Игры Демиургов. Тайник бога

Глеб Серов (2022)

Найденный в катакомбах неизвестной горной долины древний зверь спасает жизнь молодому астральному навигатору Талилу, однако, семье навигатора выгоднее считать сына погибшим. Как строить свою жизнь, если двери в привычный мир закрыты, а ремесло, которому ты учился всю сознательную жизнь, настолько ценное, что свои умения нужно скрывать от любого облеченного властью, чтобы до конца жизни не остаться в рабстве? Теперь Талилу предстоит выбрать новый дом в бесконечной веренице миров, и выгрызть себе место под солнцем. А заодно, взять с обидчиков плату кровью.

Глава третья.

Путь до корабля я преодолел меньше чем за минуту. Взволнованный, на грани паники голос Бузиря и отрывистые команды на заднем фоне говорили, что дело пахнет не просто дымом, но и сгоревшим мясом. Поднимая корабль, попутно я быстро читал карту. Сейчас я находился в квадрате зараженной территории, огороженной широкой каменной стеной, проходящей всего в сотне метров от городских стен. В центре левой стены находились ворота, и в ту же сторону выходили ворота Гарзана. Получалось, что между городом и зараженной территорией шел длинный коридор, то сужающийся, то расширяющийся из-за рельефа. Именно в этом коридоре оказалась зажата группа Старого. Почему они не отступили на зараженную территорию неясно, но выяснять это у Бузиря времени не было.

Чем ближе я подлетал, тем больше возвышалась громада городской стены, освещённая сверху знакомым голубым светом мано-купола. А вот и стена свалки. Присмотревшись, я не смог сдержать удивлённого возгласа — широкая, словно порубежная, стена, на которой легко мог проехать броневоз, была переметена свежей покатой земляной насыпью с обоих сторон. Снова фокусы Виты? Рядом с ней, должно быть, страшно даже просто находиться. Хотя, её спутники совсем не выглядели запуганными. А в следующий миг я прикипел взглядом к изображению на куполе сли-кресла.

Зияющая дыра в городской стене, через которую легко бы мог пролететь мой транспортник, была затянута льдом, словно пробкой. Периодически лёд освещали вспышки, словно изнутри его кто-то пытался подсветить. Но нервно сжать подлокотники заставило другое — большая толпа разумных, собравшаяся перед ледяной пробкой. Псевдоразум корабля сразу же вывел подсказку — тридцать три разумных существа, среди которых двадцать — дети! Они что, сошли с ума?! Несколько секунд, которые понадобились кораблю, чтобы преодолеть сотню метров до городской стены, я громко и грязно ругался, судорожно пытаясь найти варианты, как вытащить всю эту ораву. Маногравы просто перегорят от такой тяжести, максимум, который поднимет лёгкий транспортник это двадцать человек без багажа!

Я ринулся из корабля, но в последний момент, вспомнив, что на мне до сих пор белый плащ и погремушки Надайла, сорвал их и бросил в угол кабины, и схватив свою сумку, сбежал по лестнице и огляделся.

Первого взгляда хватило, чтобы понять, почему собравшиеся не перешли за вторую стену. Раненые. Семь раненых человек, между которыми метался Сиор и прикладывал к ранам вспыхивающие золотом руки. Среди сидящих на земле незнакомых мужчин и женщин в грязных одеждах я увидел Старого, прижимающего руку к окровавленному боку. Увидев меня, Старый медленно поднялся и подошёл. Но до того, как он успел открыть рот, я указал на столпившихся вокруг Реены перепуганных детей и зло произнёс:

— Старый, про детей в нашем уговоре не было ни слова! Ты понимаешь, что машина может просто не взлететь, и предупреждать нужно обо всех целях, которые касаются моей части договора?!

— Я понимаю это, Талил! Поверь, никто из нас, даже уважаемый Беледан не мог предположить, что магнаты крадут детей у аркумов! Как глава миссии, я прошу тебя, Талил — забери детей, Реену, Бузиря, кого сможешь из раненных и улетай! Милостью КоаДива я могу видеть некоторые нити судьбы, и поверь, их жизни намного важнее, чем наши! Прошу тебя, не медли!

— Не спеши, Старый, — остановил я его жестом и обвёл поле взглядом ещё раз.

Перед ледяной заплаткой спиной ко мне стояла Вита, а из её вытянутых к заплатке рук тянулись едва видимые тонкие лучи. Рядом с ней, положив на её плечи руки и закрыв глаза, неподвижно застыли измождённые женщина и старик. Чуть в стороне, за низкой треногой, стоял вцепившийся в ручки нактидского порохового пулевика Бузирь. По телу молодого нактида прокатывались волны нервной дрожи, но он продолжал выцеливать правую сторону широкого коридора между стенами. На меня он бросал отчаянные взгляды, и явно хотел что-то сказать, но не решался отойти от оружия. Точно! Я нигде не вижу Бульгана и ещё одного мужчину из группы Старого, кажется, Корда.

— Что с Кордом и Бульганом?

— Они с двумя спасёнными пошли в сторону ворот. Там есть узкий коридор, заваленный валунами, там они задержат солдат и фанатиков оракула. Время уходит, Талил, мы вырвались только милостью КоаДива, так не губи светлые пути!

Я скинул с плеча сумку, и, достав оттуда чехол с артефактом, протянул его Старому.

— Сможешь этим воспользоваться?

Приняв из моих рук футляр, Старый аккуратно открыл его и на несколько секунд остолбенел. Медленно опустив руки, он вскинул на меня ошалевшие глаза, и с глуповатой улыбкой на лице проговорил:

— Это он! Именно его показало Послание! Великий КоаДив… Это тот самый кинжал, что Повергнутый отдал Кайласу! Могучий артефакт, что КоаДив направил твоими руками… КоаДив, ещё одна тайна, спасибо тебе, великий… Д-да, я смогу его пробудить, Талил, спасибо тебе!

— Нет, Старый, это мой кинжал! Не вздумай его потерять или присвоить! Я приду за ним сразу, как только вернусь, головой отвечаешь!

— Разумеется! Я и не думал искажать твой удивительный путь, Талил!

Старый на глазах преобразился. Из приготовившегося умереть, но выполнить задачу солдата, он превратился в жесткого управленца, который тут же принялся раздавать команды.

— Реена, ко мне! Детей в колонну по трое, приготовиться бежать! Сиор, взбодри раненых, нужен один рывок, и они окажутся у храма, там им сразу помогут! Вита, Карин, Сивар, после раненных, прерываете подпитку и бежите в переход! Бузирь, идёшь после Виты! Талил, успей спасти ушедших, они могут быть ещё живы! Но сначала проверь, что до закрытия все успели перейти. Если кто-то останется, забери. Приготовились!

С первых слов Старого замершая толпа пришла в движение, на ходу превращаясь в четкую колонну. За секунды волосы Реены и детей окрасились в белый, а их движения приобрели пугающую синхронность. Сиор же напротив, перестал судорожно метаться среди раненных людей, а остановившись, закрыл глаза и раскинул руки. Внешне не произошло ничего, но израненные мужчины и женщины начали медленно подниматься и, слегка покачиваясь, сгрудились возле Сиора. Кивнув, Старый отошёл и вскинул руку, сжимающую артефакт.

Остриё изогнутого кинжала засветилось, когда Старый плавно повёл его по диагонали вниз, оставляя в воздухе такую же светящуюся тонкую полосу. Чем дальше шло лезвие, тем сильнее расходились светящиеся края разреза, открывая глазам чуждую для этого места картину. Я заворожённо смотрел на двери храма КоаДива, в которые входил всего несколько часов назад, но в другом Мире! Открывшийся двухметровый идеально круглый переход оказался в двадцати метрах от дверей храма, из которых как раз выходила небольшая группа людей. Заметив нас, они на мгновение замерли, а затем раздались отрывистые крики команд, и заслонив своими спинами двери храма, люди обнажили оружие. С каждой секундой к группе присоединялось всё больше и больше разумных, и сбросивший оцепенение Старый обернулся ко мне, сверкая улыбкой, и произнёс:

— Я пойду первый, нужно успокоить и предупредить людей. Остальным ждать команды!

Не знаю, кем был Старый среди поклонников КоаДива, но его появление моментально превратило разлитое в воздухе напряжение в удивление, а потом и в восторг. Собравшиеся двинулись было к Старому, но остановились, увидев предупреждающе поднятую руку.

— Со мной тридцать два разумных! Срочно нужны лекари и маги! — и тут же, обернувшись к переходу, махнул рукой.

Колонна детей во главе с Рееной синхронно, словно солдаты, бросились вперёд и, выбежав к храму, встали компактной коробочкой на краю свободной площадки. Собравшиеся, увидев детей, ахнули, а из перехода уже медленно выходили раненные с раскинувшим руки Сиором в центре. Вот тут толпа сработала быстро и удивительно слажено. Разбившись попарно, собравшиеся подхватывали раненных на сцепленные руки и быстро уносили в распахнувшиеся двери храма. Оставшийся в одиночестве Сиор облегчённо опустил руки и опустился прямо на камень дороги рядом со Старым.

Переход на мгновение вспыхнул и стал медленно уменьшаться. В глазах Старого мелькнула тревога, и уже не сдерживаясь, он рявкнул:

— Вита, не спать! Бегом ко мне!

Продолжавшая удерживать преграду Вита вздрогнула, и наконец прервав свою подпитку, развернулась к переходу. От представшей картины я невольно шагнул вперёд, чтобы помочь девушке, но та отрицательно мотнула головой, и подхватив под руки своих спутников, потащила их в переход. А ужаснуться было чему — вся нижняя половина лица, рукава и передняя часть одежды были залиты струящейся из носа кровью. Когда троица с трудом скрылась в переходе, он уменьшился уже до метрового диаметра, и я с удивительно холодной отчётливостью понял, что Бузирь перейти уже не успеет.

Коротышка, кажется, и сам это понял, и к моему огромному удивлению, без всякой спешки помахал рукой тем, кто смотрел на нас с стой стороны, и рывком снял с треноги оружие, закинув его за спину. Переход закрылся с тихим хлопком, и тут же до сознания дошёл звук гулких ударов и треска. Ледяная стена сотрясалась и шла глубокими трещинами, и не говоря ни слова, мы с Бузирем поспешили в машину. Уже внутри нактид протянул мне коммуникатор, и затараторил:

— Мастер Талил, пожалуйста, спасите мастера Бульгана! Он вбил себе в голову, что погибнет в этом походе, а если он что-то решил, то его невозможно переубедить!

— Давай за мной, Бузирь, всё расскажешь по дороге.

В кабине пилота нактид сел прямо у двери и пока я поднимал в воздух машину, продолжал рассказывать.

Место взрыва, как оказалось, было подобрано Старым не случайно — в этом месте находилась система отвода и фильтрации выбросов городских фабрик, и взрыв на первых порах приняли за аварию. Этого времени группе хватило, чтобы в поднявшейся суматохе пробраться в город и, нагло вломившись в тюрьму, выпустить всех заключённых. На этом моменте я мысленно поаплодировал Старому — вытащи они только своих друзей, след был бы слишком очевиден, а выпустив всех, Старый отвёл пристальное внимание от своих друзей и добавил противнику проблем и работы. От освобожденных друзей группа узнала, что верховный оракул Гарзана с помощью своих сталкеров Междумирья нашел гнездовье аркумов и разорив его, выкрал всех детей. Кто такие аркумы и чем ценны их дети я так и не понял, но Старый не раздумывая организовал вылазку прямиком в особняк верховного оракула, где многие и получили ранения. Только благодаря Вите смогли прорваться назад, к городской стене, где начали готовиться принять последний бой, отправив в Варот детей и послание для Беледана.

На этом моменте я прервал рассказ мальчишки, потому что внизу уже показались мелькающие среди валунов фигуры, а спустившись ниже, разглядел затухающее сражение. Десяток тел солдат сверкающими доспехами показывали путь, откуда отходила группа прикрытия. Корд, вооруженный двумя короткими клинками, быстрыми яростными ударами теснил солдата в лёгких доспехах, пока тот не споткнулся о тело своего товарища. Корд не упустил ошибку противника, и двумя взмахами уложил солдата рядом с виновником его гибели. Двое незнакомых мне бойцов, прикрываясь щитами, будто солдаты в строю, пытались изобразить шеренгу, наступая на троих солдат Гарзана. Вооружённые топорами и небольшими щитами солдаты расходились в стороны, стараясь развести двух бойцов друг от друга и открыть их спины. Но вот то, что творилось на соседней площадке…

— Это мастер Бульган! Предки, да что он творит..!

Я пропустил мимо ушей пораженный возглас Бузиря, не в силах оторвать взгляд от происходящего внизу. Облачившийся в непонятно откуда взявшийся погрузочный экзоскелет Бульган перемещался по свободной от валунов площадке хаотичными прыжками, нанося сокрушительные удары обломанными культями погрузочных манипуляторов четырём солдатам, пытавшимся попасть топорами по незащищённому телу в нагрудном креплении экзоскелета. Я включил звукоуловители, и из динамиков послышались крики коротышки:

— Что, думали раз вымахали здоровыми, так теперь голыми руками меня взять можно будет?! А вот тебе, на! И тебе, нна! Что, здоровяки, уже не смешно?! А мне вот смешно, муа-ха-ха! Ну, давайте, нападайте на мастера машин!

Бульган орал не переставая, продолжая скакать, словно заяц, с каждым ударом роняя наземь нового противника. Двое уже перестали подниматься, а оставшиеся медленно пятились, стараясь укрыться за валунами.

Стряхнув с себя оцепенение, я стремительно опустил машину, зависнув в пяти метрах над валунами и включил громкоговоритель, рявкнув в микрофон сферы сли-кресла:

— Солдаты, бросить оружие, или я открою огонь на поражение!

Тройка солдат, пытавшаяся окружить воинов с щитами вскинула головы, и не сговариваясь кинулись в проходы между валунами. Они идиоты? Я же сверху, и легко могу открыть дверь для Бузиря с его пулевиком. В бездну, у нас нет времени, нужно вытащить людей Старого. Бульган, словно и не видя меня, преследовал последнего солдата, с грохотом железа о камень прыгая по валунам, продолжая всё так же громко и азартно орать. Неожиданно нактид взметнулся высоко вверх, и пролетев по крутой дуге приземлился прямо на спину убегающего солдата. От звука сминаемых доспехов и костей меня передёрнуло, а сам Бульган, наконец соизволив меня заметить, помахал обломком манипулятора.

Вновь включив громкоговоритель, я обратился к стоящим внизу:

— Буду ждать вас на чистой площадке, поспешите.

Плавно развернув машину, я вернулся назад и опустился на свободный от валунов участок, а сойдя на землю, снова поморщился. Какой же всё-таки тут отвратительный воздух…

Через несколько минут из каменного лабиринта начали выходить Корд, двое незнакомых мне бойцов с щитами, а Бульган всё так же, со страшным грохотом проскакав по валунам, спрыгнул на землю, и заячьими прыжками направился в мою сторону. Присмотревшись, я наконец-то понял, в чём дело. Правая нога экзоскелета была сильно повреждена, и чтобы машина хоть как-то могла двигаться, кто-то сделал вставки, соединив обе ноги.

Первым до корабля добрался Корд, и благодарно пожав руку, спросил:

— Судя по тому, что ты здесь, остальные уже в безопасности?

— Всё верно, они уже в Вароте. Нам добираться дольше.

— Это Ванк и Койл. Хорошие воины, мы вытащили их из городской тюрьмы.

Подошедшие следом воины склонились в приветственном поклоне.

— Приветствую вас. Проходите в салон, я надеюсь, дорога назад не преподнесёт новых сюрпризов.

Однако, воины остались на месте, напряженно глядя на с шумом приближающегося Бульгана.

Коротышка в изуродованном грохочущем экзоскелете остановился от нашей группы метрах в двух, и прежде чем я успел открыть рот, обвиняюще ткнул указательным пальцем в мою сторону:

— Даже не думай смеяться, человек! Я восстановил эту машину из такого состояния, что понимай ты хоть немного в ремонтном деле, то аплодировал бы мне два часа, стоя!

— У меня и в мыслях не было смеяться, уважаемый Бульган. Я только хотел спросить, почему ты до сих пор не снимаешь свой экзоскелет?

Нактид гордо вскинул подбородок, и упёр руки в бока. «Сахарница», как любила называть любителей этого жеста Талила.

— Летите, а я останусь здесь, и буду сдерживать этих прихвостней толстосумов сколько смогу!

— В этом уже нет нужды, Бульган. Старый с теми, кто был перед стеной, уже в храме, и теперь вам нет нужды оставаться здесь.

— Нет! Я должен!

— Кому?

— Что за глупый вопрос, человек? — возмущённо вскинулся Бульган. — Я видел это в послании КоаДива, я погибну здесь, и хочу погибнуть с честью! Я никогда не убегал от судьбы, которую открывал КоаДив, какой бы тяжелой она не была! Это моё испытание, и я обязан его пройти!

— Ты видел себя мёртвым? — признаюсь, меня сбило с толку откровение нактида.

— Конечно, нет! Открывающий Пути никогда не показывает твою смерть, он показывает только твой путь, ведущий к славе!

— И ради славы ты готов погибнуть здесь в одиночестве?

— Человек! Чего ты пристал ко мне?! Я видел себя, стоящим над телами своих врагов, а ко мне неслись десятки безумных фанатиков! Что это, как не славная смерть?!

— Это могла быть любая другая битва, друг, ты ведь знаешь. Но, какое решение бы ты не принял, я пойду с тобой, — решительно рубанул Корд.

— Мы вместе шли на смерть, вместе или умрём, или спасёмся, — ответил Ванк, а его напарник просто молча кивнул.

— Воля твоя, уважаемый Бульган, — я поймал на себе осуждающие взгляды воинов. — Но тогда здесь погибнешь не только ты, но и твои товарищи, и я, и даже твой ученик.

— Бузирь? Он что, здесь?! Человек, ты же говорил, что вытащил всех, кто там был!

— Я не говорил этого, Бульган.

— Бузирь! — заорал похожий на помятого воробья нактид.

Перепуганный мальчишка выскочил из машины и вытянулся перед наставником.

— Ты что ты здесь делаешь, коротышка криворукий??? — взревел растрёпанный нактид. — Почему не ушел вместе со всеми?! Человек, я же просил тебя!!!

— Я и не отказывался от своих слов, Бульган. Я не оставил его, а теперь выбор за тобой.

— Я не успел перейти, проход очень быстро закрылся, а я шел последним, мастер!

— Бегом в машину, ученик, и чтобы через пять минут в этом мире души твоей не было!

— Нет!

— ЧТО?! — Кажется, мир Бульгана сейчас перевернулся. Он явно не ожидал от своего подопечного пререканий, и сейчас хватал ртом воздух, выпучив глаза. Бузирь же стоял, опустив голову, но всем видом показывая, что не сдвинется с места.

— Если вы останетесь здесь, мастер, я тоже останусь с вами, — упрямо произнёс Бузирь, и исподлобья посмотрел Бульгану в глаза.

Лицо старшего нактида потемнело ещё сильней, и он в бешенстве перевёл взгляд на меня.

— Я пообещал, что не брошу здесь никого, Бульган. И если ты не пойдёшь с нами, я тоже останусь здесь, и помимо бестолкового самоубийства, на твоей совести будет ещё и смерть твоих товарищей и ученика.

Мы буравили друг друга взглядом около минуты, когда старший нактид наконец отвёл взгляд, и зло выплёвывая фразы, начал остервенело срывать с себя ремни крепления.

— Я. Всю жизнь. Шёл тем путём. Который указывал КоаДив! И теперь. Ради вашей упертости. Я сойду с пути! Который Он сотворил и открыл для Меня! Я ещё не придумал, что я вам скажу, человеки, после того как предстану перед Беледаном, но лучше не попадайтесь мне на глаза! — освободившись от ремней, Бульган спрыгнул на землю, дважды ударил кулаком по рабочей ноге экзоскелета, и схватив Бузиря за ухо, потащил его в машину, что-то негромко выговаривая. Молодой же нактид, несмотря на то, что бежал на цыпочках с зажатым в пальцах Бульгана ухом, выглядел счастливым. Я только покачал головой. Переведя взгляд на Корда, чтобы позвать в салон, я наткнулся на его странное выражение лица.

— Знаешь, Талил, ты первый человек на моей памяти, которому удалось переубедить этого упрямого тельца. Спасибо тебе, потерять ещё одного друга из-за его глупости было бы слишком.

* * *

Весь путь до разрыва меня не покидало чувство, что я упустил что-то важное. Однако, когда среди гор мусора мелькнул просвет, меня прошиб холодный пот — передаваемая на купол увеличенная картинка показывала огромную толпу вооруженных людей в позолоченных масках и зелёных одеждах, обступившую кратер. Отправив изображение на стол салона, я включил громкую связь:

— Господа, нас встречают. Эта машина не рассчитана на боевые столкновения, поэтому предлагаю отступить и пережда… — я осёкся на полуслове, потому что дверь распахнулась, будто её ударили ногой.

Ворвавшийся в кабину Бузирь заорал прямо с порога:

— Разворачивай, быстрее, там оракул, сейчас ударит!!!

К сожалению, нактид опоздал с предупреждением. Мы остановились в ста метрах от толпы, и я ещё не успел дать задний ход, когда в воздухе над группой начала проявляться огромная полупрозрачная морда чешуйчатого чудовища. Взгляд твари остановился на машине, а откуда-то из глубин древней памяти раздался истошный крик «беги!» и рефлекторным движением я рывком отправил машину вверх и влево. Бульгана снесло назад, а в то место, где только что была машина, ударил ревущий столб пламени. Бездна!!! Набрав высоту, я начал уводить машину обратно к городской стене, однако столб пламени двинулся за мной следом, и бросив взгляд на изображение с задних линз, от ужаса я едва не влетел в очередную гору мусора. Теперь в воздухе витала не только голова, а всё тело чудовища, напоминающее смесь ящера и птицы. И оно, безостановочно извергая пламя, стремительно приближалось.

Все мои попытки оторваться и улететь прочь чудовище умело пресекало, направляя меня к кратеру, а стрелять в него из гарпуна я не стал, чтобы не потерять своё единственное оружие в чудовищном пламени. Как же плохо, я не объединён разумом с машиной! Всё было бы намного проще. Но действовать придётся из того, что есть. Я включил громкую связь в салоне и прорычал:

— Нас загоняют к разрыву! Мне кто-то может объяснить откуда появилась эта тварь?! И почему она прозрачная?!

Несмотря на мои резкие и довольно опасные манёвры, в дверях кабины возник удивительно спокойный Корд, и перекрикивая рёв пламени ответил:

— Это сила оракула, а не живой дракон! Он играет с тобой, красуется перед паствой!

— Если убить оракула, тварь исчезнет?!

— Да, сразу! Но, Талил, он легко защитится от стрелы, что у тебя на корабле!

— А если он не увидит снаряд?

— Получится, я думаю.

Мозг работал на пределе, и спасали только вбитые за годы тренировок рефлексы. Через несколько секунд сверхновой вспыхнуло решение и я заорал Корду:

— Умеешь стрелять из шнеппера?!

— Десять лет в Гвардии Грома, на двойном жаловании!

Я не знал, что это значит, но судя по всему ответ «да».

— В хвосте корабля в нижнем закреплённом ящике шнепперы, там же пули и тетива. Видишь белый плащ? Надевай! Я ускорюсь, подлечу максимально близко, открою дверь и зависну! У тебя будет секунд пять, до того, как тварь нас догонит!

— Понял! — двигаясь удивительно легко, воин подхватил плащ, и заметив под ним костяную пластину с отпечатком ладони, расширившимися глазами посмотрел на меня.

— Всё потом, Корд, сначала дело!

— А ты хитрый змей, Талил, уважаю! Дай мне минуту! — Корд схватил пластину и выскользнул в салон.

Я полностью сконцентрировался на полёте, постепенно уходя от дышащего огнём зверя к разрыву. Уже дважды столб пламени проходил в опасной близости от маногравов, и я старался оторваться, чтобы прикрыться мусором. Сделав для отвода глаз попытку вырваться и улететь в противоположную разрыву сторону, я дождался, пока тварь не рванёт на перехват, а после резко развернулся, и поднявшись над горами мусора, выжал всё возможное ускорение.

Кажется, тот, кто управлял этим огнемётом, не ожидал такого манёвра, потому что тварь на несколько секунд зависла в воздухе, словно не веря в наглость добычи и сорвалась следом. Чтобы долететь до площадки перед кратером, мне понадобится секунд двадцать. В приближенном изображении на куполе я уже видел собравшуюся толпу. Но кто из них оракул?!

Долго гадать не пришлось. Двухъярусный помост, на котором возвышалась слишком крупная для человека фигура оказался хорошим опознавательным знаком. Фигура в золотых одеждах и маске, повторяющей морду твари, раскачивалась на месте, медленно ведя руками по воздуху. Бросив взгляд назад, с радостью увидел, что тварь заметно отстала, и дал команду на открытие двери.

— Ко-о-о-о-о-о-рд!

— Готов!

— Держись, резкая остановка через три! Две! Одну!

Если бы не утопленные в сли-кресло руки и ноги, я бы пробил купол и вылетел через зеркальное панорамное окно. Каково же было Корду я не представлял, да мне было и не до этого. Со всё возрастающей паникой я смотрел на приближающееся огнедышащее чудовище, которое внезапно перестало извергать огонь, и теперь молча неслось в нашу сторону. Рад, что моё предположение подтвердилось, и оракул не стал рисковать жизнями своих людей.

Переведя взгляд на оракула, я увидел, как на помост лезут воины в зелёных доспехах с огромными, почти в рост человека щитами. Почему медлит Корд?! Неужели не удержался на ногах? Однако, в следующий миг оракул нелепо взмахнул руками, и завалился назад, орошая всё вокруг бьющей из разорванной шеи кровью.

Внезапно чудовище рухнуло вниз, на гору мусора, и забилось в агонии. В центре длинной шеи появилась страшная рана, фонтанирующая огнём. Получилось! Я дал команду на закрытие двери, успев услышать хохот Корда и его насмешливый крик:

— Костяной Владыка смеётся над вами, черви!

— Держитесь! — меня вдавило в спинку кресла, когда я попытался увернуться от полетевших в машину копий и болтов и набрать высоту. Произошедшее заняло считаные секунды, а сейчас я смотрел, как пришедшая в движение толпа беснуется потревоженным муравейником. Крылатая тварь затихла, огонь перестал бить из раны, и через несколько секунд она просто растаяла в воздухе.

— Все целы? — забыв про громкую связь, я просто прокричал в распахнутую дверь.

— В порядке! Бульган только полетал немного.

— Не слушай этого самодовольного вояку, человек! Я всегда твёрдо стою на ногах!

— Тогда держитесь, сейчас будет крутое пике!

Наверное, мне ударил в голову адреналин, ничем другим я не мог объяснить своё решение. Однако, видя, что люди оракула не спускаются в кратер, я решил войти в разрыв в крутом пике.

Опустив нос машины вниз, я отправил её в свободное падение, приводя гарпун в боевое положение. Плохо, но ради выживания с ним придётся попрощаться. В тридцати метрах над разрывом я выстрелил, и как только снаряд исчез в разрыве, направил в него импульс, отпугивая слизней. А мгновение спустя, разминувшись с полетевшими в нас болтами, корабль нырнул в полыхнувший серым маревом разрыв. Вырвались!

* * *

Облако астральный слизней было слишком взбудоражено. Вспышка гарпуна отогнала их на достаточное расстояние, чтобы мы не увязли в этой массе, однако корабль так быстро удалялся от разрыва, что два аморфных существа просто расплескались по бортам. Проклятье, это ведь придётся отмывать руками, спец-ангар в ближайшее время мне не светит!

Включив отмотку гарпуна, с сожалением убедился, что корабль теперь полностью безоружен. К тросу был прикреплён только его обломанный хвостовик, но я всё равно втянул его в гнездо стрельбы, и только после этого с облегчением выдохнул. Мы выбрались! Я не потерял ни одного человека! Это просто небывалая удача!

Через десять минут нервное возбуждение начало спадать, и я наконец-то вспомнил про дыхательные техники.

Голова очистилась, и я обратился к пассажирам через громкую связь:

— Господа, спасибо за помощь. Думаю, мы отлично сработали. Корд, убери вещи в тот же ящик. Не хочу ими светить в Вароте.

* * *

Странно, но в этот раз сменившиеся стражники на надвратной башне никуда не убегали, а вытянувшись, отсалютовали короткими мечами. О нас уже знают в Рубеже? Похоже, сюда мне больше нельзя возвращаться. Однако то, что я увидел перед храмом удивило меня намного больше. Бело-золотая ковровая дорожка была расстелена от дороги до самых дверей храма, а вдоль неё стояли две шеренги служителей храма в черно-золотых одеждах, держа в руках какие-то свёртки.

— Господа, нас снова встречают, но в этот раз, думаю, беспокоиться не о чем. Я рад, что ваши друзья настолько счастливы вас видеть.

Разговоры за стенкой стихли, а появившийся в дверном проёме Корд с улыбкой пояснил:

— Нас, конечно, будут рады увидеть живыми, Талил, но Светлый Путь приготовили для тебя.

— Для меня? Но почему?

— Значит ты не знаешь, кто такие аркумы… Беледан тебе всё расскажет.

— Я должен что-то знать из этого… обряда?

— Нет, ничего особого делать не нужно, просто пройди по дорожке в храм, — тепло улыбнулся Корд и вернулся в салон.

* * *

Я посадил машину так, чтобы ступени опустились перед ковровой дорожкой. Было бы неуважительно садиться прямо на неё. В салоне царило напряженное молчание, но больше всего меня удивил Бульган — с нактида слетела вся бойкость, и выглядел он через чур подавленным. Я хотел уже обратиться к нему, чтобы приободрить, но Корд отрицательно помотал головой. Что ж, наверное, ему и правда лучше сначала поговорить со старым жрецом.

Присутствовать на торжественных мероприятиях для меня не впервой, но на подобных я не был ни разу. Стоило мне спустился по ступеням, обращённые ко мне улыбающимися лицами люди вскинули на уровень груди широкие свитки, которые сверху я принял за свёртки, и, словно солдаты, синхронно провозгласили:

— КоаДив освещает твой путь, брат!

В следующий момент рулоны свитков раскрылись до земли, показывая свою чистую поверхность. Не совсем представляя, как отвечать на такое приветствие, я прижал руку к сердцу, и глубоко кивнул. Дедушка учил, что такой жест у слабо развитых обществ считается хорошим тоном. Меня смущали свитки. Или как сказал Беледан — Послания? Помня, что случилось, когда я всмотрелся навигаторским зрением на один из них, я, мысленно содрогнувшись, переключил зрение, и медленно пошел вперёд.

В этот раз навигаторский взор видел только яркое свечение, бьющее из свитков, образующее сплошную стену света. Глазам стало больно от яркости, и я вернулся к обычному зрению.

Свитки и правда светились, хоть и не так ярко. Неторопливо шагая по дорожке, я не удержался, и взглянув на один из свитков, едва не сбился с шага. Если бы я не видел, как развернулись свитки, то подумал бы, что собравшиеся держат в руках экраны. Послания, мимо которых я проходил, показывали меня. Однако, словно этого было мало, в каждом отражении я был разный. Вот я после процедуры восстановления, стою в главном зале дворца императора с золотым значком Первого Навигатора на кителе. В следующем отражении я сидел в ресторане с символикой дома Сиган, в кителе военного пилота, и с протезами вместо рук. Другое послание показало меня в зале суда, стыдливо опустившего глаза перед сидящими в зале семьёй и главой дома.

Едва переставляя ноги, я пораженно вертел головой, и только стремление не выставить себя посмешищем толкало меня вперёд. Отражений было больше тридцати, но именно две картины глубоко отпечатались в моём мозгу. Уже виденный мной ранее флот астральных кораблей вёл бой со странными летающими конструкциями, похожими на стрекоз над огромным белым островом, полыхающим и содрогающемся от частых взрывов. Часть шпилей белого пирамидального храма обрушилась, щерясь в небо обломками стен. Изображение быстро приблизилось, пройдя через стены храма, и показало главный зал, с разрушенными статуями, разбитыми алтарями, и огромным бассейном с разрушенными бортиками, на дне которого, под покрасневшей водой виднелись тела в белых одеждах.

Я стоял в окружении охраны, а солдат передо мной держал за воротник стоящего на коленях старого жреца Вабрасэта. Белый головной убор, похожий на корону, кажется, был прикреплён к голове, потому что несмотря на разбитое лицо и перепачканную в крови одежду, сидел будто влитой. Костяная пластина на груди изображала не отпечаток ладони, а рельеф женского лица, где вместо глаз переливались красные драгоценные камни.

Вторым изображением была примитивная лаборатория. Светильники под низким потолком давали ровный холодный свет, освещающий множество рабочих столов, на которых были разложены инструменты, бумаги и совсем неподходящие для этого места предметы. Оружие, кристаллы, зеркала, маски… В центе комнаты находился стол, напоминающий операционный, к которому, прикованный ремнями, лежал я. Глаза бесцельно бродили по потолку, а на лысой голове виднелось множество заживших швов. Рядом стояли двое мужчин в белых халатах и просматривали бумаги. Признаюсь, эта картина повергла меня в ужас. Страх беспомощности, который я так и не смог искоренить, несмотря на многолетнюю подготовку навигаторов, вырвался из глубины сознания, и с трудом сохранив спокойное выражение лица, я дошел до конца коридора и вошёл в распахнутые двери храма.

* * *

В главном зале меня встречали Реена и Беледан. Старый жрец выглядел как счастливый дедушка, которому привезли давно не виденных внуков. Успевшая сменить платье Реена, как и раньше, выглядела отчужденно-доброжелательной.

— Этот день останется в истории Варота как великий праздник, Талил! Благодаря тебе все разумные этого мира обрели возможность вернуться к родными после отдыха в Садах Покоя! Ты сделал для нас то, о чём мы не договаривались, и отблагодарить тебя мы должны достойно! Но, я вижу, что тебя переполняют вопросы! Спрашивай, я расскажу всё, что знаю!

— Почему спасти детей для Старого было важнее, чем спасти товарищей, за которыми он проделал такой путь? Кто такие эти аркумы?

Глаза Беледана удивлённо полезли из орбит, а на лице Реены отразилось что-то похожее на интерес. Наконец справившись с собой, Беледан чему-то кивнул и ответил:

— Я совсем забыл, что ты из Империи Детринар, Талил. Вас совсем по-другому учат смотреть на мир, и следят, чтобы основы власти оставались незыблемы. Впрочем, в последнем вы похожи почти на всех разумных. В мироустройстве Империи во главе всех систем стоит человек, который может познать и подчинить себе любое явление. Даже Междумирье Империя считает аномалией, которую нужно изучить и подчинить своим потребностям. Вы отринули поклонение богам как недостаток знаний, а хозяева Империи пристально следят, чтобы её слуги не сталкивались с тем, что выходит за границы имперского миропонимания. Ты ведь знаешь, что такое душа?

— В представлении древних, это что-то вроде внутреннего ядра человека, которое останется после смерти его тела и будет жить на небе или под землёй. Странное, конечно, представление, — я невольно усмехнулся.

— В представлении древних, — старый жрец тоже беззлобно усмехнулся. — Правда в том, что душа это основа существа любых разумных, а в некоторых случаях и не только разумных. Она приходит в мир в уже готовое её принять тело, но вот откуда — этого не знает никто, даже боги! И ни одно существо ни в одном из миров и Междумирье не может ни повлиять на душу, ни что-то с ней сделать. Прийти в мир, покинуть его, слиться с выбранным богом — решиться на это может только душа.

Я старался запомнить всё, что говорил Беледан. Нет, я не старался безусловно поверить или отринуть его слова, а ставил мысленную пометку «допустим». Любая информация требует проверки. Жрец продолжал:

— Она не всегда подчиняется мятущемуся разуму смертного, влекомого мимолётными чувствами. Многие смертные хотели бы вернуться после смерти тела в тот же мир в то же время, чтобы закончить свои дела и получить упущенное, но вот душа… она выше всех желаний разума и тела, и приходит в мир, только с одной целью — прожить смертную жизнь, чтобы напитаться её опытом. Но бывает и так, что душа горит в унисон с разумом, её ведёт цель смертного, и она не хочет прерывать свой путь в земной жизни из-за смерти её сосуда. И тогда на помощь приходят знания, боги, или артефакты. Смертный может попытаться стать бессмертным множеством способов, или его может возвысить божество, сделав сосуд его души чем-то большим, чем просто смертная оболочка. Ещё есть множество артефактов, которые позволяют избежать разделения души и тела, но подходящим для моей речи примером будет Камень Возрождения.

Реена, окончательно сбросив маску беспристрастности, с интересом слушала старого жреца. Не удержавшись, она подала голос:

— Я знаю такой артефакт, он есть у Союза Мира! Их божество, как же его зовут… а, Мириодан, точно! Он подарил его своим последователям уже очень много столетий назад. Как только ты вспомнил эту древность…

— Для тебя и я древность, что уж тут удивительного! — отсмеявшись, жрец продолжил. — Таких артефактов не один и не два, но Реена права, их очень мало. Они работают как маяк — если разумный прикоснулся к нему хотя бы раз, то его душа после смерти тела может вернуться на зов Камня Возрождения. А такую душу, которая пылает желанием продолжить прерванный путь, божество наверняка одарит неотличимым от старого телом. Мириодан, во всяком случае, делает это всегда.

— Подожди, Беледан, я не понимаю, как нежелание разумных умирать связано с готовностью Старого умереть ради детей?

— Терпение, Талил, мы уже подошли к сути! Ты упустил самое важное — это не просто дети, это, в первую очередь, аркумы! Ты ведь уже видел настоящий облик Реены?

— Да, но тогда, как и сейчас, я не знал, кто вообще такие аркумы.

— Всё просто, Талил. Аркумы такие же маяки для душ разумных, как и Камни Возрождения.

— То есть… Ты хочешь сказать, что любой, кто коснётся аркума, сможет возродиться после смерти?

— Не совсем. Аркум это маяк для души смертного, с которой он наладил связь. Но аркум не создаст для души тело. Он просто указывает душе в бесконечной веренице миров именно тот мир, где она жила раньше, где остались те разумные, которых разумный любил. Возможно ты знаешь, но в этом мире не считается странным, когда две семьи подружились после того, как в одной из них родился ребёнок, который принял душу недавно успошего родителя одного из супругов второй семьи. У такого ребёнка, как ты понимаешь, уже не одна, а две любящие его семьи. Да, это уже другой человек, не обременённый грузом долгов и памяти прошлой жизни, но это не мешает дарить ему любовь и тепло, которую он заслужил в прошлой жизни.

Мозг быстро раскладывал получаемую информацию по полкам, и вырисовывающаяся картина уже выглядела довольно интересно. Люди, которые знают, что после смерти смогут вернуться к родным и помогать им… Это должно формировать очень прочные родовые корни у местных жителей, и сводить к минимуму конфликты между ними.

— То есть любой разумный Варота может завершить дела своей прошлой жизни? Он знает свою прошлую жизнь?

— Конец пути освобождает разумного от всего, что было в прошлой жизни, Талил. Это непреложный закон. А карать и награждать за грехи и заслуги человека, который не совершал их в этой жизни, это всё равно что отдать заслуги погибшего солдата случайному новорожденному, или наказать за его проступки другого человека. Душа это не хозяин механизма тела, которая после поломки меняет свой транспорт. На период жизни душа становится частью смертного, и, как и сам смертный, может меняться. Но смерть отделяет душу от тела смертного с его разумом. Душа как незримая река, которая питает дерево. Вода её становится частью дерева, но стоит дереву погибнуть, вся влага из него испаряется. Пример не совсем точный, но суть передаёт похоже.

— Теперь я, кажется, понял, что ты хотел сказать. Но в чём тогда смысл возвращаться один и тот же мир из тысяч возможных, если каждый раз ты начинаешь с чистого листа? Вам просто важно знать, что после смерти у вас есть возможность быть рядом со своими родными?

— Да, это очень важно для нас, быть рядом со своими родными и иметь возможность помогать им. А ещё, у вернувшихся немного усиливаются те таланты, которыми они обладали в прошлой жизни. И ещё безопасность. Миров не тысячи, а столько, что невозможно сосчитать. И поверь, этот мир, как и твой, это просто небесный сад по сравнению со многими другими, где царствуют тёмные боги, или богов попросту нет. Многие миры стали полями битвы между жаждущими крови тварями, одичавшими до состояния животных бывших разумных и сошедшими с ума от безнаказанности царьками. Во многих мирах разумных приносят в жертву, или их судьба прожить короткую, полную мучений жизнь раба, безо всякой надежды на спасение для сотен поколений своих детей. Это только малая часть мерзости и опасностей, которые творятся вовне.

— Да, теперь понятно, почему это так важно. Но теперь вопрос — кто такие аркумы, если у них есть возможность контактировать непосредственно с душами, и как у Гарзана появилась возможность выкрасть у них детей?

— На первый вопрос тебе не ответит ни один смертный учёный, — рассмеялся Беледан. — Но что тебе ещё следует знать — аркумы лучше всех прочих умеют проводить обряды воскрешения! Это очень сложная задача, и провести её могут и некоторые жрецы, и архимаги, но никто не сделает это лучше аркума. Эти существа могут размножаться только в Междумирье, но для выживания им необходимы миры смертных. Трудность только в том, что они очень малочисленны. Исчезающе малочисленны. То, что в одном месте оказалось двадцать детей аркумов, это как… Представь, что ты нашел бесхозный флот боевых кораблей своего мира.

Я мысленно присвиснул.

— По древнему договору в нашем мире их всегда пятеро. Но сейчас, когда ты спас их детей из лап фанатиков Келата, нам предложили в благодарность расширить договор, и принять под свою защиту ещё троих аркумов!

Конец ознакомительного фрагмента.