Танцтеатр Пины Бауш: искусство перевода

Габриэле Кляйн (2021)

Пина Бауш — легенда танцевального театра. На протяжении четырех десятилетий она переводила жизнь — радость, страх, любовь, сомнение, боль — на язык современного танца, переосмысляя все аспекты хореографии и театра. Она отказалась от линейной драматургии, привычной рабочей рутины, классических декораций и костюмов и стала задавать труппе вопросы, на которые каждый танцовщик отвечал своим телом. «Меня интересует не то, как люди двигаются, а то, что ими движет», — говорила она. Как менялось искусство Пины Бауш? Из кого состояла команда Танцтеатра и как проходили репетиции? Что могут рассказать постановки Бауш о состоянии немецкого — и не только — общества 1970–2000-х годов? Социолог, теоретик танца и профессор Гамбургского университета Габриэле Кляйн изучила творчество хореографа со всех сторон и погрузила его в культурный, исторический и социально-политический контекст. И, что самое главное, показала, как можно по-новому смотреть на танец и понимать его. «Танцтеатр Пины Бауш: искусство перевода» — первая книга издательской серии Международного фестиваля современной хореографии Context. Diana Vishneva, посвященной исследованиям современной хореографии, теории и истории танца. Книга выпущена в сотрудничестве с издательством Individuum.

Gabriele Klein

Pina Bausch und das Tanztheater

Die Kunst des Übersetzens

Перевод с немецкого Наталии Бакши под редакцией Никиты Алексеева и Марии Москвиной

© 2021, Gabriele Klein Hamburg. German edition: transcript, Bielefeld

© Н. А. Бакши, перевод, 2021

© ООО «Индивидуум Принт», 2021

Книга переведена при поддержке Гёте-Института

* * *

Предисловие основателя и художественного руководителя фестиваля Context. Diana Vishneva Дианы Вишнёвой

Дорогие читатели, вы держите в руках первую книгу фестиваля Context. В фокусе нашей издательской программы — фундаментальные и актуальные теоретические тексты по танцевальной практике и хореографии, еще не переведенные на русский язык.

Книга Габриэле Кляйн посвящена Танцтеатру Вупперталя и описывает то, что, казалось бы, невозможно описать — методы работы Пины Бауш. Уверена, что благодаря рассказу о культурологических связях и о контексте, в котором великая Пина создавала свои работы, каждый читатель откроет новые грани ее творчества. Мне труд Габриэлы Кляйн помогает еще глубже понять язык искусства Пины — после того как я ощутила его через собственное тело.

Впервые воочию я увидела спектакль Пины — это была «Весна священная», — уже будучи балериной Мариинского театра. Мое сознание перевернулось. Ошеломление — пожалуй, самое точное слово. Я не могла объяснить себе, как на сцене возможно такое. Этот открывшийся космос затягивал, увлекал.

Я ловила редкие приезды труппы Пины в Россию. Начала следовать по миру за Танцтеатром, когда выдавалась такая возможность. Видела «Полнолуние», «Ten Chi», «Мазурку Фого», «Контактхофа», «Мойщика окон» и «Кафе Мюллер», в котором танцевала сама Пина; смотрела запись «Орфея и Эвридики» в исполнении Парижской оперы. Пина открыто и в разных формах говорила о политике и войне, жизни и смерти, любви и ненависти. Серьезность и трагизм сменялись смехом и юмором. На протяжении одного спектакля ты погружался в прошлое и возвращался в настоящее. И я каждый раз испытывала эйфорию или впадала в транс, все глубже и глубже постигая тайну танца Пины Бауш.

Внутренне ее постановки откликались во мне, и я хотела понять их через собственное тело. Но в то же время боялась шагнуть в неизведанное. Нужно ли мне, балерине русской классической школы, специально учиться новому языку? Способна ли я вообще на кардинально иной язык? А главное — откликнется ли на мое желание Пина?

Благоговение перед ней долго не позволяло мне и помыслить, что можно самой подойти, завязать разговор или хотя бы просто выразить свои эмоции от спектаклей. Но однажды, после выступления ее труппы в Москве, я все же набралась смелости. Казавшаяся недосягаемой и непостижимой, Пина стояла рядом и спокойно, внимательно слушала. На одном дыхании я выпалила ей, что мечтала бы о возможности хотя бы прикоснуться к ее хореографии и увидеть репетиции.

Моя история очень заинтересовала Пину. Мне кажется, для нее я стала неопознанным объектом. Не раздумывая и не сомневаясь, она ответила: «Приезжай!» — и пригласила на свой фестиваль в Вуппертале, пообещав, что даст мне исполнить кусочек из «Ten Chi». Я потеряла дар речи.

И вот — 2008 год, я на Вуппертальском фестивале. Я впервые увидела фестиваль современной хореографии изнутри и узнала, какой это обмен опытом и каким может быть объединение разных танцевальных компаний, хореографических языков и стилей.

Я помню все наши репетиции с Пиной, помню всепроникающую и концентрированную дисциплину внутри труппы. Меня поразило, насколько каждый артист был уникальным, искренним и насколько свободно передавал свои ощущения через движение.

Пина вселяла уверенность в собственных силах. Она видела людей насквозь, очень глубоко заглядывала в артиста, и раскрывала то, что он сам в себе пока не ощущал. Позже я получала это откровение и от других хореографов, но впервые — именно благодаря ей.

К Пине совершали настоящее паломничество, и она уделяла время каждому. Со мной она провела несколько репетиций. Сейчас я понимаю: нужно было все фиксировать на камеру, — но я испытывала такой трепет перед Пиной, что и не думала об этом. И тем более, никто не мог представить, что через четыре месяца ее не станет. Осталась только лишь одна наша размытая фотография. Гениальная Пина и такая счастливая я.

Впечатление от Вуппертальского фестиваля так осело в моей памяти, что спустя годы дало плоды. Свой фестиваль Context я задумывала, чтобы поддержать российский современный танец, объединенный множеством хореографических языков. В кинопрограмме первого Context мы показали фильм Вима Вендерса «Пина: танец страсти». И естественно, что сегодня Пина стала героем первой книги фестиваля.

Кто же, если не она.