Темная лошадка. Мистическая повесть

Глеб Карпинский

«Темная лошадка» – мистическая повесть с элементами легкой эротики. Главный герой около трех лет живет на земле, на хуторе, выращивает молодой виноградник. Он одержим идеей создать свой шато, ничуть не хуже, чем во Франции. Но страшная засуха вносит свои коррективы. Растения погибают, вода становится на вес золота. Отчаявшись, главный герой готов отдать все за каплю дождя. Мистические силы предлагают ему сделку. На кону стоит любимая женщина. Что же он выберет?

2. Напрасные надежды

Пришла быстрая южная ночь, все погрузилось во мглу. Еще пахло дымом, и где-то трещали остывающие угли, но очаги были локальные. Пожар общими усилиями остановили почти у самых хат. Егор был мрачен. Ему в голову пришло понимание, что он живет не своей жизнью, что вся эта затея с виноградом, все эти чудовищные усилия создать здесь свой маленький шато не увенчались успехом. Может, сама судьба подсказывала ему, что нужно возвращаться в столицу, что земля и палящее солнце не для него, что местные крестьяне тут не подарок, и он совсем чужой среди них. Сейчас он готов был бежать, бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. У него еще были сбережения, еще действовал загранпаспорт с шенгенской визой.

— Может поехать на две недельки в Ниццу? — спросил он жену. — Там есть хороший отель, там культура, свежие устрицы.

— Хорошая идея, милый. Это то, что нам сейчас не хватает, просто немного спокойного отдыха. Я уже мечтаю, как мы будем с тобой ходить за руку, слушая шум прибоя и целоваться. У меня есть красивый купальник. Ты даже в нем меня не видел ни разу.

Он доедал суп из крапивы, сваренный наспех женой, и на дне тарелки ловил ложкой вареный желток. Суп ему не нравился, да и есть не хотелось. Еще сильно ныл ожог на плече, но это были мелочи, два или три дня — и все затянется. Жена смазывала рану специальным кремом, заботливо перевязывала бинтом.

Он не сказал ей спасибо, а, впрочем, это было и не нужно, вечерами они часто молчали и занимались своими делами. Она или читала русскую классику, или шила, он обычно просто лежал, уставившись в потолок и мечтая о собственном винограднике, о том как он будет собирать урожаи и делать вино. Каждый вечер до этого возникали новые идеи, то он строил в мыслях новый винный погреб, то придумывал необычные шпалеры, не такие как у всех…

В этот вечер жена не шила и не читала. Он не сразу заметил в ней перемены, и даже когда заметил, решил, что она просто из-за него сильно переволновалась, когда он останавливал пожар. В этот вечер она была с ним необычайно нежна, и сейчас прижималась к его груди, слушая, как бьется его сердце. А оно билось тревожно, и жена гладила ему грудь, целовала шею, подбородок, обвивала своими ногами его ноги, пыталась возбудить в нем желание. Но он не поддавался ее ласкам, не отвечал взаимностью, думая только о том, чтобы пошел дождь. Он верил, что рано или поздно дождь пойдет, и чувствовал себя, словно побитый воин после сражения, с достоинством и чувством реванша.

Егор посмотрел на ее спокойное, умиротворенное лицо. Сейчас у нее были закрыты глаза, и свет от луны, проникающий через окошко хаты, освещал ее едва заметную улыбку. Она любила его. За что и почему, он не знал, но это никогда не вызывало в нем сомнения. Вся ее жертвенность, вся ее нежность отдавались ему, не требуя ничего взамен, и он впервые почувствовал вину перед этой женщиной. Он продолжал ее целовать, целовать неохотно, слушая, как тихо стонет она под его ласками, и эта вина перед ней вдруг стала нарастать в нем снежным комом, душить сильнее сегодняшнего дыма. В его глазах блеснули слезы, и он спешно вытер их, чтобы не показать виду.

Потом он повернулся к ней спиной и сделал вид, что заснул, а она, тяжело вздохнув, села за стол читать книгу, и в приглушенном свете он слышал лишь изредка шелест страниц. В эту ночь Егор понял, что совсем не знает ее, что все эти два-три года совместной жизни он был только и занят этими саженцами, проводя все время на молодом винограднике… Он грустно улыбнулся, вспомнив все эти неудачные затеи, и все ради того, чтобы сделать эту женщину счастливой, обеспечить ей и себе будущее, ту финансовую независимость, которой сильно не хватало им, и сейчас, притворяясь уснувшим, он признавался себе, что был неправ, что ситуация зашла до невозможности далеко, и что нужно было давно остановиться и заняться другими, более выгодными делами в городе.