Прикосновение

Галина Муратова, 2023

Сборник рассказов Галины Муратовой посвящен обычным людям – жителям обычного неназванного города. Эти люди проживают день за днем, и попадают в обычные жизненные ситуации, но при этом они чувствуют, размышляют и ведут себя самым неожиданным образом, проявляя самое лучшее, что в них есть по отношению как друг к другу, так и к миру, в котором они живут. Благодаря тому, что все лучшее и самое светлое в человеке скрыто, но все-таки находится на поверхности, у нас всегда есть надежда, если мы сможем к этому прикоснуться.Прикосновение: сборник рассказов / Галина Муратова. – Москва, ИМЛИ РАН, 2020. – 432 c.ISBN 978-5-9208-0641-3На обложке изображена картина «Галина Муратова», художник Александр Муратов, 2005 г.

Чужеземка

Она приехала в их дом издалека. Из чужой, неведомой, и финансово недоступной их семье, страны. По незнакомой чьей-то капризной воле, и в самый неподходящий момент. И сразу случился скандал.

— Что это? — Людмила с неприязнью разглядывала вещь, с трудом отрываясь от кучи квитанций всякого рода, на уплату за жизненный комфорт.

Она вертела в руке эту непривычную вещицу и не сразу поняла, что это за предмет.

— Я что? Ювелир? Или следователь? Или старуха столетняя? — ярилась она на мужа.

— Ты — ювелир моей души, и следователь, — улыбнулся он. — Вот не мог устоять. Согласись, она красавица.

И он ушел на службу, оставив Людмилу раздосадованной, потому, как она не успела ему сказать еще о зря потраченных деньгах на очередную никчемную штуку. Поскольку сразу поняла по облику этой гостьи, что лет ей за столетие, явно. А возраст её увеличивает и цену. Вот бы так и у людей.

Огорченная Людмила бросила лупу на стол, прямо на бланки неоплаченных квитанций. Светом настольной лампы сразу высветилось квадратное окошко линзы. И появилась сумма долга. Очень разборчиво. Грозным напоминанием о легкомыслии мужа.

— Дурак, совсем, — проворчала Людмила. И взяла лупу в руки. Пальцы почувствовали тепло деревянной рукояти. Живое тепло.

Лупа была очень тяжелой, начищенная бронзовая оправа придавала ей аристократизм некоторый, и была свидетельством о прежней её неведомой и, скорее всего, богатой жизни. Вид у неё был дорогой и неприступный.

Бронзовые бока прямоугольника источали благородство, даже винтики, которые держали стекло, были украшены резьбой. Окошечко линзы было удивительно чистым, даже каким-то сиятельным. И муж был прав — Красавица!

В этой вещице было столько благородства, что Людмила вдруг стала подробно её рассматривать. Вот какие-то щербинки на ручке, её много держали в руках. Странная, прямоугольная форма её, была как бы вызовом привычным круглым формам лупам нашего теперешнего обихода. Ширпотребности всякой. И её тяжелость тоже придавала значимости в истории, и веса. И что с ней было? Кем исполнена? Почему вдруг сюда, в её безалаберный дом, где не только никогда не было лупы, даже очки никто пока не носил. Лупа лежала на столе и её стекло пускало зайчик прямо в лицо. И почему-то раздражение Людмилы поутихло, а проснулась давно дремлющая ученическая любознательность.

Она открыла ноутбук. И уже через каких-то полчаса знала о лупах многое. Точно такого образчика, как её гостья, она не встретила. По фотографиям она находила схожесть и поняла, что этой вещице около двухсот лет. Более того, она узнала много интересного об оптической истории, о мастерах линз. Образовалась на этот счет сильно, и на лупу стала смотреть другими глазами.

Она, в свою очередь, стала осматривать людмилин дом и саму Людмилу.

Она как бы сильно приблизила и увеличила все предметы, и образ жизни всего — от стен, давно не знавших ремонта, до всклоченной головы Людмилы, до грязных концов пояска домашнего халатика, и оторванного помпона на тапках.

Людмила под этим пристальным, почти криминальным осмотром чужестранки вдруг увидела приближенный и сильно замусоренный мир своего дома. Его пространство было беспощадно оценено строгим толстым стеклом беспристрастного «оценщика».

Людмила схватила лупу и поднесла к своей ладони. И тут же увидела каждую хозяйственную морщинку на ней. Потертость пальцев от вечных стирок и мозоль от ручки тупого ножа.

В поле зрения попало и обручальное колечко. Его турецкое происхождение оскорбило, верно, лупу. Она выпала из рук и бухнулась на стол со странным звуком. Людмила испугалась, что разбила, а может и обрадовалась, что этот беспощадный глаз треснул. Но ничего не случилось.

Лупа эта и не такое видела. Скорее всего, она за свою жизнь повидала не только бриллианты чистой воды, но и следы-улитки, отпечатки пальцев дурных и всяких людей. А может она смотрела внутрь всяких часовых механизмов и подружилась под их тиканье со временем.

Людмиле захотелось попросить прощения у этой леди, за небрежное отношение к ней и её падение.

Что она и сделала. Потом долго искала куда бы поместить красавицу, чтобы и под рукой была, мало ли понадобится, и обезопасить от падения. Она долго носилась с лупой по своей захламленной квартирке. Заодно обнаружила много того, что нужно было выкинуть, и что никак не уживалось с новым роскошным предметом из старины. И казалось неуместным и оскорбительным строгому оку её. Она, Людмила, обозревала теперь свой очаг этим чужим оком, и себя тоже. И очень осталась недовольна — и тем, и другим. В голове её зрели идеи вдруг, совсем её до этого не посещающие.

Когда поздно вечером вернулся муж, робко открывавший дверь своим ключом, потому что приготовился к привычному скандалу по поводу неразумно потраченных денег, то удивился какой-то небывалой тишине. Не орал телевизор. В коридоре мягко светилось никогда не работающее бра. В квартире был ослепительный какой-то новый порядок. Он скинул стоптанный башмаки и побежал в комнату. Не случилось ли чего. Он заметил новые тяжелые шторы на окне необычного золотистого цвета. Все было прибрано, весь ненужный бумажный хлам был убран с полок. Появилось какое-то новое пространство наполненное светом и воздухом.

Он побежал в спаленку. Там он обнаружил огромную незнакомую кровать, застеленную немыслимым шелковым бельём.

Поверх всей этой роскоши спала Людмила в незнакомом халатике. Она крепко спала, сном уставшего за день человека. И муж с удивлением обнаружил, что рядом на шелковой подушечке лежит лупа. Дамы отдыхали.

Вот и определись с этой женской логикой. Еще утром жена негодовала и с брезгливостью поведала ему о том, что терпеть не может антикварное барахло, и кто эту лупу в руках держал неизвестно! Надо бы её спиртом протереть, прежде чем в дом тащить.

«Наверное протерла», — подумал муж, погасил свет в спальне и тихо пошел на кухню.

Выходя, он зацепился за тапочки жены. Наклонился их аккуратно возле кровати.

«Смотри-ка ты… И помпон пришила», — поощрил он жену.

Этот полуоторванный помпон сильно раздражал его последние дни и порождал скандальчики.

И ужин, оставленный для него на столе показался ему необыкновенно вкусным. И даже электрический чайник не так сильно шумел, наверное боясь разбудить двух новорожденных. Или гостью.

24 февраля 2014, бестетрадные.