Между небом и грехом

Вэнди Эттвуд (2024)

«Между Небом и Грехом» — это захватывающий и эмоциональный роман, действие которого проходит в период Промышленной Революции в Великобритании, в эпоху просвещения. Послушница Агата настоящая проблема для всего монастыря, она своенравная, постоянно нарушает правила, но тем не менее, её родители сделали всё возможное, чтобы она не смогла покинуть святые стены. В один из дней пастор не является на собственную проповедь и толпа взволнованных послушниц отправляет её проведать его. Агата впервые сталкивается лицом к лицу со смертью. Пастор мертв. Кажется, что несчастный случай, но на сердце Агаты неспокойно. Спустя несколько недель, в монастырь прибывает новый пастор — отец Доминик, своей внешностью он вызывает трепет всех послушниц, Агата — не исключение. «Распутать клубок тайн. Понять свое предназначение. Совладать с вечным искушением».

ПРОЛОГ

«Тот, кто пробует кровь, как зверь, никогда не познает свет»

ТЕППО — V

То ли оплошность, то ли случайность, то ли и вовсе воля злого рока. Неизвестно, что стало отправной точкой в цепи трагических событий, навсегда разделивших этот мир на до и после.

Безлунная ночь окутывала город, бросая свои уродливые тени на узкие улочки и пустующие аллеи. Вдали маячил свет полуночников, но здесь, в тихом переулке, царил едва ли не первозданный мрак.

И вдруг, словно из ниоткуда, появилась фигура. Тень, переплетаясь с ночью, подобно двум пылким любовникам, двигалась бесшумно, являя собой воплощение духа тьмы. На фигуре длинный мешковатый плащ с капюшоном, обеспечивающий полную анонимность носителю.

Фигура преследовала цель. Мягко и беззвучно, словно хищник, ведущий добычу до удобного момента, чтобы после: с наслаждением вонзить свои клыки в горячую плоть, чувствуя, как с алой жидкостью перетекает жизнь долго, болезненно и неотвратимо.

Короткий вскрик, почти мгновенно заглушенный обтянутой перчаткой ладонью. Кинжал вошел межребер так сильно, что окровавленное острие с треском выглянуло с другой стороны. Мешком упавшее тело, несколько раз дернувшись в конвульсии, издало посмертный выдох.

— Даже скучно, что от меня ещё никому не удалось уйти, — ирония, сочащаяся из окровавленного рта, вытертого тыльной стороной ладони обтянутой кожаной перчаткой.

В тусклом свете единственного фонаря некто рассматривал запечатанный сургучной печатью конверт, усмехнулся, а после скрылся в тени заброшенного дома, прихватив с трупа кое-какие бумаги, запачканные ещё теплой кровью.

Спустя какое-то время раздался всплеск сточных вод и тело, напичканное камнями пошло ко дну.

Говорят, что с приходом технологического прогресса из мира вытеснялось нечто иного характера, нечто, что не все могут понять и принять.

В сердцах осталось место только для одной веры — во Всеотца, единственного Бога, которому позволено открыть своё сердце.

Привычный мир давно уже похоронен под руинами былого величия. С течением времени был разрушен хлипкий дом судьбы, и каждый нанёс удар по-своему извращённо: многие — своей жестокостью, ещё больше — своей покорностью.

Тщательно скрывались остатки, принадлежащие прежнему миру, а за раскрытие сулило ни что иное как — смерть.