Последний романтик

Владимир Челноков (2024)

Автобиографическая книга В.Б. Челнокова рассказывает о перипетиях на жизненном пути автора, его исканиях и становлении как выдающегося инженера, непосредственно участвовавшего в работе над магнитофонами серии «Романтик», бывшими очень популярными в свое время. Издание сопровождается фотографиями из личного архива автора, что позволяет глубже проникнуть в атмосферу того времени.

6. Боб

В комсомольском активе ГНИПИ был Борис Брылин — комсорг крупного проектного отдела. Между собой мы его звали Боб. Внезапно он перестал приходить на заседания комитета комсомола института. Как оказалось, он на своём мотороллере попал в автомобильную аварию, его «склеивают» в институте восстановительной хирургии. Я поехал повидаться с ним. При встрече Боб сообщил, что дела идут на поправку, и добавил: «Ко мне приходил начальник лаборатории завода им. Петровского Игорь Шаталин. Он предложил мне перейти на завод руководителем группы разработки электрической схемы трёхскоростного транзисторного магнитофона, который сменит односкоростной «Тембр», схема которого собрана на радиолампах. Завод наращивает выпуск магнитофонов, в нём формируется отдел магнитной записи. Я склонен дать согласие на переход из ГНИПИ».

Летом 1964 года он позвонил и сообщил, что он уже штатный сотрудник отдела магнитной записи, разработка нового «Тембра» идёт полным ходом. Потом трубку взял его начальник Игорь Шаталин и предложил мне перейти в новый отдел на должность ведущего инженера — лаборанта с близкой перспективой сменить его как начальника лаборатории нового отдела, поскольку дирекция его настойчиво сватает занять должность начальника отдела снабжения завода.

Этот звонок показался мне подарком судьбы. Музыка была моим призванием. И раз уж не удалось стать профессиональным певцом, то стать участником выпуска аппаратуры для записи и воспроизведения было моей затаённой мечтой. К тому же в то время магнитофоны казались чем-то необыкновенным. Далее, отпадали бесконечные командировки. И ещё: на Мызу в ГНИПИ приходилось добираться с пересадкой, а заводчан подвозили на комфортабельном служебном автобусе, который делал остановку рядом с нашим домом. Этому шагу уже не мешала работа в комитете комсомола ГНИПИ: к этому времени его состав был переизбран, я стал рядовым комсомольцем. Единственное условие, которое я поставил перед кадровиками, — переход оформить как перевод. Помог Басов: он предложил кадровикам ГНИПИ устроившую их формулировку: «перевод в связи с изменением места жительства». Успешным оказалось и собеседование с начальником нового отдела Иваном Александровичем Турусовым. Чувствовалось, что он готов принять положительное решение, задал мне только один вопрос: «Не пьёшь?» Я ответил: «Чай пью каждый день, а водку только по праздникам»

Позднее я понял, почему выбор был сделан в мою пользу. Во-первых, про мои успехи в ГНИПИ рассказал Брылин. Во-вторых, немаловажным было мнение министра. В то время минсудпром возглавлял Борис Евстафьевич Бутома, у которого было хобби — слушать качественные фонограммы музыкальных произведений. Министр убедился в успехе горьковских магнитофонов и приказал выделить заводу по безлюдному фонду шестьдесят инженерно-технических работников для организации базового отдела магнитной записи и набора этих специалистов по конкурсу, вменить этому подразделению в обязанности развитие магнитофонного производства не только в городе Горьком на заводе им. Петровского, но на других высокотехнологичных предприятиях, имеющих проектные подразделения. Поэтому завод должен был иметь в руководстве базового отдела опытного менеджера по реализации этого направления.