Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким

Глеб Карпинский

Роман-антиутопия «Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким» – это жесткая правда о современном обществе. Только представьте: Париж наших дней, пандемия лютует, все деградируют под действием страха и ограничений. Некогда успешный боец октагона, выходец из России, повяз в долгах и разборках со своими женщинами, но он, пожалуй, единственный в городе, кто сохранил свою душу.

— Пробежка по Монмартру

Если кто-то Вам скажет, что туризм в Париже окончательно ушел в онлайн, плюньте в него. Ах, да, постойте! За подобное действие Вас могут привлечь к ответственности и отправить на принудительные работы в так называемую красную зону Питье́-Сальпетрие́р, а там уж ищи-свищи. Но если Вы молодой и беспечный придурок, к тому же быстро бегаете, то флаг Вам в руки.

— Эй, нигга, мы с другом немного заплутали. Никак не можем сообразить, где Сакре́-Кёр…

А собственно чего ожидал Базиль, вытирая плевок со своей небритой щеки и провожая мелькающие пятки взглядом, полного сожаления? Нет, он никогда не бегал так ретиво. Все эти утренние пробежки по улочкам Парижа являлись больше возможностью осмотреться, прощупать, так сказать почву под ногами.

— Вот он тебя умыл, а? — похрюкивал Миньо, хватаясь за пузо. — Наконец-то, хоть кто-нибудь тебя поставил на место. Смотри: какого стрекоча дал паршивец! Куда нам! Его навряд ли догонит сам Леметр на стометровке.

— Не понимаю, чего он… Я лишь всего спросил, в какой стороне базилика. Вроде нормальный без маски, но я плохо рассмотрел его мордашку.

— Да не все ли равно. Все эти парни на одно лицо. У меня была знакомая, которая отличала их только по пирсингу на яйцах.

— Заткнись, — заскрипел зубами Базиль. — Лучше давай попробуем догнать ублюдка.

— Что ты, что ты… — даже испугался Миньо, размахивая руками. — Он шустрый, как мой сперматозоид в заду крокодила.

Базиль все еще провожал убегавшего убийственном взглядом.

— Может, он из банды Брюно? — предположил Миньо, продолжив неторопливо бег. — Слышал, что твой хозяин набирает новую команду…

— У меня нет хозяина! И мне плевать на Брюно! Сколько раз я тебе говорил… — кипятился Базиль. — А этого шустрого кирпич догонит.

— Правильно. Такое спускать нельзя. Сегодня он плюнул в тебя, завтра трахает твою жену. Как кстати Камилла?

— Пригласила на карнавальную самбу, — нехотя ответил Базиль. Он вообще не любил трепаться о своей бывшей.

— Тебя?

— А что такого? В конце концов, мы теперь просто друзья.

— Ну-ну, друзья, — съязвил Миньо, усмехнувшись — Дать вам, ребята, дать волю, и Вы вцепитесь друг в друга, как кошка с собакой.

— Не заводись. Тебе то что? — и Базиль резко вырвался вперед по аллее так, что Миньо, чтобы его догнать, пришлось из-за всех сил срезать по газону. Было смешно наблюдать, как лысый толстячок работает локтями, точно игрушечный паровозик дышлами.

— О Боже! — вдруг завопил он, начиная как будто прихрамывать.

Базиль остановился. Как всегда почесал подбородок.

— Ну что опять?

Так и есть. Миньо вляпался своей белой кроссовкой в собачье дерьмо. Но чего удивляться? Миньо всегда такой — вечно куда-нибудь да вляпывается.

— Ты всегда вспоминаешь Бога, когда вляпался?

— Опять ты со своими нравоучениями! — теперь вскипел и Миньо, отчаянно пытаясь обтереть о траву свою запачканную обувь. — Лучше иди на карнавальную самбу.

— Я не пойду.

— Почему? Ведь она тебя пригласила. Заметь: меня нет! А зря! — и Миньо попробовал сыграть бедрами какое-то подобие латиноамериканского танца. — Я бы с удовольствием развеялся. У Камиллы всегда были отличные подружки. Карнавальная самба. Ммм. Не представляю, что это такое…

— Обычная тусовка в масках. Сейчас по всему Парижу карнавальная самба, никуда ходить не надо.

Они пробежали еще немного, Миньо стал заметно сдавать и хватался за печень с охами и ахами. На него было жалко смотреть. Даже ветровка взмокла на спине. Того гляди и свалится где-то и свернется калачиком. Но Базиль не щадил приятеля и придал зачетный импульс на первом же лестничном подъеме. Что поделаешь. Все лестницы для него всегда ассоциируется с Монмартром. Вот и знакомые места. Стоит поднажать, чтобы не выглядеть в глазах соседей полудохлой клячей. Пусть знают, что Медвежонок еще в форме. Он даже гордо выпрямился, поворачивая на довольно живописную улочку Шевалье де ля Барр.

— Ну, все, я тебя вывел, дальше сам, — встал на дыбы Миньо где-то далеко позади.

От усталости он даже вперся плешью о первую попавшуюся стену. Его тяжелое дыхание под маской в цветочек можно было легко перепутать с предсмертными хрипами.

— Дурак, сними забрало. Сдохнешь! — оглянулся Базиль, преодолевая новые ступеньки. — Даже негры бегают без масок.

— Не могу, тут везде камеры… — едва выговорил Миньо, вытирая пот со лба. — А у меня рожа примечательная. Мой почтовый ящик сыт по горло письмами счастья! Не понимаю, вообще, откуда они берутся. Я законопослушный гражданин…

Базиль преодолел высоту и остановился. Он прикинул свои силы и решил, что можно добежать до дома, не снижая ритма. Вверху над черепичными крышами домов уже бледнел на фоне сизого неба купол базилики Сакре́-Кёр.

— Трус! — крикнул он на прощание Миньо.

— Отдай мне Камиллу! — простонал тот в ответ, наконец, раскрыв истинную причину их совместной пробежки.

«Ну, конечно, же все дело в Камилле! Вот хитрец!»

— Не сегодня! — отмахнулся экс-чемпион.

— Сволочь!

— Ага!

«Еще чего! Камиллу захотел. Если бы ее конкретно, а то ведь, Бог весть, какую-то мазню психопата. Бл.! Как измельчали французские мужики! Пошел н..»

Силы уже были на исходе, крутой подъем выжимал последние соки, но где-то там наверху его ждал довольно приятный парк Тюрлюр, где можно было сбавить немного обороты и отработать мышцы шеи, кивая местным мамашами. С одной из них Базиль как-то закрутил роман таким образом. Она до сих пор, наверно, ждет его в тени каштанов, пока ее малышня копается в песочнице.

— Bonjour, mes crottes… (Добрый день, мои какашечки), — так Базиль называет всех детишек в районе не старше пяти лет, более или менее похожих на него.

— Bonjour, papa (Добрый день, папа), — отвечают они хором, даже не глядя на него.

Да, так можно спалиться, черт возьми! Базиль поплелся по аллее, волоча уставшими от резкого подъема ногами. Хорошо, что сразу за парком родная Сен-Венсан и так называемый в народе дом могильщика, в котором он прозябает после развода с Камиллой. Эта женщина все еще не выходит из его головы, но не потому, что он по ней сильно скучает. Просто ее портрет висит в комнате Базиля на самом видном месте, и привыкнуть к этому невозможно. Делец Миньо давно навострил глаз на эту стоящую вещичку, вот почему он бегает кругами вокруг Монмартра, хотя его вотчина Булонский лес. У друзей даже есть такое негласное понятие. Если что-то очень нужно Базилю, то придется чесать аж в Багатель, к черту на кулички, а если что задумал толстячок Миньо, то уж, извините, бег по лестницам — самое оно для его пухлых булок.

А вот и невзрачный особнячок, загораживаемый от солнца повитой плющом стеной старого кладбища. Горшки когда-то с ярко красной геранью — гордость мадам Рабински к зиме все больше похожи на удрученные могилки для гномиков. В них даже коты — вечный бич Монмартра перестали гадить. Все вокруг мерзко и убого. Облупившаяся штукатурка и пробивающийся сквозь нее рыжий кирпич лишь усиливают удручающее впечатление. Еще добавьте сюда пару мусорных баков, из которых, когда Вы подходите, выпрыгивают тощие крысы в надежде поживиться. Все это один общий пейзаж. Правда, если пробежать мимо никуда не сворачивая, то можно добраться до перекрестка с улицей де Соль, где находятся «Проворный кролик». Это уже цивилизация. Там можно взять кружечку пива на вынос и знаменитое фрикасе из кролика с печеным яблоком.

Базиль жадно осушил кружку и, поставив ее на столик, подмигнул знакомой официантке. Она отвернулась. Обычно когда так подмигивают, ее затем вместо чаевых трахают в уборной. Закурить что ли? Он явно не рассчитал силы на подъеме. Еще того гляди, толстячок Миньо выползет по ступенькам и схватит Базиля за ногу, как доморощенный мертвец из фильма ужасов. «Отдай Камиллу!» Нет, надо двигаться немножко живее, и Базиль попробовал включить второе дыхание. Бесполезно. Выдохся на сто. И пива в «Кролике» повторно не взять, цены взлетели, как на свежих дрожжах, остается разве что потрогать наудачу бронзовые сиськи Далиды — пока еще бесплатно, но власти уже поговаривают установить на площади киоск с билетами. Но что это? И тут все опошлили. Какой-то умник повесил на святое лицо певицы поношенную медицинскую маску. От досады Базиль достал из кармана примятую пачку.

— Окурки не бросать, месье! Для этого есть урны, — предупредили его.

Ах да, местная достопримечательность — папаша Люсьен. Его метла перемела весь Монмартр, но ни разу не коснулась носа Базиля.

— Привет, уродец. Клевая шапочка…

Они безутешно брели друг на друга по аллее Туманов, как два козла по бревну через реку, не желая друг другу уступать. На Люсьене, и правда, клевая шапочка. Турецкая феска, словно перевернутый цветочный горшок.

— Не заговаривай зубы, — оскалился дворник. — Ты чего тут шляешься? А ну марш в свои казематы!

Базиль обрадовался. После зануды Миньо можно хоть поговорить по-человечески, а заодно узнать последние новости. Люсьен — самый злобный карлик на свете, но не прочь поболтать по душам. Главное — найти нужный подход.

— А ты все метешь?

— А что мне еще делать? Моей подруге (метле) так и не терпеться пощекотать твой носик.

— Это верно. Только решил закурить, а ты тут как тут.

— У меня нюх на эти безобразия, и ты у меня в плохих списках, Базиль. Вообще курить на улице запрещено.

— Вчера я с Далидой выкурил здесь пол пачки, а ты делал ртом, как рыба, и твоя подружка даже не рыпалась.

— То было вчера, дружок. А сегодня — это сегодня, — и карлик взмахнул метлой. — Вирус обожает курильщиков.

— Ну-ну. Что-то я не вижу тут горы трупов.

— Сейчас увидишь.

Базиль на всякий случай отступил на пару шагов. Они с папашей Люсьеном играют в очень странную игру. Задача дворника — выбить сигарету метлой, задача курящего докурить ее до фильтра, рассчитывая только на прыжки в сторону и гибкость спины и шеи. Пока сухой счет в пользу Базиля.

— Слыхали, француз, который поджег дом, сбежал? — сказал он, сметая со своего пути кучу рыжей листвы.

— Нет, — чиркнул спичкой Базиль и затянулся.

Ему не то что было плевать на то, что вокруг происходит, просто курить хочется. Ну, уж окурок он бросит мимо урны. Зачем тогда государство содержит этих коротышек с метлами?

— Ну как же? — и, подняв облако листьев, Люсьен попробовал вновь подобраться ближе.

Бесполезно. Базиль прозорлив. Даже воробьи знают, что папаша Люсьен орудует метлой, как шаолиньский монах.

— Около пяти утра, в коммуне Амбер в департаменте Пюи-де-Дом стреляли в жандарма, — продолжал дворник подкрадываться. Базиль сделал вид, что с трудом припоминает, о чем речь.

— Говоришь, в Амбере? А кто стрелял?

— Да, ты его хорошо знаешь! Тебе напомнить, дружок? Она за рулем, вся такая нарядная и счастливая, а он шлет щедро всем воздушные поцелуи, — в голосе карлика появились издевательские нотки. Он даже стал посмеиваться в кулак. — Ну, Жульен. Танцмейстер, с которым укатила твоя ненаглядная в Ниццу. А ты весь в пене бежишь за ними, как оставленная собачонка. Все еще веришь в любовь. Хорошие времена были, месье, да?

Да, хорошие времена были, но при воспоминаниях о них можно поперхнуться дымом. Карлик мгновенно воспользовался замешательством и опасно близко взмахнул от дымящейся сигареты метлой. Промазал. Базиль — профессионал, нельзя пропускать удары ни при каких обстоятельствах.

— Жульен… — затянулся он вновь, дразня Люсьена своей показной беспечностью. — Что-то припоминаю. Это точно тот Жюльен, что танцует?

— Жульен, а кому еще быть. Я сто раз предупреждал, что шашни с танцмейстерами всегда плохо кончаются.

— Но что же случилось?

Опять этот вечный вопрос. Кругом, действительно, что-нибудь да случается.

— Обычный акт насилия со стороны мужчины в отношении женщины, которая совсем не умеет готовить, — снова хихикнул карлик.

— А если без шуток?

Папаша Люсьен вздохнул.

— Этой ночью они сильно шумели. Соседи вызвали жандармов, только их Жульен перепутал с пекинскими утками. Затем поджег дом. Спецоперация все еще продолжается. Непонятно, сбежал ли он или находится под завалами.

— А что с Камиллой?

— Она, слава богу, не пострадала, ждет тебя у подъезда, — и тут дворник, изловчившись, все-таки выбил сигарету Базиля и обрадованный такой редкой удачей, стал приговаривать. — Вот так-то, месье. Вот так-то.