитриевна могла сейчас находиться у какой-то бабушки Мариши. Ее бы там уже давно нашли. А может, она была там? Может, деревенская бабушка знает, куда она потом подевалась?

— Пусть прячется, — пожала плечами Настя.

— А если мы ее найдем? Ну чего стоишь, как истукан? — набросилась Карина на рулевого. — К берегу давай греби!

— Не велено! — покачал головой парень.

— Не велено, — согласилась Настя.

Елена Васильевна действительно запретила сходить на берег. А было бы здорово побывать у бабушки Мариши и поговорить с ней о делах не так уже давно минувших дней.

— А я говорю, велено! — не сдавалась Карина.

По мобильнику она позвонила маме и чуть ли не в ультимативной форме потребовала разрешения побывать у бабушки Мариши. Потребовала и получила согласие.

Напрасно Настя думала, что им не удастся причалить к берегу. Оказалось, что в деревне была своя пристань, к которой были пришвартованы две моторные лодки и парусная яхта.

— Это еще не сезон, — сказал рулевой Паша. — В июле здесь будет столько народу, что не развернешься.

Он остался на яхте, а Настя вместе с Кариной отправились в путь.

Настя уже поняла, что деревенька не простая. Со старыми бревенчатыми домами соседствовали современные коттеджи с черепичными крышами и спутниковыми антеннами. Да и некоторые деревянные избы имели вполне благоустроенный вид: свежая покраска, новые заборчики, кое-где даже пластиковые окна. Нетрудно было догадаться, что в деревне в свое время высадился и уже вовсю обживается десант зажиточных дачников. И неудивительно — чудное место, озеро. И большая дорога недалеко. Вряд ли усадьба графа Сокольского влияла на привлекательность этого места. Далеко до усадьбы, километров семь-восемь, противоположный берег озера. Хотя наверняка здесь имелись желающие полюбоваться дворцово-парковыми красотами. Для этого достаточно было совершить небольшое путешествие по озеру.

Бабушка Мариша жила в бревенчатом домике по соседству с красивым особнячком. Деревенская серость по сравнению с городским изыском. Но особнячок пустовал, зато бабушка Мариша одна заполняла собой и дом, и двор. Изба неказистая, но большое хозяйство — огород, коровы, куры, утки. Забот полон рот. Лет под семьдесят старушке, низенькая, сгорбленная, но энергия из нее ключом бьет. В калошах на босу носу выскочила из сарая и сломя голову понеслась в огород.

— Бабушка Мариша! — окликнула ее Карина.

Старушка остановилась, долго и внимательно смотрела на нее добрыми подслеповатыми глазами. Наконец признала:

— А-а, Кариночка!

Казалось, она обрадовалась не столько ей, сколько возможности перевести дух.

Она завела гостей в дом, посадила за стол:

— Сейчас чай пить будем. С пирогами.

Пироги уже стояли на столе. Плоские, с открытой начинкой — черничной, малиновой и яблочной.

— А молоко? — спросила Карина.

— И молоко есть, — кивнула старушка. — Но утреннее. Парное вечером будет.

Она поставила на стол крынку молока, разлила по глиняным кружкам. Молоко действительно было очень вкусным. Свежими яблоками пахло. Пироги, судя по всему, остались со вчерашнего дня, но тоже были выше всяких похвал.

Бабушка Мариша ласково погладила Карину по голове.

— Как твоя мама поживает? — спросила она.

— Хорошо.

— Что-то давненько ее не было.

— Так она же к вам никогда не ездила. Мы у вас были с тетей Майей.

— Ах, с тетей. И как тетя твоя поживает?

— Не знаю. Она еще в апреле пропала.

— В апреле?.. Что, и не нашлась?

— А вы знаете, что она пропала?

— Да приходили люди, спрашивали про нее. Сказали, что ничего страшного. Так что, до сих пор не нашлась?

— Нет.

— Горе-то какое. Хорошая женщина была. Ой, о чем это я? Как это была? Есть она! Еще найдется, обязательно найдется.

— Может быть, и найдется, — кивнула Настя. — А может, и нет. А какие люди ее искали?

— Какие люди? Обычные. Нет, не совсем обычные. Сказали, что из охраны ее мужа. В костюмах, грозные такие.

— И Макс пропал, — неожиданно для всех сказала Карина.

И торжествующе посмотрела на Настю. Мол, знай наших!

— Макс?! — удивилась бабушка Мариша. — Это что, собаку ее так звали?

— Нет, не собаку. Человека. Очень красивый парень. Вам бы понравился.

— О чем ты говоришь, милая? — смутилась старушка. — Вышла я уже из того возраста, чтобы на парней засматриваться.

— А тетя Майя еще молодая, — продолжала плести свои хитрые сети Карина.

— И тетя Майя на парней засматриваться не будет. Не такая она. Хорошая она женщина. Ничего, даст бог, все хорошо будет.

Настя уже поняла, что бабушка Мариша не сможет пролить свет на темную историю с исчезновением госпожи Сокольской.

— Нам уже пора, — поднимаясь из-за стола, сказала она. — Спасибо вам большое, было очень вкусно.

Старушка удерживать их не стала. Чувствовалось, что ей не терпится снова взяться за работу. Такие люди не могут жить без земли и без работы, отбери у них одно и другое — зачахнут и умрут. А так долго будут жить. И окружающих радовать.

— Ну и как тебе понравилась бабушка Мариша? — уже за калиткой спросила Карина.

Ответить Настя не успела. Из ворот соседнего особняка, преграждая им путь, вышел грузный и в годах мужчина, на котором нелепо смотрелся молодежный джинсовый костюм. Для кого-то нелепо, сам же он наверняка считал себя неотразимым красавцем. Самовлюбленный тип. И любит себя, и уважает. Может, потому и добился в этой жизни немало. Своя строительная фирма у него, денег куры не клюют, жена красавица.

Настя узнала его. Фамилия у него запоминающаяся — Чукоткин. Полтора года назад обокрали его жену: оставила дорогой мобильный телефон в машине, вернулась — ни мобильника, ни магнитолы. Преступника взяли спустя месяц — на месте преступления задержали. А еще через месяц магнитола нашлась. Настя и пальцем не пошевелила для того, чтобы разыскать преступника, и пропажа сама по себе — по ориентировке — всплыла. Но тем не менее мужчина был доволен. Сказал, что милиция не зря ест свой хлеб. Признаться, Насте было приятно слышать такое. Гораздо чаще приходилось выслушивать нытье и претензии пострадавших.

Мужчина тоже узнал ее. Улыбнулся приветливо, но с таким видом, будто сделал ей этим большое одолжение. А вдобавок ошарашил:

— Я всегда говорил, что наша милиция работает хорошо! Только позвонили, а вы уже здесь! А это кто? — показывая на Карину, спросил он. — Ваша дочь?

«Неужели я так старо выгляжу?» — промелькнуло у нее в голове.

— Нет.

— Настя — моя сестра! — выдала Карина. — А меня не с кем оставить, поэтому я с ней. Что там у вас произошло?

Чукоткин отреагировал на вопрос, но обратился не к ней, а к Насте:

— Ничего такого. Но у меня подозрение, что в доме кто-то жил.

— Может, бомжи?

— Это вряд ли. Дело в том, что дом на сигнализации стоит. Ну, здесь, конечно, не город, охрана пока доедет. Но тем не менее сигнализация была включена, когда мы приехали. Получается, что ее сначала отключили, а затем включили. И газом пользовались. Я точно знаю, что в прошлом году перекрывал газ. А приехал — вентиль на переходнике открыт. Да и газом пахло. Ну, не то чтобы сильно, но попахивало. Да вы сами зайдите, посмотрите.

— Дело в том… — начала было Настя.

Но Карина незаметно ткнула ее локтем в бок. И ответила за нее:

— Ну, конечно, зайдем!

Она играла в детективов без Настиного на то согласия. И если судить по ее поведению с бабушкой Маришей, пока что это ей удавалось. И здесь она взяла бразды правления в свои руки. Настю также разбирало любопытство. Что, если Майя Дмитриевна жила в этом доме вместе с Максом? А что, очень удачный вариант. Чужой дом, никто о нем не знает.

Прежде всего Настя обратила внимание на сигнализацию. Блок, пульт, объемные датчики, ничего такого особенного.

— Соединение какое? — спросила она.

Кое-что из этой области ей было известно. И она знала, каким может быть соединение с пультом охраны, куда должен поступать сигнал тревоги. Это может быть обычная телефонная линия, GSM — или радиоканал. Но откуда в деревне может быть обычный телефон? Остается сотовая или радиосвязь.

— Телефонное. Через обычный телефон, — удивил ее хозяин дома.

— Не самое надежное соединение.

— Да? Я думал, наоборот.

— Лучше всего радиоканал. Его очень трудно заглушить. Сотовый полегче. А телефонный — проще простого. Достаточно перерезать провод. Если, конечно, не установлен специальный режим под обрезку провода. Такой режим у вас есть?

— Должен быть. Но точно не скажу, не знаю.

— Надо узнать. Позвоните на пульт, спросите, поступал к ним сигнал тревоги или нет.

— Я уже звонил — не было сигнала.

— А точно, в квартире кто-то жил?

— Да вы сами посмотрите.

Чукоткин проводил ее в комнату на первом этаже рядом с кухней. Видимо, это помещение предназначалось для предполагаемой прислуги. Полутораспальная кровать, смятая постель. Настя принюхалась, но запах газа не уловила.

— Вы что-то про газ говорили, — напомнила она.

— Говорил. Был запах. Но я же проветрил дом. Вы бы весь дом обошли. Тогда бы увидели разницу. Да и не надо далеко ходить. Вы гляньте, на комоде какая пыль!

Комнатка была не очень большой, но здесь вполне хватало места для спального гарнитура. Одна тумбочка, трюмо, двухсекционный шкаф, комод со множеством ящиков. Заметный слой пыли был только на комоде. На тумбочке — лишь едва заметный налет, туалетный столик тоже относительно чистый. Шкаф высокий, с ним пока неясно. Настя привстала на цыпочках, провела рукой по верхней панели шкафа. И здесь прилично пыли.

— Нас здесь не было с прошлого лета, — продолжал хозяин дома. — Везде пыль. А здесь чисто. И на кухне тоже чисто.

Настя обследовала дом. Действительно, складывалось мнение, что в доме кто-то жил, причем незаконные постояльцы пользовались лишь определенной частью жилища — прихожая, комната, кухня, санузел. По всему выходило, что, прежде чем покинуть дом, они убрались за собой: пыль протерли, полы вымыли. Но складывалось мнение, что убирались они лишь там, где наследили. Зачем? Возможно, для того, чтобы уничтожить отпечатки своих пальцев. Если так, то жили здесь скрывающиеся от правосудия люди. Но если даже здесь жила жена Сокольского с любовником, то ушли они отсюда своим ходом. Прибрались за собой и ушли. И вряд ли они спрятали где-нибудь в доме записку с указанием своего предполагаемого маршрута.

— Ничего не пропало? — спросила Настя.

Чукоткин покачал головой:

— В том-то и дело, что ничего.

— Телефон работает?

— Да.

Настя думала о том, что неплохо было бы обследовать телефонную линию, чтобы найти предполагаемое место разрыва. Но какой в том смысл, если незваные гости перед своим уходом восстановили линию?

— Тогда, я думаю, вам нечего беспокоиться, — сказала она. — И представитель милиции вам скажет то же самое.

Насте пришлось объясняться с хозяином дома. Ничего, выкрутилась. Вместе со своей подопечной вернулась на яхту.

Карина подала сигнал к отплытию. Затем обратилась к Насте:

— Ну, и что скажешь?

— Скажу. Молоко действительно вкусное.

— При чем здесь молоко? Ты что, не поняла — мы вышли на след тети Майи. А Макс, между прочим, очень хорошо разбирался в технике. Не скажу про сигнализацию, а в компьютерах он хорошо соображал. И в сотовых телефонах тоже разбирался. О любом рассказать мог. С ним очень интересно было.

Детективно-сыскное вдохновение вдруг сменилось печальным настроением. Карина загрустила.

— Теперь он с тетей Майей. И какая она после этого тетя?

— Какая?

— Плохая! Вот какая! И мама так думает. И дядя Сева.

— Мне твой дядя ничего плохого про нее не говорил.

— Тебе не говорил. Ну и мне тоже ничего не говорил. Но я-то знаю, как он о ней думал.

— Как можно думать плохо о человеке, которого любишь?

— Можно. Я вот Макса люблю, а думаю о нем плохо. А между прочим, можно узнать, как дядя Сева о ней думал. Мама книгу про него пишет. Он рассказывает ей, а она пишет. Я сколько себя помню, она все пишет и пишет. Если бы захотела, давно бы уже написала. А так все пишет и пишет.

— Ты это серьезно?

— А разве серьезными вещами шутят? — Карина непонимающе глянула на Настю. — Если не веришь, я могу скачать черновик.

— Откуда?

— С компьютера, откуда ж еще. Мама же на компьютере пишет. Так что, скачать?

Настя промолчала. Слишком велик был соблазн узнать историю жизни господина Сокольского. Но не хотелось втягивать в шпионские страсти Карину. И хотя девочка сама втянулась в них, поощрять ее в этом деле не стоит. Но и отговаривать язык не поворачивался. Да и опасно отговаривать ее. Как бы снова глупость не спороть. Пусть делает что хочет. Раздобудет черновик — хорошо. А не получится — что ж, так тому и быть.

— Не хочешь говорить, не надо. А я все равно скачаю. Но ты ничего не знаешь.

Настя ничего не сказала. Ее молчание можно было истолковать как знак согласия.