Чем чёрт не шутит! Том 1

Георгий Павлович Синайский

Весьма правдоподобные, забавно-сатирические приключения известных исторических персонажей, рассматриваются в этом сатирическом романе, не только с их партийной точки зрения, но и под «просвещённым» углом зрения иллюминатов, а так же и с религиозно-философских позиций. И, поскольку, даже в шутке есть доля истины, то в этой сатире, охватывающей весь период двадцатого века, доля истины весьма существенна. Критерий истины – общественная практика, это подтверждает. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 8

1923 год

— К тебе ходоки припёрлись, Володенька, — просунув голову в приоткрытую дверь кабинета, произнесла Крупская.

Ильич скорчил гримасу отвращения — страшнее противопехотной мины.

— Знаю, знаю, Володенька! Эту шелупонь уже третьи сутки к тебе не пускают, но это такие пройдохи!!! Их в двери, а они в окна! Да ещё возмущаться себе позволяют, негодяи! В прежние времена, дескать, даже к покойникам уважения больше было: на третий день, с почестями, доставляли их туда, куда им положено, а тут — третьи сутки живых людей томят! Уж я их по-хорошему уговорить пыталась, жена легендарного вождя всё же, так что реноме коммунистического великодушия поддерживать должна. «Так ведь народные массы, — говорю, — всегда покойников больше уважали, чем живых людей, и говорили о покойниках либо хорошо, либо ничего! А советская власть мнением народных масс очень дорожит, и потому покойников очень уважает: хоронит всех налево и направо, и во много раз больше, и во много раз быстрее, чем империализм! А вот за такие ваши слова, советская власть вас всех в два счёта схоронит! Почестей вам захотелось?! Вот вас сейчас к памятной стенке поставят и, залпом, из ружей по вам „отсалютуют“! Ну что, вас это устроит?!» А они упёрлись, как ослы, и долдонят: «Хотим, чтобы перед смертью нам Ильич грехи бы отпустил, да исповедовал бы нас, да благословил!!! В него, батюшку, токмо и веруем!!!» Я же им талдычу: «Ильич — это вам не Илья — пророк и не поп какой-нибудь, чтобы грехи вам отпустить. Он вам каждому грехов только добавить может, дабы их количество перешло в коммунистическое качество — в качество твёрдого ленинца!» А они, хоть умри или убей, всё своё твердят: «К батюшке Ленину хотим!!!»

«Это что же, они сюда как в магазин ходят?! Хотят, чтобы я им партию грехов, а то и греховную партию отпустил, как продавец товар отпускает?! Да, пожалуй, ещё и за спасибо?! Нет, ни в коем случае нельзя будет паспортизацию крестьянства проводить, а то они, будто саранча на посевы, в города ринутся! Нет уж, пусть не по городам шныряют, а уровень развития сельхозпроизводства вперёд и вверх продвигают! Даже в нашем родовом имении „Кукушкино“, крестьянам не куковать и не яйца по чужим гнёздам подбрасывать позволялось, а надлежало „золотые яйца“ в господскую корзину класть! Дед мой их на это выдрессировал, и матушка моя им спуску не давала! И я, ей-ей, всё крестьянство крепко-накрепко за яйца возьму!!!» — подумал Ильич, и хотел уже было связаться с Дзержинским и перепоручить ему заботу о ходоках: — Ничего, Феликс быстро этим гулящим ноги поотрывает, да головы пооткру…, — начал было Ильич, но тут его внимание привлекло забавное, с его точки зрения, обстоятельство: лучи солнца, проникавшие сквозь окно, освещали голову трофейного оленя, прибитую к стене, но освещали таким образом, что тень от ветвистых рогов отбрасывалась прямо над просунутой в дверь головой Надежды Константиновны.

— Оказывается, что не только любовные трофеи рога наставляют!! — давясь смехом, прокашлял Ильич.

— Что с тобой, Володя?! — удивилась перемене его настроения Крупская.

— Всё нормально, Надюша! Впускай ходоков, чёрт с ними! Только окна прикажи открыть, а то от доходяг, небось, духом прёт как от залежалых покойников, в отличие от ходоков по бабам!! — распорядился Ильич.

Буквально через минуту, проворная прислуга распахнула в кабинете Ильича два окна, и в дверь ввалились три деревенских мужика. Мужики выстроились рядком у стены и, сняв шапки, трижды отвесили Ильичу поясные поклоны.

Благодарим тебя, отец родной, что приютил нас на время у себя, и желаем тебе крепкого здравия и долгих лет жизни!!! — не трио, а громогласным хором грянула бородатая троица в лаптях, ветхих штанах и рваных телогрейках.

«На термитов-разрушителей они гораздо более похожи, чем на трудяг муравьёв!! И на навозных жуков они гораздо более похожи, чем на разумных людей!» — подумал Ильич.

— Откуда, мужики, и куда путь держите? — поинтересовался он, изображая на лице черты радушного хозяина.

— Из деревни мы «Ленинки», что прежде, от рождения, «Дурновкой» наречена была, Воронежского уезда, — представился седовласый ходок. Двое других, более молодых, утвердительно кивали головами в такт его словам. — А шли вот к товарищу Ленину, за словом и разумением. Уж ты, крестник наш деревенский, подскажи нам, как жить-то теперича. Раньше-то нам всё по херу было, одним словом: Дурновка была, а теперича мы у тебя в крепостных, так оно иль нет?! Вот мы к тебе с этим вопросом и пожаловали, уж ты не обессудь, барин, голытьба мы тёмная!!!

— Вот это-то и хорошо, батеньки мои, что голытьба! Недаром ведь говорят: «Гол как сокол» и «Гол, но сокол»!! Достойное сравнение и с пробивным орудием, и с гордой птицей!! А скажите-ка, соколы вы мои, как у вас там с кулаками, да с подкулачниками, да с середняками дела обстоят? — живо поинтересовался Ильич.

— У нас в Дурновке, тьфу, в Ленинке их отродясь не водилось, а вот в соседних сёлах они нам под руку попадаются! У них, гадов, всё есть! И поля у них паханы, и животина дородна, и урожаи богатые, а им — куркулям, видишь ли, всё мало! Мы-то от добра, добра не ищем, мы-то добро ищем, потому как у нас его нет! А они-то всё потеют над тем, чтобы всё своё добро ещё улучшить, да приумножить!! Смотришь на это безобразие, и аж злоба за душу берёт — когда же подавятся псы?! Совсем уж с жиру сбесились!!! Помещиков-то мы за этакое безобразие попёрли на самом деле, в отличие от сказочного Божьего изгнания из рая Адама и Евы, за и даром нам не нужный плод! Так вот, помещиков-то попёрли, так с кого ж теперь бедноте, да голытьбе добро взять, как не с этих вот шкурников?! От господского-то добра уже ни фига не осталось, не смогло оно полностью восполнить и заменить причинённого нам господского зла!! Обидно слушать и дразнилку: «обманули дурака, на четыре кулака!!!» Раскулачить всех кулаков надо, дабы не обманывали!!! — «разошёлся» старый ходок, под утвердительные кивки сопутствующих оборванцев.

— Вот, вот!! Верно рассуждаете, батеньки! — ещё больше оживился Ильич, не пытаясь удержать себя от злых шуток, с львиной долей истины, облачённых в форму наставлений: — И в этом деле советская власть для вас опора! В этом деле мы наведём-таки государственный порядок. У нас будет: от каждого — по способностям, каждому — по труду! Вот вы говорите, что кулак и подкулачник-середняк — его подстилка, они трудолюбивы, и способны добро добывать, вот мы их общественно-полезным трудом обеспечивать и будем, а они нас — добром! Ну, а для того, чтобы их любовь к труду не остыла, мы им жару, как следует, зададим!!! Особенно в северных трудовых лагерях!!! Может быть кто-то, по наивности, думает, что принцип социализма не применим к дуракам, дескать, а с дураков чего взять?! Они ведь все, как есть, голытьба! Работа-то дураков любит, а они её — нет, в отличие от умных, которые её любят, а она, не отвечая им взаимностью, спорится в их руках и головах. Но и у дураков, в советском социалистическом государстве, будут свои места! Как известно, руководящие указания может отдавать даже любая обезьяна! Вот мы на руководящие должности дураков и поставим, они-то руками тыкать, махать, да запускать и распускать их, да разводить ими в стороны, одним словом: руководить, умеют! А так как на дураков не обижаются, и они в любой мутной воде руки умоют, то это просто прирождённые идеальные руководители страны!! Так пусть же на руководящих государственных постах они свои способности и проявляют, такой государственно-значимый труд им и по нраву, и по плечу, а не по херу!!! Ведь и в русских народных сказках, отражающих исторические чаяния народных масс, балда, дурак и лентяй всегда, в конце концов, брал верх над умниками!

Ильич мечтательно прищурился, всмотрелся, вслушался абсолютным музыкальным слухом в недалёкое будущее, и пророчески изрёк: — Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Как говорится, из песни слов не выкинешь! Мы осуществим эту вековую народную мечту. Тем более, что дураков у нас несказанно больше, чем умников, просто — таки изобилие!! Ведь дураков, как известно, не сеют и не жнут, а они сами родятся. Две беды царской России: дураки и дороги, после Октябрьского переворота станут-таки достоинствами красной России! Дорога у нас одна и самая верная — большевистская дорога в социализм и коммунизм!! С дураками же у умников сладу не будет, а уж дураки-то умников к рукам приберут! У нас ведь, батеньки вы мои, советское государство, после массовой коллективизации сельского хозяйства и индустриализации народного хозяйства, станет гигантской фабрикой, а население — кто наёмными рабочими и работницами, кто принудительными, кто служащими. Кто способен производить материальные и духовные блага, тот будет производить, а кто не способен это делать, тот будет руководить, принуждать, контролировать, распределять, охранять. Администраторы — это наш тип советских рабочих-директоров, которые будут работать не покладая рук: руководить людьми и производством, контролировать и распределять материальные и духовные продукты труда других. Вот работа для болвана! Вот так при социализме и придётся вам поработать, а уж при коммунизме вам — дуракам, всё по херу будет, то есть всё до «лампочки Ильича»!! Так как к тому времени умники настолько усовершенствуются в работе, что станут роботами, по терминологии Карела Чапека, и по привычке, как по программе, сами всё сделают без вашего руководящего контроля! А вам только и останется, что, знай себе, брюхо набивай, да морду кому угодно! Как говорится, «Кончил дело, гуляй смело!» Вот такая вот жизнь для вас советской властью запланирована на долгие годы вперёд!

Выслушав Ильича, старик почесал затылок и не сдержал своего восхищения: — Эге, как оно здорово-то!!! Ни в сказке сказать, ни пером описать!!!

Оробевшие было молодые ходоки, увидев, что их старший товарищ чешется, осмелели и принялись чесаться в разных местах своих тел, отнюдь не для того, чтобы обнаружились татары, а усиленно выгребая занудных вшей.

— Всё это мной и Марксом давно и доходчиво было сказано и написано к радости вашего брата, батеньки мои, и на горе и беду врагам вашим и нашим!! — с усмешкой отреагировал Ильич на детское восхищение старика. — Ну, а молодёжь-то деревенская как себя ведёт? — поинтересовался Ильич.

— Все парни в города попёрли! — буркнул старик.

— Так, хорошее пополнение для классового гегемона и руководящего звена! — с ехидной ухмылкой одобрил Ильич.

— А девки валом валят в городские проститутки, все трассы и тротуары облепили! — дополнил информацию молодой ходок.

— И это замечательно! — в чертовски весёлом настроении воскликнул Ильич. — Работа на панелях и дорогах советской страны — это работа на магистральных, перспективных направлениях развития общества. Это необходимые шаги на пути к коммунизму! Распутные путаны — это ваш авангард, ведомый продвинутой большевичкой Александрой Коллонтай! Но этот авангард отнюдь не устаканится «стаканом воды», и не ограничится бурей в стакане, и в бутылку не полезет! Ибо все советские дороги сойдутся-таки в генеральную линию большевистской партии — путеводную нить клубка, неминуемо катящегося к коммунизму! — заверил ходоков Ильич. — Гордитесь собой и нашей родной большевистской партией, и себя в обиду окольцованным и оперстнённым кулакам, да «золочёным» середнякам (небось, мнящим себя «золотой серединой»), не давайте! Ишь они, какие многояйцевые Фаберже нашлись! Но скоро мы их рабочим молотом огреем, а вы, со своей стороны, серпом им по «золотым» яйцам, да косой по горлу и по шее, да вилы в бок! Не беспокойтесь, тюремных ходок у вас от этого не будет, тюрьма и сума будет светить сельским буржуа, а нам с них — нужная сумма! Хоть ты — крестьянин, но не будь христианином, и, если кулак ударит тебя по одной щеке, не подставляй другую, а плюнет в глаза, не говори, что божья роса, но постарайся первым его растоптать и оплевать!! Знаю, знаю, это вы умеете! Так что передавайте привет моим деревенским крестникам, да скажите им, что товарищ Ленин непременно их в большие люди выведет! И все они не крепостными, а моими красными боярами станут, на высоких руководящих постах в партии и правительстве, у нас-то даже кухарка сможет управлять государством!

— Ох, спасибо тебе, товарищ Ленин! Не чета ты прежним-то товарищам прокурора, прокурорам и судьям!! Обсудил и рассудил всё в нашу пользу!! Ей-ей спасибо тебе, кормилец ты наш!!! Благодарствуем тебя от лица всей голытьбы Рассеи!!! — наперебой благодарили ходоки. — Вот прими, батюшка, гостинец от нас, не побрезгуй и не обессудь! Для тебя, родимый, старались!!! — с этими словами, старик протянул Ильичу шматок солёного свиного сала — единственное, что он вытащил из засаленной котомки.

— А это что тут торчит? — поинтересовался Ильич, ткнув пальцем в середину шматка.

Старый ходок подслеповато прищурил глаза и, поковыряв ногтями в сале, извлёк из него два передних зуба.

— Ах, мать твою так!! — вскричал старый обормот и пояснил историю находки: — Сальца-то у нас в деревне отродясь не водилось, сами хуже свиней живём, тут не до жиру, быть бы живу! Потому-то мы сальцо это у хохла-кулака из соседнего села для тебя отобрали. Зашли, стало быть, к нему в хату и подарок для тебя, батюшка, требуем. А он визжит как свинья недорезанная и врёт как сивый мерин: «Нет уже ничего! Ничего уже не осталось! Всё ваша советская власть подчистую вымела! Вот только один кусок сала для малых детей и сохранился. Вам отдам — их последних крох жизни лишу». Мы хоть и глупы, но не как сивый мерин, ибо не кастраты, и хер забили на его слова! Но когда я, стало быть, только руку к куску протянул, как кулацкий сын — малец-сорванец, с криком: «Хоть подавлюсь, а не отдам!!», словно кот прыгнул к салу, и ну его в рот себе запихивать! Еле успели мы изловчиться и поймать его, а как поймали, так и бац его по башке, и хрясть ему по зубам, а потом уж и кусок изо рта вырвали. Вот он своими зубами — то в сале и насорил, змеёныш! Ежели не подох ещё, так будет знать, как на советскую власть рот зазевать, да зубы скалить!

— Ну что же, товарищи, благодарю вас за подарок! Трофей, добытый в бою с неприятелем и вырванный прямо из глотки злостного классового врага, имеет особую цену! В гражданскую войну мне мои боевые товарищи дарили отбитые у неприятеля города. О, какой это был чудесный бальзам, пролитый на мои душевные раны!!! Так пусть же этот кусок сала, станет символом наших новых побед над внутренним врагом!!! Верю, что в грядущих широкомасштабных битвах с ним, у нас всё пойдёт как по маслу и даже лучше!!! Нам, чем жирнее, тем лучше!!! Заваренную нами кашу, жиром не испортишь, тем более жиром наших врагов — слопаем, за милую душу!!! — со слезами умиления в голосе, произнёс Ильич, а затем, озорно сверкнув глазами, распорядился: — Ну а теперь, батеньки, ступайте-ка в прихожую, вас там угостят чайком, чтобы вы и впредь во мне души не чаяли!!!

Для ходоков, опьяненных счастьем встречи с Ильичом, и Ленинский чай показался куда лучше привычного самогона!