Тоже люди

Галина Анатольевна Тюрина, 2023

Прекрасное будущее наступило! Земное человечество наконец-таки избавилось от войн, имущественного неравенства, дискриминации и уголовных преступлений. Но, оказывается, в бескрайнем пространстве Вселенной затерялись пока не известные землянам государства с совершенно другим общественным строем. Насилие и жестокость тут – норма жизни. Рабство, произвол и пиратство – в порядке вещей. А еще у этих людей есть неплохие межзвездные корабли.Первый контакт двух миров оканчивается трагично: чужой звездолет с хорошей маскировкой, проникший в окрестности Земли, в упор расстреливает земные исследовательские катера. Впрочем, в результате инцидента пиратский корабль тоже пострадал: теперь ему нечем нападать. И кто же в этом виноват?Так вот он – смельчак, протаранивший катером орудийный отсек чужого звездолета и чудом выживший. Теперь этот "камикадзе" трижды пожалеет, что не погиб сразу! Ведь в плену у пиратов его не ожидает ничего хорошего, кроме… любви к девушке из другого мира.

О память сердца, ты сильней

Рассудка памяти печальной…

К. Батюшков.

Из записной книжки Э. А.

За окном трепетали мокрые листья яблонь. Ветер бился в окно, временами жалобно завывая и всхлипывая. Молнии змеились по клочкастому серо-черному небу, освещая бурную грозовую ночь. Маленький дом, казалось, каждый раз содрогался от громовых раскатов. В такую ночь трудно уснуть, особенно если ты совсем один.

Эмиль сидел на кровати, поджав под себя ноги, и, не отрываясь, смотрел в просвет между занавесками. Вспышки молний на секунду озаряли задумчивое лицо, и снова все погружалось во тьму. Его мысли снова и снова возвращались к одному и тому же: «Как там Ева?» Все было давно известно: то, что родится мальчик, и то, что степень интеллекта у него будет примерно равна восьмерке, и то, что этот мальчик не его сын.

Отрывисто зазвенел старинный телефон. Эмиль обернулся и взял трубку. На стене загорелось объемное изображение диспетчерской главного терминала.

— Все экспонатами Исторического музея балуешься? Или это копия? — Лицо знакомого диспетчера было чем-то озабочено. — Алекси, тебя вызывают на главный терминал. Дело серьезное, вылетай сейчас же.

— Буду через десять минут.

Связь отключилась, и Эмиль, откинув телефон, спрыгнул с кровати и открыл старинный дубовый шкаф.

«Она сказала мне, что я старомоден как… как шкаф. «Ты, — Сказала она. — Экспонат Исторического музея, и всегда останешься таким». Она никогда не любила меня, она просто меня жалела…» — Подобные неотвязные мысли вертелись в его голове, пока он одевался совершенно без посторонней помощи, потому, что жутко не любил домашних роботов.

Застегивая китель, Эмиль взглянул на шарик со стереоизображением Евы. Потом взял этот шарик и сунул в карман. После этого он мысленным приказом захлопнул форточку, щелкнул застежкой капитанского ремня и выскочил в гараж. Автоматически зажегся свет. Эмиль с разбегу прыгнул в машину и дал ускорение.

Флаер вылетел из гаража и взвился в грозовое небо. Автомат включил защиту.

«Такую грозу будут давать еще два раза на этой неделе, — подумалось Эмилю. —

В давние времена летом всегда были подобные, только неуправляемые грозы».

Он взглянул на часы. Ему оставалось еще пять минут. Флаер набрал хорошую скорость. Гроза давно осталась позади, под днищем машины ровным блюдцем поблескивало море. Здесь было утро. Море длилось еще полминуты, потом Эмиль сбросил скорость и высоту. Флаер стал планировать.

Искусственный остров жил своей жизнью: кишели флаеры, флипы и велолеты. Эмиль перелетел стену Центра и выключил гравитатор. Машина опустилась у стеклянной лестницы, и Эмиль ступил на первую ступеньку. Лестница пришла в движение, унося его в чрево подземного здания. Откуда-то появилось Око и замельтешило перед глазами. Эмиль отмахнулся от него и переступил порог приемной терминала. Там толпились люди. Эмиль шел и здоровался кивками со знакомыми и просто с теми, кто обращал на него внимание. А прессы то, прессы!

Вот, наконец-то, и лифт. Агент службы порядка у ограждения приветливо козырнул. Эмиль ответил. Лифт впустил его и через несколько секунд выпустил. Из соседнего лифта тоже вышел человек в форме космофлота. Это был капитан Таро Мияша. Эмиль встретился с ним взглядом. Тот церемонно, хотя и на ходу, поклонился, Эмиль в ответ улыбнулся и салютовал ладонью. Дальше они зашагали вместе. Очередная дверь впустила их, и они оказались среди таких же земных капитанов-исследователей. Комната была небольшая, в ней разместилось всего чуть более дюжины человек с серебряными нашивками на кителях, и каждый был знаком Эмилю не понаслышке. Среди них были и его давние друзья: Андрей Летаев, Эдвин Юрас, Ю Удилаш, Майкл Джой и Карик Калинка.

— Я собрал вас здесь по делу, не терпящему отлагательства, — раздался знакомый всем голос. Левая стена пропала, и все увидели стерео-проекцию председателя Координационного Совета Земли. Он был одет в будничный серый костюм. Даже знаков отличия, положенных ему, как члену Совета, не было. — Дело в том, что в непосредственной близости от Земли произошло нечто неординарное. Компьютеры не могут адекватно проанализировать ситуацию из-за недостаточности данных, требуется немедленное вмешательство исследователей-людей.

Появилось объемное изображение планеты-астероида. Нормальный такой астероид, серенький, ничего особенного. Потом план сделался крупней. Поверхность планеты была испещрена ходами круглой формы.

— Это планета-астероид С-28 в поясе астероидов вокруг Солнца. Автоматическая станция на С-28 не отвечает. Патрули-роботы в этом квадрате исчезли. С нетронутых патрулей из соседних квадратов поступила отрывочная информация о бесплотном неопознанном летающем объекте, но эти записи не отличаются четкостью и, скорее, походят на сфабрикованное «ради шутки проявление призрака наподобие легендарного «Летучего голландца». Никаких повторных видео или сканоподтверждений больше не поступает. Тем не менее, С-28 потеряла четкую ориентацию на орбите и меняет массу и траекторию. Необходимы исследования этого явления на месте. Медлить нельзя. Вполне возможно, что мы стоим перед открытием, и это будет наш первый контакт с посланцами совершенно другого мира. Человечество Содружества ждет этого контакта уже много-много веков, но еще не разу ему не удавалось встретить именно друзей, а не родственников по разуму. Может быть, эта долгожданная встреча произойдет именно сейчас. Координационный Совет Земли принял экстренное решение: послать на С-28 капитанов-исследователей с целью наблюдения и уточнения данных об объекте-призраке, а также уполномочить их вступить в дружественный контакт с пришельцами. Кандидатуры капитанов выбрал компьютер, опираясь на личные психологические особенности каждого. Если кто-то из присутствующих здесь по каким-либо причинам не может принять участие в мероприятии, просьба объявить об этом сейчас же.

— Не верю я в бредни о друзьях по разуму, — вдруг шепотом высказался капитан Джой. — Исследования глубокого космоса свидетельствуют, что вероятность пересечения с таким же, как и у нас, но не человеческим разумом, практически равна нулю.

Эмиль боковым зрением наблюдал за друзьями: Андрей крутил кончик шнурка на кителе, Эдвин Юрас и силач Калинка переглянулись, флегматичный Удилаш жевал хвостик от вишни, и его смуглое лицо казалось каменным, Мияша прищурил и без того узенькие глазки, и его обычная дежурная улыбка сияла безупречными зубами. Никто не собирался отказываться.

— Значит, вы готовы сейчас же вылететь к С-28?

— Да, — прозвучало хором, и тон этого «да» был какой-то озорной и приподнятый.

Уже через две минуты капитаны находились в заранее маневровых катерах и неслись к С-28. Время подлета составляло 17 минут 38 секунд. Капитаны молчали, улыбаясь друг другу по стерео и прослушивали экспресс-информацию о С-28 и ее окрестностях.

Серая, маленькая и дырявая, как решето, планетка проходила под дюзами совсем рядом. Катер трясло от постоянных перемен гравитационного поля. Прямая, скрупулезно высчитанная компьютером, поминутно начинала напоминать петли, и тогда Эмиль брался за ручное управление и выравнивал машину. Нужно было снижаться. Началась рискованная зона. Предостерегающе замигал всеми контрольными огнями терминал. Эмиль выключил автопилот и сконцентрировал управление в своих руках.

— Что там с гравитацией? — задал он вполне отчетливый мысленный вопрос.

— Изменяется, — ответила машина и начала выдавать предельные параметры.

— Честно говоря, ничего не понимаю! — буркнул сам себе капитан и тут же любезно обратился к компьютеру: — А у тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

— Я не мыслю как человек, я — бортовое киберустройство, — бесстрастно ответил компьютер.

— Извини, вопрос был некорректен. Жаль, что ты не «Семерка». Ну да ладно, ты мне все равно нравишься, — сказал капитан мысленно.

Он внимательно уставился в обзорный экран и переключился на ручное управление. Катер перестало встряхивать, хотя мнимая «прямая» курса все еще вычерчивалась на контрольном экране причудливыми линиями. Эмиль заложил крутую дугу и, продолжая балансировать, начал снижаться. Странные изменения гравитационного поля временами отличались огромной силой, а временами совсем затихали.

— Снижаешься? — послышалось из наушников. — Я тоже пытаюсь.

— Я над тобой, — прозвучал голос еще одного капитана тройки. — Буду снижаться за тобой с промежутком в пять секунд.

— Я пошел, — откликнулся Эмиль. — Квадрат открыт для снижения.

Он «забарабанил» по сенсорам терминала. Катер, повинуясь, накренился, нервно мигая индикаторами дюз. Навигационное устройство лихорадочно высчитывало бесконечно меняющие углы наклона и вычерчивало возможные курсы снижения. Контрольный экран показывал ломанную линию на фоне ландшафта планеты, светящуюся сомнительно-желтенькой дорожкой.

«Если бы ты был человеком, то сейчас повертел бы пальцем у виска», — подумал Эмиль и сжал рукоять «джойстика».

Катер дрогнул и упал в расщелину. Контрольные экраны замигали. В наушниках послышались удивленные возгласы. Но Эмиль ничего этого не слышал и не видел. Все его ощущения и абсолютно все внимание были сосредоточены на управлении. Небо стремительно переворачивалось, высота упала до предела. Вот скрежетнула дюза, что-то забрякало по обшивке.

— Что случилось? Что случилось? — звучало в наушниках.

Наверное, со стороны это выглядело так, как будто потерявший всяческий контроль и управление катер кубарем падает в остроугольную пропасть. Теперь резкое торможение с одновременным выравниванием. Капитан в каком-то метре от скальных игл дна пропасти остановил и развернул машину. Опять что-то скрипнуло.

— Стабилизация систем достигнута, — сообщил компьютер тем же бесстрастным тоном. — Вторая дюза дает протечку десять процентов от аварийной.

— Нормальненько. — Капитан и не думал расслабляться и разветвлять управление. — Теперь оглянемся.

Катер плавно разворачивался. Сразу шесть высокоточных широкодиапазонных камер записывали и передавали изображение, все датчики работали в штатном режиме. Вдруг гравитационное поле опять изменилось, планетка резко сделалась в полтора раза тяжелее. Катер неумолимо потянуло днищем на острия скал.

Однако реакция Эмиля была мгновенна и безошибочна. И катер, как лошадь, во всем подчиняющаяся умелому жокею, резко «подскочил», не успев напороться на скалы, сделал «свечку» и начал медленно подниматься из пропасти. Тут нагрузка резко упала. Катер подбросило, да так сильно, точно выбитую теплым шампанским пробку. Но капитан твердой рукой затормозил, «обуздал» машину и отвел ее подальше от опасной скалистой стенки.

И тут вспыхнуло солнце! Эта первая ассоциация сменилась удивлением, а потом и ужасом под аккомпанемент грохота в наушниках. Нехороший, алый с белыми проблесками, свет на секунду озарил терминальную панель и погас, опять сменившись серостью пыльного неба планетки. Эмиль огляделся. Наверху, в прорези краев скал, на фоне бледных звезд светились мертвенными, беловатыми огоньками две точки. Катеров его напарников больше не существовало.

Эмиль направил машину вверх.

— Опасность, — ледяным тоном проговорил компьютер. — Связь прервана, центр настаивает на немедленном возвращении.

Эмиль не слушал. Его взгляд упал на странный вид — щербатую, всю в трещинах, скалу. В ее основании было отверстие почти правильной формы. Таких отверстий здесь было множество. Планетка когда-то, лет триста тому назад, активно разрабатывалась как рудник. Именно для этого она была поймана и отбуксирована сюда, в район Солнечной системы, и поставлена на самостоятельную круговую орбиту вокруг Солнца. Тогда это был грандиозный проект. Еще лет пятьдесят назад некоторые выдвигали различные проекты использования этой ставшей ненужной в результате замены почти всех природных элементов синтезируемыми из света аналогами планетки. Но все эти проекты остались без внимания. Пока что здесь функционировал автоматический центр наблюдений и базировался маленький жилой городок, который совсем уже зачах. Бывали целые месяцы, когда в этом «городке» не было ни души. Даже вездесущие туристы не соблазнились С-28. Все хотели к лучезарным звездам или на старую добрую Землю, но уж ни за что не желали прозябать на сером нумерованном астероиде.

Но нестабильности гравитации тут никогда не было. Планетка была прекрасно отбалансирована, предел возможного изменения массы равнялся почти девяти десятым. Это Эмиль хорошо помнил, и еще он помнил, что отверстия по старой традиции делали круглыми. Стоп! Круглыми, а это было чуть вытянутым. Или показалось? Проверим.

Эмиль еще раз плавно развернул катер и медленно двинулся вперед. Вот она, чуть вытянутая дыра, края из блеклого оксида какие-то подозрительные, как будто бы только что оплавленные.

Кажется, я нашел, — почти шепотом проговорил Эмиль. — Квадрат 32 78, передаю изображение поверхности.

— Немедленно назад! Вернитесь на базу! — звучало в наушниках.

— Возвращаюсь…

Эмиль начал плавно поднимать машину из пропасти. Очередной раз резко поменялась гравитация. Катер тряхнуло и потянуло вниз и почему-то вбок, как будто специально норовя прижать и протащить по неровностям стенки пропасти. Терминал «взбесился» аварийными огнями в условиях нулевого запаса свободы, жалобно заскрежетала травмируемая обшивка.

Эмиль опять напрягся. Конечно, человек реагирует в миллион раз медленнее компьютера, но здесь играет большую роль интуиция — то самое «шестое чувство», которого нет у машины. Капитан снова вывел катер в почти вертикальное положение и дал самую малую скорость. Катер медленно, но устойчиво взбирался вверх, к солнцу, сквозь зубастую пасть расщелины. Колебания гравитации не прекращались, но были не такими сильными.

Машина наконец показалась из пропасти и парила на малой высоте над обезображенным внешними дырами хребтом.

— Немедленно возвращайтесь! — опять прозвучало в наушниках.

Капитан не ответил. Он вдруг понял, что не вернется на базу. Может быть, вообще никогда никуда больше не вернется. На поверхности, там, где только что была чуть вытянутая, но, в принципе, обычная дыра, теперь было видно матовое кольцо с маленьким локатором сбоку. И локатор уставился своим открытым «кулачком» прямо на катер. Во всяком случае, так показалось Эмилю. Этот «глаз» предвещал ужасное. Эмиль тут же понял, что мгновенное алое зарево и горящие в пыли над дырявым хребтом катера — это дело именно этого прибора. И от него нет спасения, уже нет спасения! Тень пропасти уже не прикроет его катер, она слишком далеко, целых несколько секунд!

Раздумий почти не было. Эмиль мгновенно сконцентрировался, сдавливая «джойстик» и шля мысленный приказ управляющим системам машины. Катер развернуло и рвануло вперед мгновенной силой дюз. В тот же момент багряное зарево ослепило и оглушило капитана, и он потерял сознание.

Кошечка очнулась, вся растерзанная, поцарапанная и грязная. Как она попала в эти пустынные отсеки, она не помнила. Острый обломок арматуры впился в бок, и лежать было крайне неприятно. Она пошевелилась, потом встала на четвереньки и поползла, царапая нежные коленки об холодный и шершавый пол. Но силы оставили ее, и она легла на живот, прижавшись щекой к грязному покрытию. Вдруг она почувствовала, что чья-то рука коснулась ее. Она по-животному испугалась. Неужели еще кто-то? Неужели не все насытились? Кошечка зажмурилась. Кто-то осторожно переворачивал ее.

«У меня, наверное, сломана нога. Если это начнется опять, то я умру от боли!» — с ужасом думала она.

Но насилия не последовало. Кошечка почувствовала, что кто-то низко наклонился над ней, внимательно рассматривая, но почти не касаясь. Тут любопытство пересилило ужас, и она открыла глаза.

Совсем близко к своему лицу она увидела глаза, в первую секунду показавшиеся ей просто огромными и неестественно яркими. Рассматривая лицо, она лихорадочно соображала, кто бы это мог быть. И вдруг поняла: такого человека ни в команде, ни среди наемников не было, да и быть не могло. Кошечка много раз наблюдала парней с таким по-детски открытым взглядом, но только по визору в ее любимых приключенческих фильмах об освоении Вселенной или о каких-нибудь войнах с вымышленными врагами и монстрами. В реальной жизни ей такие люди пока не встречались ни разу.

В голове у Кошечки все мутилось от боли, аж черные «мушки» рябили. Тем временем чужак внимательно осмотрел Кошечкины ноги и осторожно дотронулся до ее правого колена. Кошечка охнула.

— Сейчас станет легче, — сказал незнакомец, как будто успокаивая, и вдруг сильно дернул ее за ступню.

Кошечка взвизгнула, выругалась и ударила его ногами.

Он закрылся руками и откачнулся, уклоняясь. Потом удовлетворено констатировал:

— Подвижность полностью восстановлена. — Тут он достал из кармана что-то радужно-яркое и показал девушке: — Хотите конфетку?

Кошечка почувствовала, что боль стала не такой сильной, как раньше.

— Что? — переспросила она. — Конфетку?

— Почти так, — ответил незнакомец и ловко положил ей в приоткрытый рот радужный шарик.

Шарик был приятен на вкус. Кошечка несколько раз облизнула его и загнала языком за щеку. Силы ее вдруг увеличились, и боль стала быстро утихать, даже ссадины перестали нудеть. Черные «мушки» перед глазами окончательно исчезли.

— Что это за конфетка? — спросила она.

— Это быстродействующее обезболивающее, — спокойно ответил чужак. — Ну, как вы себя чувствуете?

— Гораздо лучше, — сказала она. — А зачем вы меня дергали? Ведь у меня, кажется, сломана нога.

— Она была только вывихнута. — Незнакомец улыбнулся. — Теперь все в порядке.

— Мне это все снится, а вы — сказочный доктор, — проговорила Кошечка, тоже улыбаясь. — Хороший сон. Я не хочу просыпаться.

Незнакомец нахмурился. Лицо его стало серьезным и грустным.

— Нет, это не сон. И я не сказочный доктор, а ваш пленник. Вставайте, на металлическом полу недолго простудиться.

Кошечка вскочила. Его слова подействовали на нее как ушат холодной воды. Только сейчас она вдруг поняла, что перед ней тот самый камикадзе недоделанный, сумасшедший псих, из-за которого… Она тут же замахнулась, чтобы ударить пленного, но поостереглась наткнуться на железо. Шею землянина охватывал металлический ошейник, от которого тянулась цепь, приковывающая его к стене трюма.

— Встать и покорствовать, мозгляк, когда с тобой говорит властелин Вселенной! — почти крикнула она, до боли сжимая кулаки от внезапного разочарования.

Землянин послушно встал и даже голову слегка склонил (впрочем, вряд ли из-за какого-то особого почтения к «властелину Вселенной», просто ростом был на голову выше девушки). «А сложен-то неплохо, и улыбка приятная…» — пронеслись в мозгу Кошечки «крамольные» мысли, но она тут же застеснялась их и попыталась выкинуть из головы, заменив на придирчиво-брезгливое: «А пальчики-то, как у великосветской дамочки, тонкие и, похоже, даже с маникюрчиком… Как это ему их не переломали, когда, допрашивая, лупили куда ни попадя?»

На самом деле следов избиения у пленного было предостаточно: и физиономия «рихтована», и на шее глубокая запекшаяся ссадина, а левая рука выше локтя перевязана окровавленным лоскутком. Но общий его вид все равно выражал спокойствие и уверенность, он ничуть ее не боялся, а даже наоборот.

Тогда, взбешенная таким «неуважением», девушка неожиданно изловчилось и ударила его по раненной руке. Землянин отступил на два шага. Кошечка заметила, что зрачки его расширились от боли, в остальном же выражение лица не изменилось.

— Размазня, — произнесла она высокомерно. — Ты должен защищаться или хотя бы огрызаться. Терпеть обиду от слабейшего — самое унизительное. Слабые должны бояться сильных.

Землянин только покачал головой.

— Ну, тогда получай еще! — обозлилась Кошечка и хотела ударить пленного повторно, но тот на этот раз увернуться и попятился настолько, насколько позволяла цепь. — Слабак и трус! — презрительно усмехнулась Кошечка. — Ты умрешь страшной смертью, если я этого захочу. Впрочем, тебе и так осталось недолго жить.

Она развернулась и медленно направилась к люку. Она чувствовала, что все еще находится в пределах досягаемости для пленника. Вдруг в голове промелькнула мысль: «А что, если он сейчас сзади накинется на меня?»

Девушка резко обернулась, изготовившись к обороне.

Землянин стоял на том же месте в той же позе. На повязке обозначилось пятно свежей крови. Пленный совсем не собирался нападать. Он просто наблюдал за ней. Просто внимательно смотрел.

Кошечка развернулась и быстрым шагом, уже не оглядываясь, пошла к люку.

Кошечка сидела на мягком диване в персональном кают-кабинете сэра Рича. На самом деле у нее было имя, у нее была даже фамилия — родовое прозвище, переходившее из поколения в поколение. Как это было давно! Лет двадцать тому назад маленькая девочка, с лентой в крысиной косичке, в длинном мамином платье, сидит в детском креслице и складывает в пирамидки зеленые и красные стеклянные кружочки. Стальные заклепки потолка, начищенные рабами, напоминают звезды. По стенкам на коврах развешено оружие… Но нет, нет… лучше не вспоминать о своей комнате, полной всяких блестящих вещей…

…В хрустальном кувшине белая лилия.

— Мама, почему меня так зовут?

— Посмотри в зеркало и потом на этот цветок. Ты сразу поймешь…

— Но мы не так уж похожи…

Мама смеялась, а потом шла во внутренний дворик. Она шла, шла, ее каблучки стучали по полу коридору… Мамы больше нет, цветка в кувшине тоже нет, палисадника давно нет… коридор… Коридор и крыльцо остались. Она помнила, как в последний раз споткнулась о вылезший гвоздь. Сколько лет протекло со времен мамы и палисадника? Она выросла и похорошела с того времени. Она часто заглядывала в зеркало, но никто уже не сравнивал ее с цветком. На Джорджии не росли цветы. Без мамы не росли. Сколько раз она уезжала и возвращалась в этот дом к отцу, она не помнила. Да и не хотелось вспоминать. Кровь и грязь лились рекой. Из-за нее дрались. Ее продавали, покупали, проигрывали, пользовались ею, ею любовались, и ей завидовали, ее дарили и опять продавали. Ей было наплевать. Ее считали роскошнейшей кралей и шикарнейшей телкой. Но все это была суета, а потом разочарование, пустота и тоска…

…Сэр Рич был ласковый и щедрый мужчина, он был совсем не стар, богат и вдобавок даже красив. Кажется, она влюбилась…, или нет, просто сильно увлеклась. Рич нежно обнимал ее и подливал в бокал мартини. Ей нравилось, как странно сладко кружится голова. Он дарил ей дорогие шмотки и украшения. Он обещал ей стать властителем мира, а она рассчитывала стать его властительницей. Она одурманит его любовью, подомнет под свой каблучок. Детские мечты! Ах, как она была молода когда-то! Кошечка заглянула в зеркальце пудры. Она и была еще молода! Зато стала не так глупа. Эти безделушки! Кошечка провела пальцем по пыльному ларцу. Кому они нужны? Как давно она не слышала нормальной человеческой речи. Одни ругательства! Не с кем поговорить! Ах, со своим любовником? О чем же? Она ему не нужна как собеседник, не нужна как человек! Это она поняла совсем недавно, и, может быть, поэтому Рич показался ей каким-то противным и даже страшным. Она стала его побаиваться и даже исподтишка ненавидеть. Никак не могла дождаться возвращения. Отпустит ли он ее? Как же! Держи карман шире. Придется что-нибудь придумывать. Может быть, Рич ей просто надоел? Она не знала, как объяснить свои чувства. Она не любила его, она и раньше не любила его… а теперь… теперь… Может быть, ей было просто скучно, нечем заняться? Сэр Рич берег ее, как драгоценность в стеклянной коробочке, не давая для развлечения дружкам. А может, просто брезговал своими подчиненными и хотел единоличного владения сокровищем? Ведь женщина на корабле была одна. И вот он предал ее… кинул своим «оголодавшим» подчиненным, как сахарную кость псам…

Она ощупала синяк на коленке. Было больно, кожа посинела и опухла. Кошечка закурила сигарету, однако не принесшую ожидаемого расслабления. Горьковатый дым заставил кашлянуть и взвился облачком к потолку в кондиционер. Тогда Кошечка легла поудобнее на диван, вытянув болевшие ноги. Потянулась, чтобы достать пепельницу. Пепельница выскользнула из пальцев и раскололась на две сверкающие части. Сигарета тоже выпала из приоткрытых от досады губ и тут же погасла в огнеупорном ворсе ковра.

Неслышно вошел Рич. Он сел на диван и властно сгреб Кошечку в свои объятия. Кошечка попыталась было отвернуться от него.

— Ты сердишься на меня. Ты устала, — подобострастно проговорил Рич. — Я искуплю свою вину, моя королева, наши неудачи временны. Мы починим корабль и снова ринемся на покорение Вселенной.

Кошечке стало противно, но она не показывала виду.

— Ты простишь меня, простишь! Команда должна была успокоиться… — продолжал Рич, целуя ее плечи. — Они были грубы с тобой. Со временем мы накажем их за это. Только вот прибудем на базу.

Кошечка сжалась, пытаясь улыбнуться. На губе давала знать себя ссадина.

— Ты устала и немножко приболела, — противным сладким голосом «пел» Рич. — Засни. Я помассирую тебе ноги.

Кошечка перевернулась на живот, уткнулась носом в пахнущую сигаретами подушку и постаралась забыться и уснуть. Но сон не шел, в голову лезли мысли о пленном земляшке и о его «конфетке». Вот бы сейчас такую конфетку и не думать ни о чем. Как он сказал? Обезболивающее. А может, это яд? Может быть, этот ублюдок решил напоследок погубить кого-нибудь еще на этом корабле? Кошечка вскинула глаза на часы: прошло уже почти четыре часа со времени принятия «конфетки». На яд не похоже. Кошечка пощупала пульс: все было в полном порядке. Мало того, мелкие царапины и синяки уже не болели, а некоторые из них просто исчезли. Землянин не соврал, это было действительно отличное обезболивающее. Прекрасное обезболивающее, которое вдобавок обладало еще и заживляющим эффектом. Тогда зачем он дал его враждебному человеку? Может, он думал, что она — одна из землян? Чушь! Более глупой мысли просто не может прийти в голову. Тем более что он вроде бы прекрасно осознавал происходящее. Он назвал себя пленником. Он знает, что его жизнь в наших руках и эти руки вовсе не собираются его ласкать и холить. Тогда зачем он отдал последнее? Последнее ли?

— Слушай, — обратилась Кошечка к Ричу, — Остались ли какие-нибудь личные вещи у пленного чужака, ну, того бешенного земляшки, которого вы зачем-то притащили на корабль?

— Да, но немного. — Сэр Рич посмотрел на Кошечку удивленно. — А почему это тебя интересует?

— Вчера я случайно встретилась с ним в трюме, и он…

— Я убью этого ублюдка сейчас же! — воскликнул Рич. — Как он посмел прикоснуться к тебе!

Интонация была наигранной. Он просто хотел угодить Кошечке.

— Да нет же, — спокойно сказала Кошечка. — Он просто угостил меня обезболивающей таблеткой. Вот я и подумала, может быть, этих таблеток при нем была уйма? Это такие радужные шарики.

— Обезболивающие таблетки? — переспросил сэр Рич. — Ничего подобного не видел, хотя обыскивали со всей тщательностью. Вообще-то его скафандр сгорел почти полностью. Не понимаю, почему этот говнюк не сгорел вместе с ним.

Сэр Рич поднялся, открыл один из ящиков и высыпал его содержимое на столик. Кошечка увидела карманную планшетку «для записей» в золотистой обложке и тут же схватила эту красивую вещь.

— Дарю. — Сэр Рич поцеловал ее в плечо.

Кроме этого из ящика выпала сплавленная так, что нельзя было прочесть ни имени, ни звания, не то беджик, не то нашивка — вероятно, удостоверение личности землянина, и шарик. Шарик тут же «спрыгнул» со стола и закатился под диван.

— Смотри, — воскликнула Кошечка. — Это, наверное, такое же обезболивающее. Оно очень приятно на вкус.

Сэр Рич наклонился, пошарил рукой и вынул шарик. Кошечка взяла его и лизнула. Шарик не имел вкуса. Кошечка всмотрелась в него. Шарик был прозрачный, и в нем мерцало объемное изображение головки женщины. Женщина была красивая, улыбающаяся, чем-то похожая на Кошечку. Кошечка удивилась в первую секунду, а потом рассмеялась.

— Я это тоже забираю себе, — сказала она и засунула шарик в карман.

— Где ты прячешь обезболивающее? — в уже неподдельном гневе кричал сэр Рич.

— У меня ничего нет! — повторял земляшка, когда двое верзил-солдат выкручивали ему руки.

— Говори сейчас же, а не то… — Рич врезал пленному по физиономии с такой силой, что у того голова откинулась назад. — Последний раз спрашиваю!

Землянин глядел открыто, прямо в глаза Рича, кровь текла у него из носа. Кошечка стояла тут же рядом и наблюдала. Какое-то странное чувство пробивалось сквозь ее обычное равнодушие, это чувство не было знакомо ей раньше, оно было ново.

Пленного повалили и стали бить ногами, но ни одного стона не было слышно. Земляшка молчал, стиснув зубы, и даже не пытался хоть как-то увернуться от ударов, только голову обхватил руками…

— Стойте! — вдруг сказала Кошечка и сделала над собой усилие, чтобы игриво улыбнуться Ричу: — Дорогой, ведь чужак действительно ничего не знает, и у него нет никакого обезболивающего… — Она удивлялась сама себе, но тем не менее продолжала: — Я все это выдумала. — Тут она игриво подмигнула солдатам и обняла сэра Рича за талию. — Я просто пожелала проверить тебя. Мне захотелось еще раз убедиться, что ты обожаешь меня так же, как и прежде.

Сэр Рич победно заулыбался, тут же забыв про «допрос», и, взяв Кошечку на руки, до боли крепко поцеловал ее в губы и понес в свою каюту. Солдаты, поняв, что «инцидент исчерпан», тоже оставили пленного и отправились по своим делам.

Кошечка глядела через плечо Рича на неподвижное, скорчившееся на полу тело несчастного до тех пор, пока Рич не завернул за угол. Потом она расслабилась и поцеловала мужчину в шею, обвив своими тонкими руками его плечи. Сэр Рич прибавил шагу, и девушка услышала, как яростно колотится его сердце. Но ее это не трогало, она теперь считала, что это не любовь, а лишь кратковременная плотская страсть к красивой женщине. Но Кошечка все равно продолжала целовать его, зная наверняка, что он от этого в восторге. Он ничего не подозревает, и это отлично. Когда твой недруг считает тебя сообщником, ты можешь затевать за его спиной что угодно, он этого не заметит.

Обстановка на корабле вызывала серьезные опасения. Последствия неудачи сказывались на всем экипаже. Тем временем переходная зона приближалась так же неотвратимо, как сумерки, когда солнце скрывается за горизонтом. Никого уже не радовало, что преследование прекратилось. Четыре недели напряженного ожидания: «Догонят или не догонят? Отыщут в пучине пространства или не сумеют?», мучительный вопрос «Почему они не нападают? Ведь мы теперь беззащитны, как младенцы!» и откровенный ужас при внезапном появлении серебристых силуэтов вражеских кораблей на опознавателе и таком же внезапном их исчезновении вконец измотали членов экспедиции.

— Надо быть совсем слепыми, чтобы нас не различать! — открыто «вещал» штурман. — Конечно же они нас прекрасно видят! Просто они играют с нами, как кошка с мышкой. Они появляются то спереди, то сзади, то сбоку, но не стреляют, а только посылают сигналы оповещения о своем присутствии. Лично я бы на их месте давно превратил нас в дуршлаг, хотя бы ради снисходительности к загнанному противнику. Скорее всего, они задумали что-то до того жуткое, что им даже не жаль ресурсов и времени, лишь бы помучить нас напоследок еще пару суток…

Эта мысль постепенно покоряла умы, и ужасная развязка казалась все неотвратимей и страшней, но проходил день за днем, даже неделя за неделей, а ничего не случалось. «Звездный волк» продолжал свой путь, нетронутый и беззащитный, в испуге кидаясь из стороны в сторону от преследующих его по пятам кораблей. Наконец, на исходе четвертой недели, враги опять появились во всей своей грозной красе, выстроившись как на параде, и, подав сигнал, переводимый на человеческий язык как «Прощайте, мы уходим», потом скрылись и более на определителе не появлялись. Сканер показывал чистоту пространства на сотни парсеков.

Вражеские крейсера (что это были именно военные крейсера, капитан Рич даже во сне не сомневался) ушли, хотя поверить в это смогли не сразу. Предположений о причине удаления земных звездолетов было столько же, сколько людей на корабле. Постепенно люди все же уверились в том, что враг действительно «отвязался», не вступая в драку. И тут началось всеобщее безудержное веселье, которое перешло в пьянку и озлобление на свое бессилие. Приступ безумной радости сменился беспросветной депрессией. Рич серьезно беспокоился о том, сможет ли корабль с неисправным щитом и перепившимся экипажем преодолеть переходную зону, полную природных ловушек вокруг цепочки черных дыр.

— Хорошо еще, что на «Волке» один из лучших штурманов Леи, — рассуждал сэр Рич. — Да и пилоты очень неплохие.

Тем временем обстановка на корабле накалялась. Кают-компания была вечно полна пьяными людьми. Больше всего Рича волновали наемные солдаты. Они совсем вышли из-под контроля. Между ними и коренными членами экипажа часто вспыхивали ссоры, что усугублялось усиленным приемом спиртного до полного абсурда. Пьяные наемники были совершеннейшим бедствием и вели себя вызывающе даже с самим капитаном. Сэр Рич опасался, что они устроят бунт с целью захвата власти на корабле. Теперь капитан Рич лавировал между двух огней: приходилось подыгрывать наемникам, иногда даже кидать им в зубы девчонку, которая была не так уж ему и безразлична, а с другой стороны ограничивать выдачу спиртного экипажу. Но другого выхода у него не было. Кроме того, пришлось выдать экипажу оружие на случай внезапного восстания солдат. Но и это была палка о двух концах: наличие оружия сразу сказалось на поведении команды. Подчиненные сразу обнаглели. Запрет на спиртное часто нарушался.

— Солдаты пьют, и мы тоже балуемся, — объясняли пилоты.

Сэр Рич штрафовал экипаж, даже однажды наказал карцером зачинщиков, но принять более серьезные меры не решался. Еще одна капля недовольства могла стать последней и в без того полной чаше, которой стал «Звездный волк». Тем более что первым «запевалой» почти всегда оказывался штурман. Он чувствовал свою незаменимость и потому безнаказанность и все более наглел. Бывало, что он целыми днями лежал в своей каюте мертвецки пьяный, а потом, злой, с красными выпученными глазами, хозяйничал у пульта управления и ссорился с пилотами.

— Почему же земляне ушли? — недоумевал сэр Рич.

Подобный поступок был необъяснимым и поэтому вызывал тревожное любопытство. Предположений было много, но какое из них является верным, Рич не знал.

— В конце концов, пленный наверняка знает причину, — рассуждал капитан. — Стоит с ним поговорить и заставить выдать их мотивы, хотя, похоже, слюнтяй-то — дрессированный, все по уставу… Скорее всего, врать будет напропалую, больно уж взгляд честный… — И он отправился в трюмный отсек.

Когда за ним увязалась Кошечка, он не возражал, а только шутливо спросил:

— И тебе интересно послушать, что будет плести этот ублюдок?

Кошечка не ответила. Она прекрасно помнила, что, когда уж совсем не было спасу от назойливых наемников, она убегала и пряталась в трюме за контейнерами. Она всегда пробегала мимо земляшки и потом, за ящиками, ожидая появления рассерженных преследователей, гадала: «Выдаст, не выдаст?» Наконец появились наемники. Они шли шумно, непристойно ругались и спорили, кто первым займется любовью с ней. Когда они входили в отсек, ругань на минуту смолкала и слышался всегда один и тот же вопрос:

— Заходила ли сюда девчонка?

И в ответ было всегда неизменное и четкое «нет».

Потом обычно Кошечка слышала ругательства в адрес земляшки и звуки избиения. Зачем пленник врал? Кошечке это было не совсем понятно, и сначала она удивлялась, а потом стала воспринимать это как почти должное. Но с каждым новым разом она опять переживала волнение «выдаст, не выдаст?». И он опять не выдавал, и солдаты, выместив на нем свою злобу и даже не догадавшись проверить пространство между контейнерами, уходили рыскать по другим отсекам.

Теперь Кошечка «по привычке» слегка волновалась: «Расскажет или не расскажет о ее импровизированной игре в прятки?

…Пленный встал при их появлении. Он конечно же прекрасно знал, что появление людей в форме экипажа не предвещает для него ничего хорошего, так же, как и появление людей в металлизированных куртках солдат. Сэр Рич вплотную приблизился к землянину, приставив к его груди дуло мини-бластера. Тот отступил на полшага и прислонился спиной к стене. В пронзительно голубых глазах отразилось ожидание боли и неприятие таких отношений. Но страха не было. Он не был трусом, Кошечка уже поверила в это.

— Еще не сдох, падаль? — проговорил Рич, зло усмехаясь. — Если хочешь оставаться на этом свете еще несколько суток, то сейчас без лжи ответишь на мой вопрос…

Пленник уставился прямо в глаза сэру Ричу, не отводя взгляда и даже не мигая.

— Так вот, — продолжал Рич, — почему преследующие нас корабли ушли восвояси, не дав по нашему обнаруженному и беззащитному звездолету ни залпа?

Землянин ответил так:

— Это был конвой. После случившегося на астероиде, ваш корабль взяли в кольцо и проводили да границы освоенной территории. На сигналы «опознания» вы наверняка не отреагировали, в мирный контакт и вообще в какие-либо переговоры вступать категорически не пожелали, и они просто следили за вами, предупреждая о вероятной опасности встречные корабли и направляя вас восвояси во избежание повторных инцидентов.

Такой ответ настолько поразил сэра Рича, что он опустил бластер.

— Врешь, — наконец сказал он. — Может быть, скажешь, что и атомных пушек на тех кораблях не было?

— Атомные пушки? — Удивление на лице земляшки было неподдельным и поэтому смешным.

— Ну, оружие, которым можно уничтожить вражеский корабль на расстоянии, — пояснила Кошечка.

Сэр Рич недовольно посмотрел на нее.

— Я не люблю, когда женщины лезут не в свои дела, — предупредил он.

Она замолчала, поджав губы.

— Того, что может уничтожать корабли на расстоянии, разумеется, не было. Уже триста лет звездолеты Земли не носят на борту орудий нападения.

— А как же вы воюете? — спросил сэр Рич с ноткой злой иронии.

— Мы не воюем. Последние вооруженные конфликты были так давно, что о них можно прочитать только в учебниках по истории.

— Ты опять лжешь! — Сэр Рич рассвирепел. — Не хочешь говорить правду и несешь всякий вздор. Ну, ничего, я заставляю тебя быть сговорчивее. — Он сжал бластер так, что хрустнул пластик.

— Я не лгу, — прозвучал голос пленника твердо.

«Конец земляшке, — подумала Кошечка и вдруг покачнулась как пьяная, чуть не упав. — Что такое?»

— Что происходит? — услышала она взволнованный голос Рича и немедленный ответ пленного:

— Корабль попал в сильную магнитную воронку. Его тянет к черной дыре.

Звездолет еще раз чувствительно тряхнуло. Кошечка ухватилась за ближайший контейнер, а сэр Рич не удержался на ногах и выругался, воскликнув:

— Да что же они, сволочи, там делают?

— Вероятно, за пультом никого нет, — последовал такой же скорый ответ землянина — И бортовой компьютер просто не в состоянии самостоятельно справиться с чрезвычайной ситуацией.

Сэр Рич вскочил и, неудачно задев бедром контейнер, побежал, прихрамывая, в другой конец корабля к рубке.

— Откуда ты узнал, что за пультом никого нет? — удивилась Кошечка. — Ты видишь сквозь стены?

— Конечно нет. — Пленник сел на пол, звякнув цепью. — Просто симптомы настолько очевидны, что подобный вывод напрашивается сам собой. Думаю, конструкция этого звездолета, а также принцип управления им вполне стандартны, а, следовательно, и реакция на подобные вещи тоже.

— Ты знаком с конструкцией корабля? — Кошечка помялась с минуту. — А он выдержит? Мы не погибнем?

— Не волнуйтесь. Это же в сущности рядовая «яма», в которую конечно же лучше бы было не попадать совсем, но и «выскочить» тоже достаточно просто. — Голос землянина успокоительно смягчился, но Кошечка заметила, что, произнося эти слова, он отвел взгляд и вместо того, чтобы по своему обыкновению открыто пялиться в лицо собеседника, посмотрел в стену. — Сейчас ваш капитан отдаст приказ, чтобы штурман с пилотами предприняли необходимые маневры… Надеюсь, он прекрасно понимает, что нужно заняться этим как можно быстрее, так как без принятия экстренных мер корабль станет необитаемым уже через полчаса или самое большее минут через сорок.

Кошечка похолодела от этой мысли и спросила:

— Тебе страшно?

— Нет. — Землянин тихо вздохнул и опять уставился ей в глаза. — Скорее обидно.

— Обидно? — переспросила Кошечка.

— Будь я за пультом, выправил бы положение за пять минут. И вообще, если честно, то допускать такую тряску — форменное безобразие, не лезущее ни в какие ворота.

— Ладно, хватит мне с тобой трепаться. А то нашла себе собеседника, как будто и пообщаться здесь больше не с кем! — Она демонстративно сплюнула в его сторону и, стараясь выглядеть как можно равнодушнее, пошла по коридору, хватаясь за стены при вздрагиваниях и толчках.

В рубке царило замешательство. Сначала Кошечка не поняла, что здесь произошло, и впилась взглядом в Рича.

Сэр Рич был бледный как смерть и отчаянно, хотя и в полголоса, ругался, скрючившись в капитанском кресле и глядя на экран сканера. Два пилотских и штурманское место пустовали. Средний монитор был разбит и обуглен. Произошло что-то явно ужасное.

— Что случилось? — в недоумении задала вопрос Кошечка.

Сэр Рич на секунду оторвался от сканера и прошипел:

— Иди к черту! Мы падаем на карлик.

Лицо его было испугано и зло. Тут, наконец, до Кошечки тоже со всей отчетливостью дошла суть происходящего, и она, уже по-настоящему испугавшись, начала оглядываться:

— Это правда? Ты не шутишь? — Ошеломленная, она больше не нашла слов.

— Этим не шутят, черт тебя подери! Пилоты и штурман перестреляли друг друга в самый неподходящий момент! — И сэр Рич разразился самой ужасной бранью.

Впрочем, объяснения были уже лишними. Кошечка наконец заметила бурые пятна на задней панели и грязные полосы на полу. Проследив взглядом направление этой «дорожки», она увидела сапоги, торчащие из-за не до конца закрытой двери туалетной комнаты, и это зрелище ужаснуло ее до глубины души.

— Боже! — прошептала она. — Корабль неуправляем! Нам осталось жить полчаса! Кто же проложит курс выхода из этого ада?

Сэр Рич не отвечал.

— Кто это сделает? — зарыдала Кошечка.

— Уберите ее из рубки, эй, кто-нибудь! — рявкнул капитан.

Тут же влетели двое охранников и потащили ее к выходу.

— Стойте! Стойте! — Кошечка вырвалась из рук солдат и уцепилась за спинку капитанского кресла. — Я знаю, кто нас спасет!

Охранники оторвали ее от кресла и уже совсем выволокли было из рубки, но сэр Рич остановил их.

— Подождите, — сказал он, и на его лице отразилось подобие надежды. — Оставьте ее в покое. — И уже обращаясь к Кошечке: — Так что же ты, милая, знаешь?

— Земляшка! — выпалила она.

— Земляшка? — Лицо Рича приняло брезгливое выражение. — Уберите ее к чертовой матери в каюту.

Охранники снова схватили Кошечку.

— Земляшка сказал, что сможет выправить положение за пять минут! — завопила она. — Он разбирается в управлении звездолетом!

— Уберите ее в каюту, — повторил, морщась, Рич и, подождав, когда ее визг затихнет, а солдаты вернутся, приказал: — Пленного сюда. Ошейник снять. Да поаккуратнее там с ним: не пинать, рук не ломать, по башке не бить! Он мне нужен не только живой, но и в ясном сознании. И побыстрее, времени совсем почти не осталось… Да, и позовите еще кого-нибудь по дороге, пусть утащат трупы.

— Так ты утверждал, что сможешь вывести корабль из этой трясины за пять минут? — Сэр Рич смотрел на землянина почти ласково.

— Да. Но сейчас…

— Чертов хвастун! — прошипел Рич.

— Но сейчас корабль ушел ближе к карлику. Поэтому на расчеты и маневр потребуется несколько больше времени, чем я предполагал вначале.

Лицо сэра Рича опять ласково заухмылялось.

— В таком случае, если ты поможешь мне управлять кораблем, то я… — В этот момент он увидел Кошечку, подглядывающую и подслушивающую из-за полуоткрытой двери, и закончил мысль: — Я даю слово капитана, что тебе будет сохранена жизнь. Стоит на время забыть, что мы — враги, ведь у нас нет другого выхода. — И сэр Рич улыбнулся. Улыбка получилась только на одной половине лица, вторая же половина осталась испуганно-серьезной, и от этого общее выражение стало очень похоже на гримасу боли.

— Я готов помочь. — Голос пленного был тверд и спокоен, а глаза внимательно следили за изменениями показаний приборов на терминальной панели. — Господин капитан не возражает, если я займу штурманское кресло?

Рич кивнул.

…Теперь, когда на месте штурмана был пленный земляшка, Кошечка почти перестала бояться гибели, но на смену этому чувству пришло необъяснимое волнение и дьявольское любопытство. Она уже перестала прятаться за дверью и с интересом следила за происходящим. Наконец она совсем осмелела и, тихонько пробравшись у стенки, чтобы не привлекать внимание Рича, уселась в крайнее пустующее кресло. Теперь она могла наблюдать за всеми людьми, находящимися в рубке, не со спины, а сбоку.

За терминалом воцарилось молчание. Сэр Рич сжал губы и ждал. Молча стояли за штурманским креслом верзилы-охранники. Безмолвие нарушалось только мягкими сигналами датчиков терминальной панели, сливавшимися в довольно складную мелодию. Кошечка зафиксировала свое внимание на землянине. Пленник преобразился. Его глаза, казалось, излучали энергию, еле заметные действия пальцев были молниеносны и уверены, как будто он слагал не курс махины корабля, а настукивал по столу любимую мелодию. Его спокойное и сосредоточенное лицо отражалось в осколках среднего монитора. Кошечка была поражена: он вел себя так, как будто не было угроз, голодовки, презрения и побоев.

Наконец на терминальном экране появилась зеленая точка, вычерчивающая курс по магнитной «сетке», рядом высветились начальные параметры и расход энергии.

— Готово, — просто сказал землянин.

Сэр Рич встрепенулся и, положив руки на терминал, поглядел на расчеты.

— У нас стопроцентно снесет носовую надстройку, — нахмурившись, сказал он.

— Надстройку? — Землянин на секунду задумался. — Она не логична к данной конструкции.

— Однако она есть, — прошипел сэр Рич, пытаясь не обнаружить мгновенно вспыхнувшую ярость.

— Извините, — простодушно смутился землянин. — Я немедленно сделаю поправку. Времени для этого достаточно.

Он опять углубился в расчеты. Сначала, повинуясь его мановению, на экране возникла схематическая планировка корабля, потом схема и параметры надстройки, потом по экрану с все нарастающей скоростью поехал какой-то текст из символов, букв и цифр, которые Кошечка просто не успевала даже толком разглядеть.

— Придется кое-что изменить, — сказал землянин и набрал что-то на пульте.

Некоторые данные тут же стали иными.

— Теперь устраивает? — спросил пленный, глядя на капитана с совершенно идиотской в данной ситуации доброжелательностью.

Сэр Рич кивнул и насупился, он пытался скрыть кипевшую в нем ненависть. Глупый земляшка смотрел и не видел, но зато Кошечка очень хорошо в этом разбиралась.

«Рич уничтожит тебя, просто в порошок сотрет, как только ты ему разнадобишься, — подумала она. — Он так же легко отказывается от своих обещаний, как и дает их».

— Первые пять секунд маневра будет перегрузка, — предупредил землянин.

— Знаю, — фыркнул Рич и взял старт.

В одно мгновение все стало тяжелее. Кошечку ощутимо вдавило в кресло, и она услышала стук. С трудом повернув голову, она увидела, что охранники сели на пол от неожиданно свалившейся на них тяжести и один из них даже выпустил оружие из рук. Бластер упал прямо к ногам пленного.

«Вот где земляшка рассчитал взять верх!» — ураганом пронеслось в мозгу у Кошечки. Все выходило как в лучших боевиках: сейчас он схватит бластер и одной очередью… Она чуть не закричала в порыве азарта: «Ну! Давай!»

Но ничего не произошло. Землянин даже не обратил внимания на бластер. Перегрузки прекратились так же мгновенно, как и начались. Солдаты вскочили, оружие было поднято.

— Недотепа! Упустить такой шанс! — чуть не вырвалось у Кошечки. — Дурень!

Землянин повернул голову к ней и участливо спросил:

— Вам плохо?

Кошечка отвернулась. Ее мнение о нем рушилось, как песчаный замок под первым ударом волны. Пленный чужак, как оказалось, совсем не подходил на роль «киношного» супермена.

Экран заметно просветлел. Магнитная сетка, символизировавшая напряженность поля вокруг корабля, становилась все реже и ровней, пока не сравнялась с привычным фоном.

Сэр Рич вытер выступивший на переносице пот и потребовал:

— Кошка, подай коньяку! Теперь можно и расслабиться немного.

Кошечка принесла два бокала на круглом подносике и остановилась перед Ричем. Сэр Рич схватил бокал и мелкими глотками выпил его содержимое. Его лицо было усталым и недовольным. Кошечка, не подавая виду, что заметила это, развернулась к землянину. Сэр Рич грозно сопел сзади. Лицо пленного приняло выражение, которое обычно предшествует вежливому отказу. Он уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь вроде «нет, спасибо», но тут Кошечка неожиданно получила довольно сильный толчок в спину. Она то удержалась на ногах, но бокал, сверкнув хрустальными гранями, полетел на пол. Это были любимые Кошечкины бокалы. Это были единственные вещи, которые она взяла из дома, «бокалы удачи», как называл их отец, и единственная посуда такого рода на корабле. Кошечка зажмурилась, ожидая услышать прощальный звон хрусталя, и простояла так несколько секунд. Но ожидаемого звона и разлетающихся в разные стороны осколков не последовало. Наконец Кошечка открыла глаза и посмотрела на пол, потом перевела взгляд на сидящего перед ней землянина. Тот с невозмутимой, хотя и не очень довольной миной рассматривал содержимое бокала. Бокал был цел: очевидно, земляшка успел поймать его налету. Кошечка облегченно вздохнула и обернулась к сэру Ричу.

— Черт подери! — Рич поморщился. — Сколько я должен ждать, чтобы поставить эту рюмку! — И он опустил свой бокал на поднос так резко, что Кошечка даже испугалась, что подломится тонкая ножка.

Потом Кошечка снова обернулась и посмотрела на землянина. Тот пил алкоголь, и, видимо, делал это впервые в жизни. Наблюдая за ним, Кошечка вспомнила, как она, будучи еще маленькой девочкой, хлебнула в первый раз виски, и ей стало ужасно смешно.

Земляшка явно через силу допил содержимое бокала, лицо его было кислым, хотя он и старался не выдавать, что напиток пришелся ему далеко не по вкусу. Он поставил опустевший бокал на поднос и хрипло сказал:

— Большое спасибо.

Кошечка не смогла удержаться от хихиканья, глядя, как пленный медленно «зеленеет». Сэр Рич тоже запоздало уловил, в чем дело, и захохотал во все горло, разом сбрасывая накопившееся раздражение. Стражники вторили ему в два пропитых голоса. Наконец сэр Рич перестал смеяться и приказал:

— В каюту пилота его. И охранять там эту немочь, чтобы спьяну чего не натворил…

Землянина увели. Он уходил нетвердой походкой, раскачиваясь во все стороны и ловя равновесие, как канатоходец. Когда шаги затихли за дверью, сэр Рич повернул голову к Кошечке и сказал:

— Кто не умеет пить — тот не мужчина! И таких беспомощных ублюдков они послали нам наперерез! Оказывается, нет ничего странного в том, что земляшки так и не решились напасть на нас. — И он снова засмеялся, презрительно фыркая и скаля ровные зубы.

Кошечка понимала, что он совсем не верит в то, что сейчас сказал. Просто он не терпел людей, знающих и умеющих больше него, и всегда находил в таких людях какие-нибудь недостатки, делающие их, по его мнению, совершенно недостойными какого-либо внимания.

Всю ночь Кошечке снились странные сны. Последний сон был просто отвратителен: ей пригрезилось, что весь корабль наполнен пьяными мертвецами и они шатаются по всем отсекам и орут песни на каком-то дьявольски непристойном диалекте. Кошечка бегала от них по коридорам, но они ее все равно находили, тянули окровавленные лапы, и она снова и снова убегала в полнейшем ужасе. Наконец она нашла дверь своей каюты. На пороге стоял сэр Рич и протягивал к ней руки. Полная радости, что нашла спасение, она бросалась к нему и видела пустые глазницы и дыру в черепе. Сэр Рич, нет, это был уже не сэр Рич, а замерший в мертвом оскале штурман коснулся ее ледяными руками, она отпрыгнула и наткнулась на что-то липкое, душащее, закричала, не слыша своего голоса, и… проснулась. Рядом мирно сопел во сне Рич, неплохой, в сущности, парень, но последнее время сильно осточертевший. Кошечка осторожно выбралась из его объятий и оделась.

Чем ближе корабль подходил с Федерации Семи Солнц, тем чаще она задумывалась о том, как бы вернуться домой. Нельзя было позволить увести себя на Железную Леди — личную крепость Рича и базу его «Звездного волка». Кошечка понимала, что если это произойдет, то ей предстоит стать вечной пленницей «Леди». Оттуда то сэр Рич ее уже не отпустит, это точно! А ведь когда-то она жаждала стать хозяйкой этого астероида, даже загадывала желание, глядя на «падающую звезду». А теперь, когда эта глупая мечта вот-вот станет реальностью, ей ужасно хотелось побыстрее смыться домой и навсегда забыть об этих наивных детских глупостях как о бредовом кошмаре.

Наступила пора активно действовать. Но недавние происшествия нарушили все ее планы. Штурман был убит. А ведь она хотела купить у него одну услугу, ведь только он мог незначительно изменить маршрут и направить корабль ближе к Джорджии, ее родному дому. Далее шла более рискованная операция: предстояло подкупить одного из техников, чтобы он спустил часть энергии. Тогда «Волку» по неволе пришлось бы заправляться на Джорджии. Обошлось бы это не дешево, но, в конце концов, свобода — всегда очень дорогостоящая штука. А теперь? Подкупить техника она могла, но кто направит корабль прямехонько к Джорждии? Разве Рич? Нет, если ему представится случай выбирать, то он никогда не выберет Джорджию. Кажется, Рич стал что-то подозревать, или все эти свалившиеся на него тревоги стали этаким катализатором маниакальной осторожности и чрезвычайной подозрительности.

Кошечка сидела на кровати и думала. Проблема казалась неразрешимой, и вдруг ее как осенило. Земляшка! Ведь он не выдавал ее солдатам. Наверное, она ему нравиться. А что, если договориться с ним?

Сначала она испугалась этой мысли, а потом решила, что все же стоит рискнуть. Ведь это последняя возможность.

«Я пообещаю земляшке, что заберу с корабля и тем спасу от неминуемой расправы. А перед этим расскажу о том, что его неизбежно ждет на «Звездном волке» по окончании экспедиции. Даже если он не согласится мне помочь и выдаст меня, я опять же мало что теряю: просто все остается так же, как и было».

Кошечка тихо встала и приоткрыла дверь. В коридоре было пусто, и только в кают-компании не смолкали пьяные песни. Кошечка скользнула за поворот. Двое охранников у каюты пилота были мертвецки пьяны и спали, сидя на раскладных стульях и положив бластеры на колени. Кошечка бесшумно открыла замок каюты личным бортовым ключом сэра Рича и вошла.

Каюта была чисто прибрана. Те немногочисленные вещи, которые не были растащены после смерти пилота, аккуратно лежали на своих местах. Кошечка даже удивилась про себя, зачем это земляшке все убирать? Ведь эта каюта не принадлежала ему, напротив, она служила ему тюрьмой. Но потом, поразмыслив, она решила, что имеет дело с человеком, не терпящим хаоса в любой ситуации. Она не раз встречала таких людей, но все больше женщин, среди мужчин это качество было так же редко, как колодцы в пустыне.

Пленный не спал. Он, умытый и безупречно опрятный, сидел на койке, скрестив ноги по-турецки и положив на колени руки ладонными вверх. Глаза его были широко открыты, но невидящий, расфокусированный взгляд как будто проходил сквозь нее. Казалось, он молится или колдует. Кошечка опешила. Она хорошо помнила фильмы, где всяческие маги, колдуны и экстрасенсы, набирая черную силу таким же вот образом, мучили потом добрых людей злыми снами и вызывали на них какие-нибудь ужасные беды. Правда, это были развлекательные фильмы с перестрелками и любовными приключениями, где в конце концов супергерой побеждал злодеев, и все заканчивалось неизменным хеппи-эндом и так не походило на реальную жизнь, что Кошечка относилась к подобной чепухе с большой долей скепсиса.

В этот момент землянин «очнулся» и увидел Кошечку.

— Извините, — поспешно сказал он. — Я не хотел вас напугать.

— Я не из пугливых, — высокомерно заметила Кошечка. — Так, значит, это ты внушал мне такие гадкие сны?

— Сны? Внушал? — Земляшка даже растерялся. — Я вообще не знал, что вы спали.

— Не прикидывайся. — Кошечка слегка разозлилась. — Ты — гипнотизер.

— Что вы! Я этим навыком пока не владею. Для этого нужны особый дар и длительные тренировки.

— Ну а зачем же ты это делал? — спросила Кошечка, демонстративно подняв руки кверху ладонями.

— Зачем? — Пленный слегка покраснел. — Помните, вы в рубке принесли напиток. Кажется, называется коньяк. Я сначала хотел отказаться, а потом… Я никогда ранее не пробовал ничего подобного. Для меня он оказался натуральной отравой. Простите, но, по-моему, так эта спиртосодержащая жидкость совсем непригодна для приема внутрь и так ядовита, что даже простое вдыхание ее паров опасно и нужна защитная маска. Мне стало ужасно плохо, отравление было таким сильным, что поначалу я даже подумал, что умираю… Потом вроде стало полегче, тогда я и решил заняться специальной гимнастикой, приводящей разум и тело в нормальное состояние. Сейчас уже все в полном порядке, только голова немного побаливает…

Кошечка тихо засмеялась:

— Я еще никогда не видела мужчины, который начал «склеивать ласты» с первой рюмки. Но хватит об этом. — Лицо ее приняло серьезное выражение. — Я хочу, чтобы ты проложил курс корабля как можно ближе к астероиду Джорджия и сохранил мой сегодняшний визит в тайне.

Землянин на секунду задумался, а потом твердо сказал:

— Хорошо. Я постараюсь сделать так, как вы хотите.

— И ты не спрашиваешь, зачем это нужно, и ничего не просишь за услугу? — Кошечка была удивлена.

— Я просто не хочу показаться слишком любопытным, ведь причина и без того лежит на поверхности. — Землянин опять уставился прямо в глаза Кошечке. Лицо его излучало искреннее участие. — Я полагаю, что вы собираетесь посетить этот астероид или что-нибудь в непосредственной близости от него, но по каким-то очень веским причинам не желаете говорить об изменении маршрута с капитаном корабля. Именно это заставило вас обратиться ко мне, как к единственному человеку в данный момент, который может это сделать. В противном случае вы бы просто не решились разговаривать со мной об этом.

Кошечка с минуту молчала, пораженная, потом спросила:

— Но неужели ты не собираешься просить чего-то взамен?

— Не стоит благодарности. — Землянин еле заметно улыбнулся.

— И ты даже не хочешь похлопотать за свою жизнь?

— Капитан обещал мне ее сохранить.

Кошечка засмеялась над доверчивостью земляшки:

— Неужели ты всерьез воспринял его обещание, да еще данное в момент наивысшей опасности? Капитан Рич ненавидит и призирает тебя, и надо быть полнейшим идиотом, чтобы не видеть этого. Ты жив, пока без тебя не обойтись, но не обольщайся, он расправиться с тобой сразу же, как только ты разнадобишься… Сэр Рич безжалостен к врагам, а обещания выполняет, только когда это ему выгодно.

— Я не могу поверить, что капитан не держит своего слова. — На лицо землянина как будто наползла еле заметная тень. — Но если это возможно, значит, такова моя судьба.

Кошечке стало жаль его, но она сразу выбросила из головы это глупое чувство и как могла более внушительно сказала:

— Помни, про наш разговор никто не должен знать. Иначе… — Тут девушка не нашлась, чем пригрозить, и замолчала.

Пленный согласно кивнул головой и заверил:

— Не волнуйтесь, я не проболтаюсь. Клянусь.

Кошечка вышла. Поведение пленного казалось ей довольно странным. Он вообще был какой-то ненормальный, просто неестественно и лучезарно наивный, и это вкупе с его несомненной технократической «просвещенностью» и явной интеллектуальностью тем более поражало. Кошечка поймала себя на мысли, что эта ненормальность ей приятна. Земляшка внушал доверие. Девушка действительно верила, что он не выдаст, и это успокаивало ее. Теперь нужно было подождать, пока корабль подлетит к Джорджии, и тогда осуществить вторую часть плана. Кошечка закрыла дверь каюты на замок и также неслышно, как пришла, проскользнула в обратном направлении.

Она благополучно вошла в капитанскую каюту (Рич по-прежнему дрых без задних ног после обильного возлияния), разделась и легла. Забыв про дурные сны, она устроилась поудобнее прямо у его теплого бока, перетянула одеяло на себя и закрыла глаза.

Землянин выполнял обязанности штурмана, а заодно и пилотов настолько безупречно, что сэру Ричу просто не к чему было придраться. Корабль более ни разу не попал даже в малейший «водоворот», ни один метеорит не чиркнул по обшивке. Так что тут не было повода для беспокойства. Экспедиция близилась к концу. До базы оставалось не более трех суток, энергии хватало с лихвой, да и наемники присмирели. Но капитан был неспокоен: его тонкое чутье безошибочно определяло скрытую измену. Но откуда она подкрадется? Он с тревогой и подозрением всматривался в привычные лица, пытаясь вычислить, в ком таится скрытая зараза бунта.

Корабль подлетал к Джорджии. Сэр Рич приказал всем быть на своих местах. Кто знает, какие неожиданности их ждут? Хотя корабль шел и в нейтральном пространстве, но все-таки находился в непосредственной близости от границ населенной планеты. Такая версия маршрута несколько смущала сэра Рича. Однажды он даже задал земляшке об этом вопрос впрямую, когда тот корректировал курс. На что пленный, нисколько не теряясь, спокойно ответил:

— Господин капитан, просто этот путь самый безопасный. Я бы мог проложить курс рядом с Ариадной, но там, по сведениям автоматической сводки, активизировались метеоритные потоки. Можно легко нарваться на неприятности, ведь у корабля неисправен внешний щит.

Сэр Рич только скрипнул зубами. Раскованное поведение и тон пленного не нравились ему с самого начала, однако объяснение показалось убедительным и исчерпывающим. Ведь пространство в пределах Шестого Солнца действительно изобиловало метеоритными потоками. Целые пояса кружились вокруг светила. Именно поэтому эту часть Чернильной галактики называли Песочницей. У Шестого Солнца было двадцать восемь спутников, но только четыре из них были освоены. Это были астероиды распространенного типа «а ля естественные условия»: Ариадна, Джорджия, Мегера и Л-4 (Филиал Федерации Семи Солнц Лея-4), на которой базировались власть в лице губернатора (соответственно, имелся и пресловутый «исполнительный аппарат») и три военных крейсера.

«Звездный волк» уже сутки как снизил скорость. Слишком уж густо это пространство было засажено «препятствиями», а облетать Шестое Солнце было никакой выгоды: выигрыш во времени небольшой, но запросто можно наткнуться на какое-нибудь «теневое» тело или, того хуже, «налететь» на пограничный патруль, чего сэр Рич не желал более всего.

Шестое Солнце становилось ярче и ярче, минут через пятьдесят мелькнет по борту Джорджия. Неясная тревога все нарастала и нарастала в душе сэра Рича, а он знал, что предчувствия его никогда еще не обманывали. И наконец он не выдержал и вызвал охрану.

В рубку ввалились двое солдат.

— Ты, — капитан указал на одного из верзил, — проверишь, все ли на положенных местах. Обязательно загляни к моей Кошке и охрану пленного проверь. Иди.

Первый солдат ушел исполнять приказание.

— А ты со мной. Мы сейчас обойдем все служебные отсеки.

Второй солдат кивнул.

Сэр Рич встал, одернул китель и потушил сигарету, докуренную до половины:

— Пошли.

И они вышли из рубки.

В служебных отсеках было, как и положено, совсем безлюдно. Сэр Рич терпеливо обходил помещение за помещением, оглядывая оборудование и контейнеры. В генераторном отсеке попахивало озоном.

— Дрянные техники, — буркнул Рич. — Опять с перепою что-то прозевали.

В коридоре под стенной панелью «играло» искрой, должно быть, какие-то небрежно изолированные контакты. Сэр Рич сплюнул на пол и прошел дальше. В остальном все было в порядке. В преддюзовых отсеках было сумрачно и пахло плесенью, пылью и запустением. Металл скелета корабельной утробы смутно поблескивал, по углам валялся сор.

Наконец они добрались до люка с выдавленной надписью «Осторожно! Надеть защитные маски!». Сэр Рич открыл дверь, и из нее пахнуло застоявшейся вонью и духотой: вентиляция тут отродясь работала очень плохо.

Вошли. Сэр Рич окинул взглядом защиту емкостей с ресурсами и кожух распределительной системы. Потом ладонью стер слой пыли с малого монитора, показывающего состояние систем двигателей, в том числе и счетчик количественной наполненности, и на секунду окаменел: энергии, судя по данным, осталось самая малость аварийного запаса — минут на сорок движения, не более того.

— Что за чертовщина? — Сэр Рич приблизил лицо к монитору. — Сломался, что ли? На терминале только что показывало норму.

Он вскрыл панель контрольного блока и набрал код опознавания. Данные мигнули, появились дополнительная информация, содержащая расчет времени при постоянной работе двигателей в заданном режиме: сорок шесть минут одиннадцать секунд.

Тут капитан совсем «позеленел»:

— Что за дьявольские шутки? Бунт на корабле?

Вдруг сзади кто-то приглушенно чихнул. Рич и охранник разом обернулись. В проеме открытой двери мелькнула спина в темной куртке.

— Стой! — заорал сэр Рич. — Стой, диверсант! Стреляю!

Убегающий человек на долю секунды показался в «трубе» коридора. Еще мгновение и он бы скрылся за углом. Раздалась бластерная очередь.

Беглец всплеснул руками и, коротко вскрикнув, упал на повороте коридора с продырявленной шеей и спиной. Когда сэр Рич подбежал к нему, тот был уже мертв.

Сэр Рич оглянулся. Солдат стоял на месте и спокойно дозаряжал бластер.

— Неужели нельзя было только ранить? — недовольно прорычал Рич.

— Как получилось, так получилось, — ответил солдат.

Сэр Рич наклонился над мертвецом: это был младший техник, новый член экипажа, принятый на судно всего четыре месяца назад на последней стоянке. Он еще не успел прочно войти в команду и пока обретался на незавидных птичьих правах новичка. По жизни всегда хмурый и не особо общительный, к тому же обладатель не самой приятной наружности и потому частенько вызывавший смешки и издевки старых членов экипажа относительно его отношений с женским полом, парень точно не являлся самым счастливым человеком на корабле. Однако это обстоятельство вряд ли могло служить причиной таких странных «вредительских» действий, как намеренное «обескровливание» корабля. За его действиями стоял кто-то, кому подобная «беда» была однозначно на руку, и это сэр Рич прекрасно понимал.

Все члены сильно поредевшего экипажа по требованию капитана были срочно собраны в рубке. Все, кроме наемников. Пленного земляшку тоже привели, и он с интересом созерцал собрание. Здесь были кроме капитана Рича и Кошечки старший техник, стрелок, изнывающий от безделья по причине неисправности атомного орудия, и четверо солдат, причисленных к команде.

Рич начал без предисловий:

— Кто еще не в курсе, почему мы здесь так срочно собрались, сейчас все поймет. Пять минут назад был застрелен младший техник. Я застал его при попытке скрыться с места преступления: он зачем-то «слил» в пустоту почти все корабельные ресурсы. Совершенно очевидно, что это действия он совершил по чьему-то злостному наущению, то есть его попросту кто-то подкупил или заставил каким-то иным способом.

— А может быть это наемники? — выразил подозрение один из солдат.

— Исключено, — покачал головой Рич. — Им это вообще ни к чему.

Он еще раз окинул взглядом всех присутствующих:

— Как бы то ни было, а у нас теперь нет другого выхода, кроме как садится на Джорджию в надежде, что там мы сможем получить недостающее.

— Джорджия! — вдруг вспомнил он. — Кошка, Джорджия — это твоя родная планета?

— Да. — Кошечка почувствовала, что ее план на грани раскрытия, и голос ее дрогнул.

— Значит, это ты решила сбежать домой? Может быть, ты еще и кораблем моим хочешь завладеть, пользуясь неисправностью щита и орудий? Неужели этого недоумка подкупила ты? — Капитан Рич уставился на нее гневно-прожигающим взглядом.

Заметно побледневшая Кошечка, из последних сил стараясь не показывать вида, что ее план раскрыт, проговорила срывающимся голосом:

— Нет. Как ты мог такое про меня подумать! Это конечно же не я.

— Конечно же это не она, — громкий и убийственно спокойный голос перекрыл ее лепет.

Все, как один, уставились на пленного, который, воспользовавшись всеобщим удивленным замешательством, поудобнее уселся в штурманском кресле и, с явным вызовом выдержав эффектную паузу, продолжил:

— Мне сейчас стоило бы промолчать. Тем более что капитан уже непререкаемо «вычислил» мнимую виновницу, и, в общем то, никто бы до последнего не догадался о том, что презренный чужак, которого все тут однозначно считают слабаком и размазней, задумал, и, главное, смог привести в исполнение подобное действие. Однако я считаю, что скрываться за слабой женской спиной просто неприлично. К тому же я уже окончательно осознал, что ваши обещания — обман, и жить мне осталось по любому совсем недолго, скорее всего, только до ближайшего причала. Да, сэр, это я направил техника в энергетический отсек с совершенно определенной целью. Маленькая месть, господин капитан…

Признание было так неожиданно, что все замерли, и только сэр Рич, снедаемый страшной яростью, прорычал:

— Но как ты его уговорил?

— Гипнозом. Это же очевидно даже для непосвященных. — Пленный произнес это таким спокойным тоном, ухмыльнулся и даже слегка прищурил глаза, «устало» откидываясь в кресле, что Кошечка мгновенно осознала: он готов умереть прямо сейчас, он даже ждет немедленной расправы.

В наступившей после заявления тишине стало слышно, как в единодушном порыве были сняты с предохранителей пистолеты и бластеры.

— Просто пристрелить мало, — вдруг сказал сэр Рич. — Мы казним его позже, когда у нас будет достаточно времени и фантазии, чтобы эта скотина напоследок со всей отчетливостью осознала, кто здесь истинный хозяин. Он ведь сейчас просто провоцирует нас, хочет легко отделаться.

— Верно! — крикнул техник, а стрелок тут же добавил: — Этот гад должен умирать медленно и мучительно!

Один из стражников «вытряхнул» землянина из кресла, схватил за грудки, ловко съездил «под дых» и толкнул в сторону двери. Тут уж каждый посчитал своим долгом мимоходом «воздать по заслугам» пленному. Кошечка было хотела скрыться за спинами других, но заметила колючий взгляд Рича.

— А что же ты? Неужели щадишь эту коварную сволочь?

— Твои подчиненные меня оттеснили, — тут же нашлась она.

— Разойтись, — властно приказал сэр Рич.

Люди тут же отпрянули, оставив землянина стоять посреди рубки на коленях.

Кошечка подошла к нему вплотную и на секунду замерла в нерешительности. Тот даже мельком не глянул на нее, только покорно и даже как-то приглашающее склонил голову еще ниже, вытирая ладонью кровь с разбитой губы.

— Ну, что же ты? — спросил Рич. — Теперь тебе никто не мешает. Или ты ему все-таки сочувствуешь?

Кошечка взглянула на Рича почти в бешенстве. Менее всего сейчас она хотела быть уличенной в слабодушии:

— Я сочувствую?

И она резко ударила пленного ногой в остром модельном сапожке с такой силой, что тот упал и скорчился на полу, издав еле слышный стон сквозь сжатые зубы. Потом приняла красивую позу, размахнулась и ударила еще, уже с каким-то истеричным ожесточением. Раньше ей почему-то казалось, что он почти не чувствует боли или относится к ней с презрительным равнодушием, и поэтому все происходящее мнилось почти что постановочным фарсом. Но теперь она вдруг заметила, как с каждым ее ударом вздрагивает и сжимается его тело, и осознала, что причиняет ему нешуточные физические страдания. И тогда душа ее опять наполнилась непрошенной жалостью, и она отступила в сторону. Но этого уже никто не заметил. Все (тут даже Рич не удержался) набросились на пленного, и стали избивать, выплескивая нерастраченную энергию, накопившееся раздражение и подспудную обиду на весь свет.

— Довольно! — первым «очнулся» капитан. — Так мы прозеваем Джорджию. — И уже с должной расстановкой рявкнул: — По местам. Приготовиться к посадке. А эту падаль пока уберите.

Все бросились исполнять приказы капитана. Через полминуты в рубке остались только сэр Рич и Кошечка. Рич оценивающе окинул ее взглядом с ног до головы и ласково сказал:

— Ты прелесть, дорогая.

Кошечка с облегчением улыбнулась, игриво подмигнув ему. Опасный инцидент был исчерпан.

Тем временем на мониторе появился быстро растущий шарик нужной планеты. Сэр Рич отправил опознавательные позывные, запрос на посадку, и тут же начал торможение. Когда пришел положительный ответ (другого для них и не ожидалось), то «Звездный волк» уже «пристроился» на нужную орбиту.

Кошечка не смогла подавить улыбки и поэтому отвернулась и наклонилась, делая вид, что поправляет обувь, чтобы Рич преждевременно не заметил ее радость.

Джорджия уже занимала пол экрана «живого» обзора. И вот наконец ощущение несущегося вниз лифта. Посадка! Ресурсов на пять минут.

«Даже не взлететь обратно на орбиту! Как точно я все рассчитала, — подумала Кошечка. — Осталось всего несколько минут до свободы, только бы сейчас не ошибиться!»

Корабль стоял на посадочной площадке Джорджии. Поднятая при приземлении пыль быстро рассеялась, и перед наблюдающими простерлась однотонная равнина с редкими холмами. Строения посадочной площадки казались безжизненными, но уже через минуту Кошечка заметила движение. На поле из укрытий вышло несколько вооруженных людей, но это были не основные «сторожа». В подземном ангаре находился хорошо вооруженный «полновесный» корабль, а в зданиях порта (да и по всей прилегающей поверхности) были установлены автоматические пушки и пулеметы.

Сэр Рич закодировал терминальный пульт и, взяв Кошечку под локоток, вышел с ней из рубки.

— Ты ведь будешь умницей и, конечно, поможешь договориться с твоим отцом, — сказал он ей. — Мы заправимся по минимуму и проследуем далее ко мне. — Он вдруг обнял ее и приподнял над полом, целуя в губы. — Ты просто не представляешь, как я тебя люблю! Мне не терпеться дождаться того момента, когда ты станешь моей официальной женой и хозяйкой Железной Леди.

Кошечка промолчала и только благосклонно улыбнулась, томно опустив глазки в пол. Она была очень довольна, что роль покладистой и любящей невесты ей прекрасно удается.

Все было готово к высадке, и сэр Рич дал сигнал открыть наружный люк и спустить трап.

Наконец-таки первый раз за такое долгое время Кошечка ступила на твердую землю планеты. И какую землю! Своей планеты! Но девушка сдерживала себя, ожидая подходящего момента для проявления своих истинных чувств. И вот такая возможность не замедлила представиться.

Две группы людей стояли друг напротив друга. Одна группа состояла из сэра Рича, Кошечки и трех солдат-охранников, другая — из «стражей» Джорджии. Наконец появилось и главное действующее лицо. Полноправный хозяин планеты и владелец всей без исключения недвижимости на ней сидел в потрепанном флаере и подслеповато оглядывал прибывших.

— Папа! — выкрикнула Кошечка. — Неужели ты не видишь, что твоя дочь вернулась домой?!

— Доченька! — Хозяин Джорджии, оставив всякую официальность, быстро вылез из машины и протянул руки к Кошечке.

Девушка отпихнула одного из солдат и бросилась к нему. Она обхватила его седую голову, осыпая поцелуями:

— Папочка, миленький!

— Милая моя девочка! Мы так долго не виделись, что я очень соскучился. Как долго тянулся этот год! — Хозяин Джорджии размазал по лицу выступившие слезы. — Ну, как ты поживаешь? Похоже, что благородный капитан Ричардсон уже сделал тебе предложение, и ты теперь его официальная невеста и будущая жена?

Рич самодовольно ухмыльнулся, кивая, но через полминуты эта сыто-уверенная мина сменилась удивленным и даже слегка испуганным выражением.

— Нет! — вдруг отрубила Кошечка. — Этого никогда не будет! Я остаюсь дома вместе с тобой, папа. Ты будешь видеть свою дочь каждый день живой, здоровой и веселой, а этот насильник и предатель пусть проваливает. Я больше не желаю с ним знаться.

— Но ты… — попытался возразить сэр Рич. — Ты же сама хотела, чтобы мы вместе… говорила, что обожаешь, мечтала…

— Заткнись! — зло фыркнула Кошечка. — Не забывай, подонок, на чьей ты сейчас территории. Папочка не даст меня в обиду!

Капитан «Звездного волка» прикусил губу и умолк, насупившись, а Кошечка еще раз обняла Старого Лео, потом взяла бластер у отца и нарочито неторопливо подошла к Ричу вплотную и, уперев дуло прямо в его живот, сказала:

— Пойдем-ка, перекинемся парочкой словечек наедине, без ушей твоих прихвостней. А папочка пока немножко покараулит.

— О чем речь, дорогая, за тобой и в огонь, и в воду, — кивнул Рич, понимая, что деваться ему все равно некуда.

Они отошли в тень построек. Сэр Рич слащаво улыбнулся и с деланной веселостью первым начал разговор:

— Кошечка, ты за что-то на меня обиделась? Я, конечно, иногда допускал некоторые вольности, но пойми, это была необходимость во спасение. Ты же знаешь, что я без ума от тебя. Что заставило вдруг перевернуть все с ног на голову? Каприз?

— Я задумала бежать с твоего корабля уже давно. То, что произошло, не является мимолетным капризом, а было хорошо спланированным действием.

— Значит, это все-таки ты? — Глаза Рича прищурились, он не желал верить.

— Да. Это я подкупила техника, чтобы он устроил диверсию, и именно я подговорила землянина проложить нужный мне курс. — Кошечка взглянула Ричу прямо в зрачки.

— Но… Но ведь этот ублюдок сам признался… — начал Рич.

— Он солгал, взяв вину на себя, понимая, что мой план на грани раскрытия. Между прочим, он прекрасно знал о том, что я собираюсь бежать, но не выдал меня, потому что поклялся… Обещал и не выдал…Не то что ты!

— Не выдал? Он же враг, Кошечка, наш общий недруг! Это из-за него и ему подобных сорвалась наша такая многообещающая экспедиция!

— Да, враг! — Кошечка сжала в руках рукоятку бластера — Но почему-то он, а не ты, держал данное обещание до последнего и защищал меня даже под страхом смерти, в то время как ты только и делал, что…

— Ну, прости меня, дорогая. Ты ведь понимаешь, что это было продиктовано суровой необходимостью. Ты сама бы поступила так же, будь на моем месте…

— Сейчас я ничего не хочу знать и понимать. Ты — предатель и обманщик. Я больше не желаю иметь с тобой ничего общего! — Кошечка посмотрела на Рича так уничижающее, как на что-то совсем недостойное хоть какого-нибудь внимания.

— Но ведь ты только что сама обманула и предала меня. — Сэр Рич постарался сказать это как можно мягче.

— Нет, это всего лишь адекватный ответ на твое предательство, — парировала девушка.

— Хорошо. Я все понял, осознал свою вину и жду приговора. И что же ты собираешься делать теперь? И я, и они, да и весь корабль теперь в твоей власти… — Рич старался выглядеть как можно более смиренно, хотя в душе вовсю бушевало жгучее пламя обиды за то, что его, такого всегда предусмотрительного и уверенного в своей исключительности, так ослепила и непростительно провела эта девчонка.

— Вы получите энергию, расплатитесь наличными и уберетесь. Я итак уже очень удовлетворена, что смогла доставить столько неприятных минут благородному капитану. — Кошечка оскалилась в презрительной ухмылке. — И еще: ты сейчас же отдашь мне земляшку. Не желаю, чтобы ты со своей оголтелой шайкой получал извращенное удовольствие, медленно убивая его. Ведь, помнится, ты обещал сохранить чужаку жизнь в обмен на необходимую тогда помощь и опять, как за тобой водится, не собираешься исполнять данного слова.

— Неужели этот мозгляк тебе все-таки понравился? — Сэр Рич нашел в себе силы снисходительно усмехнуться. — Мне нужно было сразу подумать об этом тогда, когда ты первый раз заговорила о нем. На корабле вся команда были обычными людьми, занятыми повседневной работой, ты же всегда была любительницей всего экзотического. Вспомни, как я застрелил из-за тебя Мая-хромоножку, когда мы познакомились.

— Просто я хочу избавить тебя от очередного нарушения клятвы. Ведь в уставе, принятом для неукоснительного соблюдения всеми капитанами космических кораблей, ясно сказано…

Сэр Рич поморщился, как от зубной боли, боясь выпустить бешенство, охватившее его изнутри:

— Я вольный звездоплаватель и для меня не существует никаких уставов. Но если ты хотела больно уколоть меня, то у тебя это отлично получилось. Ты получишь своего земляшку сейчас же. И знай, что, когда ты опомнишься и пожалеешь о нашей ссоре, ты можешь рассчитывать на то, что я с радостью приму тебя в свои объятия. Как бы ты меня сейчас не обзывала, я все равно буду любить вздорную девчонку, похожую на дикую кошку, и не премину вытереть слезы раскаяния с этих прекрасных изумрудных глаз. Время все расставит по своим местам, и ты поймешь, что никто более не достоин тебя, как я.

Тут капитан «Звездного волка» развернулся к ней спиной и размеренно зашагал к трапу. Солнце блестело, отражаясь в зеркальных вставках и молниях его иссиня-черного кителя. Он шел гордо и размашисто. Он был прекрасен, как умный, сильный и здоровый вожак диких волков, о которых Кошечка в свое время так любила глядеть анималистические передачи по стерео. Да, когда-то она всерьез обожала эти карие с желтой искрой глаза, этот хищный орлиный нос, эти тонкие, обычно сложенные в презрительную ухмылку губы и эти жесткие непослушные волосы. Когда-то (и, в сущности, совсем недавно) она действительно была без ума от его железных объятий и испепеляющих до боли поцелуев. Теперь же она не жалела об его уходе. Пока не жалела. Она смотрела ему вслед и думала о пропавшей неизвестно куда влюбленности и оставшихся пустоте и омерзении.

… Из корабля выволокли несчастного пленника.

— Твой трофей, дорогая. Вот ключик от наручников, — сказал Рич, в последний раз пнул чужака, лежащего у его ног ничком со скованными за спиной руками, и бросил брелок Кошечке. — Надеюсь, мы еще встретимся, и ты будешь гораздо благосклоннее ко мне, чем сегодня.

Потом «волки» быстро загрузились и не замедлили «отчалить».

— Я не понимаю, — поморщился Старый Лео. — Зачем было ссориться с Ричем? Такого завидного жениха больше не найдешь даже на Лее, не то что в нашей глуши. Красив, богат, галантный кавалер. Чего же еще тебе нужно?

— Папочка, он мне так надоел, что просто слов нет. Когда я решилась путешествовать в его обществе, то была еще наивной и доверчивой девчонкой, ищущей приключений и еще не осознавшей, что лучше родного дома места нет.Ты просто не понимаешь всей нашей выгоды, — с сожалением проговорил Лео. — Ведь ты — единственная моя наследница. Если сэр Рич станет твоим официальным мужем, то мы вместе завладеем почти всем восточным путем. Основные базы будут нашей собственностью, а мелкие причалы мы просто возьмем под жесткий контроль. Кто с нами сможет после этого тягаться? Только федеральные власти с Леи-4! Сэр Рич — отличная партия для тебя во всех отношениях, ваш брак взаимовыгоден вам обоим: он с твоей помощью фактически становится королем восточного направления, а ты — королевой. К тому же я уже далеко не молод, и мне бы хотелось полюбоваться на достойных внуков. Подумай, дочка! Мне показалось, что благородный капитан Ричардсон к тебе чрезвычайно неравнодушен несмотря ни на что. И он наверняка вернется.

— Давай пока не будем об этом, папа. Я очень утомлена, хочу есть и спать. — Кошечка демонстративно зевнула, подошла к пленному и тронула его ногой:

— Эй! Вставай и считай, что тебе крупно повезло.

Пленник зашевелился.

— А, это что за черт? — Старый Лео наконец обратил внимание на лежащего. — Твой очередной любовник, взявшийся ухлестывать за тобой под носом у Рича? Ишь, как его отделали!

— Нет, папа, это совсем не то что ты подумал. Это пленный землянин.

— Что? — Глаза Лео округлились. — Кто?

— Землянин, — повторила Кошечка размеренно. — Это он отчасти виновник позорного возвращения «космических волков» не солоно хлебавши.

— Землянин? — проговорил Старый Лео. — А, ну-ка, ребятки! — обратился он к охране. — Помогите-ка ему подняться.

Солдаты поставили пленного на ноги, удерживая за локти.

— Я никогда раньше не слышал о том, чтобы мы хоть раз сталкивались с землянами с того времени, как астры покинули прародину. Однако каждому более или менее образованному человеку известно еще из курса начальной школы, что основатели Федерации были изгнаны из земных пределов и с тех пор этот когда-то родной мир стал для нас запретным. Мы вынуждены ютиться в этой туманности, и даже официальные власти до сих пор не отваживались открыто глядеть в сторону Земли. — Старый Лео нахмурился. — Значит, «волки» побывали на Земле?

— Нет, Ричу просто удалось проскользнуть незамеченным в пространство рядом с ней. Потом был захват станции на одном из астероидов, в которой не оказалось ни души. Но и там мы прятались недолго. Земляне нас быстро нашли и раскусили. Мы спасались оттуда практически бегством, атомные орудия были покорежены, почти вся система внешней маскировки и частично щита выведены из строя.

— Значит, земляне по-прежнему имеют очень сильный военный флот. «Волки» поступили очень опрометчиво, сунувшись незнаемо куда… — Старый Лео еще больше нахмурился. — И этот молодчик тоже наверняка военный. Зачем он тебе? Не лучше ли избавиться от него как от вероятного шпиона прямо сейчас?

— Нет, папа, по-моему, так он совсем неопасен. Ну, посмотри… — Кошечка взяла пленного за подбородок. — Посмотри, какая у него добродушная физиономия! Такие лица бывают только в кино.

— Внешность бывает обманчивой, уж поверь мне, всякого повидавшему на своем веку. Давай лучше просто забудем, что он существовал. Прах к праху… — Старый Лео поднял бластер и снял курок с предохранителя.

Солдаты, до сих пор поддерживающие землянина в вертикальном положении, как по команде, отступили в стороны.

— Ну, папочка, ну не надо! — Кошечка встала между пленным и отцом, умоляюще сложив руки на груди лодочкой. — Он такой симпатичный! И он наверняка будет очень послушным. К тому же я думаю, мы сможем вытянуть из него кое-какую информацию про Землю. Это же так интересно!

Пленный уже окончательно пришел в себя, достаточно крепко стоял на ногах и безмолвно наблюдал, как решается его судьба. Старый Лео еще раз внимательно окинул чужака взглядом, потом посмотрел на дочь, ухмыльнулся и, опустив бластер, вернув предохранитель на место.

— Ладно, — сказал он. — Одним рабом больше, одним меньше. Тем более что на руднике всегда требуются рабочие руки… Эффектный малый, это верно. Пусть пока живет, если тебе это нравиться. — И, обращаясь к охране, добавил: — Взять, да фейс больше не портить.

Кошечка села в услужливо придвинутое стражником кресло. Солдат тут же удалился за дверь, повинуясь ее недвусмысленному жесту.

Пленный же (его держали в каморке, обычно служившей карцером при «дежурке», и по распоряжению хозяйки вывели сюда), непринужденно и даже изящно склонившись, вдруг ловко поцеловал руку девушки, лежащую на подлокотнике. Кошечка совсем не ожидала подобного и поэтому отдернула руку:

— Фу! Я и не думала, что ты будешь подлизываться, считала, что у тебя есть что-то похожее на гордость.

Землянин недоуменно посмотрел на нее (ей показалось, что как на совершеннейшую дикарку):

— Разве подобное почтительное приветствие прекрасной дамы считается унизительным? Простите… Просто у меня на родине… так принято. Извините. Если вам неприятно, я больше не буду так делать.

Кошечка неожиданно для себя смутилась:

— Нет. На самом деле этот обычай мне понравился. Отныне встречай меня так каждый раз. — И в подтверждение слов уже протянула руку для поцелуя специально.

Землянин еще раз нежно приложился губами к ее пальцам и тут же распрямился, уставившись в ее лицо внимательно-ожидающим взглядом.

— Можешь присесть. — Кошечка указала ему на стул у ближайшей стены.

Пленный тут же повиновался.

Она помолчала с минуту, но ничего по-настоящему умного для чинного начала разговора придумать так и не смогла, а потому спросила первое и мимолетное, что пришло в голову:

— Правда, что на Земле всем заправляют только женщины?

Землянин взглянул на нее очень удивленно, но спокойным тоном ответил:

— Неправда. На Земле с незапамятных времен равноправие полов.

Кошечка опять смутилась и, не желая и далее казаться перед каким-то невольником глупой, продолжала:

— Ты меня не понял. Я желала спросить об устройстве власти на Земле. Только отвечай кратко и ясно. Кто на твоей планете является верховной властью? Кто управляет государством? Монарх? Президент? Генералиссимус?

Землянин на мгновение задумался.

— Я не знаю, как одновременно коротко и понятно объяснить. Ведь, судя по всему, для этого придется довольно подробно описать всю нашу общественную систему. Думаю, что она кардинально отличается от той, которая существует здесь…

— Не увиливай от ответа! Кто у тебя на планете самый главный? Кто отдает всем приказы? Кто-то ведь должен поддерживать порядок и карать за неповиновение?

— Порядок поддерживают медико-санитарные, воспитательные и поисково-спасательные службы. Также у нас есть специальные координирующие центры, они регулируют и направляют деятельность различных общественно-полезных служб и организаций, а также сферу обеспечения. Центрами управляет Совет Земли, над ним есть Совет Содружества… Вот только не понимаю, что означает «карать за неповиновение».

— Ты мне зубы не заговаривай! — Кошечка поморщилась. — Хватит темнить, отвечай прямо и откровенно. Считай, что это допрос военнопленного. Если будешь и дальше что-либо скрывать или прикидываться непонимающим, то придется позвать стражников, чтобы они тебя хорошенько поколотили, или применить детектор лжи, а это тоже вовсе не безболезненно!

Землянин опустил взгляд, в его тоне послышалась как будто нотка разочарования:

— Задавайте, пожалуйста, однозначные вопросы, и я постараюсь ответить на них так же однозначно. Мои же ответы проверяйте так, как считаете нужным.

— Да ты никак в отказ собрался? Надеешься, что с тобой тут в игрушки будут играть? — фыркнула Кошечка, высокомерно вздернула нос и, все более распаляясь, продолжала: — Ты должен твердо усвоить, что здесь тебе не Земля и что ты теперь всего лишь ничтожный червь, скотина говорящая и вообще ничто. Теперь ты просто вещь среди других таких же вещей, принадлежащих хозяевам этой планеты, а именно моему отцу и мне. И тебе очень повезло, что мне вдруг захотелось, чтобы ты остался в живом состоянии. Однако я могу и передумать! Только от моего каприза отныне зависит, жить тебе или умереть мучительной смертью…

Пленный сидел неподвижно, одними глазами следя за ее размашистыми жестами. Наконец девушка остыла и взглянула на него, чтобы оценить степень воздействия «речи».

Землянин же, как ни в чем не бывало, опять уставился ей прямо в лицо и спокойно произнес:

— Продолжайте, пожалуйста. Я вас внимательно слушаю и не сомневаюсь, что данная информация для меня будет крайне полезна.

Он сказал это совершенно без иронии и даже без намека на издевку. Его слова были прямолинейны и правдивы настолько, насколько только могут быть правдивы и прямолинейны слова малолетнего ребенка, у которого что в голове, то и на языке. Кошечка поняла, что вразумить чужака и поставить на место, напугав своим гневом, у нее не получилось. Тогда она уже мягче спросила, решив перейти к «обходной» тактике:

— Так ты говоришь, что у вас есть какой-то там Совет, значит, и армия конечно же есть. Чей приказ ты выполнял, когда атаковал безоружным катером орудийную башню «Звездного волка» прямо «в лоб»? Гражданский пилот никогда бы не пошел на такое самоубийство. Ты, несомненно, военный!

— Я не военный. И армии, или, по-другому, войск (слова-то какие старинные, мало кто на Земле, да и во всем Содружестве теперь знает, что они обозначают) у нас давным-давно не существует. Зато есть служба универсальных исследователей, и я как раз принадлежу к ней. И непосредственно я подчиняюсь только распоряжениям Совета Земли и Совета Содружества, когда меня призывают для выполнения экстренных заданий.

— Ты проговорился! Тебя призвали для выполнения задания! Тебя информировали и направляли. Ты был в легком патрульном катере. Маневрировал с ювелирным мастерством у самой поверхности. Если бы ты был обыкновенным штатским водилой, ты бы не кружил со своими дружками вокруг замаскированного корабля, как назойливая муха, а, наоборот, поспешил бы убраться от вероятной опасности подальше. Ты — пилот пограничных войск, и не морочь мне больше голову!

— Я действительно находился на задании, данном мне Советом Земли. Меня призвали для исследования неординарной ситуации, возникшей в непосредственной близости от родной планеты, как и других капитанов исследовательского профиля, находящихся в этот момент на Земле. Но повторяю, я — не военный, армия в Содружестве изжила себя как совершенно бесполезная организация.

— Так ты, оказывается, совсем не тот, за кого мы тебя так упорно принимали! Неспроста мне показались странными твое мастерство в управлении автономным космическим кораблем и глубокие познания в области навигации. Зачем обыкновенному пилоту катера такие избыточные умения и знания? Ты — настоящий капитан звездолета! Придурок Рич так и не понял, какая «райская» птичка была в его лапах!

Землянин только недоуменно пожал плечами:

— Ну, капитан. Что в этом удивительного?

— Скажи лучше, у тебя действительно имеется звездолет?

— Да.

— И он — твоя собственность, или ты наемник какой-нибудь крупной компании?

— Извините, не понимаю вопроса.

— Ну, кому изначально предназначался корабль, на котором ты командовал?

— Мне, конечно. Исследовательские суда вообще строятся только под конкретного капитана.

— А команда на корабле? Сколько у тебя подчиненных?

— Двое: помощник и штурман. Более для успешного управления и не требуется: все механические работы выполняют киберы. Конечно, чаще всего народу на борту гораздо больше, однако все они считаются пассажирами.

— Твой корабль обслуживают киберы? Значит, ты настолько богат, что можешь позволить себе такое роскошество? Сколько же ты зарабатываешь за рейс?

— Простите, не понимаю вопроса.

— Ну, ладно, спрошу по-другому: с какой целью ты совершал рейсы?

— В основном, с экспедиционной. Редко — экстренная эвакуация людей или доставка грузов.

— Значит, с частниками вообще не связывался, на госзаказе «сидел». Скажи, у тебя есть собственный астероид для «парковки»?

— Не понимаю.

— Где находится база твоего корабля и твой дом?

— Я живу на Земле. Звездолетам же положено находиться на специальных орбитальных причалах.

— Опиши свое жилище на Земле.

— Обычная квартира в городе: гостиная, спальня, кабинет, столовая, мастерская, тренажерный зал, бассейн. Вообще-то, я часто предпочитал ей загородный домик. Там естественная природа и по минимуму роботов и суеты. После многомесячной экспедиции так приятно просто расслабиться, посидеть у костерка или порыбачить.

— Судя по твоим словам, дома ты жил очень неплохо. Можно даже сказать, преотлично жил, как сыр в масле катался. Ну, а какие вещи ты мог себе позволить? Часто ли делал покупки, на которые уходило много денег?

— Всегда брал любые вещи, которые были мне необходимы. Извините, можно задать вопрос?

— Задавай! — Кошечка, увлекшись разговором, не заметила, как перешла с повелительного тона на приятельский.

— Что вы имели в виду, когда употребили слова «покупки» и «деньги»? Эти слова, как и понятия, ими обозначаемые, у нас давно ушли в прошлое, и люди на Земле используют их только в «историческом» контексте.

— Неужели на Земле не существует товарно-денежных отношений?

— Не существует.

— В это просто невозможно поверить. Может быть, на твоем звездолете есть запас редких металлов?

— На данный момент в Содружестве только старинные звездолеты в статусе музейных экспонатов имеют некоторые детали из металлов, некогда считавшихся редкими и потому служившими неким общепринятым эквивалентом материального благополучия. Мой же корабль является современным исследовательским судном.

— Ты меня опять не понял. Я просто хотела узнать, чем ты расплачиваешься, например, за ресурсы для корабля, за снаряжение, за стоянку, за техническое обслуживание. Ведь что-то от тебя за все эти блага требуется?

— Нет.

— Фантастика. Похоже, что у тебя был неограниченный государственный кредит. Ладно. Допустим, у тебя выходной или отпуск, тебе осточертело ходить в стандартной униформе и захотелось приобрести новую куртку, да не такую как у всех. Что ты делаешь в таком случае?

— Заказываю по каталогу, и ее тут же доставляют по репликатору. Можно также зайти в салон моды, который есть в любом поселении. Ну а если хочется уж совсем чего-нибудь необычного, то можно посетить Дом моды: там тебе изготовят любые вещи по твоему желанию и представлению.

— Значит, тебе сразу же приносят все, что ты ни пожелаешь, и ты за это не обязан что-либо отдавать?

— У нас так делают все.

— Все, о чем ты рассказал, так странно, что я пока не могу представить себе такую жизнь. Мне все время кажется, что есть какой-то подвох. Ну а хотя бы какие-нибудь драгоценные минералы или ювелирные изделия из них ты можешь вот так запросто, как ты говоришь, получить?

— Честно говоря, никогда не пробовал этого делать. Ювелирные изделия из натуральных камней всегда интересовали меня только как памятники искусства. Впрочем, дома у меня есть небольшая коллекция, включающая в себя несколько прелюбопытных камней с многовековой историей. Есть неоспоримые свидетельства, что в старину их очень ценили и гранили вручную, поэтому они по сути своей являются исключительной исторической редкостью.

— И у тебя есть такие прозрачные наитвердейшие камни, ну, алмазы?

— Да. Разного размера, огранки, чистоты и цвета. Еще есть рубины, изумруды, топазы. Но более всего мне нравится одна камея, вырезанная из крупной жемчужины с беспримерным искусством. Это воистину ценнейший раритет.

— По твоим словам получается, что ты ужасно богат! Мой невольник — сказочный миллионер!

— Извините, но не понимаю.

— Он не понимает! Да ты просто нагло врешь мне прямо в глаза, пытаясь уверить в том, что при первой же возможности осыплешь меня драгоценностями. И при этом ты бессовестно набиваешь себе цену, хотя совершенно не похож на богача. Те, кто очень богат, привыкли вести себя совершенно по-другому: они все время приказывают, говорят надменно, всячески выказывая пренебрежение остальным, даже глядят на людей по-другому, как-то свысока, поверх голов. А у тебя вся речь пересыпана словечками типа «извините» и «пожалуйста»!

— Элементарные слова вежливости по традиции закладывают даже в самые примитивные программы для роботов. — Пленный обезоруживающе смущенно улыбнулся. — Грубость и игнорирование формул культурного обращения — первый признак ущербности умственного развития.

— Очень интересно. По-твоему, получается, кто не вежлив — тот однозначно дурак. — Девушка тоже невольно улыбнулась в ответ.

На приемах и встречах сильных мира сего, освещаемых в визорных новостях, тоже было не принято грубить и сквернословить. Там все было торжественно и красиво, как у богов. Только вот от сэра Рича, тоже капитана корабля, она редко слышала слова подобного рода. Наверное, землянин все-таки был гораздо ближе к светскому обществу…

— Старый Лео зовет леди ужинать, — прогремел бас охранника из-за двери.

Кошечка как будто очнулась и настороженно посмотрела на пленника. Тот скромно опустил взгляд и сидел совершенно неподвижно. Тогда она встала (землянин тут же тоже поднялся) и сказала:

— Приятно было поболтать. Пойду-ка теперь подкреплюсь и составлю компанию родителю. — Тут она достала из кармашка горсточку пищевых таблеток и протянула чужаку: — Это тебе. Ты ведь, наверное, тоже голоден.

— Спасибо, — просто сказал пленный.

— Я думаю, тебе недолго здесь сидеть. Скоро мой отец решит, что с тобой делать.

— Разрешите еще один вопрос?

— Спрашивай.

— Как ваше имя?

— Ты должен называть меня «госпожой» или «хозяйкой».

— Но ведь у вас наверняка есть настоящее, данное при рождении имя. Или это секрет, который никому знать не положено?

— А ты настырный. — Кошечка улыбнулась, шутливо погрозив пальцем. — Мама дала мне имя Лилия в честь ее любимого цветка. Она очень любила цветы и даже выращивала их рядом с домом.

Старый Лео и Кошечка ужинали вдвоем под ажурным абажуром, когда-то собственноручно сплетенным мамой. Кошечка впервые за многие и многие дни ела настоящий мягкий хлеб с мармеладом и запивала его ароматным сладким чаем. Кошечка была рада, что наконец после долгих скитаний была дома. Они всегда так ужинали вдвоем, когда она возвращалась из очередного вояжа. Это была их семейная традиция, своего рода обычай. И еще один человек незримо присутствовал за столом. Это была мама. Ее портрет висел в гостиной на стене, и у стола стоял ее любимый черный лакированный стул. Кошечка и сейчас представляла, как на этом стуле сидит мама. Она в белом платье с золотыми цветами на блестящей шелковой ткани. Волосы ее уложены в венок на макушке, на плечи спускаются золотые локоны, и в одном из них цветок. Цветок петуньи, этакий кокетливый граммофончик.

Лео молчал и разглядывал островки пузырьков от растворимого сахара в чае. Он, конечно, понимал, что сейчас не нужно задавать никаких вопросов. Наконец, последний бутерброд был съеден, и Кошечка встала из-за стола.

— Спасибо, — произнесла она и зевнула.

Старый Лео тоже встал и, поцеловав дочь в лоб, сказал:

— Иди отдыхать, дочка.

Кошечка направилась к двери и вдруг вспомнила:

— Пап, а кто будет убирать посуду?

— Новая служанка, — ответил отец и позвал: — Цыпа!

Из соседней комнаты, служившей кухней, тут же явилась женщина в белом переднике, и Кошечка с немалым удивлением узнала местную звезду кабаре по кличке Цыпочка. Она была почти вдвое старше Кошечки, но, тем не менее неплохо сохранилась, даже несмотря на солидный стаж «изматывающей» работы в «злачном заведении»: смуглая, белозубая, кудрявая, с пышными формами. Помнится, год назад не было ни одного стражника на Джорджии, который бы не прищелкивал языком, сыто лыбясь, стоило упомянуть ее знаменитое «фуэте на шесте».

— Она тебе нравится? — спросила Кошечка, глядя на портрет мамы.

Старый Лео смутился:

— Но ведь надо кому-то заботиться о хозяйстве, а ты все реже бывала дома. Я могу выгнать ее теперь, когда ты здесь.

— Нет. Что ты! — Кошечка улыбнулась. — Я понимаю, что в хозяйстве нужны женские руки. Я спрашиваю просто так.

И она отправилась в спальню, раздумывая об изменениях дома. Сколько она себя помнила, отец никогда не держал служанок. Видно, ее действительно не было дома очень долго.

Утро было, как всегда, ясное и совершенно безоблачное (облака на Джорджии вообще были исключительной редкостью). Солнце осветило первыми розовыми лучами постройки и пыльную всхолмленную «перспективу». На Джорджии не было смены времен года, а сутки делились ровно пополам на день и ночь. Сутки были общепринятые, их продолжительность соответствовала двадцати четырем часам, в точности как на забытой и вражеской прародине. Привычка — вторая натура. И люди везде старались сделать так, как им было привычно. Даже на полуискусственных малых планетах.

Кошечка открыла глаза с первым утренним лучом, умылась и выскочила, как была в спальной рубашке, на крыльцо. Во дворе было пусто, стража успела смениться, и заступившие на вахту, наверное, уже дрыхли в домике-дежурке после ночных похождений «по бабам». Вдруг стукнуло и открылось окно отцовской спальни. Кошечка от неожиданности вздрогнула и спряталась за дверь. В окне показалась заспанная служанка. Цыпочка потянулась, звучно зевнула. Она была совсем голая, и это было отлично видно с крыльца.

— Лео! — пропела она звучным грудным голосом. — Просыпайся, мой мальчик.

«Наглая женщина, — подумала Кошечка, шлепая босыми ногами по коридору. — Вольготно себя здесь чувствует».

Она вошла в ванную и залезла под душ. Прохладная вода хорошо освежала. Девушка, бодрая и уже не капельки не заспанная, натянула на себя домашний костюм и закричала так громко, что эхо прокатилось по коридору:

— Папочка Лео! Твоя дочка зверски хочет кушать! Когда завтракаем?

Завтрак был прерван сиреной, оповестившей о том, что кому-то вздумалось просить посадки на площадке Джорджии. После короткого разговора по стерео стало ясно, что старый друг Лео, Толстый Джек, решил наведаться «на чашечку чаю».

Толстый Джек оказался не один, а с дочерью, симпатичной хохотушкой Сарой, бывшей одноклассницей Кошечки. Кошечка очень обрадовалась появлению Сары, с которой еще в школе крепко сдружилась, и весь последующий день они провели вместе, болтая о разных женских штучках.

— Знаешь, — под конец призналась Сара, — ведь мы не просто так сюда заехали. Я попросила отца, чтобы он завернул сюда ради тебя.

— Правда?

— Конечно. Ведь мы давние подружки! — продолжала Сара. — У меня к тебе вполне деловое предложение.

— Валяй! — Кошечка устроилась поудобнее.

— Так вот. Через полтора месяца на Лее намечается праздник 350-летия образования Федерации Семи Солнц. Я представляю, сколько женихов слетится в столицу!

— Ты хочешь, чтобы я отправилась с тобой на охоту за женихами?

— Нет! Я хочу предложить одну очень неплохую возможность. — С этими словами Сара достала диктофон. — Вот это я записала с правительственного канала стерео Леи-4.

Она включила запись, и устройство поведало, что «по случаю празднования 350-летия Федерации Семи Солнц на столичной планете Лее будет проведен грандиозный парад, в котором будут участвовать лучшие военные суда Федерации, и состоятся юбилейные гонки на планетарных катерах, главный приз которых составит 1000000 единиц…».

— Ты предлагаешь мне погонять на катерах? — весело спросила Кошечка.

— Слушай дальше, — одернула ее Сара.

Диктофон продолжал: «Состоится грандиозный межпланетный конкурс красоты «Мисс Галактика», на который съедутся самые прекрасных девушки со всех концов Федерации. Победительнице будет торжественно вручен бриллиантовый венец стоимостью 30000 единиц и эксклюзивный годовой контракт с модельным агентством «Левекорпорейтед». Также, на столичной планете намечаются…» — Тут Сара выключила устройство: — Дальше чепуха. А вот конкурс красоты — это здорово!

— И ты собираешься в нем участвовать? — Кошечка с удивлением смотрела на Сару.

— А что? — Сара плавно повернулась, держа руки на талии. — Разве я некрасивая? Почему бы не попробовать? Ну а ты уж вообще! — Сара потянула Кошечку к зеркалу: — Посмотри, какая миленькая. Подкрасить, сделать модную прическу и одеть в шелковое платье! — Сара закружилась по комнате. — Ведь мы всерьез можем претендовать на первый приз! Ну как? Нравится такое предложение?

— Ну, я не знаю. — Кошечка пожала плечами. — По-моему, так это не совсем реально.

— Еще как реально! — воскликнула Сара. — Мой отец все равно летит на Лею. Он и доставит нас туда. Все расходы по содержанию участниц фирма-устроительница берет на себя. Нам бы только пройти первый кастинг. Давай соглашайся! А то мне одной страшно.

Кошечка все еще мялась:

— Но я только вчера прилетела после почти годового отсутствия. Что скажет отец?

— Твоего отца наверняка уже уговорил Толстый Джек, — заверила Сара, и она была права: Старый Лео уже знал обо всем.

— Я думаю, что тебе стоит поехать, — сказал он. — Вдруг, да я увижу свою дочь Мисс Вселенной. Тогда мы станем знаменитостями и богачами. К тому же эта поездка обойдется совсем не дорого.

Итак, было решено. Кошечка вытряхнула свой гардероб и уложила самые красивые платья в пластиковую сумку.

— Вот деньги. — Старый Лео протянул ей пачку купюр. — Может быть, и с Ричем помиришься.

— И слышать о нем не хочу!

— Ну, тогда найдешь себе кого-нибудь получше. Ты же у меня умница и красавица. — Старый Лео сгреб ее в объятия и поцеловал в лоб.

Вещи были погружены во флаер, и все отправились на посадочную площадку. Прощание было легким и даже веселым. Старый Лео уже давно привык к тому, что Кошечка болтается вне дома, он даже считал, что так и должно быть, иначе не увидишь настоящей жизни.

…Кошечка смотрела в иллюминатор на удаляющуюся родную планету.

— До свиданья, дом! — Она мысленно помахала рукой. — Я вернусь месяца через три.

Лея была прекрасна, как всегда. На огромном космодроме стояло несметное количество разномастных кораблей и катеров. Сновало множество людей: коммивояжеры, солдаты, члены экипажей, технический персонал и еще масса всякой пестрой публики всех цветов и оттенков.

К празднику готовились заблаговременно: везде что-то строили или перестраивали, владельцы магазинов подновляли витрины.

Толстый Джек прямо на космодроме взял на прокат хороший флаер, и они, погрузив вещи, отправились в гостиницу. Материк, на котором они находились, назывался Нью-Америка, мегаполис звался Нью-Вашингтон и напоминал огромные до полной бесконечности соты, в которых сновали миллионы флаеров, а людей на неисчислимых улицах была просто тьма-тьмущая.

Кошечка не раз бывала на столичной планете, но все-таки каждый раз радовалась и удивлялась этой суете и размаху заново. Сам город был как слоеный пирог с вкраплениями грузовых магистралей, туннелей, полностью крытых улиц и переулков на разной высоте. Острые башни небоскребов тут и там впивались ввысь и терялись за кудрявыми облаками.

И хотя Кошечка ни разу не была именно в Нью-Америке, а посещала только Нью-Европу и Нью-Африку, каких-то особых отличий между этими континентами она практически не ощущала, может быть потому, что бывала только в крупных мегаполисах.

…Флаер остановился у маленькой гостиницы под светящейся вывеской «Зеленая подушка» в каком-то глухом тупике.

— Я хорошо устроился здесь в прошлый раз, — заявил Толстый Джек. — И совсем не дорого. Надеюсь, вам, девочки, тут понравиться.

Они вошли в гостиницу. Джек быстро договорился с портье, и они, пройдя сумрачный, подсвеченный зеленым холл, отправились в свой номер. Тот был небольшой, трехместный. Он состоял из четырех «отсеков»: трех крошечных спален и гостиной со стерео-визором. Сара тут же включила визор, и оттащить ее от него стало невозможно.

— У нас на Ариадне нет постоянной визорной трансляции, — объяснила она. — Слишком дорогое удовольствие.

Кошечке ничего не оставалось, как усесться с ней рядом. Вскоре она тоже увлеклась просмотром.

Кино было из разряда развлекательно-героических блокбастеров, и его сюжет был прост и незатейлив, как все гениальное и приспособленное для массового просмотра. Главный герой — отважный и очень привлекательный внешне космолетчик, попавший в плен к серфихам, жестокой инопланетной нации гуманоидов, очень похожих на людей, но только с черными крыльями за спиной, пытается вырваться с вражеской планеты, но встречает там прекрасную девушку серфиха. У них начинается страстная любовь, но парень вынужден выбирать: или свобода, или любимая. В конце концов, парень выбирает первое и, мимоходом устраивая «погром с фейерверком» и расправляясь с многочисленными врагами, захватывает космический корабль серфихов и возвращается домой, где его ждут овации, почет и любящая женщина модельной внешности, с которой он и связывает свою судьбу, прокляв и забыв вражескую обольстительницу. Хеппи-энд и всеобщее ликование.

Сара была в полнейшем восторге от просмотра.

— Здорово! — Она наконец оторвалась от визора (благо там «зарядили» блок рекламы и потому пока не было ничего интересного). — Какой парень! Как он этих серфихов раскидывал! Прямо как котят! А главный то серфих — какой гад, как жестоко мучил беднягу! А эта черноглазая змея с крыльями! Она его совращала, совращала, но ничего у нее не вышло! Если бы я встретила такого красавца и умницу — космолетчика, да еще такого смельчака, так меня бы от него и клещами не отодрали бы! Кошечка, тебе понравился актер? Такая лапочка, правда?

Кошечка закивала в ответ. Сара всегда восхищалась просмотренными фильмами так бурно, что ее трудно было успокоить, оставалось только поддакивать. Теперь она наблюдала за Сарой и размышляла: какое же это мальчишество, как же все славно-просто и весело-понятно в этих глупых боевиках, кто — враг, а кто — друг. В настоящей жизни все гораздо сложнее и грустнее.

Сара продолжала восхищаться актером, играющим главную роль. Кошечка рассеянно кивала, пытаясь понять, кого же этот бравый киногерой ей напоминает. Выкрики Сары мешали сосредоточиться, и мысли упрямо зацикливались на капитане Ричардсоне. Нет, сэр Рич конечно же не мог быть подобным космолетчиком, слишком уж много в его характере было коварства, цинизма и злобы. Но кто же? Персонаж казался подозрительно знакомым.

— Киса! — заныла Сара. — Поехали, посмотрим город, пока еще не стемнело. У меня от визора голова разболелась, и не терпится снова увидеть Лею в ее вечернем великолепии. Ведь в последний раз я видела столицу четыре года назад, когда приезжала сюда на каникулы.

— Я дурно вожу флаер, — призналась Кошечка.

— Зато я довольно прилично, — ободрила ее Сара. — Только вот правила движения почти уже забыла. Но это ничего, мы ведь не поедем в центр.

Они быстро переоделись в прогулочные платья и уже через десять минут летели над вечерним городом.

— Красиво, правда? — Сара обернулась к Кошечке, которая сидела на заднем сиденье и поправляла развевающиеся волосы. — Сейчас мы прогуляемся в пригород.

Кошечка согласно кивнула. Навстречу им проносились флаера, некоторые из них были буквально набиты полупьяной молодежью, которая орала песни и размахивала руками, приветствуя всех пролетающих. Кошечка тоже посылала им воздушные поцелуи.

— К нам, к нам, девочки! — неслось из флаеров. — Мы умеем развлекаться!

Но «девочки» уже не обращали на них никакого внимания, продолжая свой путь. Наконец, они вылетели из небоскребного мегаполиса и полетели над живописной равниной, занятой чудесными виллами богатеев. Все это были резиденции членов правительства, посольские территории и частные владения разной богатой публики.

— Давай немножко снизимся, — предложила Кошечка.

Стало быстро темнеть, а ей хотелось получше рассмотреть прекрасные дворцы среди изумрудной зелени.

Они снизились и полетели почти над самыми деревьями, стараясь не залезать на частные территории и следовать по намеченным нейтральным маршрутам.

— Смотри, строят что-то новенькое. — Сара кивнула влево.

Кошечка присмотрелась. Действительно, там находилась огромная строительная площадка. Множество людей копошилось на ней, а по сторонам стояло оцепление из солдат с бластерами. Черные овчарки рвались с поводков, охрипнув от лая. На этой стройке работали невольники. Кошечка прекрасно знала, что рабства на Лее официально не существует, но власти часто смотрят на нарушение законов сквозь пальцы и сами частенько пользуются дармовой рабочей силой, называя невольников или заключенными преступниками, отбывающими наказание, или военнопленными отщепенцами, ссылаясь на нескончаемую войну за отделение от Федерации на некоторых планетах Второго Солнца. На самом деле все эти оправдания были сплошной «сказкой». Кошечка это прекрасно понимала и относилась к этому как к должному.

«Без этого не было бы этих прекрасных дворцов. Иначе и быть не может, — думала она. — Ведь кто-то должен выполнять всю грязную работу».

Она все еще смотрела на удаляющуюся стройку, когда ей в голову пришла неожиданная мысль: «А ведь на того героя из «Узника серфихов» похож вовсе не сэр Рич, нет! Пленный земляшка, вот кто похож! Только, пожалуй, у него физиономия поулыбчивей, с этакой до смешного доверчивой наивностью во взгляде».

Кошечка улыбнулась свое догадке, продолжая созерцать блистающие роскошью виллы, проплывающие внизу.

Три месяца пролетели совсем незаметно. Праздник был в самом разгаре, но Саре и Кошечке было не до пустого глазения по сторонам. Они все-таки добились своего: попали в число претенденток на звание «Мисс Галактика» и усердно готовились к основному конкурсу. В этом им помог один довольно симпатичный мужчина, с которым они познакомились в бесконечных коридорах «Левекорпорейтед», которая и была главной устроительницей кастингов. Он оказался одним из младших судей.

Подготовка к конкурсу оказалась настолько изнурительной, что ее можно было сравнить только с подневольным трудом на каких-нибудь плантациях. Весь день был расписан до последней минуты: тренажерный зал, танцевальный зал, специальная диета, бесконечные репетиции, улыбки, фотосессии и разговоры (и не только они) со многими «нужными» людьми. Все это так изматывало, что Кошечке временами хотелось бросить все это и улететь домой.

Толстый Джек то улетал, то появлялся: у него были какие-то торговые дела. Когда начался массовый наплыв туристов, он переключился на их перевозку с ближайших густонаселенных планет.

Кошечка уже несколько раз порывалась наплевать на конкурс, но Сара каждый раз уговаривала ее остаться. Те редкие часы, когда Сара и Кошечка были свободны, они гуляли по паркам Нью-Америки, и неутомимая Сара успевала познакомиться с несколькими мужчинами сразу.

— Четыре года сидела дома безвылазно! — оправдывалась она. — Надо же теперь как следует поразвлечься!

Кошечка тоже знакомилась с мужчинами, но гораздо менее охотно, чем ее подруга.

— И чего ты киснешь? — удивлялась Сара. — Вот недавно к тебе подошел такой симпатичный мальчик. Будь я на твоем месте, я бы обязательно завела с ним роман. А ты: «Я ожидаю здесь супруга, он должен явиться с минуты на минуту».

— У этого «симпатичного мальчика» взгляд был пустой, как выпитая бутылка, — отвечала Кошечка, морщась. — И в голове ни ума, ни фантазии. Зачем терять время с таким убожеством?

От непонятной тоски Кошечка даже стала украдкой покуривать наркотические сигареты. Это на краткое время расслабляло и казалось любопытным и приятным. Она сидела в пустом номере, пока Сара проводила время с очередным своим ухажером, и вдыхала сладко пахнущий дым. И тогда ей представлялось, что у нее есть крылья, почти как у фантастических серфихов, и она поднимается на них все выше и выше, к солнцу и облакам, равнодушно взирая на бескрылых людишек внизу. А иногда ей казалось, что она — владелица одной из роскошнейших вилл, которые видела за городом, одетая от самых дорогих и модных кутюрье, вся в блистающих бриллиантах, и принимает именитых гостей под руку со своим возлюбленным, прекрасным, благородным и сказочно богатым… Наряду с подобными иллюзорными мечтаниями в одурманенном воображении появлялись и другие картины. Иногда возникало ухмыляющееся лицо Ричарда, и тогда девушке не терпелось еще раз затянуться, чтобы это видение исчезло. Все чаще и чаще стал вспоминаться пленный землянин. Сначала Кошечка взирала на это, как на чистейшее недоразумение — равнодушно, потом привыкла и даже желала увидеть его вместо наплывающего на сознание грозовой тучей образа капитана Рича. Бесстрашная наивность в сияющих странной смесью интеллекта и простодушия глазах, да и поступки, удивительные своим непрактичным бескорыстием, увлекали ее воображение в область приятных девичьих мечтаний на «сказочные» темы о рыцаре без страха и упрека. Постепенно она смирилась с мыслью, что чужак вовсе не опасный враг и не имеет никаких тайных умыслов, могущих ей повредить. Да и какой он был враг сейчас, когда полностью зависел от своих хозяев?

Наконец, подошло время главного конкурса. Тут уж мечтать было некогда. Показы моделей платьев, фото для рекламы, интервью для стерео, выходы в купальниках и без них перед компетентными судьями и комиссиями — все завертелось с утроенной силой. Сара «отсеялась» на четвертом туре и была очень расстроена.

— Ничего! — утешала она сама себя. — Просто другие как-нибудь улестили судей и нужных людей.

Кошечка попала в «золотую сотню» претенденток, но дальше и у нее дело не пошло. Сара, к этому времени совсем успокоившаяся, стала утешать и ее, правда, с некоторой долей скрытой радости по причине того, что исчез повод для зависти, и они были снова равны.

— Призов мы не получили, — говорила она. — Ну и пусть! Мужчины итак знают, что мы — красивые от природы. А вот те кобылы силиконовые прошли отбор только по тому, что их папашки — миллионеры и занимают высокие посты в правительстве.

Финал конкурса подруги досматривали уже по визору. «Мисс Вселенной» была объявлена некая Гейл Карелл, длинноногая белобрысая девица в веснушках и с лошадиной, как казалось Кошечке, улыбкой.

— Ее отец, — язвительно комментировала Сара, — крупнейший промышленник Леи и имеет богатейшие рудники в районе Четвертого Солнца. Ей было легко стать первой красавицей с папиной золотой руки.

Кошечка кивала. Она почти с самого начала осознавала, что их стремления и надежды были всего лишь пустой тратой сил.

Девушки пробыли на Лее еще около недели, пока Толстый Джек был занят делами. Все это время они использовали для развлекательно-познавательных экскурсий по столичной планете.

И вот наступило время расставания с блистающей столицей, где все еще бушевал праздник и вовсю работали сувенирные магазины. На прощание Кошечка прикупила себе золотое колечко с символикой праздника и два яблока в прозрачной, сохраняющей их упаковке, перевязанной розовыми лентами (самых что ни наесть настоящих, выращенных на деревьях в натуральном саду и потому жутко дорогущих): одно — себе, другое — папе. Сара же умудрилась успеть «серьезно» обручиться с каким-то лихим вихрастым участником гонок на катерах. Вечером этого же дня они покинули планету на корабле Толстого Джека.

Конец ознакомительного фрагмента.