В ответе за прошлое. Роман

Владимир Сивков

Блуждая бесцельно по просторам Интернета, можно наткнуться на ссылку «Взгляд в прошлое», и, если хватит духу, не откажите в просьбе Петру I в захвате крепости Выборг с использованием современного оружия, квадрокоптеров и современной тактики боя, привнесенных в 18 век российскими воинами, вырванных буквально за мгновение у смерти в ущельях Афганистана. Покажите современные Францию, Россию и задайте свои вопросы Наполеону, Сталину, Николаю II. И что скажет Петр I своему дальнему родственнику?

Глава 3

Я вышел со страницы, опять дал поиск и попал на главную страничку. Выбрал Россию, год 1709-й. Сбоку ткнул на какую-то пипочку, вывалился календарь по месяцам.

— О как! Да тут можно на конкретный день попасть! Еще бы внутри дня часовая прокрутка была, чтобы галиматью долго не смотреть, а раз — утро, обед и вечер, ну и ночь в придачу. Хотя ночью вряд ли какие действа предусмотрены, а впрочем, кто его знает.

Выбрал 27 июня — и вперед. Сначала, как обычно, темный экран, а потом сразу гром взрыва, дикие крики, и открылась панорама битвы. Кино отдыхает, все как на ладони. Синие полки шведов стеной идут, по ним пушки с зелеными пушкарями ведут огонь. Картечь рядами укладывает солдат, ядра разрывают тела на части. Кругом грохот, вопли — ну как в реальности. Непроизвольно положил руку на мышку и крутанул колесико — в сферических панорамах так можно делать приближение. И совсем близко вижу перекошенные лица шведских солдат, старающихся держать строй. Взрыв, даже уши заложило, но в следующий момент картина происходящего повергла меня в шок. Я явственно увидел ошметки разрывающихся тел только что маршировавших солдат. Куски мяса и кровь разлетаются в стороны. Ядро ударило в грудь красивому офицеру, оставив кровавую зияющую дыру. Опять взрыв. Никто не преклоняет головы. Образующиеся пустоты в рядах тут же заполняются, растягивая ряды по фронту. Взрыв, еще взрыв. Осколки вгрызаются в тела, отрывая руки, ноги, головы. А они идут и идут. В глазах пустота, ужас и смерть. Кровь фонтанами взбрызгивает и покрывает головы, плечи, грудь. Ядра со свистом и звонким чмоканьем раскидывают груды тел, перемалывая то, что осталось.

От этой мясорубки у меня помутилось в голове, и я еле успел добежать до туалета. Меня выворачивало наизнанку, я содрогался от страшнейших приступов рвоты, казалось, все внутренности вылезут через рот, а в глазах стояло лицо красавца-офицера с кровавой дырой в груди.

На следующий день после работы зашел на страничку, намереваясь поговорить с Петром, и растерялся. Я забыл, где видел Петра. Вернее, не знал даты, куда я заходил. Вспомнил только то, что Петр просил рассказать про битву, и как-то вкрадчиво. Выбрал дату 23 июня 1709 год.

Кругом поле, и по краю поля длинной колонной идут войска. Словно синяя река течет в своем извилистом русле. Делаю приближение: лица сосредоточенные, уставшие — настоящие. Компьютерной графикой и не пахнет. Отдаляюсь: синяя колонна уходит за горизонт, похоже, не одна тысяча человек задействована в действии. Приближаю изображение опять: такое ощущение, что колонна идет за моим монитором, я слышу тяжелое дыхание солдат, их шаги, и все молчат. Это шведы. Это их характерный сине-желтый цвет обмундирования, знакомый по фильмам про Петра. Минут десять смотрю на них, действие не меняется, колонна идет и идет. Это что за постановка? Сидеть и долго смотреть, как идут солдаты, — какой в этом глубокий замысел режиссера?

Я иногда смотрел по телевизору современные мыльные оперы, но там действия на экране менялись по двадцать пять раз за минуту. А здесь время остановилось, вернее, оно идет вместе с происходящим событием. Ерунда какая-то. А если сходить попить чайку, они все идти будут? Что ж, попробуем.

Я сходил на кухню, поставил чайник, подсыпал кошке корму. Усадил сына за тренажер в соседней комнате — пусть отдохнет от «Линаги», включил телевизор. Сел поближе к экрану, хотел всмотреться в лицо ведущего передачи, но он постоянно исчезал за представляемыми им событиями, так что только свист чайника отвлек меня от охоты за ним. Налил полную кружку, придвинул пакет с шоколадными пряниками, но обычного приятного вкуса не ощущал. Перед глазами шли войска, размеренно, долго, неотвратимо. Может, задумка в том и состоит, чтобы почувствовать мощь и силу действия?

Подошел к своему монитору — ничего не изменилось. Словно заезженная пластинка, но только видео. Войска идут и идут. Вглядываюсь в лица, надеясь увидеть уже пройденные, но они не повторяются: все новые и новые уставшие лица шведских солдат.

Выхожу отсюда. Как найти сейчас его? Машинально иду в журнал браузера и тыкаю на вчерашнюю предпоследнюю ссылку.

Петр ходит по комнате, он явно чем-то озадачен. Так же свечи горят в подсвечнике.

— Та — не та ситуация? — говорю я вслух.

Он тут же останавливается, смотрит на меня.

— Ты что, не полетел посмотреть на баталию?

— Как не смотрел? Да меня драло после этого просмотра, как котенка, я чуть Богу душу не отдал. Это было так правдоподобно, будто я там стоял, под этими убийственными ядрами, и кровь хлестала в меня, что у меня не было сил возвращаться к вам. Только сегодня после работы зашел на 23 июня, там шведы идут около поля, минут сорок потратил на просмотр, плюнул и вернулся к вам. Чуть не потерял вас во времени.

Если сказать, что у Петра глаза полезли на лоб от услышанного, так это ничего не сказать. Я не видел ни разу, чтобы человек так обалдело, с выпученными глазами таращился на меня. Он судорожно сглотнул и попятился назад.

— Так ты только что исчез!

— Так это страничка такая, можно вперед, — я взял в руки флешку, — можно назад, — и машинально ее разъемом ткнулся в какую-то клавишу на клавиатуре.

На мониторе сбоку выскочило окошко с наименованием клавиш и действиями, ими производимыми, как в игрушках. Стрелочки указывали на функции: вперед, назад, влево, вправо. Я тут же нажал на «вперед» — и дикие глаза Петра чуть не выскочили из монитора, отъехал назад — Петр сидел на столе и все так же смотрел на меня.

— О, да тут можно изображением управлять, — радостно воскликнул я, уже не обращая внимания на чрезмерное переигрывание персонажа. — Удалять, приближать, а это, наверное, смотреть по сторонам.

Я ткнул на стрелку «вправо» и увидел плохо освещенный угол комнаты.

— С освещением у вас, правда, не очень. Могли бы и дополнительную подсветку сделать, ничего же не видно в углу.

В отдельно выделенной рамке окошка с командами были указаны две клавиши: «пробел» как возврат и «Z» как вход. Я с ходу нажал на Z и вздрогнул от крика:

— А-а-а!

У меня у самого глаза полезли из орбит, я отпрянул от монитора и с широко раскрытым ртом уставился на Петра — там, за монитором. Моя стена с окном и шторами исчезла, и было ощущение, что я сам оказался в его комнате.

— Ни хрена себе… — промямлил я. — Это как это?

— Мишка! — заорал Петр так, что я даже без наушников его услышал, словно он стоял рядом.

Я хлопнул по пробелу, и все исчезло, Петр был только в мониторе. В комнату влетел его солдат, Петр стоял как памятник, с перекошенным от ужаса лицом и показывал на меня.

— Гляди, гляди туда!

— Куда, государь?

— Туда! Посвети.

Мишка взял подсвечник со стола, подошел к моей стене, провел подсвечником туда-сюда.

— Нет тута ничего, стена одна.

Петр сник, тяжело оперся руками о стол.

— Поди прочь! Нет, воды принеси.

Я тоже не прочь бы водички хлебнуть. Встал, вгляделся в стену и вышел на кухню. Только что увиденное было настолько явственно, что мне стало не по себе. Такого непонятного чувства я не испытывал никогда, его не с чем было сравнить. И удивление, и ужас одновременно. Повторить такое еще раз я не смогу.

Налил из чайника воды, выпил и не почувствовал, налил еще и, отставив кружку, вернулся назад. Петр судорожно пил из ковша, вода текла на пол, а он, не отрываясь, пил и пил. Затем, отстранившись, тяжело вздохнул.

— Трубку дай!

Солдат опрометью выскочил из комнаты. Петр сел на стул за столом и, обхватив голову, затих.

Мишка вошел с уже раскуренной трубкой и подал ему. Петр глянул на него, потом на трубку, взял и жадно затянулся.

— Иди.

Он курил, выпуская клубы дыма. Подошел к окну и, встав боком к нему и боком ко мне, спросил:

— Ты здесь?

— Да, — хрипло откликнулся я, — здесь.

— Кажется, я тебя видел, и очень хорошо.

У меня взмокла спина, руки дрожали.

— Я тоже видел.

После продолжительной паузы Петр повернулся ко мне, оперся спиной о стену у окна.

— А еще раз сможешь?

— Страшно.

— Мне тоже страшно. Давай еще раз.

Я занес палец над клавишей, немного подождал и с ухнувшим сердцем нажал. В ту же секунду стена исчезла, и я остался один на один с Петром.

Молчание длилось, наверное, целую вечность. Петр смотрел на меня, на то, что за моей спиной, по сторонам. Крепкий табачный запах стал заполнять мою комнату.

— А ты обычный, не похож на демона. Ты это где? — Он первый нарушил молчание.

— У-у-у себя дома, в квартире, — запинаясь, ответил я.

— И что, тебя можно потрогать?

— Не знаю.

И тут меня осенило: это эффект, дикий до ужаса эффект. Я привстал со стула, протянул руку за монитор, надеясь упереться в стену, но, похолодев от ужаса, чуть не падаю на стол, проваливаясь в пустоту, в комнату. Петр отклеился от стены и медленно пошел ко мне. Он подошел совсем вплотную, остановился, протянул руку и дотронулся до настольной лампы, резко отдернул руку и, сунув трубку в рот, глубоко затянулся, выдохнул клуб дыма на меня. Я встал, закашлялся, он резко отошел. В голове вертелась глупая фраза: «До чего техника дошла», — но я поздоровался:

— Добрый вечер, Петр Алексеевич.

— Добрый, — отозвался он, глубже затягиваясь, выпуская клубы дыма, словно прячась за него.

Затем, обойдя сбоку мой письменный стол, он медленно подошел ко мне, всмотрелся в мое лицо, дотронулся до моей руки. Пыхнул дымом прямо в лицо.

— Смотри, живой. А что, ежели я прикажу тебя повесить?

— За что?!

— А чтоб не шутковал боле с государем.

Он осмотрелся.

— Это што за штуковина? — Он ткнул трубкой в монитор.

— Монитор, я через него на вас и смотрел.

Он наклонился, посмотрел через него, хмыкнул.

— И как?

Я нажал на «пробел», проявилась до боли родная стена со шторами, а в мониторе появилась уже петровская комната. Петр попятился от меня.

— Пусти, Христом Богом прошу.

— Да вы не бойтесь, смотрите.

Я отошел в сторону, давая возможность Петру подойти к монитору.

— Вот ваши апартаменты.

Он со страхом придвинулся, глянул. Посмотрел поверх, снова посмотрел в монитор.

— Чудно. Что за чертовщина?

— Я и сам бы хотел понять, что происходит. Как будто в прошлый век попал, или даже позапрошлый. Постой, в 1709 год, если точнее. Триста лет назад.

Сказал и сам вздрогнул от неожиданного открытия.

— Это что, получается, я попал в настоящее прошлое? А вы настоящий Петр Первый?

Он, грозный царь российский, обалдевший стоял передо мной, я, инженер современный, с приступом накатывающего обморока, — перед ним.

— Отпусти меня. Там шведы прут, баталию надо готовить, некогда мне удивляться.

— Конечно, конечно.

Я нажал на «Z», стена исчезла, и снова появилась его комната со свечами на столе. Петр вздрогнул, пятясь от меня, обогнул мой стол и подошел к границе, отделяющей мою комнату от его. Вытянул вперед руку и так, с протянутой рукой, подошел к своему столу, потрогал его и обернулся.

— Не трогай меня сейчас, вестник, некогда мне. Приходи позже, после битвы.

— Хорошо, до свидания.

Нажал на «пробел» — и Петр исчез, остался только в мониторе. Нажал на «Esc» и выскочил со страницы. Все, надо расслабиться, иначе мозг взорвется от вопросов и пережитого.