Сто причин поверить

Галина Романова (2025)

Инга, жена актера Мишина, после очередного скандала с супругом насмерть разбилась. Все говорит о том, что это самоубийство, и начальство требует от капитана Анастасии Уваровой закрыть дело, но Настю многое настораживает. Во-первых, куда-то пропал телефон Инги. Во-вторых, свидетелем, который видел, как она шагнула с балкона, оказался сожитель ее лучшей подруги, подозрительный красавчик Гриша. Нарушая прямой приказ руководства, Настя начинает копать, и вскоре выясняется, что интуиция ее не подвела… Галина Романова — подлинный знаток человеческих чувств и отношений. В ее детективных мелодрамах из серии «Метод женщины» переплетаются и кровь, и слезы, и любовь. Все, как в реальности, когда один-единственный шаг отделяет нас от любви до ненависти, от дружбы до любви, от рождения до смерти. Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда — сама жизнь.

Глава 6

— Привет, подруга. Как дела? Чем занимаешься?

Настя позвонила Саше Вороновой просто так. Чтобы услышать ее голос. Узнать, что у нее все хорошо. Отношения с Гришей Яковлевым, летчиком гражданской авиации, складываются отлично. И вообще, жизнь ее все такая же яркая, светлая, обеспеченная.

Звонок, правда, был сделан в неурочное время. В рабочее, точнее. И Саша сразу насторожилась.

— Что случилось, Настя? Почему ты мне звонишь в это время? — не приняла ее беззаботной интонации Саша.

— Просто. Просто так.

— Настя, коротко, в двух словах: почему? У меня через пятнадцать минут операция. Мне не очень удобно. И я хотела бы знать.

Если честно, то Настя испытывала некоторую неловкость оттого, что побывала у подруги дома в ее отсутствие. И даже разговаривала, буквально допрашивала ее парня. И тайно восхищалась им.

— Я была у тебя дома, — выпалила она безо всяких плавных переходов.

— Да? Когда? — изумилась Саша. — Зачем? Нас же не было дома.

— Дома бы твой Григорий. Я говорила с ним.

— По поводу?

— По поводу самоубийства той самой женщины, за скандалами которой вы наблюдали почти год. Она из дома напротив.

— Мы не наблюдали! — резко отреагировала Саша. — Мы сидели на своем балконе, а они орали. Почти каждый вечер. Нам надо было за-ткнуть уши и залепить глаза?

— Вас никто ни в чем не обвиняет, — проговорила Настя, почувствовав раздражение от того, что приходится оправдываться.

— Тогда зачем ты пришла в мой дом с допросом?

— Потому что в момент, когда увозили тело несчастной, твой мужчина стоял на балконе с чашкой чая. И в ходе следственных мероприятий я сочла важным и нужным поговорить с ним.

— Но он же ничего не видел? — чуть сбавила обороты Саша.

— Видел.

— Тот самый момент?! — Голос Саши сел.

— Да, — не стала Настя врать. — Твой Григорий видел момент самоубийства этой женщины. И является для нас важным свидетелем. А тот факт, что я побывала у тебя дома в твое отсутствие и допрашивала его…

— Не давал тебе покоя, — перебила ее догадливая Саша.

— Так точно, подруга.

— Но ты же допрашивала его, Настя. Не спала с ним. — И Саша отключилась.

Положив свой телефон, Настя какое-то время смотрела на него. Что сейчас было? Последняя фраза Саши — что это было?

— Черт, как неловко, — проворчала она едва слышно.

Но Гриб услышал и прицепился. Пришлось рассказать в двух словах.

— Ух ты! — покрутил он головой. — Правда, не комильфо. А ты изначально знала, что мужик, который все время маячил с чашкой на балконе, парень твоей подруги?

— Ты его тоже заметил? — вопросом на вопрос ответила Настя.

— Сложно не заметить, — подергал он плечами. — Там балконы очень открытые. Малый высокий.

— Значит, предвзятости в моем к нему визите нет никакой? Как считаешь, Гриб?

— Так точно, товарищ капитан. Все было в нормах правового поля.

И этот гад ей подмигнул. И попробуй угадай, считал он ее правой или нет.

Она уткнулась в монитор компьютера. Все пыталась найти подробности гибели отца Инги, Яковлева Сергея Игнатьевича. Но ничего не нашла. То ли информация не представляла никакой значимости и о ней и в свое время — год назад — мало писали. То ли она была строго засекречена, оттого и поиск не давал результатов.

— Ты поедешь сегодня к сопернице нашей самоубийцы? — подал голос Валера.

Вчера они сначала позвонили в Дом культуры и побеседовали с главным режиссером. Было это с утра. Тараканов, так он представился, говорил с ними испуганно и не очень внятно. И с чего-то обещал принять меры. После обеда Настя с Грибовым поехали. А Светланы Лопачевой и след простыл.

— Ее сняли с роли, — пояснила высокая молодая женщина тихим голосом. — За несколько дней до премьеры. Вот она и не выдержала. Не осталась. Хотя рабочий день в самом разгаре.

— Вас назначили на главную роль вместо нее? — сразу догадалась Настя по торжествующему блеску в светлых глазах высокой актрисы.

— Да. — Та опустила голову, чтобы скрыть откровенную радость.

— А где она живет, не знаете?

— Нет, конечно. В гостях не была.

Молодая женщина, новоиспеченная дива, ушла. Походка, хотя она и старалась, была так себе. Если она играет так же, как ходит, то главный режиссер явно погорячился с заменой. Вздохнув ей вслед, Настя пошла в кабинет руководителя труппы. Но он, к сожалению, тоже не знал адреса Светланы. И никто, оказывается, не знал. Телефон Мишина Игоря — единственного друга Светланы в труппе и предположительно ее любовника — был выключен. Светлана трубку не брала.

Вернулись Настя с Грибовым в отдел ни с чем. Сразу попали под раздачу майора Смотрова, который напомнил им об одном-единственном дне, отпущенном на ее, Настину, самодеятельность.

— Хватит ерундой заниматься, — строго смотрел он на них и сводил брови перед тем, как полезть с сигаретой на козырек. — Отчеты чтобы прошерстили. И старые «безнадежки» просмотрите. Про какую-то проверку руководство намекает. Чтобы комар носа и все такое…

Но вместо старых незаверенных дел Настя искала сейчас информацию о погибшем год назад Яковлеве Сергее Игнатьевиче, отце Инги Мишиной. А ее не было.

— А где наш Смотров? — оторвалась она на минуту от монитора и глянула на Грибова.

— Понятия не имею. Но он был с утра, точно. Где-то здесь он. Сейчас явится и будет нудеть.

Смотров вошел в кабинет необычно притихшим, странно посмотрел на Настю. Погрозил ей пальцем. Пробормотал:

— Ну, ты… Накаркала…

И полез с сигаретой за окно на бетонный козырек. Настя рванула было за ним следом, но Смотров взглядом велел ей убраться. И тут же полез в карман за мобильником. И долго с кем-то говорил. И все время хмурился.

— Это точно? — подслушала Настя.

Смотрову что-то ответили. Он не поверил и еще раз уточнил:

— Сто процентов? Ты уверен?

И снова тишина.

— Что там? — прошептал Грибов, когда Настя отскочила от окна, заметив, что Смотров тушит окурок в банке с водой.

— Понятия не имею, — так же шепотом ответила она.

Левая нога Смотрова свесилась через низкий подоконник. Встала стоптанным каблуком летней туфли. Тут же рядом устроилась и правая нога с точно таким же стоптанным каблуком. Арсений Сергеевич одернул форменную рубашку, махнул рукой по брюкам. Так, на всякий случай, вдруг пепел попал. И, поочередно оглядев подчиненных, прошипел:

— Накаркали, понимаешь!

— Что случилось, товарищ майор? — насторожилась Настя.

Смотров хоть и был удрученным бытовыми буднями женатиком, но никогда не поднимал кипиш просто так — на ровном месте. Что-то же случилось?

— Готова экспертиза по самоубийце этой. Как там ее? — Он пощелкал пальцами правой руки.

— Мишина. Мишина Инга Сергеевна, — подсказала Настя. — Что с экспертизой? Что-то не так? Ведь что-то же не так, товарищ майор?

— А ты прям и рада! — скривился Смотров в ее сторону. — Все там не так, капитан! Ты была права.

— Ух ты!

Внутри у нее заныло и запекло. Ингу убили? Подтолкнули? Довели до страшного поступка — свести счеты с жизнью? И сделал это тот, кто побывал у нее за несколько минут до ее гибели.

— Светлана Лопачева! — вырвалось у нее помимо воли. — Она что-то сделала?

— Не знаю, она это или нет. Вам теперь предстоит работать засучив рукава, — сморщил майор лицо, как будто зубы заболели. — В общем, Синяков уверен, что Инга Мишина подверглась воздействию психотропного вещества незадолго до гибели.

— Ого! — Настя заерзала в рабочем кресле. — Интересно, каким образом? С Лопачевой они чаи не распивали. Они грубо и громко скандалили. Выходит, муж ей что-то подсыпал за завтраком?

— Да погоди ты, Уварова! — повысил голос майор, усаживаясь за свой стол. — Синяков уверен, что Мишина подверглась действию этого вещества аэрозольно. С его слов, его могли распылить возле ее лица. И дать команду, что сделать.

— Прыгнуть с балкона? — с сомнением качнул головой Грибов.

— С балкона, с крыши. Все равно что. Это вещество обладает сильным свойством подавления воли, раньше использовалось… — Смотров внезапно умолк, подумал и закончил расплывчато: — Не нашим ведомством, короче. Разработки секретные. Синякову пришлось постараться, чтобы получить информацию по данному веществу. Помогло то, что сейчас оно давно снято с производства и использования не нашим ведомством.

Последние слова Смотров произнес с благоговением, подняв глаза к потолку.

Настя перевела взгляд с майора на монитор, в данный момент глазеющий на нее черным квадратом, но до этого не выдавший ей никакой информации об отце Инги Мишиной. О причине его гибели.

Может, в этом проблема такой секретности? В том, что его гибель тоже как-то связана с этой аэрозольной смесью?

— У Синякова связи, — продолжал между тем Смотров. — Даже доступ имеется к какому-то уровню секретности. Вот он и получил результаты экспертизы.

— Но это точно аэрозоль? Не таблетка и не инъекция? — все еще сомневался Грибов.

— Да. Аэрозоль. Характерные отеки носовых пазух погибшей свидетельствуют об этом. И детальный анализ биоматериала подтвердил. Инге Мишиной распылили перед лицом эту дрянь и дали команду. Ее психика оказалась восприимчивой, и она шагнула с балкона. Вот так-то, капитан. Ты оказалась права. Мишину не просто довели до самоубийства, ее буквально столкнули с балкона, — с явным неодобрением подвел черту Смотров. — Не наше, а сами знаете какое ведомство не захотело забирать дело себе, сочтя это рядовой бытовухой на почве ревности. Обещали помочь при возникающих у нас вопросах.

— Например, каких? — почти в один голос выпалили Настя с Валерой.

— Например, откуда могла взяться эта аэрозольная дрянь у гражданского лица, совершившего преднамеренное, как получается, убийство. Но для этого мы должны этого убийцу найти. А там уж и они подключатся. — Смотров помолчал и добавил с зубовным скрежетом: — Благодетели!

Еще десять минут он раздавал им указания, составив план розыскных мероприятий. Насте выпало разжиться сведениями обо всех фигурантах дела. Грибову досталась миссия доставить всех этих фигурантов в отдел для допроса.

— Мужа погибшей, его предполагаемую любовницу. Установите их родственников, знакомых. Ищите, копайте, но к вечеру у меня должна быть информация для доклада руководству. И главное… — Смотров полез в ящик стола, достал сигарету из пачки, сунул ее за ухо. — Кто из всей этой компании мог иметь доступ к секретной аэрозольной взвеси? Сват, брат, сосед, кум соседа. Не важно! Все, работаем! Ищем! Что так недовольно смотришь, Настя?

Она не недовольно смотрела, а изумленно, между прочим. То, что наговорил, чем озадачил майор, было на недели работы. Хорошей группе! А не ей одной.

— Сомневалась в самоубийстве? Получите, распишитесь. Все, работаем. Чтобы я вас в отделе не видел, пока результатов не будет.

— Товарищ майор, а если мы объединим усилия и вместе с капитаном… — начал Грибов.

— Объединяйте что хотите, главное, чтобы результат был, — не стал возражать Смотров.

И, дождавшись, когда за его подчиненными закроется дверь, полез в окно на бетонный козырек.