Некромант против тьмы

Владимир Ярцев (2024)

Я заслужил славу умелого мага-некроманта, но случайно попал не в тот мир. Люди здесь не хотят признавать меня своим повелителем. Заклинания работают не так, как учили в академии. А дар, полученный в подарок от мироздания, оказывается таким, что и вслух сказать стыдно. Но сдаваться — это единственное, чего я делать не собираюсь, и если этот мир настроен против меня, то я пойду против целого мира!

Глава 4. Глава Ксандр?

Уворачиваюсь от первого удара упырихи. Острые когти вскользь проходятся по телу, рассекая рубаху и пуская мне кровь. Слишком длинные, этого я не рассчитал.

Перестань тупить, Ксандр!

Действую на инстинктах. Приказы сыпятся разом, без раздумий.

Нежить — направить к упырихе, пауков — оставить для защиты мирных жителей, главу… Глава стоит слишком близко к Лейле, его придётся защищать самостоятельно.

А Лейла уже на него нацелилась. Ощерилась клыкастой пастью и бросилась вперёд.

Времени на раздумья нет. Формирую на ладони шар Тьмы и запускаю в упыриху. Один, второй, третий — разом! От всех трёх она уворачивается играючи, а вот четвёртый, запущенный над самой землёй, пропускает.

Этому приёму меня один друг научил. Как встречу — обязательно поблагодарю.

Напитанный Тьмой шар задевает упыриху за ногу, вцепляется в немёртвую плоть и выгрызает в ней приличный кусок. Шипя от злости и изрыгая проклятья, Лейла падает на землю. Она не добралась до главы каких-то пару метров. Но времени у него не так много, я уже вижу, как затягивается рана на ноге упырихи.

— В деревню! В убежище! — ору я главе.

— Какое убежище! — так же громко отвечает он, но от упырихи отбегает и оказывается рядом со мной. Указывает в сторону деревеньки и кричит: — Ты там ворота видишь?! Это теперь проходной двор, а не убежище.

— А не надо было стрелять прежде, чем спрашивать!

— А не надо было охотников на вампиров в нежить превращать!

А-а-а, так вот кто были те «бандиты». Не маргиналы, посягнувшие на честь беззащитной дамы, а охотники, собиравшиеся распять нечисть на перекрёстке, чтобы, даже если восстанет, назад дороги не нашла.

— А у них на лбах не написано, что они охотники! — ору я в ответ.

— Так надо было спросить!

— Я не помешаю?! — визг упырихи предупреждает о её нападении.

Я успеваю оттолкнуть от себя главу, уводя его из-под удара острых как бритва когтей, и накидываю на запястье Лейлы аркан из подчиняющих рун.

Она что, и правда думала, что я затею ссору посреди боя? Это всего лишь отвлекающий манёвр, и упыриха на него купилась.

Жаль, что до шеи дотянуться не удалось. Пришлось бы открыться, а перед накачавшейся свежей кровью упырихой, даже я так рисковать не буду.

Потеряв власть над половиной тела, Лейла запинается и катится по земле, поднимая в воздух пыль и отчаянно голося на всю округу. Её левая рука безжизненно висит вдоль тела, да и нога слушается с трудом. На магическом «ошейнике» на миг загораются алые руны — упыриха пытается сопротивляться.

Она зыркает в мою сторону налитыми кровью глазами и шипит:

— Враж-ж-жина!

Но кинуться на меня не успевает. Со стороны деревеньки, нелепо подпрыгивая на своих паучьих лапах, к ней подбегает лешак. Подвывая от избытка исполнительности, он преграждает упырихе путь и пускает в ход мечи. Да так, что я от удивления раскрываю рот.

Не воин лешак, ой, не воин! Мечами он не рубит, а бьёт плашмя, будто пыль из мешка выбивает. Молотит ими куда ни попадя, как сумасшедший.

А в голове картинка рубящего всех налево и направо шестирукого мечника-лешего смотрелась куда лучше. Промашка вышла.

Я морщусь. Неприятное открытие. С другой стороны, когда бы леший в своём лесу что-то технологичнее рогатины, отломанной от поваленного бурей дерева, в руках держал?

«Хватай!» — приказываю я, но уже поздно.

Несмотря на непослушные конечности, Лейла ловко уворачивается от неумелых ударов лешака. Хватает его за одну из рук, дёргает на себя и легко выбивет из костлявой кисти меч. Хватает лезвие зубами, одним ловким прыжком оказывается у лешака на спине и, перехватив меч рукой, вонзает лешаку в загривок.

И внезапно лешак застывает на месте, беспомощно болтая в воздухе лапками.

Как так?! Он же «кукла» высшего демона, а упыриха — низшая нечисть. Она не может прервать связь с поднятой мной нежитью. Даже после трёх выпитых только что жизней, когда магия крови из неё хлещет — невооружённым глазом видно, не может и всё тут!

Но глаза говорят мне о другом. Лешак стоит, понурив голову, и больше не двигается. Мои мысленные приказы до него не доходят, и я даже пробую докричаться вслух:

— Сражайся!

Ноль вниманья, фунт презренья.

Да что это за мир такой, где законы Сил попраны подчистую? Или, может, я тут уже не высший демон? Раз какая-то упыриха, у которой и души-то своей нет, мою нежить обратно в гроб одним ударом укладывает?

Поразмышлять о вселенской несправедливости мне не дают. Лейла довольно скалится, спрыгивает со спины повторно умерщвлённого лешака и идёт ко мне.

— Всего один поцелуй, красавчик! — шепелявит она сквозь длинные клыки.

— Сначала зубы почисти, тварюка! — отвечаю я и приказываю главе деревеньки: — А ну, отец, отойди!

Упыриха стоит на удобной позиции — вокруг неё никого. А значит, я никого не задену, если пальну по ней чем-нибудь из мощного арсенала. К примеру, пологом Тьмы.

Начинаю формировать из Силы широкую вязь рун — полог. Прижать им упыриху к земле, словно прессом, и спокойно накинуть подчиняющий ошейник. Убивать её я не хочу. После её обмана, я хочу наказать Лейлу: поработить и заставить себе служить.

Тем более, когда ещё представится возможность обзавестись разумной слугой. Опыт с лешаком тоже говорил в пользу поимки нечисти. Она хотя бы сражаться умеет. Есть у меня чуйка, что в этом мире слуги с подобными умениями мне пригодятся.

Поднимаю руку, взывая ко Тьме и напитывая руны Силой, и резко опускаю её вниз, набрасывая сеть на упыриху.

— Стоять! — приказываю я.

Упыриха, и правда, останавливается. Выпрямляется — хотя должна была упасть и корчиться в муках от тяжести моей необъятной Силы, — и с удивлением смотрит на меня.

— Что-то должно было произойти? — уточняет она.

Вот Тьма! Опять источник Сил погас!

Да что ж он как трамблёр на копейке. То есть искра, то нет искры.

— Твою ж налево! — ругаюсь я, и понимаю, что остался с упырихой один на один.

От неё Силой так и прёт, пусть она и умеет вкладывать её только в физическую мощь. Так и у меня физическая сила осталась, а больше ничего. Оглядываюсь в поисках хоть какого-то оружия.

В шаге от меня стоит глава деревеньки. При полном параде: в мундире и с мечом.

— Меч! — требую я, протягивая руку.

— ***! — отвечает мужик и прячет оружие за спину.

«Спасибо» за помощь. Я тут вообще-то и твою шкуру спасти пытаюсь.

Оборачиваюсь к Лейле, а она уже стоит рядом.

Уворот от когтей. Прыжок в сторону от попытки захвата.

Ох, видит Тьма, я этого не хотел.

Тянусь к внутреннему источнику — мой последний запас. У него «отказал» доступ к управлению Силами Тьмы, но сам-то он у меня остался. А «сам-то» я кто? Пра-авильно! Высший демон!

Источник откликается по первому зову. Ты ж мой хороший! Никогда меня не подводишь. Ведь ты — это я.

Лопатки раздаются в стороны, хрустит, разрываясь в клочья, рубаха на груди. Я мигом становлюсь выше, ширше и в разы мощнее. С приятным хрустом встают на место родные шипастые позвонки. Кожистые крылья разворачиваются во всю ширь. С удовольствием хлопаю ими, разминаясь, и меня подбрасывает в воздух. Зависнув в метре от земли, распрямляю спину и издаю громогласный рёв.

Падите ниц, ибо прибыл ваш Хозяин!

Опускаю взгляд вниз. Оторопевшая упыриха застыла в шаге от меня.

Я смеюсь.

Кого она там собралась кромсать своими булавками? Кого хочет попытаться укусить белыми наглыми зубками?

Судя по выражению её лица, Лейла понимает, что с высшим демоном ей не тягаться. Пятится назад, чтобы сбежать.

А всё! Поздно!

Длины рук мне достаточно. Наклоняюсь и хватаю её за горло. Она совсем лёгонькая, как пушинка. Поднимаю упыриху в воздух и подношу к пасти.

— Кто твой папочка, тварь?

Перепуганная упыриха вновь становится похожа на простую человеческую девушку: пропадают когти и клыки, безобразная пасть снова становится аккуратным ротиком. Лейла что-то пищит, пытается барахтаться, но я встряхиваю её, заставляя висеть смирно, и спокойно заарканиваю ошейником из подчиняющих рун.

Хлопаю Лейлу по попке и опускаю на землю с напутствием:

— Веди себя хорошо, а не то выпорю!

— Да, го… Господин! — с придыханием шепчет она, падая на колени и опуская голову.

— Так-то лучше.

Я складываю крылья и опускаюсь на задние лапы. Ногами это назвать сложно. Ноги — они у людей, а я своим копытом броню в 0,45 пробиваю. Ну, был у меня подобный опыт. Я тебе потом расскажу.

Оглядываю поле боя. Лейла, согнувшись до самой земли, лопочет что-то о преданности и верности. Деревенские стоят, разинув рты, а глава застыл, словно лист бумаги перед шредером: весь белый и не шелохнётся.

Умею я впечатление производить. А ещё умею…

Я задираю нос выше и выдыхаю ноздрями пламя. Оно клубами перекатывается по широкой груди и, обращаясь едким чёрным дымом, рассеивается в воздухе.

Этот красочный спецэффект стоит мне неприятного першения в горле и зуда в носу, от которого адски хочется чихнуть, но оно того стоит: деревенские охают и разом делают шаг назад. Даже глава.

— Спокойствие! Только спокойствие! — громогласно возвещаю я, делая мирные жесты руками. — Сейчас я всё верну обратно.

Вообще, использовать источник Сил без наличия этих самых Сил — это как заряжать розетку от мобильника. Нет-нет, ты всё правильно расслышал: не мобильник от розетки, а наоборот.

Сейчас мой источник истощён настолько, что лучше бы к его помощи не прибегать следующие пару дней. Если я не хочу потратить НЗ до конца.

А всё эти внезапные отключения. Аварийные… Или, может, я какой счёт от Тьмы не оплатил?

Обращаюсь обратно в человека. Рубахи больше нет, а штаны повисают лохмотьями.

Наклонив голову к плечу, Лейла заинтересованно разглядывает ставшую видимой сквозь прорехи часть тела. Для этого и ракурс у неё удобный: снизу-вверх. Смотрит, и на мордашке отчётливо расцветает вся наша с ней счастливая семейная жизнь… Семеро детей, развод и алименты.

— Кому я сказал вести себя хорошо? — спрашиваю я, строго грозя упырихе пальцем.

— Мне, — с улыбкой отвечает та.

Её испуганный тон исчез вместе с моим истинным обликом. Она чисто по-женски прихорашивается: поправляет причёску и отряхивает разодранную, запылённую во время драки одежду. И всё смотрит и смотрит на меня с «тем самым» интересом, от которого потом дети рождаются. Игнорирую «интересный взгляд». Пока на ней подчиняющий ошейник, пусть хоть с гастрономическим смотрит — мне всё равно.

Поворачиваюсь к главе деревеньки и приветственно развожу руки в стороны.

— Дружище! Человечище! Вот и пришёл ваш спаситель! И готов принимать благодарности!

Я делаю шаг вперёд и натыкаюсь на острие меча. Горлом. Глава стоит прямо передо мной, держа меч на вытянутой руке, и вид у мужика решительный.

— И это твоя благодарность? — разочарованно спрашиваю я.

— Благодарность? — со смешком переспрашивает глава. — За что?

— Я спас вас от упыря, — начинаю перечислять я, а сам перебираю в голове пути отхода, — и пощадил от нападения нечисти…

— Которую сам бы на нас и натравил, — продолжает мою мысль глава и нажимает мечом сильнее.

Кровь выступает из раны и с шипением бурлит на широком металлическом лезвии. Я кошусь взглядом на меч. Происходит что-то странное. И мне это не нравится.

— Ну давай! Бей! — с вызовом говорю я. — Всё равно заживёт.

Глава цокает языком и отрицательно качает головой.

— От этого уже не заживёт. Меч зачарованный. Его создавали как раз от такой падали, как ты.

А-а-а! Так вот почему у меня отрубилась связь с лешаком — оружие не простое!

Приглядываюсь к мечу взглядом Тьмы и с трудом различаю на рукояти и в центре лезвия вязь белоснежных рун. Чётко вижу три на защиту, одну на накопление магии и две на её удержание. Судя по тому, что руны еле светятся, они нанесены на оружие очень давно. Но силы своей от этого не потеряли. А жаль.

Глава прав, это оружие для меня опасно. Но ему я об этом, конечно же, не скажу.

— С такой падалью, как я, ты дел ещё не имел, — заявляю я. — Давай! Рискни! — Иду ва-банк: поднимаю голову выше, подставляя мужику горло. — И обзаведёшься врагом, с которым не сможешь справиться!

Глава колеблется. Он явно задумался — у меня есть пара секунд.

Внутренний источник молчит. Сил по-прежнему нет. Кажется, придётся снова обращаться демоном — самим собой. Но то будет из последних сил.

Слышу позади восторженный — непонятно чему — вздох, и вспоминаю про Лейлу. У меня же есть слуга!

«Атакуй!» — приказываю я мысленно.

— Неа, — раздаётся в ответ. Лейла обходит нас и встаёт сбоку. — Я пока просто посмотрю, можно?

Неможно!

— Я твой господин! — взываю я к исполнительности слуги.

— Так тебя сейчас убьют, — пожимает плечиками Лейла, — и не будет у меня господина.

Спа-си-бо!

— Эй ты, клыкастенькая! — обращается глава деревеньки к Лейле.

— Да? — отвечает та улыбаясь, довольно показывая зубки.

— Он правду говорит?..

— Скажи ему, Лейла, — перебиваю я главу и с нажимом продолжаю: — Скажи ему «правду», что этот меч мне не навредит.

Лейла смотрит на меня, на главу, на меч. Морщит лобик в раздумьях и, наконец, отвечает:

— Я, пожалуй, воздержусь.

Испускаю мысленный тяжёлый вздох. Прав был мой батя: истинный слуга — это не страх, это верность.

Но обращаться обратно в себя я не тороплюсь. Глава ведь тоже не торопится. Кстати, почему?

— Что тебе нужно, человек?

— Убить тебя, нечистый! — зло отвечает глава, поднимая меч чуть выше.…Но не более того.

— Хотел бы убить, давно убил бы, — парирую я. — Поэтому повторяю: что тебе нужно?

Я медленно поднимаю руку и отвожу меч о шеи.

Сбоку слышится разочарованный стон упырицы.

И ещё один мой — тяжёлый, мысленный.

— Деревню в целости сохранить мне надобно, — с готовностью отвечает глава, никак не реагируя на то, что больше не держит меня на «мушке». — Да всех жителей её от нечисти уберечь.

При слове «нечисть» он выразительно смотрит на меня. Понятно. От меня он людей беречь собрался.

А вот и нетушки!

— Я как раз хотел того же самого, — миролюбиво говорю я и внимательно смотрю на его реакцию.

Глава не выглядит удивлённым, скорее задумчивым. Не иначе, стоит и в уме просчитывает варианты, как меня использовать повыгоднее.

— Ежели ты достойный муж, — выдаёт он, глядя на меня оценивающим взглядом, — так почему бы тебе не стать нашим защитником…

–…И главой.

— Я уже глава.

— Ты уже не глава.

— Тогда не договоримся, — говорит мужик и вновь поднимает меч.

— Так мы ещё и не начинали, — спокойно отвечаю я. — Тут ведь варианты какие? Или мы с тобой продолжим драку… — Я показываю вокруг и уточняю: — У меня упыриха, лешак и дюжина пауков. И я, ну, ты видел. У тебя же нет ворот на деревне и нет сильных воинов, чтобы защитить открывшийся проход. — Я делаю паузу, давая главе обдумать свои слова и, может быть, возразить. Он молчит. — Или мы перейдём в более удобное место, обсудим потребности друг друга и придём к компромиссу.

— Так тоже можно, — соглашается глава и указывает мечом на стоящую рядом Лейлу. — Тварей своих контролируешь?

— Естественно, — отвечаю я, игнорируя разобиженную мордашку девушки.

— Тогда точно можно.

Глава убирает меч в ножны и даёт знак своим людям.

— Слышь, — говорит он, по-свойски склоняясь ко мне, — а ты можешь эти… Свои… Ну убрать их?..

— Что? Убрать? — уточняю я, оглядывая себя.

Новая одежда мне бы точно не помешала, но не моя же частичная оголённость мужика смутила.

— Рога, — смущённо отвечает глава и пялится на мою голову.

Рога? Они что остались?

Я нащупываю на голове круглые основания рогов. Но как они могли остаться, если я обернулся человеком? Вот тьма! Снова всё наперекосяк.

Обращаю взгляд внутрь себя. Источник опустошён почти на четверть. Притока сил до сих пор нет. А тратить последние запасы на эстетику меня что-то не тянет.

— Сейчас не втяну. Давай попозже, ладно?

— Ладно, — со смешком соглашается мужик и, наконец, представляется: — Я Прохор. Глава Молотни.

— Ксандр, — отвечаю я, пожимая руку. — Высший демон. Маг и некромант. Глава Молотни. Приятно познакомиться!

Прохор хэкает на подобное представление, но не спорит. И крепко жмёт руку. А заодно по-отечески хлопает меня по плечу и ведёт к деревне.

— Ну что ж, глава Ксандр. Давай я опишу, что тебе надобно сделать для твоей деревни. Для начала — ворота. Поломал — восстанавливай! Потом пауки эти твои — всех детишек распугали. — Он с укором грозит мне пальцем. — Нехорошо это, ой, нехорошо-о! С этим что-то надо делать. Потом…

Какие-такие дела? А где привилегии?