Герои Аркаира. Наследие Небесных воинов

Владимир Павлов

Наемникам-одиночкам непросто выжить на улицах Аркаира, судьбы жителей которого вершат влиятельный советник Кен-Мар и безжалостный Черный Барон. В жестокой войне между гильдиями портовой наемнице Лине, механику-подземщику Себу и крылатой Каре отводится роль обычных бойцов. Но именно их мужество и смекалка сыграют решающую роль в борьбе с таинственным и коварным врагом, который готовится поработить Аркаир и завладеть древними секретами.

1. ЛОВУШКА ДЛЯ ЖАДИНЫ

Удачная сделка

В свете масляной лампы дайл мало чем отличался от обычной стеклянной побрякушки. Чернобородый мастер, вооружившись лупой, внимательно разглядывал кристалл. Разумеется, проще всего проверить его подлинность, подсоединив к серву. Тогда настоящий дайл наполнился бы эссенто и вспыхнул голубым, режущим глаза светом, как по волшебству, возникающим внутри кристалла. К сожалению, в здании на окраине Порта серва не было, и незнакомый мастер полагался на свой опыт.

Раньше Лина считала, что дайл невозможно подделать. Никакое стекло не может повторить сложную структуру этого прозрачного кристалла, который в природе Яра нигде не встречается. Важной защитой дайлу служила прочность: его можно было смело бросать, бить молотком, кромсать лезвием — даже царапин не оставалось. Однако, по словам мастера Берка, с недавних пор умельцы Содружества Эндор научились сплавлять стекла так, что они повторяли структуру дайла. Исхитрились изготавливать и небьющиеся копии. Стоила такая подделка дорого, но цена дайла покрывала затраты.

Лина перевела взгляд на телохранителей покупателя. Двое коренастых парней в черных матерчатых масках стояли как истуканы. Девушка держала руку на кобуре огнедыха. Конечно, они с Берком на своей территории, нападать на них — чистое безумие, но при виде двух дайлов, которые принес хозяин, голову может потерять кто угодно.

— Хорошо, берем, — чернобородый говорил с небольшим акцентом. Он положил дайл на стол, где уже находился один кристалл.

— Грех сомневаться в моих словах, — пожал плечами Берк. — Моя репутация…

— Мы знаем вашу репутацию, поэтому пришли к вам, а не к Черному Барону, — оборвал покупатель.

Чернобородый расстегнул лежавшую на столе сумку. Девушка напряглась. Настал самый щекотливый момент сделки. Покупатель мог вынуть как деньги, так и огнедых. Если они атакуют втроем — ей не справиться. Берк уверял, что этим людям можно доверять, но все же Лина крепче сжала рукоять оружия.

Чернобородый извлек из сумки слиток золота и положил напротив Берка. Затем достал еще три.

— Как договаривались — четыре тысячи золотых редариев.

У Лины перехватило дыхание. Покупатель платил вдвое больше, чем дайлы стоили на рынке Аркаира.

Берк достал весы, положил слиток, поколдовал с гирьками.

— С вами приятно иметь дело. Если еще понадобятся мои услуги…

— Уже понадобились, — чернобородый привык перебивать. — Мы хотим взять большую партию.

Один из телохранителей подошел, наклонился и что-то зашептал на ухо своему мастеру. Маска закрывала голову целиком, но топорщилась на шее, поэтому Лина заметила причудливую татуировку, похожую на когтистую лапу какого-то зверя.

— Возьмем не меньше двадцати, — уточнил чернобородый.

— Двадцати?! — изумился Берк. — Это же целое состояние…

— Встретимся здесь на третий вечер за час до полуночи.

— Три дня! Невозможно! У меня нет такого запаса дайлов. Я должен буду их скупать или брать под залог.

— Три дня. Уверен, соберете. У вас же репутация, — ухмыльнулся покупатель. — Плачу три цены.

Лина едва не разинула рот.

— Мы спешим и не хотим огласки. Двадцать через три дня. Меньше можете не приносить. Заплатим золотом и зериданскими камнями.

Чернобородый положил оба дайла в сумку и направился к черному входу мастерской. Телохранители двинулись следом. Как только за ними закрылась дверь, Берк вскочил:

— Три цены! Ты слышала?

— Я вообще-то здесь стояла. В чем подвох?

— Эти ребята не шутят. Да и зачем им пудрить мне мозги уже после сделки.

— Вы найдете столько?

— Найду, обязательно найду. За пару дней соберу.

Берк посмотрел на Лину и улыбнулся:

— Тебе двойная премия после сделки.

«Сделку еще надо пережить, старый скряга», — подумала Лина.

— Ребят неплохо бы взять. Двадцать дайлов — из-за этого небольшую войну развязать можно, — вслух сказала она. — Вдруг они нарочно нам приманку кинули.

— Конечно! Возьмем Тамоса и Дадла, — покладисто согласился Берк.

Лина кивнула, но решила убедить мастера нанять еще пару-тройку знакомых ей парней. Берк не любил привлекать чужаков, но еще больше не любил ставить под угрозу сделки. Если предложить сейчас, заупрямится, а если сказать накануне встречи, когда все будет на мази, то согласится. Телохранители покупателя Лину тревожили. Она нутром чуяла — ребята непростые. Надо узнать, кто набивает себе тату в виде когтистых лап.

Ночевать остались в мастерской. Пробираться с сумкой золота через ночной Аркаир — неоправданный риск. В Порту-то и днем небезопасно, а ночью совсем беда. Берк прикорнул прямо за столом. Лина, проверив засовы на дверях главного и черного входов, присела на соломенный тюфяк в дальнем углу.

Мастер Берк по прозвищу Тихий слыл влиятельным человеком. Он не входил ни в одну из местных группировок, но поддерживал хорошие отношения и с людьми Черного Барона, и с окружением Герцогини. В Порту он скупал предметы роскоши, дорогую ткань, утварь, редкое оружие — все, что вольные наемники захватывали во время набегов на побережье Брадоса. Добычу Берк перепродавал торговцам Нижнего города. Лине повезло, что она попала к нему на службу. Берк всегда обходился тремя наемниками. Еще недавно его личным охранником был громила-северянин Свен. Свободное время Свен проводил в портовых питейных, в одной из которых однажды стал свидетелем потасовки с участием Лины. Девушка часто попадала в неприятные истории: ее смазливая мордашка, рыжие волосы и непоседливый нрав действовали на парней не хуже бодрящей травки с материка. В тот раз она с подвыпившим подмастерьем кидала кинжалы в мишень и, как обычно, выиграла. Зрители мужика освистали, и он с досады начал грязно поносить победительницу. Лина не стерпела и плеснула ему в лицо вино из деревянной кружки, а когда он попытался схватить обидчицу, этой же кружкой заехала по уху. Дружки мужика бросились в драку, но несколько посетителей встали на защиту девушки. Особенно яростно молотил кулаками Свен. Когда избитых подмастерьев вышвырнули за дверь, Лина поставила выпивку своим защитникам, в том числе и Свену. Рыжая девчонка произвела на северянина впечатление, поэтому, когда Берк стал подыскивать себе еще одного телохранителя, он посоветовал ему Лину.

Свен и Лина охраняли Берка во время переговоров с клиентами в Нижнем городе, часто сопровождали туда поставки. Работа была безопасная и скучная, чего не скажешь о встречах мастера в Порту с пришлыми наемниками, у которых он скупал товар. Эти ребята, чуть что не так, начинали дерзить, а то и хватались за оружие. Пару раз Лине приходилось вынимать огнедых, но до перестрелки дошло лишь однажды. Наемник нагрубил Берку, а мастер, всегда осторожный и покладистый, за что и получил кличку Тихий, неожиданно огрызнулся. Все похватали огнедыхи, и у кого-то из чужаков сдали нервы. К счастью для Лины, противники первым делом открыли огонь по Свену. У девушки появилась возможность ответить, и она не промахнулась: прострелила одному из врагов голову, второму грудь. Третий наемник кинулся в укрытие. Они с Линой разрядили друг в друга еще по барабану, и мужик сбежал. Говорили, что из города ему уйти не удалось: на следующий день его прикончили люди Барона, который не выносил, если кто-то из пришлых устраивал перестрелки на его территории. Свен, поймавший четыре пули, скончался от ран через пару дней. Лина стала основным телохранителем Берка.

Гибель Свена Лину огорчила, но не более. Любовниками они не стали. Вообще, несмотря на вызывающий характер, у Лины с парнями было туго. Спала она с ними исключительно по пьяни. На трезвую голову парни ее тяготили. Может, дело было в том, что общалась она в основном с портовыми головорезами, грубыми и наглыми. Лине нравились крутые парни, но не с аркаирского дна. Она как раз была влюблена в одного такого — Джофа, наемника Гильдии механиков Верхнего города. По Джофу сходило с ума немало девиц. Среди его любовниц были красавицы из Верхнего города и даже из Дворца. Впрочем, Джоф прославился не только за свои любовные подвиги.

Джоф участвовал почти во всех разборках на Торо на стороне механиков: он был здоров как бык, ловко махал кулаками и метко стрелял из всех видов огнедыхов. Лина понимала, что она, портовая наемница, Джофу не ровня. Однако удачная перестрелка добавила ей славы в Порту — девчонка положила двоих мужиков, а третьего обратила в бегство. Лина надеялась, что слухи о ее подвиге дошли и до бойцов Верхнего города, включая Джофа.

Берк после перестрелки Лину зауважал всерьез и почти не отпускал от себя. Сам он перетрусил, вбил себе в голову, что дружки убитых захотят отомстить, поэтому на несколько месяцев залег на дно. Затем его стиль ведения дел изменился. Берк стал скупать меньше товара, зато начал приторговывать различными вещами из кладовых механиков. Эта территория была под контролем Барона, но Берк действовал аккуратно.

Здание, где провели сделку с дайлами, стояло в Черных Доках, одном из кварталов Порта. Когда-то тут было много мастерских, но сейчас с работой стало туго, часть района пустовала. Одноэтажное строение Берк купил почти даром, разумеется, по его меркам. Он собирался устроить здесь склад, но пока помещение стояло без дела. Лина изучила подходы к мастерской, заколотила несколько окон, смазала петли дверей, рядом со столом поставила пару больших ящиков с песком, за которыми можно укрыться в случае перестрелки. В этот раз, к счастью, не пригодилось…

Рано утром Лина и Берк вышли на улицу, ежась от прохладного ветра. До станции паротяга было далеко, поэтому заглянули в конюшню на соседней улице. Эпоха лошадей в Аркаире подходила к концу. Тягаться с паротягами копытные не могли и год за годом сдавали позиции. От окончательного забвения их спасало то, что рельсовые монстры пока еще не могли добраться до всех уголков Торо. Берк торопился домой. Мысленно уже готовился к предстоящей встрече, прикидывал, откуда можно набрать столько дайлов. Когда-то все кристаллы были в собственности аркаирских королей, но после Революции гильдий королевские хранилища разворовали победители. Сам по себе дайл особыми свойствами не обладал, но если подсоединить его к серву, то кристалл наполнялся эссенто и начинал ярко светиться, заменяя несколько масляных фонарей. Так как сервов никто, кроме аркаирцев, не имел, то за пределами острова Торо дайлы оставались не более чем уникальными украшениями. Однако спрос на кристаллы рос год от года. Особенно они ценились в соседнем Брадосе. Говорили, что король Ар-Кан даже отдал тайное распоряжение — скупать и воровать дайлы у механиков. Совет Аркаира издал указ, запрещающий продажу дайлов иноземцам. Впрочем, судить за это могли только торговцев-одиночек. Преступные сообщества и уважаемые люди, вроде Берка, могли торговать дайлами без особых проблем.

Технология создания дайлов аркаирским мастерам была неизвестна. Зато они знали, где их можно добыть. Дайлы освещали подземелья Лабиринта, что располагался под Дворцом в недрах горы Леры. Собственно, и Дворец, и Лабиринт были наследием Небесных воинов, многие сотни лет назад прилетевших на остров и по какой-то причине оставивших свой летающий город прямо на вершине местной горы. Ныне Небесных воинов простыл и след, а их технологиями и механизмами пользовались аркаирцы.

Лина и Берк выехали из Черных Доков на Дорогу Рыбака, идущую вдоль берега моря. Здесь им встретились первые подводы. Рыбаки спешили доставить утренний улов на городские рынки. После того как на острове заработал рыбный завод Герцогини, конкуренция усилилась.

Слева возвышался каменистый откос, по которому прогромыхал рельсовый паротяг. Справа к дороге почти вплотную подступало море — Брадосский пролив, по названию могущественного королевства, что располагалось за ним на землях Южного материка. Над проливом медленно плыл патрульный сокрушитель, издали похожий на огромную летающую крепость. Бдительный и никогда не устающий страж, охраняющий покой Города небесных воинов.

Лина проводила мастера до особняка на Скале чаек. Берк удачно купил его лет десять назад, незадолго до того, как Герцогиня построила железку и одна из остановок паротягов оказалась недалеко от подножия скалы. Цена земли в этом месте взлетела в разы.

Особняк Берка походил на крепость: с двух сторон его защищал обрыв, с двух других — высокая стена, уставленная железными кольями, и крепкие ворота. На углу стояла башня с маленькими решетчатыми окошками — привратницкая. Сидевший там охранник следил за подступами к дому. В ночное время этим по очереди занимались телохранители, Тамос и Дадл, в дневное — кто-то из числа слуг.

У ворот их встретили телохранители и старший сын Геон, парень лет двадцати пяти, которого за глаза называли Младшим. Берк готовил Геона себе в помощники, но пока на сделки брал редко. Сумку с золотом Тихий так и не выпустил из рук. Лина знала, что в подвале особняка стоит большой сейф, в котором хозяин хранит свое добро.

Берк отпустил девушку, сказал, что сам начнет собирать дайлы. Ее помощь понадобится завтра к вечеру. Лина оставила Берку коня и спустилась по извилистой дороге к подножию скалы, к деревянной платформе. Паротяга давно не было: на платформе толпились человек двадцать рабочих, несколько женщин с пустыми корзинками и парочка стражников. Рабочие и стражники тотчас уставились на Лину. Рыжеволосая девушка бросалась в глаза: темные кожаные штаны и куртка, на поясе пара кинжалов и огнедых, сразу видно — серьезная наемница. В Порту внешний вид людей соответствовал содержанию. Лина не стала бы ходить по улицам в таком виде, если бы не доказала, что может постоять за себя. Порт показухи не прощал, в отличие от Дворца, где любая избалованная дура могла полуголой вертеть попой перед публикой, будучи уверенной, что ее не ограбят и не изнасилуют.

Паротяг появился быстро. Сначала вдали, над чахлой рощей, взвился белый дым, затем раздался протяжный гудок, и из-за деревьев выползло черное чудовище, изрыгающее пар из своих ноздрей. Монстр с лязгом и грохотом подкатил к платформе. Это был «Бык» — паротяг первого поколения, его запустили в производство незадолго до революции. «Бык» вполне оправдал свое название — он тянул грузы, в десятки раз превосходившие его вес. Мастера Аркаира гордились своим детищем, пожалуй, первым самостоятельным изобретением со времен Древних механиков. «Быки» облегчили доставку грузов и позволили освободить один из сервов, с помощью которого ранее от Порта к Дворцу поднимались вагонетки. «Быки» верой и правдой прослужили более полувека, но затем появился «Ворон» — новый паротяг, который был гораздо крупнее, сильнее и изящнее своих предшественников. «Ворон» получил более мощный паровой котел, пять пар колес с фрикционными ободьями для лучшего сцепления с рельсами, просторную кабину машиниста. Неудивительно, что «Вороны» тотчас захватили Золотую ветку рельсовой дороги Аркаира, которая связывала Нижний город, Верхний город и Дворец. «Быки» были вытеснены в Порт и пригороды. Их уже почти не собирали, но они оставались востребованы. Дороги для паротягов строили сейчас не только на Торо. Несколько «Быков», например, Гильдия промышленников продала на Северный материк.

Возле вагонов образовалось небольшое столпотворение — все хотели быстрее попасть внутрь и занять сидячие места. Лина уверенно вклинилась в толпу, оттолкнув кого-то из рабочих. Ей вслед полетело оскорбление, но она, не оборачиваясь, похлопала себя по заду. Жест неприличный и рискованный, так как предлагал обидчику от слов перейти к действию. Протиснувшись внутрь, Лина уселась у окна на деревянной скамье и демонстративно положила руку на рукоять кинжала. Вошедшие рабочие отпустили в ее адрес пару злобных шуток, но подойти не осмелились.

«Бык» издал протяжный гудок, похожий на мычание, выпустил клубы пара, вагон дернулся. Появился сборщик, Лина отдала за проезд монету и уставилась в окно. Железка пролегала почти по краю откоса, внизу — Дорога Рыбака, чуть дальше пляж из гальки, на который накатывали волны. Справа от дороги шла каменистая пустошь, временами прорезаемая островками строений. С этой стороны Аркаир долгое время почти не рос, даже рыбацкие деревушки встречались нечасто. Зато и хлопот с прокладкой железных путей не было — дорога шла прямая как стрела. Говорили, что Герцогиня за бесценок скупила местные земли. Дельцы Нижнего города сначала твердили, что затея не окупится, ведь на мысе Южного Ветра, куда вела железная ветка, не было ни залежей руды, ни плодородных земель, но они недооценили деловую хватку Герцогини. Вдоль железки она построила два рабочих поселка и открыла завод по переработке рыбы. Жилье в поселках сдавалось за бесценок, и не только трудяги с завода, но и многие рабочие из Порта перебрались сюда. Аркаир разрастался, и жилье дорожало даже в ранее считавшихся захудалыми уголках — сестра Лины из-за этого была вынуждена уехать в деревню. Наконец, Герцогиня выгодно приобрела старых «Быков», простаивающих без дела в депо. Гильдия механиков, владевшая Золотой веткой, использовала уже только «Воронов». Так как «Быки» теперь бегали по равнине, угля они требовали меньше.

Аркаир за окнами начался внезапно. Паротяг прогромыхал по каменному мосту через овраг, наполненный сточными водами, и нырнул в унылый лабиринт кирпичных стен, над которыми вздымались водонапорные башни и железные трубы. Южная ветка, или, как ее называли, ветка Герцогини, шла до квартала Депо, но Лина сошла раньше.

Задворки — так назывался этот уголок. Кто впервые слышал про него, обычно спрашивал: «Задворки чего?» Местные жители пожимали плечами и шутили: «Задворки всего». В Порту были районы более опасные и бедные, Черные Доки и Собачий Пустырь, но именно Задворки производили самое жалкое впечатление. При королевской власти здесь квартировали корабельные мастера и моряки, дома возводились каменные, в два-три этажа. Публика солидная и законопослушная, но именно это Задворки и подвело во время революции. В этих кварталах проживали ярые сторонники королевской власти. Жители оказали ожесточенное сопротивление восставшим, поэтому, когда проиграли, в полной мере вкусили гнев победителей. Даже богатые районы Нижнего города не подверглись такому нещадному разграблению и поруганию, как Задворки. Постепенно район наводнила самая разношерстная публика «дна» Аркаира. Работягам здесь было удобно: недалеко верфи, склады, мастерские — везде требуются дешевые руки. Каменные дома обросли деревянными пристройками, на месте зеленых скверов и фонтанов возникли шумные рынки и свалки. От старых благ сохранилось только водоснабжение. Город небесных воинов всегда славился тем, что власти следили за здоровьем населения. Канализация во Дворце и Верхнем городе была со времен Древних, а в Нижнем городе и в Порту ее проложили при Первой королевской династии. После революции к городу со стороны Железных гор подвели акведук, а в окрестностях пробурили десятки новых скважин, которые обеспечили жителей чистой пресной водой.

В Задворках сохранилась интересная достопримечательность, напоминавшая о королевских временах. На площади Потерянной Монетки возвышалась статуя короля Эстера Мореплавателя. Памятники во славу аркаирских королей, как правило, ставили сами горожане, чтобы отметить важное событие, например победу над знаменитой Пиратской армадой или пятнистой хворью. Эту статую жители Задворков поставили после того, как Эстер освободил от налогов морских торговцев Аркаира, чтобы поддержать их в конкурентной борьбе с компаниями Брадоса и Содружества Эндор. Эстер сидел на лошади, указывая рукой вдоль улицы, ведущей к морю.

Почти все памятники королевских времен Революцию гильдий не пережили. Восставшие в азарте уничтожали все символы прежней власти: жгли знамена гвардейцев, сбивали гербы, валили статуи. После штурма Задворков дошла очередь и до Эстера. Стащить статую с массивного постамента сразу не получилось, поэтому ее решили разбить по частям. Какой-то наглец забрался наверх и молотом снес королю голову. Собравшихся революционеров вид Эстера без головы привел в восторг, и они решили оставить статую в назидание жителям Задворков, в большинстве сохранившим верность королю. Со временем статуя стала символом всей округи, а чтобы имя короля не упоминалось, в народе скульптуру стали называть Всадник без головы.

Лина жила напротив обезглавленного Эстера. Теперь площадь Потерянной Монетки мало чем напоминала то просторное и веселое место, на котором жители Задворков ставили статую любимого короля. Часть площади была застроена деревянными бараками, на оставшейся развернулся рынок. Лина снимала квартиру в старинном каменном доме. Немного шумно, зато прямо под окнами лапшичные ряды. Девушка часто спускалась вниз, чтобы купить плошку дымящейся лапши с приправами. Вот и сейчас она первым делом заглянула на рынок. Лина оттерла от прилавка пару работяг и без очереди сделала заказ. Хотя революция и уравняла все сословия в Аркаире, наемники всегда имели больше привилегий, чем простые рабочие.

Позавтракав, Лина прошла между торговыми рядами к своему дому. Когда-то в нем жил богатый королевский мастер, или, может, капитан — на одной из внешних стен сохранилась фреска корабля, несущегося по морским просторам. После революции новые хозяева разделили дом на десяток маленьких квартир. Лина снимала одну такую на третьем этаже. Арендная плата росла год от года. Нынешней весной она опять скакнула. Говорили, что дома вокруг площади выкупил бургомистр Эктор Трэй, который потребовал у управляющих поднять арендную плату, чтобы быстрее отбить вложения. Даже Лина, имевшая хорошую работу у Берка, находила плату слишком высокой, но ей нравилась ее квартира, небольшая, но уютная, с выходом на крышу. В помещении сохранились следы былой роскоши — водопровод, который действовал благодаря водонапорной башне рядом с площадью, печь для нагрева воды. Лина обожала принимать горячую ванну. Самой ванны, правда, в квартире не было, но ее с успехом заменяла большая железная бадья.

На обшарпанных каменных ступеньках парадного входа в это утро сидели двое: худощавый человек лет пятидесяти и толстый крог. Человека звали Смотритель, кличка крога была Толстый. Странная парочка. Говорили, что Смотритель давно жил в этом доме, якобы он потомок прежнего хозяина особняка. Смотритель был подтянут, ходил с задумчивым, несколько высокомерным выражением лица, но вел себя предупредительно со всеми жильцами. Чем он занимался, оставалось загадкой. Лина никогда не видели его работающим. Смотритель целыми днями шатался по окрестностям, сидел на крыльце, изредка посещал местную питейную, никогда не просил денег. Еще он подкармливал бездомных собак и крога.

Крог появился несколько лет назад, как обычно это делают кроги — неожиданно и нагло. Однажды вечером вышел из темноты и отогнал от миски собак. Здоровенные псы связываться не посмели — крогов они боялись как огня. Затем крог стал приходить часто и вскоре подружился со Смотрителем, сидел с ним на крыльце, а иногда даже сопровождал на прогулках.

Лина поздоровалась со Смотрителем. Тот вежливо кивнул в ответ. Лине казалось, что Смотритель к ней неравнодушен: он часто заглядывался на нее, иногда заводил разговор, расспрашивая о делах, хотя близко познакомиться не пытался. Крог на приветствие девушки даже ухом не повел. Сидел неподвижно, наблюдал за снующими по площади людьми и презрительно топорщил усы. Он чем-то походил на очень большую и толстую кошку, только гладить себя не давал. Однажды в отсутствии Смотрителя девушка попыталась со зверем познакомиться, но, как только протянула руку, Толстый наклонил лобастую голову и беззвучно оскалился, обнажив желтоватые клыки длиною в треть пальца. Лина на крога обиделась, хотя понимала, что без такой природной подозрительности эти животные, по легенде, появившиеся на острове задолго до Древних механиков, не дожили бы до нынешних дней.

Лина ключом отперла тяжелую деревянную дверь, установленную еще до революции, и по мраморной лестнице поднялась на третий этаж. Ее квартира напоминала тренировочный зал. На стенах развешены деревянные мишени для метания ножей. В одном из шкафов находилась и сама коллекция: два десятка кинжалов разного размера. Не имея возможности завести много огнедыхов, Лина собирала холодное оружие. У нее имелся даже длинный клинок с тонким лезвием и красивой гардой. Пару лет назад она из любопытства училась им фехтовать. Получалось неплохо, но она быстро бросила — не увидела пользы от этого занятия. Фехтование было в моде при королях. Сейчас бал правили огнедыхи.

У окна стоял верстак с точильным камнем, рядом кожаный манекен, набитый войлоком. На нем девушка отрабатывала силу и точность ударов ножом. Под потолком между балками на разной высоте шли железные перекладины — на них Лина подтягивалась, тренировала ловкость. Шкаф, набитый книгами по истории гильдий и хрониками Аркаира, и узкий деревянный настил с тюфяком, заменявший кровать, довершали убранство. Для стола места не нашлось — только небольшая старая тумба возле окна. Зато железная бадья и печка для нагрева воды удостоились отдельного помещения, расположенного за тонкой перегородкой. Лине хотелось понежиться в горячей воде, но она лишь умылась. Воду надо было греть, а время терять не стоило. Недавно Лина заказала у одного из оружейников новый огнедых. Сегодня его предстояло выкупить, и девушка заглянула домой за деньгами.

Богатые аркаирцы прячут ценности в железные сейфы с хитроумными замками или хранят у пурпурных банкиров, но большинство жителей пользуется обычными тайниками. В квартире Лины их было оборудовано три, два нарочито небрежно, чтобы грабители могли быстро их найти. В тайниках-обманках девушка хранила пару ярких побрякушек и мелкие монеты. Третий был сделан основательно. Лина задернула толстую штору на окне, затем сняла притолоку оконного проема. Внешняя стена была толстой, в два кирпича, но за притолокой таилась полость. В ней лежал «Пискун» — первый огнедых Лины. Компактный, но маломощный и не очень надежный. Девчонкой она очень гордилась им, пару раз он выручал ее из серьезных неприятностей, однако, когда у Лины появился «Блюститель», «Пискун» стал пылиться без дела. За притолокой она оставила его для отвода глаз. Третий тайник был с секретом. Девушка отложила оружие в сторону и провела пальцами по боковой стенке ниши. Кирпич здесь был расколот на две половинки, и одна, если ухитриться подцепить ногтями, вынималась. Во внутреннем тайнике в мешочке лежали двойные редарии. Лина выгребла оттуда все монеты — новый огнедых обойдется недешево.

Барабанный «Блюститель» Лины — надежный и проверенный поколениями аркаирских бойцов огнедых. Двух пришлых наемников девушка завалила как раз из него. Но у него были и минусы: всего пять патронов в барабане, жесткий спусковой механизм и не такая убойная сила, как хотелось бы. Та самая перестрелка с наемниками показала, что пули «Блюстителя» застревают в толстых досках. Уважающие себя бойцы предпочитали носить шестизарядный «Мясник», или, на худой конец, «Толстяк». Первый был мощнее, точнее, но тяжел и достаточно дорог. Лина хотела купить «Мясник», но все-таки остановила выбор на более дешевом «Толстяке», который и заказала у оружейника Эдо из Черных Доков. В свое время она купила у него «Блюститель», а затем заходила за патронами и оружейным маслом. Когда-то Эдо был членом Гильдии механиков, но покинул Верхний город, став вольным мастером.

Лавка Эдо была зажата между двумя старинными каменными особняками. На входе мощная дверь, обитая железом, на окнах — решетки, предосторожность в Черных Доках отнюдь не лишняя. Справа от двери красовалась голова железного дракона — изо рта, словно слюна, свешивалась металлическая цепочка. Лина дернула и услышала, как на обоих этажах дома зазвенели колокольчики. Эдо жил один, но у него были помощники. В этот раз дверь открыл черноволосый Себ.

— Привет, Лина! За огнедыхом? Проходи, все готово. Мастер его пристрелял, — парень обрадовался девушке.

Лина небрежно кивнула в ответ. Как вести себя с этим парнем, она до конца не понимала. Себ был трудолюбивым, смекалистым, вежливым, не то что большинство портовых. С виду тоже ничего — высокий, круглолицый, кареглазый, с обаятельной улыбкой. Бледноват только, сказывалась работа в темных мастерских Лабиринта. А вот характер подкачал — слишком неуверенный. Не рохля, но уж точно не крутой. Девушка догадывалась, что Себ к ней неровно дышит, но из робости не смеет даже пригласить выпить. Однажды за него все решил случай. Лину занесло в замшелую питейную Нижнего города. Настроение у нее в тот вечер было поганое, и она уже солидно набралась, когда заметила Себа. Лине хмель ударил в голову, и она сама подсела к нему. Потом с трудом вспоминала, о чем говорили: он что-то рассказывал ей про работу в Лабиринте. Лина, которая Лабиринтом всегда интересовалась, закидала парня вопросами про таинственные механизмы, потайные комнаты, коварные ловушки. Механики обычно про такие вещи на людях не распространялись, но воодушевленный ее вниманием Себ подробно отвечал. Вот только Лина на следующее утро почти ничего не помнила. К концу вечера она так набралась, что едва стояла на ногах. Сначала даже и не думала, что уйдет с этим механиком, но под конец ей стало все равно, лишь бы кто куда-нибудь довел. В Порт в таком состоянии тащиться безумие — утром можно очнуться под забором без оружия и штанов. К счастью, Себ жил неподалеку. Лина сама предложила пойти к нему. На улице ее первым делом вывернуло наизнанку. Себ едва дотащил ее до квартиры, уложил на кровать. Девушка была так благодарна, что решила не сердиться, если он воспользуется ее беспомощным состоянием. Однако, проснувшись утром в дичайшем похмелье, она выяснила, что Себ повел себя благородно. Мало того, что не тронул, так еще и старался помочь: принес холодный компресс на голову и побежал в лавку за молоком. Лине стало стыдно, и она, не дождавшись возвращения хозяина, улизнула. Во время следующих встреч оба предпочитали не вспоминать эту историю.

Себ проводил девушку к прилавку, попросил обождать и по винтовой лестнице поднялся на второй этаж. Лина часто заходила к Эдо, но все равно каждый раз с интересом глазела по сторонам. Лавка с первого взгляда на оружейный магазин не походила: на стенах развешаны часы, подзорные трубы различных размеров, барометры, был даже большой компас, снятый с дирижабля. На отдельном стеллаже красовался макет Башни древнего часовщика, выполненный так тщательно, что становилось ясно: мастер провел много дней, копируя замысловатую архитектуру этого странного сооружения. Как и оригинал, башню венчали четверо часов. В Гильдии механиков Эдо занимался приборами для сокрушителей, но в Порту зарабатывал на огнедыхах, многие из которых лично переделывал. Несколько экземпляров лежали на прилавке под стеклом. «Блюститель» с длинным стволом, еще один «Блюститель» с барабаном на шесть патронов, «Пискун» для стрельбы дробью и тупорылый «Крог» с четырьмя стволами, разряжавшимися попарно. Эдо любил экспериментировать с оружием. По мнению Лины, польза от некоторых усовершенствований была сомнительная, но все знали: огнедыхи Эдо высочайшего качества и при должном уходе осечек не дают.

По лестнице в сопровождении Себа спустился сам мастер, невысокий гладко выбритый крепыш с небольшими усиками и аккуратной короткой стрижкой. Если бы Эдо поменял рабочую одежду грубого покроя на модный костюм, то вполне сошел бы за дворцового франта или даже пурпурного банкира.

— Здравствуйте, госпожа Дар. Ваш заказ готов. Надеюсь, останетесь довольны.

Мастер всегда был предельно вежлив с покупателями, и Лине это нравилось. Эдо развернул тряпицу и бережно, словно драгоценность, передал девушке огнедых. Лина с внутренним трепетом взяла «Толстяк». От первого касания ее бросило в приятную дрожь. Тяжелый, прохладный, блеск смазки на железных деталях, отполированная деревянная рукоять. Она испытала почти такой же восторг, как тогда, в юности, когда получила свой «Пискун». Но, в отличие от той маленькой восторженной девочки, нынешняя Лина умело скрывала свои чувства, деловито знакомясь с оружием.

— Я доработал спусковой механизм — механики стали делать их слишком жесткими, — сказал Эдо.

Лина кивнула. Как и положено опытному стрелку, открыла и осмотрела пустой барабан, отвела оружие в сторону, взвела курок, нажала спусковой крючок. Боек щелкнул глухо и сердито, словно негодуя, что его заставили работать впустую. Девушка попробовала еще несколько раз, с взведенным курком и без.

— Мне казалось, он должен быть немного тяжелее, — Лина взвесила оружие на руке.

— О! Вы очень внимательны. Себ облегчил рукоять.

— Я выточил ее из черного столетника, эта древесина очень прочная, но легкая. Как раз под твою руку, — вставил Себ.

— Можете быть спокойны: за качество ручаюсь. Себ отлично разбирается в оружии, может сам огнедыхи собирать, — заверил покупательницу Эдо.

— Спасибо. Лежит в руке отлично, — искренне похвалила Лина. Про себя же с огорчением подумала, что черный столетник, не встречающийся на Торо, наверняка влетит ей в десяток лишних редариев.

— На цене не отразится. Заплатите, как договаривались, — словно угадав ее мысли, уточнил Эдо.

— Благодарю за щедрость.

— Не стоит. Это я должен благодарить вас за заказ.

— И еще держи, — Себ протянул девушке кожаную кобуру. — Это в качестве подарка… от нас. Как постоянному покупателю.

— Что вы, не стоит! — запротестовала Лина.

— Берите-берите. В старую кобуру «Толстяк» не влезет, а эта как раз под его размер. Там предохранитель, Себ целый день над ним корпел, — усмехнулся Эдо.

Молодой человек зарделся и поспешил объяснить:

— Вот здесь скоба, надо пальцами отжать и вот так потянуть. Это от того… ну, чтобы никто чужой… Но если не надо, я в два счета уберу…

— Я поняла, все хорошо, — подбодрила его Лина. Предохранители на кобуру устанавливались, чтобы в толпе никто чужой не мог неожиданно выдернуть оружие. В какую сторону отжать скобу, знал только хозяин огнедыха. Хитрость небольшая, но она нередко спасала от краж.

Лина продела кобуру в ремень и потренировалась вынимать оружие. Она заметила, что кобура сделана из очень дорогой и прочной кожи. Детали крепления были пригнаны плотно и ходили легко. Она догадалась, что подарок ей сделал Себ. Скорее всего, просто купил кобуру у своего мастера. Глупо поступает парень, но это его проблема.

Впрочем, Лина нашла в себе силы поблагодарить Себа и мило улыбнуться. Парень просиял.

Лина расплатилась. Цену огнедыха оговорили заранее, и девушка была рада, что она не выросла. Помимо «Толстяка» она взяла еще четыре дюжины патронов. Вертевшийся рядом Себ пожирал девушку восторженным взглядом. Он хотел что-то сказать, но робел в присутствии мастера. Впрочем, спустя пару минут, когда пошел провожать Лину до двери, он так и не смог выдавить из себя ничего, кроме вежливого пожелания удачи.

Лина вышла на улицу, а Себ стоял на крыльце, провожая ее взглядом. «Что за болван», — с раздражением подумала девушка.

Лина заключает опасный союз

С утра ветер нагнал с моря стаю серых туч, разродившихся мелким противным дождем, но аркаирцев плохой погодой не испугать. Пыхтели по рельсам паротяги, дымили трубы мастерских, в Порту разгружались дирижабли, на площадях под навесами бойко шла торговля. Город работал как один большой слаженный механизм, шестерни в котором когда-то запустили Древние механики и с тех пор заботливо смазывали многие поколения их преемников.

Лина сырую погоду не любила. Серый поток мокрых и мрачных людей вызывал тревогу: многие носят плащи и накидки, под которыми легко скрыть оружие. В дождливую погоду хорошо сидеть дома: играться с кинжалами, читать книги или просто смотреть, как капли бегут по стеклу, и мечтать. Мечтать Лина любила, хотя позволяла себе это нечасто. Она была человеком практичным: знала цену себе и людям, старалась не замахиваться на недосягаемое, но и своего не упускала. Девушке из Порта трудно выбиться в люди, если только не лечь под богатого торговца или механика. Ложиться под кого бы то ни было Лина не хотела. Она хотела стать наемником в Верхнем городе. Девушка считала, что для этого у нее есть все задатки: решительность, смекалка, опыт, репутация. Оставалось только немного денег поднакопить. Тогда можно переехать поближе к механикам, ну и, разумеется, к Джофу.

Лина рассчитывала приехать к Берку к полудню. В вагоне паротяга было полно свободных мест — с утра в сторону Южного Мыса народу ехало мало. Она откинула капюшон, расстегнула плащ, с гордостью демонстрируя пассажирам новенькое оружие, и присела у окна. За дождливым стеклом проплывал унылый пейзаж: серые стены домов, пустая Дорога Рыбака, беспокойное море, на горизонте превращающееся в серое бесформенное месиво из облаков. Если долго смотреть вдаль, то казалось, что остров находится на краю света, что дальше нет ничего, что имело бы форму и цвет, словно Небесный Механик еще не удосужился придумать картинку.

Паротяг дал протяжный гудок и неожиданно с диким скрежетом затормозил. Пассажиры повалились с лавок. Лина едва не расшибла лоб о деревянное сиденье напротив. Раздались крики, ругань, стоны.

— Рельсы взорвали! — заголосил кто-то.

Пассажиры, охая, поднимались с пола.

— Коронники рельсы взорвали! — подхватила толстуха с пустыми корзинами.

Лина, потирая лоб, прильнула к окну. К счастью, паротяг с рельсов не сошел. По вагону пробежал сборщик, на ходу успокаивая пассажиров:

— Ничего страшного — телега на путях.

Выяснилось, что крестьянин вез камни для строительства и попытался переехать через рельсы. К несчастью, от тряски и тяжести переломилась ось, и телега застряла прямо на пути паротяга.

— Кто его знает, может, он, шельмец, нарочно это устроил, — насупилась баба с пустыми корзинками. — Мне зять говорил — коронники народ опять баламутят, против гильдий настраивают.

— Точно! Коронник диверсию устроил — решил паротяг с важными людьми под откос пустить. Наверняка в поезде сама Герцогиня едет, — хихикнул молодой паренек с жиденькими усиками, сидевший напротив Лины.

— Он остолоп, а не коронник. Паротяг мог с рельсов сойти. Пусть ему стража плетей всыплет, — рассерженно пробормотал пожилой господин, потирая отбитый бок.

— Э-э, я бы не спешил его отпускать! Вдруг он камни в город вез, чтобы баррикады строить для восстания, — снова хихикнул паренек и подмигнул Лине.

— Зря смеетесь. Коронники хитрые, спят и видят, как на остров вернуться, — упрямилась толстуха.

Завязался разговор: о коронниках, шпионах, недовольстве крестьян последними налогами. Телегу разгрузили и убрали с путей, паротяг двинулся дальше. Вагон проехал мимо сломанной телеги. Растерянный хозяин, держа под уздцы коня, беседовал со стражником. Тот сошел с паротяга, чтобы отвести нарушителя в участок. Для незадачливого крестьянина дело в лучшем случае могло обернуться штрафом, в худшем — могли и в диверсии обвинить. Хотя с момента падения династии Азура прошло почти сто лет, механики упрямо считали, что потомки королей, живущие на Северном континенте, по-прежнему хотят вернуться на остров. За эти десятилетия было несколько неудачных заговоров, последний лет тридцать назад, но и сейчас время от времени власти Аркаира объявляли о поимке шпионов, впрочем, не только коронников. За секретами Города небесных воинов охотились многие, пользуясь тем, что недовольных и продажных людей везде хватало. Вопреки обещаниям механиков, революция не смогла осчастливить всех островитян, а наибольшую выгоду получили гильдии во главе с самими механиками да главари наемников вроде Черного Барона.

Лина сошла у Скалы чаек. Дождь уже едва моросил, ветер с легкостью подхватывал капли и швырял в лицо россыпью мелких брызг. «Бык» протяжно проревел и запыхтел дальше, а Лина поднялась по мокрой извилистой дороге, огибавшей гору с северо-востока. Отсюда открывался хороший вид на подернутую дымкой юго-восточную часть острова, скалистое побережье, вдоль которого бежал паротяг.

Перед воротами особняка Берка дежурили двое неизвестных в длинных накидках. Девушка на всякий случай расстегнула плащ, чтобы был виден пояс с огнедыхом. Незнакомцы также распахнули плащи, демонстрируя синие перевязи стражников.

— Чего надо?

— Я работаю на мастера, — сказала Лина. Встретить людей Внутреннего Взора у Берка она не ожидала.

Один из стражников приказал обождать и ушел внутрь. Девушка в недоумении осталась у ворот. На душе заскребли кошки. У Берка неприятности. Ограбили? Или кто-то донес властям о его темных делишках?

Из ворот появился Тамос, телохранитель Берка. Вид у него был угрюмый. Он молча поманил Лину за собой, и они прошли по залитому водой двору. Телохранитель Берка отворил тяжелую входную дверь, и они очутились в большой прихожей.

— Что случилось?

Тамос вздохнул. Он был старше девушки лет на десять: грузный туповатый, но исполнительный мужик. Из огнедыха стрелял плохо, поэтому Берк держал его для охраны дома.

— Все хреново — хозяин расшибся.

— Как расшибся? Сильно?

— Насмерть, — буркнул Тамос.

Лина выпучила глаза. Рассказывал Тамос еще хуже, чем стрелял, но рассказывать оказалось особенно и нечего. Берк накануне вечером напился, вышел подышать. Он любил залезать на стену, смотреть на море. С женой они спали раздельно, поэтому до утра его отсутствия не заметили. Утром его остывшее тело нашли на берегу под Скалой чаек. Рыбаки помогли поднять беднягу в особняк. Послали за стражей. Дознаватель явился за четверть часа до появления девушки.

Лина не могла поверить своим ушам. В голове вертелась мысль: так не бывает. Берк к бутылке прикладывался редко, да и с чего бы ему напиваться за два дня до встречи, которая могла принести целое состояние? Девушка спросила, куда хозяин ходил вчера, но Тамос не знал. Берк отправился в город один. Так он обычно поступал, когда ходил на переговоры с проверенными поставщиками. Как полагала Лина, Берк должен был обговорить условия займа дайлов, но привезти их должны были позже под усиленной охраной — Берк один ценности не носил. Вернулся хозяин поздно вечером, ужинать не стал, заперся с бутылкой у себя, а потом вышел прогуляться…

Пока Тамос рассказывал, в прихожей появился растерянный и взъерошенный Геон. Лина сунулась было к нему с соболезнованиями, но тот холодно посмотрел и ничего не ответил. Вслед за Младшим появились двое: щуплый господин с серебряной бляхой на груди — городской дознаватель, и высокий хмурый тип с огнедыхом на поясе. Все трое пошли в пристройку, куда перенесли тело Берка.

— Хотели сначала в доме положить, но он в таком жутком виде, — покачал головой Тамос. — Пойдешь смотреть?

Смотреть на мертвого Берка Лина не захотела. Она вышла во двор, где наткнулась на Дадла. Парень, ровесник Тамоса, также знал немного. Всю ночь он провел в привратницкой, наблюдая за воротами. Сад и стена, откуда свалился Берк, были с другой стороны дома. Единственное, что вспомнил телохранитель, вернувшийся хозяин был сильно расстроен.

Во дворе вновь появился Младший со своими сопровождающими. Он захотел поговорить с Дадлом, а Лину грубо попросил отвалить. Ее такое отношение покоробило, но не удивило: в отличие от своего отца, Геон ее никогда не жаловал. Девушку заинтересовал высокий вооруженный незнакомец. Сначала она решила, что он из Внутреннего Взора. Высокий постоянно перебивал дознавателя, сам задавал Геону и слугам вопросы, а под конец и вовсе увел Младшего в его кабинет. Лина, телохранители и чиновник остались у двери. Дознаватель хмурился, делал вид, что что-то изучает в своем блокноте. Разговор неизвестного и Геона был непродолжительным, но явно неприятным. Младший появился на пороге вконец бледный и растерянный и вежливо попросил зайти представителя властей.

— Кто это командует? — спросила Лина.

— Человек Герцогини.

— Она-то здесь причем?

— Может, Берк у нее в должниках. Ну, или просто послала с Младшим потолковать. Теперь же ему с ней дела вести.

Заметив нахмуренный взгляд Лины, Тамос удивился:

— Ты не знала, что мастер под Герцогиней ходит?

Лина про себя выругалась. Об этом Берк ей никогда не говорил, хотя ей самой следовало догадаться: мастер слишком нагло вел дела на территории Барона.

Вновь появился Геон и позвал всех телохранителей. Девушка много раз заходила в кабинет Берка. Он был полон различных диковинных, но бесполезных, с ее точки зрения, вещей: песочные часы, деревянные маски мифических чудовищ Акро-Тума, макеты дирижаблей, старинные арбалеты с Южного материка — все эти вещи Тихий купил у наемников, но перепродать не сумел.

В хозяйском кресле с красной обивкой развалился усатый тип от Герцогини, напротив за столом сидел дознаватель, а рядом с ноги на ногу переминался Младший.

— Герцогиня обещала помочь разобраться… — Геон запнулся и продолжил нарочито грубым голосом. — Короче, пока о гибели отца не трепаться. Ясно?

— А завтрашняя сделка в силе? — осмелилась уточнить Лина.

— Какая сделка? — Младший хмуро посмотрел на нее.

— Ну, та, для которой он… переговоры с банкирами вел, — Лина запоздало подумала, что мастер не успел посвятить сына в происходящее.

— Переговоры? — Младший растерянно уставился на нее, а потом неожиданно взорвался. — Какая еще сделка, дура! Отец погиб! Ты вечно с ним шлялась, втягивала в неприятности, клиентов убивала. Пошла вон отсюда! Чтобы я тебя больше не видел!

Лина опешила, хотела на несправедливый упрек ответить дерзостью, но вовремя прикусила язык. В конце концов, Младший только что потерял отца. Она развернулась и с высоко поднятой головой покинула особняк.

На выходе ее догнал Тамос:

— С тобой человек Герцогини хотел потолковать.

— Отправь его в жопу. Я к нему на службу не нанималась, — зло фыркнула Лина. — Меня вообще только что выставили.

— Не бери в голову. Младший сейчас сам не свой. Герцогиня, видать, от него чего-то хочет. Я вот только не понял, в чем они разбираться будут, он же сам упал. Напился и упал, так ведь? — Тамос вопросительно посмотрел на Лину.

— Это ты его охранял. Меня и близко не было! — зло огрызнулась та.

— Ну, я это… спал. Я за ним не ходил, — промямлил Тамос.

Лина отворила калитку.

— Я уверен, Младший остынет. Ему теперь за дела отца отвечать, кредиты и все такое, — бросил ей вслед телохранитель.

— Его тоже в жопу пошли от меня, — процедила Лина.

Девушка решила, что ничуть не жалеет, что лишилась работы. Даже если ее позовут обратно, на этого козла — а козлов она в трезвом состоянии распознавала быстро — работать не станет. Если Младший так трясется перед человеком Герцогини, как он с пришлыми головорезами дела вести будет! Такого идиота прикрывать она не намерена. Придется ей податься в вольные наемники — перебиваться случайными заказами. В Порту она заработала себе репутацию крутой девки, которая за словом в карман не лезет, а лезет за кинжалом или огнедыхом. Вот только батрачить на местных головорезов она не хотела, а получить работу в Нижнем или Верхнем городе не так-то просто. Там своих наемников полно, ее никто не знает, да и жилье снимать дорого.

С деньгами у Лины наметился серьезный напряг. Берк задолжал ей за два месяца, а так как с охранниками он рассчитывался лично, с сыночка ничего не спросишь. Никаких текущих сбережений у Лины не осталось: после памятной стычки с наемниками доходы Берка упали, и его люди не получали прежних барышей. Последние деньги Лина только что отдала за новый огнедых. Правда, ранее ей удалось кое-что скопить: в прошлом году Берк провел несколько успешных сделок и выплатил щедрые премиальные. Кроме того, Лина забрала оружие у убитых ею наемников. Она продала добычу, добавила все свои сбережения и у знакомого торговца купила два краденых дайла. Можно, конечно, сейчас их продать и снять жилье в Нижнем городе, но надолго ли этих денег хватит? Эх, если бы толкнуть дайлы втридорога этому таинственному клиенту Берка… Лина, шагавшая по тропинке между обломков скал, остановилась. Хм, а если действительно сорвать куш? Судя по реакции Младшего, отец про сделку ему не рассказал. Похоже, про нее вообще никто теперь не знает, кроме Лины. Даже если Берк и успел занять у кого-то дайлы, то о клиенте не поведал. Покупатель, в свою очередь, почти наверняка не слышал о гибели Берка. Аркаир — город большой, чужакам за всеми событиями не уследить. Два дайла по тройной цене! Считай, шесть дайлов. Она не станет тратить деньги попусту: снимет квартиру в Верхнем городе и начнет искать возможность пробиться в охрану к механикам.

Проклятье! Покупатель хочет большую партию… Хорошо, а если достать? В Нижнем городе она знала парочку торговцев и одного банкира, партнеров Берка, но без него, конечно, ей никто такое состояние под честное слово не одолжит. Другое дело Порт — ее родной дом. Здесь Лина была знакома кое с кем из преступного мира. Связываться с ними не хотелось, но искушение было слишком велико.

Пока Лина ждала паротяг, пока ехала в Порт, ее грызли сомнения. Неизвестные наемники не хотели афишировать свое появление в Аркаире, раз вышли именно на Берка. У того не зря было прозвище Тихий — все проворачивал спокойно и без огласки. Возможно, парни — брадосцы, с которыми иметь дело запрещено. Впрочем, она никому ничем не обязана. И что тут сомневаться: тройная цена! Если хочешь стать крутой, надо уметь рисковать. Когда Лина под протяжный рев «Быка» сошла на платформе в Порту, она твердо решила попытать удачу.

С Чони по прозвищу Делец Лина познакомилась давно. Парень работал на правую руку Черного Барона — Дерваля по прозвищу Монах. Когда-то Чони хотел положить Лину под себя, в прямом и переносном смысле. Девушка его недолюбливала, но старалась поддерживать дружеские отношения — это было своего рода охранной грамотой от других головорезов Барона.

Лина знала, что днем Чони ошивается в портовых доках. Делец приглядывал за тем, чтобы контрабандные грузы не попадали в Аркаир или не утекали из него без ведома Барона. Девушке повезло: сегодня она нашла парня именно там. Чони беседовал с капитаном корабля, который привез с материка древесину — один из немногих товаров, которые по-прежнему доставляли морем. Долговязый, нескладный на вид, длинноносый Чони больше походил на подмастерья-переростка, чем на опасного бандита. Впрочем, бойцов с внушительными кулаками у Барона и Монаха и без него хватало. Чони же прославился своей торговой смекалкой: был в курсе всех важных сделок на черном рынке, знал, какой товар сейчас надо скупать, а какой придержать, чтобы поднять в цене.

Чони обрадовался Лине, но, как всегда, начал зубоскалить.

— Неужели Тихий тебя наконец выгнал?

Дежурная шутка на сей раз попала в цель.

— Почти угадал. Я на него больше не работаю. Берк умер.

Чони остолбенел. Новость о смерти Тихого до людей Барона еще не долетела.

— Пришили Тихого? Кто из охраны маху дал, уж не ты ли?

Лина рассказала все, что знала. Она пришла к Чони за помощью, поэтому хитрить не стоило. Тот выслушал с интересом и тотчас предложил свою версию:

— Грохнуть его не могли? Пьяным ходить по краю пропасти опасно, но торговцы сами со скал редко падают.

— Меня там не было.

— А Младший? Не он ли папашу завалил?

— Сомневаюсь. Этот козел ходит как в воду опущенный. К тому же он в делах отца ничего не понимает.

— Ерунда. Герцогиня разберется, — Чони сплюнул под ноги.

Лина нахмурилась: похоже, что про хозяйку Берка не знала только она.

— Работу ищешь? Или Младший тебя уже объезжать начал? — встрепенулся Чони.

— Еще чего! Сама хочу тебе дело предложить.

Она знала, что Чони любит проводить время в игорных домах и нередко спускает все, что получает у Монаха. Она надеялась, что сейчас он на мели и заглотит наживку.

— Ну, лишние монеты никому еще карман не оттягивали. Че за дело?

— Есть клиент, который скупает дайлы. Очень осторожный, не из местных, вышел только на Берка. Взял две штуки и захотел еще по тройной цене, но Берк не успел.

Чони почесал затылок. Лина отчетливо представила, как в нем борются осторожность и жадность.

— Незаконченное дело? А ты сметливая… Только стремно это. Тройная цена. Че он так деньгами сорит?

— Значит, чешется очень. Дайлов на рынке все меньше, а спрос растет. Я слышала, на Брадосе они опять в цене поднялись.

— Я-то тебе зачем? У самой, что ли, пары дайлов не найдется? — с подозрением спросил Чони.

— Ему много нужно. Два десятка.

— Ну, ты даешь! — Чони присвистнул. — Отродясь столько не имел.

— Может, знаешь, у кого занять? Тебе дадут, ты человек известный.

— Рехнулась? Двадцать дайлов! Я тебе че — Золотой Горец? Если только… Кто об этом знает?

— Никто.

— Уверена? Они могли не только к Берку удочки забросить.

— Могли, но, чую, не стали. Покупатель похож на северянина. Его телохранители в масках. У одного тату на шее в виде когтистой лапы. Не встречал таких?

— Не припомню, чтобы наши такие набивали. Но тогда больше шансов, что южане: на материке любят выделываться. Ладно. Я эту идею Монаху подкину…

— Сдурел!

— Молчи, Рыжая. Я знаю, что делаю. Тройная цена — наверняка кто-то из Брадоса. Они вконец обнаглели… Тебе повезло — вовремя пришла. Монах хочет партию дайлов северянам толкнуть, но те в цене прожимают. Я Дервалю предложу — все-таки клиенты Берка. Глядишь, мы их под себя подомнем. Северяне десятку хотели взять, но я уверен, Монах еще найдет. Ты сколько хочешь продать?

— Два.

Чони понимающе кивнул. Многие наемники хранили заработанные средства в дайлах: в цене не падают, спрос есть всегда, а спрятать легче, чем кучу монет.

— Если дело выгорит, хорошо наваришься. Короче, мы толкаем дайлы, твои и Монаха. Мне с твоих отстегиваешь треть…

— Что?! На моем горбу на Небо полететь хочешь?! — у Лины даже дыхание от возмущения перехватило.

— Сама ты сделку не потянешь, раз прибежала. Монах за свои дайлы тройную цену получит, а я?

— Десять процентов, — отрезала Лина.

— Двадцать пять. Не забывай, кто в Порту главный.

— Десять. Я работы лишилась, мне деньги нужны.

— Хорошо, двадцать процентов и ты со мной переспишь, — Чони схватил ее за ремень и подтянул к себе.

Лина притворно улыбнулась, выхватила кинжал и приставила к шее наглеца:

— Пятнадцать и спи со своим Монахом.

Чони выругался, но отпустил.

— Давно тебя не седлали, раз такая злая. Ладно, крайнее слово — двадцать.

— Пятнадцать, — упрямо повторила Лина.

Чони плюнул с досады.

— Хорошо. Только ради тебя готов задарма рисковать.

Лина фыркнула. Она не сомневалась, что свои комиссионные Чони получит и с Монаха. Тройная цена — тут никто не устоит.

Дайлы и кровь

Дерваль по прозвищу Монах. Кто впервые слышал это имя, думал, что речь идет о монахе ордена Пятой стихии. Дерваль и впрямь был похож на монаха, даже на настоятеля храма — круглый, но пока еще не жирный, бритая лысина, широкая улыбка. Увы, сходство на этом заканчивалось. Лет двадцать назад Монах был главарем одной из самых жестоких шаек Торо. Одно время он даже претендовал на роль главы всего преступного мира Аркаира, пока не пришел Черный Барон. Дерваль оказался умен и быстро понял то, что другие осознавали за мгновение до того, как огнедых Барона вышибал им мозги: появился новый хозяин. Монах вовремя прибежал на поклон к Барону, помог разобраться с конкурентами и сейчас надзирал за контрабандистами в Порту. Связываться с ним — все равно что связываться с самим Бароном. С одной лишь разницей: Барон убивал показательно нагло, но быстро. Монах же не отказывал себе в удовольствии помучить жертву. Сам он говорил, что делает так в назидание другим ослушникам, но знающие люди шептались, что он от этого возбуждается. Нож, веревки, тиски, огонь, иглы — в дело шло все. Истязания могли длиться сутками.

В общем, связываться с таким человеком — себе дороже, но обратного пути у Лины не было. Главное, чтобы об этом не узнал Джоф, который ненавидел Черного Барона и его людей. Джоф защищал механиков от бандитов и открыто выступал против Барона. Он называл Барона трусом, который прячется за железной маской, и заявлял, что готов сразиться с этим мнимым героем в открытом бою — не важно, на кулаках, ножах или огнедыхах. Любому другому такая дерзость не прошла бы даром, но Джофа не трогали.

К сожалению, на следующий вечер в мастерской Берка в засаде сидел не Джоф, а люди ненавистного ему Барона. Вместе с Линой — семь человек. Чони привел с собой пятерых. Четверо — бойцы: трое вооружены короткоствольными барабанными огнедыхами, один двуствольным «Палачом». Пятый — плюгавенький мастер с жиденькой бородкой пришел без оружия. Его Лина до этого пару раз видела — держит ювелирную лавку, зовут Кентор. С остальными знакомиться желания не возникло. Головорезы разбрелись по мастерской, заняли удобные позиции, чтобы держать под прицелом оба входа. Чони хотел послать одного на улицу, но Лина отговорила — если покупатели увидят незнакомых наемников, могут уйти. Если же войдут внутрь, уже никуда не денутся.

Наемники сидели молча, зато Чони болтал без умолку.

— Сразу скажу: Монаху идея не понравилась. Не любит он с мутными пришлыми дело иметь, но я его убедил. Сказал, что ты руку на отсечение даешь, что все на мази.

— Вот уж удружил.

— Да ладно, не трусь. Мне дана свобода действий, — усмехнулся Чони.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Лина. — Это честная сделка. Если Монах решил кинуть чужаков…

— Спокойно. Если парни нормальные, мы им по-честному товар толкнем. Нам не надо, чтобы о Бароне дурная слава пошла. Но, может, это они захотят нас кинуть? Тройная цена — великолепная приманка. Вы с Берком не думали, что они вас просто заманивают? Принесете дайлы — и вжик, — Чони провел рукой по горлу.

Лина раздраженно повела плечами. Признаться, она тоже думала об этом, поэтому и просила Берка усилить охрану.

— Я узнал по поводу тату, — продолжил Чони. — Это не наши, не портовые, точно. Говорят, механики с недавних пор стали делать наколки со зверьем, из Эндора мода пришла. Они туда с караванами летают часто, по местным питейным бегают.

— Это не аркаирцы, — покачала головой Лина. — Я надеялась, ты выяснишь, какие кланы пришлых такие себе набивают.

— Да какая нам разница: наняли их здесь или с собой притащили. Лишь бы покупатель расплатился сполна. Кентор, ты, главное, камешки проверь.

Ювелир Монаха нервно закивал.

Чони начал травить пошлые байки про похождения аркаирского наемника, который сунулся в Брадос в поисках легкой наживы, но в итоге загремел на рудники. Лина слушала краем уха. Впрочем, Чони в слушателях не нуждался, рассказывал, словно забавлял сам себя. Лина понимала, что, несмотря на показную веселость, парень сильно нервничает. На кону огромная сумма, такие сделки обычно совершает сам Барон, а здесь она в руках простых наемников. Саквояж с дайлами (восемнадцать Монаха, два Лины), стоял под верстаком. Чони постоянно на него косился. Случись что, Дерваль с него шкуру спустит.

Покупатели медлили. Миновало одиннадцать вечера — время встречи. Следующие полчаса все не сводили глаз с дверей. Ближе к полуночи Чони уже не скрывал волнения, то и дело доставал карманные часы, бросал вопросительные взгляды на Лину.

Миновала полночь. Удара колокола с Башни древнего часовщика они, правда, не услышали — слишком далеко.

— Как бы не случилось чего с ними. У них с собой золото и камешки. Вот будет потеха, если их порешили в темном переулке, — проворчал Чони.

— Если наши порешили, то мы свое получим, — хохотнул кто-то из людей Дерваля.

— А если не наши? Да и с такими деньгами любой в бега подастся! — обозлился Чони.

Прошел еще час. Лина с тоской поняла, что сделка не состоится. Чони вновь достал часы и с кислым выражением лица заявил, что они ждут еще полчаса и разбегаются. Не успел он убрать часы, как отворилась дверь черного входа. В мастерскую вошли трое: бородатый покупатель и двое наемников в масках. Бойцы Монаха вскочили с мест.

Гости подошли, и Лина сразу почуяла неладное. Бородач оказался другим — плечистый и угрюмый здоровяк. В отличие от своего предшественника, он был вооружен двумя «Мясниками». По крайней мере один из наемников тоже был новым — невысокого роста девушка с «Мясником» и кинжалом на поясе. По поводу второго парня Лина ничего сказать не могла, но ее удивило, что у него в руках ленточная «Саламандра» — оружие, которое не достать за пределами Аркаира. В животе образовалась неприятная пустота, она положила руку на рукоять «Толстяка».

— Заплутали, или какие-то неприятности? — Чони бодро приветствовал покупателей.

— Неприятности? Какие у нас могут быть неприятности? — пробормотал бородач, щурясь на охранников Чони.

— Места у нас здесь, знаете ли, шебутные…

— Кто вы такие? — вмешалась Лина. — Я вас впервые вижу.

— Мы перед вами отчитываться должны, кого на сделки посылаем? — насупился бородач. — Я тоже хочу спросить: где мастер Берк? Мой человек с ним дела вел.

— Мастер Берк приболел и поручил мне проследить за сделкой. Но мы ждали тех, кто приходил в прошлый раз. Вас мы не знаем.

— Ага, а когда два дайла продавали, значит, знали, кто перед вами? — насмешливо спросил бородач.

Повисло напряженное молчание. Чони косился на Лину, та медлила. На сделку пришли чужаки. Крайне подозрительно. Впрочем, Лина тоже пришла с другими людьми.

Положение спас Чони.

— Ну, нам все равно, кому товар толкать. Главное, не тупите. Двадцать дайлов, как обещали, — Чони достал саквояж и бережно поставил на стол. — Однако я что-то не вижу у вас оттопыренных карманов с нашим золотом.

— Телеги не нашли, заплатим зериданскими камнями, — вперед вышла девушка-наемница. У нее был немного хрипловатый приятный голос.

— Милая, куда же ты камешки себе засунула? — хохотнул Чони.

— Не советую искать, — холодно ответила та.

— Да ладно, шучу. Мы, аркаирцы, любим пошутить.

— Еще вы любите своими богатствами торговать направо и налево, — поддела его незнакомка. — Говорите, вас мастер Берк послал?

— Послал, послал… Товар смотреть будете или трепаться всю ночь? — Чони вел себя нагло, рисуясь перед незнакомкой.

— Показывай, — наемница подошла к столу.

Мастер Кентор, до этого мявшийся в сторонке, подскочил с лупой в руке. Чони открыл саквояж. В свете ламп блеснули дайлы.

Наемница обернулась к бородачу, тот пожал плечами.

Лине происходящее нравилось все меньше. Она присутствовала на многих сделках Берка, и эта выглядела странно. Кристаллы надо проверять, но покупательница не спешила. Неужели Чони прав: их хотели кинуть, а теперь, когда она привела кучу бойцов, проходимцы растерялись.

— Под кем ходите? — неожиданно спросила наемница.

— Что значит, под кем? — набычился Чони.

— Барон, Король, промышленники, Внутренний Взор?

— Ха! Мы сами по себе, поняла? — неожиданно соврал Чони. — Аркаир — свободный город. Ты имеешь дело со мной. Заруби это себе на своем прелестном носике, который ты не хочешь показывать.

— Дайлов столько откуда?

— Тебе не все ли равно?

— Не хотим уважаемым людям дорогу перейти. Так, откуда?

Расспросы наемницы все больше походили на допрос, и Чони вышел из себя.

— Я же сказал, не твое дело! Я сам себе хозяин. Проверяй и плати, или отсюда не уйдешь. Показывай камешки!

Телохранитель Чони угрожающе двинулся на девушку.

— Как скажете, — пожала та плечами. — Мы все под Небесным Механиком ходим.

Наемница сделала шаг вперед, оказавшись рядом с бойцом Монаха, а затем неожиданно взмахнула рукой. Головорез отшатнулся, держась рукой за горло. Наемница с окровавленным кинжалом упала на пол.

— Сука… — заорал Чони.

Больше Лина ничего не услышала — тишину мастерской разорвал треск огнедыхов.

Лину спасли хорошая реакция и сообразительность. Вместо того чтобы схватиться за оружие, она юркнула за ящик с песком, один из тех, что предусмотрительно установила в мастерской. Над головой засвистели пули «Саламандры», полетели щепки. Помещение вмиг наполнилось дымом и запахом пороха.

Лина выхватила «Толстяк», взвела курок и выглянула из-за укрытия. Трое бойцов Монаха уже валялись на полу, четвертый отстреливался из-за соседнего ящика. Мастер Кентор, оказавшийся на линии огня, завалился на стол, прошитый очередью «Саламандры». Все трое врагов оставались на ногах. Наемница сидела на корточках возле стола и целилась из огнедыха в Лину.

Девушка вновь нырнула за укрытие. Она даже не пыталась отстреливаться, на четвереньках метнулась вглубь мастерской, перекувырнулась между ящиками и оказалась за перегородкой. В стену ударил смертоносный свинец, прошивая доски насквозь, но Лина не собиралась отсиживаться. К дальней стене была прислонена деревянная лестница, ведущая на чердак. Она взлетела по ней и откинула задвижку на люке. На чердаке царила темнота, нельзя стоять в полный рост из-за низких балок. К счастью, Лина знала, где окно на крышу. Пока добиралась, все-таки ударилась головой о деревянное перекрытие, да так сильно, что едва не упала. Девушка остановилась, схватившись за лоб, и тут же услышала, что кто-то ломится на чердак вслед за ней. Она распахнула ставни и прыгнула на крышу. Под ногами захрустела мокрая черепица. Съехав к краю, Лина уперлась ногами в водосток, распласталась на кровле и навела огнедых на окно. Если преследователь сунется, она угостит его свинцом.

В окне появился человек. Лина едва не спустила курок, но в последний момент сдержалась. Человек вывалился наружу. Это оказался Чони, взъерошенный, из носа кровь, видимо, в темноте тоже поцеловал балку. Чони уставился на нее круглыми от ужаса глазами. Смотрелся он жалко, хотя Лина не поручилась бы, что сама не выглядит также.

Выстрелы в мастерской стихли. Лина поднялась и, балансируя, побежала по краю крыши. Сзади к дому примыкала пристройка, девушка спрыгнула на нее, а затем — в соседний двор. Она не оборачивалась, но чувствовала — Чони следует за ней.

За мастерской начался жилой квартал, лаяли потревоженные стрельбой собаки, однако рассчитывать, что кто-то прибежит выяснять, в чем дело, не стоило. Если в Порту ночью заварушка, стражники приходят утром, чтобы убрать трупы. Лина огляделась: так и есть, переулок, в котором она оказалась, был тих и пуст. Она припустила со всех ног, подальше от мастерской, где только что разыгралась кровавая драма. Через пару кварталов Лина обернулась: Чони отстал или побежал в другую сторону.

Даже убедившись, что за ней никто не гонится, Лина продолжала нестись со всех ног. Она была напугана и растеряна: смерть просвистела у нее над головой. Даже во время той первой перестрелки с наемниками ее дыхание не было таким обжигающим. Тогда Лина была уверена в себе, а в этот раз… Нет, нельзя сказать, что она струсила. Отчасти ей даже следовало гордиться собой: она сделала правильный выбор — бегство. В противном случае валялась бы на дощатом полу мастерской с пробитой грудью. Лужа крови и мозги на стене. Жуткое зрелище. Но почему такое произошло? Ошибся ли Берк, заключив сделку не с теми людьми? Или в чем-то просчиталась сама Лина? Что было бы, если бы она не привела людей Чони?

Сердце рвалось из груди, и девушка перешла на шаг. Улицы города затянуло утренней дымкой, в воздухе витали запахи моря и угля. Лина немного успокоилась и начала перебирать в уме подробности ночной встречи. Если судить по репликам наемников, они до последнего мига колебались, затевать ли перестрелку. Разговор походил на допрос. Те ли это люди, с которыми Берк имел дело в первый раз? Вернее, от них ли они пришли, как уверяли? Они знали про сделку, вплоть до числа дайлов, но что-то в их поведении было не так? Стоп! Они сильно опоздали! На такие сделки приходят вовремя. Что если они перехватили настоящих покупателей по дороге? Вытрясли из них подробности и пришли поживиться? Им даже не пришлось стараться изображать из себя покупателей, Лина и Чони сами посчитали их таковыми.

Версия хорошая, только общую картину она не меняла: ее развели и чуть не убили. Дайлов Лина лишилась. Как ни странно, сейчас девушка восприняла это спокойно. Главное, жива осталась и Чони, по сути, спасла. Может, он по-честному расскажет Монаху, как их обманули. Как отреагирует Дерваль, она даже гадать боялась.

На площади Потерянной Монетки царила предрассветная тишина. У крыльца копошились бездомные собаки: Смотритель, как обычно, оставил полные миски. Лина огляделась, проверяя, не шел ли кто за ней, и отперла дверь. Уже в квартире почувствовала, как от усталости дрожат ноги. Наемника кормят твердая рука и меткий глаз, но порою спасают именно ноги. Лине неожиданно стало так стыдно, что захотелось расплакаться. В один миг она лишилась работы, всех сбережений и, возможно, репутации. Уже сегодня все будут знать, что она бежала с поля боя. Захотелось забиться с головой под одеяло и не вылезать оттуда до конца дней.

Лина умылась. Долго и тщательно плескала холодную воду на лицо, словно желая смыть не только запах пороха, но и всяческие воспоминания об этой страшной ночи. Никаких истерик. Она должна вести себя, как и положено стойкой рыжеволосой стерве. Надо появиться сегодня в «Четырех паротягах», где собираются портовые наемники, выяснить, что о стычке рассказал Чони, и сообразить, как обернуть ситуацию в свою пользу. Она не сопливая девчонка, она справится. Промахи случаются у всех. Плевать на эти дайлы, Берка, Чони. Она выжила. Небесный Механик хранит ее.

Неожиданно нахлынула усталость. Бессонная ночь и перестрелка дали о себе знать. Лина прилегла на матрас и тут же провалилась в сон…

В дверь забарабанили. Лина подскочила и схватила огнедых.

Стук повторился. Лина, бесшумно ступая босыми ногами, подкралась к двери, держа наготове оружие. Ничего хорошего она не ждала: либо неизвестные наемники вышли на ее след, либо люди Монаха, либо стражники. Еще неизвестно, что лучше.

— Эй! Если ты там, открой! — раздался голос Чони.

Лина выдохнула, опустила огнедых:

— Сейчас.

Она собралась с духом и отперла дверь. Чони ввалился внутрь, бесцеремонно оттолкнув ее.

— Кого ты нам привела?!

Парень был взбешен и растерян одновременно. Пришел он, похоже, один. Лина захлопнула дверь и засунула огнедых за пояс.

— Не надо на меня всех крогов вешать! Я не знаю, с кем мастер Берк вел дела.

— Они четверых наших положили и Кентора завалили!

— Это ты привел бойцов, которые стрелять не умеют, — возмутилась Лина.

— Нас как щенков сделали! Крог тебе в задницу. Я, когда к Монаху шел, все молитвы, какие знал, прочел. Думал, он меня кончит, — Чони ударил себя рукой по лбу.

Лина в душе посочувствовала Чони: после такого первым делом бежать к хозяину рассказывать, как ты облажался. Впрочем, выбор у него был невелик: идти с повинной, бежать с острова или повеситься.

— Их ищут? — осторожно спросила она.

— Еще как! Монах всех на уши поднял. Наемников трясут на постоялых дворах, на дирижаблях в Порту уже наши люди… Я сам сейчас туда пойду — бородача я запомнил, девку, думаю, по голосу узнаю. Только бы успеть их перехватить, пока они к себе в Брадос не рванули.

Лина в сомнении покачала головой:

— У них «Саламандра», и этот парень из нее палил четко, словно всю жизнь тренировался. Ты не думал, что это наши, аркаирцы?

— Какие еще «наши»! Кто против Барона пойдет, дура! Если только кто из Внутреннего Взора крысятничает, но и они бы не посмели на нас тявкать!

— Да, но только ты…

Лина осеклась. Она вспомнила, что Чони соврал покупателям, будто они сами по себе. Про Черного Барона он не сказал. Откуда наемники могли знать, на кого руку поднимают!

Лина промолчала. Она почуяла, что Чони может и не захотеть сейчас это признать. Надо выяснить, что он наплел Монаху.

— Что Дерваль говорит? — спросила с замиранием сердца.

Чони хмуро посмотрел на девушку.

— Как сама думаешь? Наших людей перестреляли и два десятка дайлов увели.

— Там и моих два было. Это все, что я скопила. У Монаха наверняка не последние.

— Совсем рехнулась — его дайлы считать! Монах рвет и мечет. Между нами говоря, он эти дайлы рассчитывал за спиной Барона толкнуть. Теперь все наружу вылезло, и ему перед хозяином ответ держать. Кого ему винить?

Лина почувствовала, как невидимая когтистая лапа поскребла у нее в животе.

— Я ни при чем. Это вообще не те наемники. Я уверена.

— Монаху начхать, в чем ты уверена. Он подумал, что ты этих тварей привела, а потом нас бросила.

У Лины даже дыхание перехватило от возмущения:

— Ты что несешь! Ты ему такое напел?

Девушка схватила парня, который был на голову выше нее, за ворот рубахи.

— Там без шансов было. Мы чудом уцелели. Между прочим, без меня бы ты не выбрался.

Чони сбросил ее руку.

— Дура! Если бы я тебя топил, сейчас бы наши бойцы тебя на куски рвали. Я сказал, что мы отстреливались до последнего, но против «Саламандры» не устоишь. Только Монаху это неинтересно: сегодня к вечеру весь Порт будет смаковать, как его людей, а значит, и его самого, отымели. Капитан небось руки потирает от удовольствия.

Капитаном звали еще одного помощника Барона, заклятого соперника Дерваля. Капитан приглядывал за потоками контрабанды на севере острова, где были рудники и мастерские Семи Шахт. Монах следил за южным берегом, за Портом.

— В общем, я на Монаха теперь долго буду задарма работать: я ребят не уберег, сделку профукал. Ты же…

— Я ни при чем, — упавшим голосом повторила Лина.

— Ты их привела, — вздохнул Чони. — Я верю, что ты их не знаешь, и Монаха убедил, иначе бы сейчас мы тебя пытали, где этих ублюдков искать. Но пока не тронем… Пока… Монах все равно тебя крайней назначил.

— В смысле — крайней? — Лина ухитрилась произнести эту фразу твердым голосом.

— Ты ему должна восемнадцать дайлов. Он дает три дня, чтобы их вернуть.

Лина разинула рот.

— Какие дайлы… Откуда?! Ты же знаешь — у меня нет.

— Какая мне разница! — взорвался Чони. — Придумай что-нибудь: укради, убей пурпурного банкира. Вон, у сыночка Берка возьми. Обнеси его дом. Наверняка знаешь, где и что лежит. Если не знаешь, как сейф вскрыть, — выпытай у него. Стражи тебе бояться теперь нечего. Лучше уж на рудники попасть, чем Монаху долг не вернуть. Короче, три дня — потом пеняй на себя.

— Сволочь! Почему не сказал, что это ты решил у него дайлы взять?

— Ты ко мне сама пришла. В общем, влипли мы с тобой по своей дурости и жадности, — он вздохнул и добавил сочувственно, — но ты больше.

— Подонок.

— Зря ты так, — покачал головой Чони. — Если бы не я, Монах тебе и трех дней не дал бы… Ищи дайлы. Ну, и молись, чтобы мы этих ублюдков поймали.

— Пошел вон!

Чони понурился и направился к выходу. На пороге обернулся и добавил глухо:

— Бежать только не вздумай. Монах про твою сестру знает. Если убежишь, ее семья за тебя ответит.

Ярость комом подкатила к горлу, и Лина выхватила огнедых. Про сестру Монаху мог рассказать только Чони.

— Вон!

Парень взялся за ручку двери:

— Но я бы на твоем месте сбежал. Сестру убьют быстро, а тебя… Ну, ты знаешь, как Монах приговоры выносит.

Лина молча взвела курок. Чони поспешно вышел.