Чем чёрт не шутит! Том 1

Георгий Павлович Синайский

Весьма правдоподобные, забавно-сатирические приключения известных исторических персонажей, рассматриваются в этом сатирическом романе, не только с их партийной точки зрения, но и под «просвещённым» углом зрения иллюминатов, а так же и с религиозно-философских позиций. И, поскольку, даже в шутке есть доля истины, то в этой сатире, охватывающей весь период двадцатого века, доля истины весьма существенна. Критерий истины – общественная практика, это подтверждает. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 9

За пять минут до нового 1924 года, дверь в залу, где вокруг новогодней ёлки была собрана вся детвора близлежащего совхоза «Горки», распахнулась, и перед заспанной детворой предстал Ильич.

— Дедушка Мороз! Дедушка Мороз! Ты подарки нам принёс?! — заверещала вмиг оживившаяся детвора.

Ильич, хитро прищурившись, внимательно разглядывал архизабавную толпу осаждающих его детей, одетых во что попало! В том числе и в то, что попало из вещей под руку их родителям, когда они грабили помещичью усадьбу. И в то, что было этими крестьянами добыто с большой дороги в светлое будущее человечества, по которой пытались удрать от возмездия «Их Светлости», «Их Сиятельства» и многие прочие светские люди, в том числе и многие светлые головы гнилой интеллигенции.

— Дети, поздравляю вас с успешно наступающим, в направлении коммунизма, Новым годом! А ну-ка, грянем Ура-А-А!!! — оглушительно прокричал Ильич.

— Злые морозы приносят детям простуду и сопли, а добрый Дедушка Мороз подарит детям вкусные подарки!!! — что есть мочи, прокричал настырный карапуз.

— Дедушка Мороз! А где подарки?! Давай подарки!!! Давай!!! — наседала на Ильича неугомонная рать.

Проворные детские ручонки сновали по карманам его пиджака, жилетки и брюк. Дотошные следопыты тщательно осматривали Ильича с ног, до головы; обнюхивали, ощупывали, прислушивались к урчанию его пищеварительного тракта.

— Сам, небось, всё сожрал, гад! — с досады закричал вихрастый смышлёныш. — В ОГПУ его надо сдать, там из него всё вытрясут!

— А как звать-то тебя, хлопец? — спросил Ильич у находчивого малыша.

— Петькой кличут, — буркнул задира.

— Так вот, Петька! Так вот, Пашки, Машки, Маруськи и Дуськи!! Всем ребятам и девчатам нужно знать и помнить: раньше новогодняя ёлка изображала райское дерево — древо изобилия, а Дедом Морозом считали Николая Чудотворца и Угодника. А все вместе они были символами бредовой веры в Боженьку. Это были и галлюцинации, проистекающие от духовной сивухи или духовного опия!! Потому что выдуманный Бог и святой Дед Мороз настоящие чудеса творить, не способны! Настоящие чудеса под ёлкой творит дедушка Ленин, партия большевиков и советская власть!!! Советская власть — это поистине волшебная власть! Каждый раз под Новый год ждите от неё радостей, подарков и хорошей еды!!! И всё это она предоставит вам на новогодней ёлке с пятиконечной красной звездой, концы которой — это красивые концы вашим бедам и мучениям!! Вот эта ёлка, с «венценосной» звездой коммунизма на макушке — это символ советской власти и проявление её фактического, подлинного благосостояния!!! Сейчас коммунизм для вас не за горами, он здесь — в «Горках»!!! Не верите?! А вот смотрите!!!

Ильич хлопнул в ладоши и, в тот же миг, прислуга втащила два мешка с подарками. Дети прыгали и визжали от радости, как матросы и солдаты революции, после провозглашения большевистских декретов в 1917 году. Из первого мешка прислуга извлекла маски и новогодние костюмы, в которые тут же стали наряжать детей, после чего, те же умелые и щедрые руки стали раздавать детям кусочки сахара и леденцы, извлекаемые из второго мешка. Вкусив сладостей, «зайчики», «лисички», «волки», «медведи» и «птички» стали весело кружить, прыгать и порхать вокруг ёлки. Они выражали такой захватывающий дух восторг, будто из «Горок ленинских» попали прямо на «Американские горки». Особенно умиляли Ильича звучавшие здесь хулигански задорные пионерские песни.

Ровно в полночь, в праздничную залу вошли не сказочные снегурочка и Баба Яга, а Крупская и Фотиева.

— С наступившим Новым годом, который радостно обновит твою жизнь, Володя! — наклонясь к уху Ильича, интимно прошептала Крупская и протянула мужу бокал французского шампанского «Вдова Клико».

Ильич поднял вверх бокал и воскликнул: — Всем шампанского!!!

Расторопная прислуга поспешно принесла в залу несколько ящиков с бутылками французского шампанского и, наполнив им всю находящуюся в здании посуду, раздала её детворе. Головокружительный запах шампанского и звуки блаженного чмоканья десятков ртов наполнили залу. Праздник продолжился с новым азартом. Дети пели, плясали, пили и, со скоростью пробок, вылетающих из бутылок шампанского, носились по зале.

— О таком счастье детства, раньше не смели и мечтать детские сказочники! Братья Гримм, Шарль Перро, Коллоди, Андерсен, Гауф, Гофман, Пушкин — мне видятся их пляшущие тени в этом хороводе, в этом водовороте детского счастья, детской новой жизни!!! А ныне живущим: Киплингу и Чуковскому, такое и не снилось, а если ныне и снится, то в кошмарных снах зависти!!! Выпьем за это новое счастье этих детей Советского Союза!!! — с пафосом, произнесла Фотиева, наливая Ильичу из бутылки шампанское, в его опустевший было бокал. А затем, чокнувшись с ним посудой, не опасаясь, что может «чокнуться» умом, она жадно осушила свой фужер. — Наша жизнь и смерть, наши умы и сердца принадлежат Вам, и нашей партии, и нацелены на глобальный коммунизм!!! За Вас, Владимир Ильич, за нашу партию, за нашу великую цель — мировой коммунизм!!! Это ныне для нас триедино!!! Так выпьем на троих и троекратно, за это славное триединство!!! — добавила она, добавляя шампанского Ильичу, себе и Крупской.

К часу ночи всё шампанское, отданное детям, было выпито ими до дна. Запивая приторно сладкоречивые тосты Фотиевой, окосевшей от шампанского, словно зайчиха, Ильич выпил столько, сколько хотел.

— Берите себе закуску и шмыгайте по домам! — обращаясь к детворе, скомандовал Ильич, начавший уже заметно терять правильную ориентацию в пространстве.

На выходе из залы, из принесённого в тот же миг третьего мешка, каждому ребёнку выдали по одной копчёной или вяленой вобле.

Качающейся походкой, Ильич вышел на балкон. Рядом с усадьбой виднелся одетый в богатое снежное убранство, по-новогоднему «сказочный», лес. И в свете ленинских окон, было хорошо видно, как возле этого чудесного леса происходило более чем сказочное сражение: голодный «заяц» носился за голодным «волком», пытаясь вырвать у него из лап соблазнительную воблу. Одни «лисы» убегали, спасая свою скудную долю от «медведей», другие преследовали «медвежат» поменьше, надеясь полакомиться их горьковато-солоноватой долей. Небольшая «куропатка» лихорадочно поедала рыбу, стараясь унять свой волчий голод и не дразнить ею, уже обглодавших своих рыбин до костей, но не насытившихся, других представителей забавной «фауны». А вот «заяц» и «медведь», плечом к плечу, отбивают атаки разъярённых «снегирей», «синиц» и «журавлей». То там, то здесь возникают водовороты яростных схваток и стремительные потоки бегств.

— Надюша, Надюша, рыбонька моя! Посмотри, голубушка! — обратился Ильич к подошедшей к нему Крупской. — Экая умора, а?! Они же все голодны, как дикие звери, и пьяны, как свиньи!! Смотри, вон те «волки» от «зайцев» прямиком в лес побежали прятаться, да как бегут-то проворно!! На лошадях за ними не угнаться!!

— Сколько это зверьё ни корми, а оно всё равно в лес смотрит! — пробурчала Крупская.

— Такой бег не на каждой охоте увидишь!!! — продолжал восторгаться Ильич. — Так бы взял ружьишко и от души пострелял по ним!! Да и всыпать, как следует, дробью всем этим хулиганам, руки так и чешутся!! Ей-ей подмывает!!! Неси-ка, голубушка, мне ружьё!!!

— Ой, Володенька, не уподобляйся ты императору Коммоду, здесь тебе не солнечная Италия. Зайди-ка лучше в дом, а то, того и гляди, простудишься! Вон ты как от азарта и шампанского на лютый мороз наплевал и начхал, а мороз — эта штука коварная — тебя самого радикулитом подстрелить может! Да ну их, к чертям!!! Днём на охоту сходишь, как проспишься! — убеждала Крупская, раззадорившегося было Ильича, уводя его, под руку, с балкона в дом.

— Эх, когда вернусь с Капри, то под Новый год, по старой Германской традиции, выряжусь злым солдатом Гупрехтом, высеку детвору розгами и соберу в мешок — вот потеха-то и умора будет!!! — размечтался Ильич.